Белые Лилии

– Красивые, да? – Да, да! – несколько раздраженно донеслось с дивана. Альфред вновь спасал Мир. Несмотря на то, что это была всего лишь какая-то популярная видеоигра, спасение всего и всех в этой виртуальной реальности было важнее действительности, в том числе важнее любимого брата. Мэтью привычно пожал плечами – нет причин обижаться на того, кого успел изучить вдоль и поперек. Канадец бережно поставил у стены объект, который так и остался неоцененным, и со вздохом направился на кухню. Желания готовить совершенно не было, да и на столе еще лежали нетронутые коробки с пиццей, поэтому парень поставил на плиту чайник, чтобы заварить чай, или кофе, что конкретно – он еще и сам не решил. Мэтью устроился на широком подоконнике, решив, что лучше проследить за плитой, чем отвлекать Альфреда от игры. По стеклу медленно ползли крупные, мутноватые капли. Юноша улыбнулся, понимая, что этот дождь растянется на всю ночь. В детстве дождливая погода никогда не вызывала радостного настроения, потому что приходилось сидеть дома и скучать. Исключением были летние ласковые ливни, когда можно, дурачась, прыгать босиком по теплым лужам и хохотать, не думая ни о чем. Потом дожди стали серыми и солеными, они стояли глухой стеной одиночества и депрессии, с теми долгими, тянущимися минутами, в ожидании звонка, звонка, которого так и не было. А в последнее время дождь загонял домой очень дорогого и любимого человека, поэтому это погодное явление стало долгожданным и радостным. Настойчивый свист чайника оповестил о том, что пора бы спуститься с небес на землю и заняться полезными делами. Мэтью наугад достал из шкафчика коробочку с чаем – на этот раз это оказался зеленый травяной, с земляникой. Залив ароматную смесь кипятком, канадец решил, что чай он пить не хочет, но от холодного какао не отказался бы, поэтому, пока чай заваривается, можно приготовить для себя большую кружку холодного напитка. – Я принес тебе попить, - по комнате разносился сладковатый запах ягод. – Угу. Сейчас… Мэтью поставил кружку на столик перед Альфредом, а сам присел рядом на диван. Канадец никогда не разделял любовь брата ко всем этим «стрелялкам», но в то же время не пытался отучить его играть в подобное, разве возможно переубедить этого упрямца в чем-то? – А почему у тебя какао, а у меня чай? Мэтью недоуменно взглянул на брата – тот всё так же был погружен в игру, но разницу в содержании одинаково больших и красных кружек он всё же подметил. «Интересно, если бы я ему кружку меньшего размера принес, он бы тоже это заметил? Да, конечно, заметил бы!» – Потому что я не хочу чай, – невозмутимо последовал ответ. Альфред нажал кнопку «пауза» на джостике и откинулся на спинку дивана: – Я тоже не хочу, – он лениво потянулся, зевая. Мэтью протянул ему свою кружку, борясь с желанием выплеснуть ледяное какао кому-то в лицо. – Наслаждайся. – Ммм… нет, у тебя как обычно - холодное, а я хочу горячее! – он наигранно надул губы и скрестил руки на груди. – А больше ты ничего не хочешь? – А? – Альфред удивленно уставился на брата, словно не понял вопроса, - например? – Например, ремня. – Не, у меня уже есть, – он весело хлопнул ладонью где-то в районе живота, чем вызвал саркастический смешок у Мэтью. Канадец с некоторым сожалением вернул обратно свою кружку с напитком, который так бесцеремонно отвергли, и отпил немного. Альфред придвинулся ближе и носом уткнулся в плечо брата, ободрительно посапывая. Мэтью еле сдерживал своё желание обнять этого лентяя покрепче и притянуть к себе еще ближе. – Ну, Мэтти! – не прекращал капризничать американец. – Ты прекрасно знаешь, где кухня! Альфред не унимался, ему всегда нравилось получать то, что хочется, причем любым способом, а слабые места Мэтью он прекрасно знал, или считал, что знал. Он обнял брата и зашептал ему в ухо: – Я люблю как ты готовишь, у меня никогда не получается так вкусно. Ты же знаешь, я способен только взорвать кухню, а это разозлит тебя куда больше, чем моя маленькая просьба. Мэтью не мог сосредоточиться и осмыслить всю фразу целиком, лишь отдельные слова утопали в сознании, от горячего шепота тело покрывалось мурашками, а голова шла кругом от неприличных мыслей. Альфред словно ничего не замечал и продолжал свою игру. Вот уже он сидит на коленях у брата и