От судьбы не убежишь

«Воспоминания… Словно крошечная мышь, едва слышно, едва заметно, подбегают ко мне со спины…» — Бён Джу-уу, Бён Джу-уу, — я ускорил шаг, услышав знакомый голос, доносящийся позади меня. «Мышь принюхивается, улавливает запах сыра, но не смеет к нему подойти… Ведь на неё объявлена охота…» — Бён Джу-уу, постой, нам нужно поговорить, — меня переклинило. Поговорить? Но о чем? Нас больше ничего не связывает. Есть я, есть ХанСоль — «нас» больше не существует. Мы больше не друзья. Я не знаю, кто мы теперь друг для друга. Не знаю, и знать не желаю. Я старался ускорить свой шаг, в надежде, что смогу затеряться в толпе. До начала занятий было достаточно времени, поэтому коридор был забит людьми. Меня радовал и другой момент: школьная форма позволяла полностью слиться с толпой. «Мышь убегает, в противоположном от сыра направлении. Она боится, что угодит прямиком в лапы опытного охотника, поэтому, напрочь забывает о лакомом кусочке…» — Смотри куда прешь, придурок, — до меня не сразу дошло, что случилось, пока я не почувствовал сильный толчок в грудь. Я отшатнулся в сторону, чудом сохранив равновесие. «Мышь угодила в лапы, но отнюдь не в те, от которых, пыталась скрыться» — Бён Джу, ты цел? — вот только его здесь не хватало. Я перевел взгляд на ХанСоля. «Догнал все-таки», словно приговор, пронеслось у меня в голове. — Да, не беспокойся, все в порядке, — я старался выглядеть как можно дружелюбнее. И это было только началом… По коже побежали мурашки. К горлу подступил ком. И все это, было по вине ХанСоля. Он, с обеспокоенным видом, начал осматривать меня с ног до головы. Со стороны это выглядело так, словно, он пытался найди какие-то повреждение после недавней «аварии». Это смущало и бесило одновременно. — Да успокойся ты, я в норме, — с трудом, но я удержал улыбку на своем лице. — Извините, — тут же поклонился горилле, что сбила меня с ног. Фыркнув в ответ на извинение, старшеклассник пошел прочь, оставляя меня один на один с ХанСолем. «Мышонок освободился из одних лап, но тут же, угодил в другие. Более цепкие, чем были до этого…» Окинув недовольным взглядом старшеклассника, ХанСоль, переведя дух, переключил свое внимание на меня. — Нам нужно поговорить, — по-прежнему стоит на своем. — Нам не о чем с тобой разговаривать, — демонстративно прикрывая рот ладонью, бросаю ему в ответ. Мы еще посмотрим, кто кого. — Ты сам-то в это веришь? — Мне показалось, что вчера, я все тебе сказал. — Ты — да, но я — нет! — ХанСоль перешел на крик, но, вспомнив о том, что находится в коридоре, плавно перешел на шепот. А я, в свою очередь, закатил глаза, показывая тем самым свое раздражение. «Мышь не так невинна, как может показаться со стороны… Ей нужно урвать кусочек, но для этого, ей нужны более острые зубки. Поэтому, она обращается в черную, изящную кошку…» — Ну, знаешь ли, так дело не пойдет, — я не успел сказать ни «бе», ни «ме», как ХанСоль вцепился в мое запястье и поволок в сторону туалета. Один рывок, а я уже стою перед ним. Я не стал ждать его «помощи», поэтому сам, решил открыть дверь, о чем, собственно, тут же пожалел. ХанСоль вновь, вцепился в мое запястье. Рывком, он притянул меня к себе; затащил в кабинку, попутно, защелкнув замок. — Отцепись от меня, ты делаешь мне больно, — со словами «прости», он тут же отпустил мою руку. — Ты только посмотри на это, — я выставил руку прямо перед его носом, показывая синяки, что остались на запястье после его хватки. — Сильно болит? — он состроил щенячьи глазки, словно, прося у меня прощения. Но ХанСоль решил, что этого будет мало. Он аккуратно взял мою руку в свою. Недолго думая, он принялся нежно, касаться губами каждого миллиметра кожи кисти моей руки. Он делал это медленно, нежно, обдавая кожу горячим дыханием. Я начал таять, давно забыв о всех попытках убежать. — Прошу, остановись, — это прозвучало так, словно я молил его о пощаде. На мгновение, я даже смирился с этой мыслью. Мне действительно нравились его прикосновения, да так сильно, что волна возбуждения, прошлась по моему телу. Я забыл, как правильно дышать. «Порой, даже дикая кошка, может стать домашней, попав однажды в любящие руки» Волна возбуждения добралась до самого сокровенного, заставляя меня окончательно потеряться в пространстве. ХанСоль, заметив это, принялся освобождать меня из плена джинс и нижнего белья. Пока его руки успешно справлялись с предметами гардероба, его язык, тщательно исследовал мой рот. Он целовал меня требовательно, страстно, отрываясь лишь тогда, когда нам обоим требовался глоток воздуха. Я начал входить во вкус. Когда мои джинсы были спущены, ХанСоль переместился на мою шею, оставляя на ней отметку, как знак его собственности. Зализав место укуса, он шепнул мне на ухо только два слова: — Ты мой, — и развернул меня лицом к двери. «Ты можешь царапаться, кусаться, кидаться, обнажая свои клыки… Но ты не сможешь убежать от судьбы, тем более, если ты всеми силами пытаешься угодить в ее цепкие лапы…» Я прогнулся в спине, сползая руками вниз по двери. Послышался стук пряжки, которая встретилась с плиткой на полу. Достоинство ХанСоля медленно входило в меня, доставляя не только неприятные ощущения, но и боль. Кажется, он решил обойтись без «вступительной» части, что было ощутимо до тех пор, пока он не начал медленно двигаться во мне. Я изо всех сил, пытался сдерживать стоны. После нескольких, сильных толчков, я все-таки не сдержался. Мы достигли пика своего удовольствия, который я сопроводил протяжным стоном.

***

— Так о чем ты хотел поговорить? — сидя в столовой перед объектом своего обожания, я, наконец, вспомнил, с какой целью мы пошли в туалет. — Я хотел извиниться за вчерашний поцелуй. Я был пьян и… — Подожди, ты это серьезно? — Угу… — Это после всего, что было? — Угу… — Это все, что ты можешь сказать? — Нет… — Да ну, правда что ли? — Как на счет того, чтобы повторить наш недавний разговор? Согласен? — Угу! «Они, как кошка с мышкой… Один убегает, другой — пытается догнать. От судьбы не убежишь. Достаточно лишь раз показать свою любовь, чтобы до последнего, получать за это «благодарность»…»