Все люди хотят воздуха

Распаленное сердце пухло и давило на ребра, но Джой продолжала считать. Складывала сотни с сотнями, десятки с десятками, единицы с единицами. Разбивала и собирала воедино разряды. Когда-то давно незнакомая девочка научила её этому трюку в кабинке школьного туалета. Долгожданный всхлип-выдох вырвался из груди, когда чужие руки сжали ее плечи, а мозг переключился на монотонные операции. "Тебе просто нужно себя обмануть", - девочка легко стукнула ее по виску. Больше Джой ее не видела - дебют многих людей оставил в прошлом - но почему-то ей навсегда запомнились ее слова о том, что цифры никогда не врут, если ты не соврешь о них первой. Нет-нет в ее снах да всплывают черный маркер на стене и квелая герань на подоконнике, едва перебивающая запах. Суён блюёться (мягкий знак зачеркнут). Зачеркивала не она. С тех пор прошли годы. Гравий хрустел под колесами автомобиля, а впереди маячило невыразительное здание из белого камня, обсаженное ореховыми деревьями. Счет окончен. Она машет шофёру остановиться у главной подъездной дорожки и, надев темные очки, шествует внутрь. Походкой от бедра, как ее учили. При виде ее широкой, слишком широкой улыбки случайный прохожий спешит спрятать глаза под бейсболкой и перейти на другой конец улицы. Она хмыкает. Весь мир - это подиум. Пусть в итоге он и завел ее во влажные фантазии некоего Зигисмунда Шломо... как там дальше? Первое, что она заметила, оказавшись внутри, это цвета. И детскость. Возглас "Это какая-то ошибка!" умер на губах: бестелесная сущность с ресепшена пискнула что-то о том, что доктор скоро будет, и быстро скрылась за дверью, оставив Джой в одиночестве. Она бросает сумку прямо на пол и с неохотой оборачивается. То было небольшое, но светлое помещение, а рассованные повсюду мягкие игрушки и пестрые кубики не дали бы соврать о возрасте типичной для него клиентуры. В правом углу - ящик с бумагой для рисования и масляными мелками, теми самыми, которые вечно собирают на себе пыль и оставляют жирную пленку на пальцах. Чуть поодаль - массивный письменный стол. Совершенно лишний в этой обстановке, он притягивал взгляд своей лакированной зрелостью. Джой садится в стоящее за ним кресло, развалившись словно всему была хозяйкой. В ладонь сам собой ложится нож для вскрытия конвертов с навершием в форме безрукой Венеры. - И что вы при этом чувствуете? - она делает фехтовальный выпад в пустоту, но та оказывается молчаливой собеседницей. Из общей груды игрушек выделяется толстый плюшевый медведь. От чего-то он раздражает и Джой срывается с места и поворачивает его мордой к стене, словно наказанного ребенка. Сзади раздается женский голос. - Не любите медведей? Джой улыбается шире: - Только одного.