***
— Ваши номера находятся по соседству. Дверь открывается одним поворотом. — Девушка у стойки равнодушно протянула две одинаковые на вид связки. — Приятного отдыха. Гермиона натянуто улыбнулась, рукой— левой — схватила ключи и повернулась к коллеге. Драко Малфой был верным спутником во всех командировках, но каждая поездка давалась ей всё сложнее. В этот раз ситуация усугубилась их последним разговором в офисе. Что он хотел сказать? Что он сказал бы, если бы в разговор не вмешалась глупая рысь? Скорее всего, она уже никогда не узнает ответа. В лифте на пути в кабинет Министра Драко принял самое сдержанное выражение лица, отошёл в другой угол кабинки и завязал диалог с секретарём их Отдела. А после разговора с Кингсли, который приказал им немедленно отправиться на экстренное магическое совещание в Париж и следующим утром убедить французских коллег выдать им контрабандистов и вернуть похищенные яйца диринаров, он молча ушёл за портключом и с тех пор не проронил ни слова. Возможно, своим вопросом Драко лишь в очередной раз хотел вывести её на эмоции. Возможно, она всё неправильно поняла. Возможно, что-то большее между ними просто невозможно. В любом случае, Гермиона нацепила на лицо такую же равнодушную маску и отправилась вслед за ним на второй этаж. По соседству. Близко, но далеко. На расстоянии вытянутой руки, но пальцы хватали лишь холодный воздух. Чёрт бы побрал Драко и его глупый, выбивший её из колеи и на секунду давший надежду на нечто большее недоответ. Подойдя к деревянной двери своего номера, Гермиона рукой — левой — обхватила ручку и повернула голову — налево, чёрт возьми — в сторону Драко. Её встретил задумчивый взгляд серебряных глаз. Через секунду он снова принял равнодушный вид. — Не хочешь перед сном ознакомиться с заготовленной речью? Завтра нам нужно звучать крайне убедительно. Драко покачал головой. — Перед сном у меня обычно есть дела поинтереснее скучных фактов о каких-то яйцах. Она попыталась думать не о его ладони, обхватившей толстый член, — с чего бы ему вообще быть толстым? — а о скучных развлечениях чистокровных: зачарованные шахматы наедине с самим собой или кроссворд. Но разум опутала иная мысль, окружила и сжала, как змея захватывала добычу. Драко в душе, по спине стекают дорожки горячей воды. Драко в постели, голова откинута, глаза полуприкрыты, с губ срываются еле слышные стоны. Если бы она только прислушалась к тому, что происходило в соседнем номере, то уловила бы… — Неужели тебе совсем неинтересна судьба этих яиц? — Жалкая попытка изгнать из головы навязчивые видения. — Спокойной ночи, Грейнджер. — Он повернул ручку двери и скрылся в темноте комнаты.***
Пальцы левой руки скользили по клитору. Затем внезапно замерли. Гермиона вытащила ладонь из-под резинки пижамных шорт. Ты и до оргазма себя доводишь пальцами левой руки? Раньше она никогда не обращала на это внимания, но теперь зациклилась. Словно колдографию прокручивала в голове каждый раз, когда Драко садился справа от неё. Как ставил для неё чашку кофе слева. Как очищающим заклинанием заставлял исчезнуть с ребра ладони чернила. Вечная проблема всех левшей — размазывать только что написанные строки. Правшам этого не понять. Но Драко понимал и принимал её особенность. И устроил всё в кабинете так, чтобы ей было комфортно. Чтобы она не испытывала неудобств. Чтобы ей не приходилось изворачиваться в попытке добраться до необходимых вещей. Ящики с документами слева. Дверцы открывались так же, как и в её квартире — Гарри всегда жаловался, что не мог привыкнуть и спокойно достать банку с кофе. Её магловская ручка внезапно стала так удобно помещаться в руке. Обычно она острым кончиком протыкала страницы, но однажды эта проблема просто… исчезла. Как Гермиона могла этого не заметить? Как могла быть настолько слепой и не понять настолько очевидных вещей? Драко пренебрёг своим комфортом ради неё. Он носил часы на рабочей руке, потому что Гермиона часто заглядывала ему через плечо, чтобы узнать время, и по привычке смотрела именно на правую. На совещаниях он садился рядом с потным Джоном, чтобы она могла примоститься у края стола и не столкнуться ни с кем локтем. Он зачаровал её любимую кружку, чтобы надпись «Гриффиндор — мой дом» на внутренней стороне фарфора не смотрела на неё верх ногами. Стал бы обычный коллега так заморачиваться? Нет, не стал. И, движимая надеждой, что Драко, возможно, испытывал к ней взаимные чувства, Гермиона вновь вернула