хитро улыбаясь, отставляет на столик кружку с какао: – Так что ты на это скажешь? – он нависает над лицом Мэтью так близко, что тот видит своё отражение в глазах американца, – а за это я тебя отблагодарю… У меня с собой есть новая игра с хоккеем! – Прекрати! – Мэтью резко сбрасывает брата на диван и спешит на кухню, чтобы скрыть свое предательски покрасневшее лицо. Альфред громко хохочет, выкрикивая что-то неразборчивое. – Вот идиот! – прошептал канадец, но к кому именно относилась эта фраза, было непонятно. Мэтью достал с полки самую большую кружку, чтобы не получить новых претензий от брата, налил в неё молока и поставил в микроволновку греться. «Надеюсь, Ал не будет бегать вокруг кружки с градусником, причитая о том, что температура не та? Не понимаю, что с ним происходит». Парень прижался лбом к прохладному стеклу окна и заметил на улице одинокую фигурку. До боли знакомую фигурку. Несмотря на то, что человек скрывался под мрачным чёрным зонтом, Мэтью был уверен на все сто процентов, что это Он. «Что ты тут забыл? Ты же ненавидишь дождь». В ту же секунду в соседней комнате затренькал мобильник. Мобильник Альфреда. Несколько сухих «Да», потом хлопнула входная дверь, и квартира погрузилась в звенящую тишину. Мэтью погасил на кухне свет и стоял в дверном проёме, борясь с желанием броситься на улицу и… А что дальше, он и сам не знал. Драться? Смысл? Мэтью медленно вернулся к окну и вцепился в подоконник. «Ох, я только себе хуже сделаю». К фигурке с зонтом подбежал Альфред и, судя по бурной жестикуляции последнего, между ними завязался разговор, но канадцу было непонятно, ссорятся эти двое или же просто рады видеть друг друга. Конечно, фантазия вырисовывала не очень приятные сюжеты для Мэтью, но он не мог ничего с собой поделать, как и оторваться от подоконника и не смотреть на эту сцену. Американец почему-то не спешил прятаться от дождя под зонтом его собеседника, мрачной фигурке, видимо, это было не по душе, и цепкая худая рука настойчиво притянула Альфреда к себе под зонт. Тут Мэтью не выдержал и отошёл от окна вглубь кухни. Минуты тянулись мучительно медленно и он не знал, сколько времени прошло с того момента, как ушёл брат. «Похоже, он сегодня не вернется…» Скрежет ключей в замке заставил сердце биться в два раза чаще и Мэтью еле сдержал себя, чтобы не броситься в коридор навстречу Альфреду. «Посижу на кухне, неизвестно, в каком он настроении. А вдруг он не один? Нет, нет, я не хочу об этом даже думать!» Он сел на стул и прислушался к тому, что происходит в соседней комнате. Альфред никогда не отличался аккуратностью, и сейчас он шумно ходил по комнате, нервно шуршал пакетами и что-то обеспокоенно бормотал себе под нос. Внезапно всё стихло на несколько секунд, но потом тишину разрезал выкрик американца: – Какой же я дурак! И снова хлопнула входная дверь, но даже она не скрыла громкий топот на лестнице. Мэтью устало прикрыл глаза ладонью и глубоко вздохнул. «Ну сколько можно…» Уборка иногда расслабляет и заставляет грустные мысли уйти на задний план, именно поэтому канадец решил заняться ей сейчас. Он задумчиво протирал столик, наверное, уже в пятый раз, когда входная дверь в очередной раз распахнулась. На пороге стоял Альфред и тяжело дышал, словно пробежал марафон. Под ногами быстро образовывалась лужица дождевой воды, на Альфреде не было сухого места. – Ал, что случилось? – Мэтью встревоженно сжимал тряпку для пыли. – Прости, Мэтти! – Альфред широкими шагами почти подбежал к Мэтью, оставляя за собой мокрые следы на чистом полу. Канадец непонимающе смотрел на брата, который был непривычно взволнован. – Вот! – Альфред протянул Мэтью большой букет белых лилий, на которых были крупные капли дождя. – Что происходит? – Твоя картина, – Альфред указал на ту самую вещь, которую ему пытались показать пару часов назад, – прости, ведь ты так старался, а я такой невнимательный! На картине были белые лилии, канадец любил эти цветы за их изящную тонкую красоту, поэтому часто делал наброски в блокнотах, а в этот раз он решил поэкспериментировать с цветом и сделать что-то большее. А букет, который протягивал ему Альфред, был очень сильно похож на тот, что был написан на холсте. – Ал, ты… ты поразительный идиот! – Мэтью со смехом притянул к себе в объятья любимого брата.