Другая линия

А после был лабиринт. Всё в одном бешеном вихре: боггарт, сфинкс, зачарованный Крам, паук… Мерцающий Кубок Огня и две ладони, одновременно коснувшиеся его. Портал. Кладбище. Мерзкий, преследовавший Гарри в кошмарах голос. Петтигрю, “Авада Кедавра” и чудом, в самый последний миг увернувшийся Седрик – вместо его груди заклинание врезалось в дерево, и у парня хватило ума до поры до времени притворяться мёртвым. О том, что Седрик жив, Гарри догадался уже потом, после возрождения Волдеморта, после появления Пожирателей Смерти и пыток – только когда соединились палочки, и появился призрак не Седрика, а незнакомого старика, а затем Берты Джоркинс и родителей Гарри. Подсказки теней, разорванная связь между палочками – и Седрик, с которым Гарри столкнулся на полпути к Кубку, выскочивший из-за надгробья и волокущий связанного по рукам и ногам, но всё равно отчаянно сопротивляющегося Хвоста… Потрясённый и раненый, Гарри плохо помнил, что было дальше. Сириус. Больничное крыло. Дамблдор. Фадж. Гермиона – огромные от ужаса глаза. Скулящий, связанный по рукам и ногам Петтигрю. Блейз, который помогал переодеться. Седрик, обнимавший его во время рассказа. С трудом сдерживающая гнев леди Забини и министр, который старался держаться от неё подальше… Первым, что почувствовал мальчик, проснувшись, были руки. Тёплые, сильные, крепкие, бережные руки – Гарри не нужно было поворачиваться, чтобы узнать Седрика. Он открыл глаза, осторожно, не двигаясь, огляделся. В окна больничной палаты било яркое летнее солнце, и Гарри засмотрелся на танцующие в его лучах пылинки. Сейчас, когда был день, когда его обнимал любимый человек, – живой! – когда ничего не болело, события ночи казались страшным сном. Но больничная палата убеждала в обратном… Мальчик осторожно приподнялся на локте, и тут же Седрик отпустил его. Гарри повернулся – тот уже сел на постели. - Гарри… доброе утро! Извини, что улёгся к тебе, тебе снились… Гарри не дал ему договорить. Он кинулся юноше на шею, обнял до хруста в рёбрах, припал к губам поцелуем. Смутился, отпустил. Провёл ладонью по чуточку запавшей, шероховатой щеке. Поцеловал снова, уколов губы. - Живой… Седрик бережно прижал его к себе. - Как ты, Гарри? - Не знаю… как будто много пил вчера. И помню плохо… Что было, когда мы… когда мы вернулись? Седрик серьёзно посмотрел Гарри в глаза. - Уверен? Прямо теперь? Мальчик кивнул. - Лучше сразу… и лучше от тебя. Седрик тихонько вздохнул, потянулся к тумбочке возле кровати. Сдёрнул салфетку со стакана, наполненного искристо-голубым, очень приятным на вид зельем, поднёс стакан к губам Гарри. Тот чуть было не возмутился. Он мог бы и сам с этим справиться – голова не кружилась, руки не дрожали… Но забота Седрика была нежной и очень естественной, так что Гарри передумал. Зелье действительно оказалось приятным – чуть сладковатым, освежающим и бодрящим. Допив, Гарри улыбнулся и в ответ получил улыбку. - Извини, – Седрик поставил стакан на место. – Иначе мадам Помфри меня бы убила… Итак. Когда мы всё рассказали, ты выпил зелье и отключился. Дамблдор куда-то отправил Снейпа, вид у того был очень бледный. Этого, который выпустил в меня Аваду, забрали авроры. Фадж на них довольно активно наседал, пытался требовать, чтобы дело расследовали тихо. Но глава Аврората очень жёстко сказал, что это не в компетенции министра. Хотя я всегда думал, что он должен подчиняться Фаджу… Авроры меня допросили с сывороткой правды и проверяли твою палочку. И воспоминания у нас обоих тоже взяли, хотя насчёт тебя много кто возражал. О возвращении Сам-Знаешь-Кого уже объявлено официально, сегодня писали во всех газетах. Гермиона и Блейз утром заглядывали, рассказали, что Дамблдор за завтраком тоже сделал объявление: мол, не надо нас доставать вопросами, нам и так досталось и всё в том же духе. - Утром? А сколько сейчас времени? - Полдень. Мадам Помфри обещала отпустить нас обоих к обеду. - Хорошо… А ты сам как, Седрик? Юноша помолчал. - Ну… мы живы, это главное. Мы победили – кстати, торжественная церемония сегодня в пять. А всё остальное… я пока не понял. Страшно, наверное. Я же всё своими глазами видел, как и ты… Правда, с ним не сражался… Что ему нужно от тебя, Гарри? Тебе всего четырнадцать, а в первый раз он на тебя вообще в годик напал! Чем ему мог грозить младенец? Гарри грустно усмехнулся. - Знать бы ещё… Может, тогда его можно было остановить. Но