Мне холодно...

      Холодная январская ночь. В квартире тихо: Ирина Владимировна ушла на смену в больницу, оставив сыновей дома. Глебу отчего-то не спалось, он стоял и вглядывался в окно. Белый и однобокий асбестовский пейзаж наводил на мрачные мысли. «Скорее бы уехать», — каждый раз проносилось в голове Глеба, особенно когда приезжал Вадик. Старший брат был таким активным, с блеском в глазах рассказывая о студенческой жизни, о приключениях в общаге и об успехах своей музыкальной группы. В такие моменты Глебу особенно сильно хотелось выть и лезть на стенку, но еще больше ему, конечно, хотелось к Вадиму. Даже сейчас, когда, казалось бы, вот он Вадик, спит на соседней кровати в их комнате, младшему казалось, что между ними глубокая пропасть. На одной стороне яркий ритм жизни Свердловска, а другой серое небо Асбеста. Холодные глаза Глеба, оттенённые мягким светом от уличного фонаря, казались прозрачными. Его взгляд блуждал по фигуре старшего брата. Отросшие волосы Вадима разметались по подушке, лицо было расслаблено, на губах полуулыбка — видимо снилось что-то хорошее. Глядя на всю эту уютно-теплую картину, Глеб только сейчас понял, что замерз. — Вадик, — еле слышно позвал спящего Глеб, мягко касаясь плеча брата, — Вадик, мне холодно. На это старший лениво приоткрыл один глаз и сонно пробормотал: — Мне с этим что сделать? — Согрей меня! — нагло приказывая ответил ему Глеб, довольно улыбнувшийся внезапной идее, пришедшей ему в голову. — Допиздишься, Глебка, — пригрозил младшему Вадим и усмехнувшись продолжил, — и как бы тебе после этого остывать не пришлось.       И не дав ни секунды подумать, Вадик схватил Глеба за руку и резко дернул на себя. Тот упал прямо в объятия брата. Кровать жалобно скрипнула, она явно не была рассчитана на двоих взрослых парней. В комнате вот-вот должна была разразиться гневная тирада, полная возмущения, но рассудительный Вадик впился в губы брата поцелуем, не давая сказать ни слова. Глебка, поначалу растерявшийся от такого напора, расплылся в довольной улыбке и принялся отвечать брату. Пелена, затуманившая разум, не позволила Глебу заметить, как Вадик ловко приподнялся и пересадил младшего к себе на колени. Глебка запустил руки в темные кудри Вадима, а когда тот начал целовать его плавно спускаясь ниже. Старший продолжал покрывать бледную шею брата нежными поцелуями, пока Глеб не потянул его за волосы, заставляя поднять голову. — Да кстати, а чего это мы не спим в такое время? — ехидно поинтересовался Вадик, явно недовольный, что его прервали и с нескрываемым снисхождением продолжил, — малышам давно пора спать.       К лицу Глеба прилила краска, то ли от резкого контраста прохладной комнаты и горячего, как печка, Вадима, то ли от такого как старший произнес последнюю фразу. Похоже, брат все же уловил суть спонтанной идеи Глебки. Руки Вадика забрались под тонкую футболку младшего, начав невесомо выписывать причудливые узоры. Ладони Глеба всё сильнее сжимали темно-русые кудри и сам он уткнулся брату в макушку. И когда, задевая напряженные соски, Вадим услышал всхлип, то мгновенно остановился и убрал руки. Это был далеко не звук наслаждения, скорее напротив, предвестник истерики. Младший сидел у него на коленях понуро опустив голову. Одной рукой Вадим невесомо поглаживал Глеба по пояснице, а другой приподнял его лицо за подбородок. Тот стыдливо отвел глаза. — Вадик, ты чего? — немного обеспокоенно спросил Глеб. — Прошу, продолжай. — Глебка, посмотри на меня, — нежно, но строго попросил Вадим. — Что-то случилось, малыш? Я сделал что-то не так? — Нет-нет, всё так, ты что, — пробормотал Глебка, встречаясь со взглядом брата.       В карих глазах Вадима плескалось беспокойство, что ему не под силу скрыть даже самым ровным тоном голоса. Где-то на дне золотыми вкраплениями оседали забота и любовь. А его руки на талии совсем легко касались брата, будто боялись навредить. Глеб подался вперед, обнимая Вадима. Руки младшего обвили талию брата, а сам он спрятал лицо в изгибе шеи Вадика. В ответ на это старший удивленно хмыкнул и обнял Глебку. Вадим знал, брату нужно время, он сам всё расскажет, а пока его нужно просто поддержать. Спустя пару минут, младший нарушил тишину комнаты: — Вадик, — Глеб поднял голову и посмотрел брату в глаза. — Мне так плохо здесь одному без тебя. Тут так одиноко и грустно. Тут такие серые и унылые люди. Тут… холодно… — Милый, — Вадим положил ладонь на его щеку и легко погладил, — все будет хорошо. Я заберу тебя в Свердловск, как только ты окончишь школу, понимаешь? — Понимаю, — выдохнул Глеб. Конечно, он все понимал, но этот компромисс с мамой убивал его каждый раз, когда Вадим уезжал. Уезжал от него. Бросал его в этой душной комнате, в тесном его таланту городе. Тишина звенела в ушах обоих. Каждый погрузился в свои явно невеселые мысли. Впервые за ночь, первым голос подал Вадим: — Глебсон, — старший чмокнул его в щеку, привлекая внимание, — знаешь, а ведь я тоже хочу, чтобы ты поскорее приехал ко мне. Тебе надо столько всего показать. Но как бы мы оба этого не желали, увы, над временем… и мамой, — братья усмехнулись, — мы не властны. Да и к тому же, разве я не смог тебя сейчас хоть немного согреть? — Ну… пожалуй, — губы младшего тронула игривая ухмылка, а привкус горечи исчез из мыслей, уступая место страсти, — но я еще точно не согрелся! Видишь?       Руки Глеба нырнули под футболку Вадима. Тот моментально перенял настрой брата и принялся стаскивать с себя футболку. Позже, лежа на многострадальной кровати Вадика, переплетясь всеми конечностями, Глебка одними губами пробормотал еле слышное: «С тобой мне никогда не холодно». Ответом Вадима был чуть смазанный поцелуй в лоб. И оба провались в мир сновидений, а за окном разгорался рассвет.