левую ладонь под шорты, туда, где мечтала ощутить его. Его язык, его пальцы, его член. Комната наполнилась тихими стонами и тяжёлыми вздохами. Свободная рука впилась в бледное одеяло. Представляя, что в соседнем номере происходило то же самое, она надавила на пучок нервов и почти подошла к обрыву оргазма. Осталось несколько движений, несколько надавливаний и… — Гермиона, ты спишь? — Дверь задрожала от череды стуков. — Я решил, что мне и правда не помешает прочитать наши аргументы. Вновь высвободив влажную левую ладонь, Гермиона соскочила с кровати и пригладила пучок за макушке. Поправила пижаму и подошла к двери. Несколько раз глубоко вздохнула, оглядела полупустую комнату с небольшой кроватью, горящим камином и столом у окна и повернула ручку. Драко так и не переоделся. Лишь снял галстук и сшитую на заказ рабочую мантию. Две расстёгнутые верхние пуговицы рубашки открывали вид на алебастровую кожу. Гермиона выбросила из головы мысль, как обводит языком его ключицы. Закатанные рукава обнажали жилистые руки с тёмной меткой. Он перестал скрывать её, но только от неё, другие же видели лишь зачарованное предплечье без чернил и зловещих изгибов. На пальце тусклым светом блестело фамильное кольцо. Драко скучающе облокотился на косяк и прошёлся по Гермионе внимательным взглядом. Тем самым, которым исследовал её на каждом вечере в Министерстве или на празднике их уже общих друзей. Раньше он казался только оценивающим, но теперь она видела в нём… интерес? Желание? Или что-то мягкое, похожее на… нежность? — Ты… — она прочистила горло и попробовала снова: — Не стой в дверях, проходи. Он медленным, но в то же время уверенным шагом проследовал за ней к небольшому столу, уже заваленному «Драко-это-не-хлам-мне-всё-это-нужно» вещами. Он любил чистоту, в то время как Гермиона жила в хаосе, скомканных бумагах и бесконечных стопках книг. Вечное противостояние, разделившее их кабинет на две части: пустые полки и один лишь пышущий зеленью цветок на правой стороне и груды учебников, сувениров и фотографий на левой. Она по привычке протянула к пергаментам левую ладонь, но вовремя опомнилась. На ней наверняка остался её запах. И она всё ещё ощущала влагу между пальцами. Чёртбыпобралпочемуименносейчас? Драко не стоило знать, чем она занималась в тишине комнаты, а незаметно стереть следы былого наслаждения о край шорт уже не получится. Сделав вид, будто ей необходимо было поправить грозящуюся соскользнуть лямку тонкого красного топа, Гермиона притянула к ключице левую руку, а правой схватила листы с речью. — Только занеси мне их утром, я тоже хочу повторить свои слова, — с неловкой улыбкой произнесла она, протягивая конспект на четыре страницы. По коже пробежали мурашки, пока она ждала его реакции. Едва Драко взял их, он прищурился и наклонил голову. Затем перевёл взгляд на кровать со сбившимся в изножье одеялом и примятой подушкой. В глазах блеснуло что-то похожее на понимание. Гермиона видела, как в его голове выстроились в ряд ведущие в нужном направлении мысли. Онвсёпонял. Немного подумав, он вновь вернул бумаги на стол. И шагнул к ней. Она хотела что-то сказать, хотела отвлечь его, хотела начать разговор и сбить его со следа, но не успела. Драко подхватил её левую ладонь и поднёс к своему лицу. Носом втянул её запах и загадочно улыбнулся, пристально глядя ей в глаза. — Неужели я оказался прав? — Гермиона впервые ощутила тепло его губ на своём теле. Пожар между бёдер разгорелся с новой силой. Грудь сжалась, а в горле пересохло. Он ведь не?.. Вместо ответа пальцы погрузились в его рот. Горячий. Требовательный. Жадно втягивающий её влагу. Язык кружил по коже, вбирая каждую каплю. Драко тихо застонал; Гермиона в ответ прикусила губу и едва слышно всхлипнула. — Слишком мало, не успел насладиться, — прошептал он, когда оторвался от её пальцев. — Ты такая сладкая. Могу я… Могу я попробовать ещё? Ей хотелось крикнуть «Да!» так громко, как позволяли лёгкие, хотелось, чтобы он повалил её на кровать и коснулся каждой клеточки. Хотелось сделать так много, но внезапно разум прояснился, и вместо короткого слова с губ сорвалось нечто иное: — Почему ты зачаровал все предметы в кабинете? — Драко тяжело сглотнул, отпустил её левую руку и шагнул назад. Тишина. — Почему ты всегда садишься справа от меня? Почему поменял мои ручки? — Он протянул ладонь и перевернул кулон на её шее. Золотая мордочка котика, подарок, всего лишь мелочь, которая, безусловно, стоила