ведь не подойдёшь и не спросишь: мистер Волдеморт, а Вы не расскажете, какого чёрта Вы ко мне прицепились?.. Седрик коротко, тихо и невесело рассмеялся – видимо, представил. Гарри прижался к нему теснее. - Мне тоже страшно, – признался мальчик. Седрик ласковой рукой взъерошил ему волосы, легонько поцеловал в макушку. - Брось, Гарри. Справимся. Ты уже столько раз его бил, вспомни! Ну и… я с тобой. Не только как твой парень, но и как твой союзник. Знай это, ладно? Гарри прикрыл глаза, вслушался в сильное, уверенное сердцебиение юноши. В его объятиях было спокойно-спокойно, и не скреби на душе у мальчика кошки, он бы просто снова задремал в кольце этих бережных рук. Но… - Прости меня, Седрик. Если бы я не уговорил тебя взяться за Кубок вместе… - …ты сейчас нёс бы этот кошмар на себе один, – твёрдо закончил за него Седрик. – И тебе, за неимением свидетелей, могли бы просто не поверить, и Сам-Знаешь-Кто получил бы фору, и неизвестно ещё какие события это бы повлекло. - Но Седрик! Хвост чуть тебя не убил! - Но не убил же, – в голосе Седрика зазвучала сталь. – Гарри… хватит. Не кори себя и прекрати извиняться. Это я должен защищать тебя, а не наоборот. В конце концов, я из нас двоих взрослый… Кстати, хочешь, я тебя обрадую? Гарри, всё еще не вполне примирившийся с собой, коротко кивнул. - Торжественная церемония награждения победителей состоится сегодня перед ужином. В Министерстве собирались разделить наш выигрыш: пятьсот галлеонов тебе и пятьсот мне. Но вмешались представители “Гринготтса”, и мы оба получим по тысяче. Необыкновенная щедрость для гоблинов, правда? Гарри рассеянно пожал плечами. Его мысли были ещё там, на кладбище, да и деньги мальчика не особенно интересовали. А уж от церемонии он вообще рад был бы увильнуть под любым предлогом. И без того весь последний год к нему приковано слишком много внимания, а уж что начнётся теперь – страшно представить! Седрик, очевидно, понял его чувства. Чуть отстранился, мягким жестом приподнял лицо Гарри за подбородок. Только теперь мальчик обнаружил, что на нём нет очков. Впрочем, они и не требовались – чистые серые глаза Седрика были близко-близко. - Знаешь… – заговорил юноша, и его тёплое дыхание касалось щеки Гарри. – На месте Сам-Знаешь-Кого я бы добивался именно этого. Чтобы все ходили мрачные и перепуганные, чтобы боялись доверять даже самым близким, чтобы не смели позволить себе лишнюю улыбку. В особенности мой главный враг. Давай не доставим ему такой радости? Ведь если все будут видеть, что ты держишься, что по-прежнему радуешься жизни… с тебя станут брать пример, и ему гораздо сложнее будет нас запугать. Гарри вздохнул. Конечно, Седрик был тысячу раз прав. Однако трудно было отыскать повод для радости после всего, что случилось ночью. - Чему мне радоваться, Седрик? Вопрос был риторическим, но Седрик воспринял его серьёзно. - Мы живы. Твой крёстный на свободе. Благодаря тебе все знают о возвращении Сам-Знаешь-Кого. У тебя есть надёжные союзники: тот же Сириус, леди Забини, МакГонагалл… и мы с Блейзом и Гермионой, конечно. И ещё… Юноша смутился, отвел взгляд. Лицо его неожиданно залил чистый, малиново-кисельный румянец. - Я понял кое-что очень важное, – совладав с собой, продолжил Седрик, снова глядя Гарри в глаза. – Там, на кладбище… Я люблю тебя. Я хочу всегда защищать тебя и всегда быть на твоей стороне. И сейчас я клянусь тебе в этом. Тебя это ни к чему не обязывает, но я… в общем, я всегда у тебя есть, вот. Гарри молчал, смотрел в ясные серые глаза, и в голове не было ни единой мысли. Но вот он подался вперёд, его губы снова соприкоснулись с губами Седрика – мужественными и мягкими. В поцелуй Гарри постарался вложить все чувства, которые затопили его после признания. Их прервали шаги мадам Помфри. Она сурово и пристрастно осмотрела обоих, напоила еще одной порцией зелья и разрешила собираться. Когда за ней закрылась дверь кабинета, Гарри спросил, сбрасывая пижамную рубашку: - Что скажут твои родители, когда узнают? Мистер Диггори так хочет, чтобы ты меня победил… Седрик неожиданно улыбнулся. - Они знают. Тоже заходили утром… довольно трудно было иначе понять наши объятия. Мама просто пожелала счастья нам обоим, а папа… в общем, ты верно сказал. Но он поскрипит и примет, он хороший человек, без лишних предубеждений. Глядишь, ещё шутить будет на тему, кто из нас сверху… Гарри под смех Седрика закрыл лицо руками.