целое состояние, хоть он в этом никогда не признается. — Пожалуйста, ответь… Гермиона должна была знать, что не ошиблась, что не придумала себе несуществующих чувств, что все его действия имели причину. Должна была знать, что теплившаяся в груди надежда на взаимность не сгорит в самой обычной мимолётной похоти. Драко молчал. Между бровей пролегла морщинка — он разглядывал её и думал. Слишком долго. Грустно усмехнувшись, Гермиона оттолкнулась от стола, но именно в эту секунду широкие ладони обхватили её по-прежнему пунцовые щёки. — Неужели ты ещё не поняла? — Расплавленное серебро прожигало её насквозь. — Потому что я люблю тебя. И если любить тебя — это создать мир, в котором ты не будешь чувствовать себя другой, я готов стать его архитектором. Она никогда прежде не пробовала себя на вкус. Никогда прежде не сгорала от одного лишь поцелуя. Никогда прежде яростно не покусывала губы Драко, мечтая лишь об одном — раствориться в нём, переплести тела и души, привязать его к себе так, чтобы никогда больше не отрываться от этого великолепного мужчины. Поцелуй с ароматом свежей мяты и чего-то сладкого, едва уловимого. Томительный, после нескольких лет глупых грёз и влажных снов. Губы двигались в унисон, руки опускались всё ниже, туда, где крепко сжимались её бёдра. Где ещё пару минут назад бродили её чёртовы пальцы. Чёртовой левой руки, решившей их судьбу. В последний раз прильнув к горячему рту, Гермиона отклонилась и провела ладонями по изрядно помятой рубашке. Затем уткнулась лбом в его грудь в попытке восстановить хаотичное дыхание. — Это твой ответ? — прошептал Драко, запечатлев на её макушке лёгкий поцелуй. — Или ты часто набрасываешься на ни о чём не подозревающих мужчин? Она подняла голову и отдалась зыбучим пескам его глаз. Радужку почти поглотили расширенные зрачки, в которых виднелось её собственное отражение. Неужели обычный поцелуй мог так распалить их обоих? А что будет, когда они перейдут к чему-то большему? Желая поскорее узнать ответ, Гермиона опустила руки ниже, к серебряной пряжке ремня. Она призывно щёлкнула, но ни один из них не спешил переводить взгляд. — Знаешь, что ещё я умею делать левой рукой? Об этом мало кому известно… — Пальцы погладили твёрдую длину. Драко лишь покачал головой и тяжело вздохнул. — Одну очень-очень интересную вещь. Хочешь узнать? — Не сейчас, — успела услышать Гермиона перед тем, как сильные руки оторвали её от пола и понесли к кровати. Губы снова прижались к её губам в голодном поцелуе, заставлявшем забыть обо всё, кроме предвкушения. Через мгновение спина опустилась на уже прохладное покрывало и рефлекторно выгнулась дугой. Навстречу ему, его ладоням и жаркому рту. Драко пытался не торопиться, растянуть удовольствие, но голодный взгляд выдавал его искренние желания. В нём боролись две сущности: одна хотела сорвать с неё одежду и погрузиться во влагалище на всю длину, другая же — медленно смаковать каждое прикосновение. Гермиона решила встать на сторону первой. Через голову она стянула тонкий хлопковый топ и отбросила его на пол, затем потянулась к шортам и спустила их по ногам вместе с промокшими трусиками — Драко лишь стоял у постели и молча наблюдал. Его ноздри раздувались от желания, но мозг отчаянно старался примкнуть ко второй сущности, заставив его замереть. Обнажённая и разгорячённая поцелуями, она раскинулась поперёк кровати и поманила его рукой. Левой. — Не хочешь присоединиться? Медленно, очень медленно он принялся расстёгивать рубашку, не сводя взгляда с её лица. Пуговица за пуговицей обнажалась его бледная, почти сияющая в огне камина кожа. Вскоре на плече показались первые контуры дракона. Драко как-то рассказал ей о том, что однажды в магловском ночном клубе — куда, конечно, пришёл не по своей воле — увидел магла с татуировкой на всю руку и загорелся идеей запечатлеть на своём теле нечто олицетворяющее его. Так появился алый дракон, его символ, его храброе созвездие. Рубашка растеклась у его ног, за ней последовали брюки, последним на пол с тихим стуком упал ремень. С каждой сброшенной им вещью Гермионе всё больше хотелось подскочить с постели и впиться зубами в гладкую кожу, оставить на нём свой след, скрытый под сшитой на заказ деловой одеждой и маской сдержанности. Когда боксеры оказались на середине бёдер, она опустила взгляд и с шумом сглотнула. Он… Больше, чем в её снах. Толще, чем в самых смелых мечтах. Идеальнее любого, когда-либо встречавшегося ей. — Пожалуйста, — всхлипнула Гермиона. — Не издевайся. Драко лишь смахнул упавшие на лоб пряди и усмехнулся. — Такого ты обо мне мнения? Я издеваюсь? — Он хищно двинулся к ней и наклонился. — Не ты, когда приходила на работу в настолько короткой юбке, что я едва ли не пускал на документы слюни? — Пальцы пробежались по лодыжкам и вверх по икрам. Синхронно. Вызывая рой мурашек. — Или когда так низко опускалась над столом в своей чёртовой расстёгнутой блузке, что я замечал твои соски? — Драко опустился на колени перед кроватью, точно напротив её жаждущего лона. — Я не издеваюсь, лишь возвращаю тебе подаренные мне терзания. Когда Гермиона сумела выдавить из себя лишь стон, а его ладони добрались до верхней части бёдер, он посмотрел ей прямо в глаза и спросил: — Могу я?.. — Она кивнула, и в следующее мгновение уже почувствовала на себе всю требовательность его языка. Драко подхватил её ногу — левую — и закинул себе на плечо, открывая удобный доступ. Одна рука потянулась к соску, а другая опустилась на талию и мягко погладила разгорячённую кожу. Распалила её ещё сильнее. Она всегда думала, что Драко лишь шутил, когда рассказывал о своих языковых навыках. На секунду в её разум закралась ревность — кто научил его так умело доставлять женщинам удовольствие? — но мысль перебили громкие стоны, которые она даже не пыталась сдержать. Плевать, если кто-то услышит. Пусть в номер сбегутся хоть все посетили вместе с персоналом, Гермиона бы их не заметила. Сочетание языка на клиторе и горячих пальцев на груди прогнало любой стыд и страх последствий. Когда она уже второй раз за вечер приготовилась броситься в пучину оргазма и отдаться его волнам, ощущение горячего языка исчезло. Нога опустилась с плеча на одеяло. Ей уже хотелось расплакаться от несправедливости, но те самые ладони, что так стремительно вели её навстречу удовольствию, обхватили талию и мягко перевернули на живот. МилостивыйМерлинпожалуйстададададада! — На колени, любовь моя, — властно прошептал он, поглаживая поясницу. — И расставь ноги пошире. Пожалуйста… От слабых попыток Драко сохранить манеры, ей стало почти смешно. Почти. Ведь едва Гермиона повиновалась просьбе, половых губ коснулась головка члена. Тогда желание рассмеяться превратилось в скромный страх, притаившийся на краю сознания. — У меня, — она посмотрела через плечо, — очень давно не было секса. — Я буду нежен, — пообещал Драко и осторожно, уже без прежнего запала, начал погружаться во влагалище. Миллиметр за миллиметром, он растягивал её, заставлял громко стонать и с трудом опираться на локти. Гермиона наклонилась к одеялу и сжала его зубами — жалкая попытка позаботиться об ушах соседей. Едва ли это помогало. Время слилось в вереницу сладостных минут, смешанных с хлюпающими звуками, стонами и негромкими голосами. — Я так мечтал об этом… — шептал он между стонами, входя всё глубже и глубже. — Так мечтал… неужели ты моя… — Драко… — Моя особенная… — Боги… — Я влюблён в тебя с третьего курса… только в тебя… Именно в тот момент Гермиона, оттягивающая оргазм, сдалась. Она громко вскрикнула, выпустив из хватки зубов одеяло и крепко сжав его длину. Невидящим взглядом смотрела прямо перед собой и хватала ртом воздух. Она чувствовала себя героиней самого слащавого любовного романа, которая заявляла, что никогда прежде не испытывала ничего подобного. Она и правда не испытывала. Ни один из её малочисленных — двух — партнёров не проявлял такой заботы, не отдавался делу так преданно и не требовал от неё кончить первой. Драко замедлил толчки и, когда Гермиона расслабила мышцы, последовал за ней. Хоть он и попытался выйти из неё, чтобы не излиться внутрь, она оставила его твёрдым «Нет» и толчком навстречу члену. Её заполнил жар его освобождения. Он ещё долго оставался в той самой позе. Пальцы поглаживали её поясницу и ягодицы, и так по кругу. Гермиона молча переводила дыхание и пыталась переварить пережитое и услышанное. Драко начал испытывать к ней чувства ещё на третьем курсе. Драко признался ей в любви. Драко оттрахал её так, что в следующим утром она вряд ли сможет доказать французскому Министерству, что контрабандистов требовалось передать магической Британии. Драко стоял позади неё и наверняка ожидал какой-то реакции. Гермиона неуклюже приподнялась на локтях и повернулась к нему. Через левое плечо. — Мне уже можно показать, что именно я умею делать левой рукой?***
Через три месяца на пальце левой руки Гермионы уже блестел бриллиант.