«…»
В «Холландере» было шумно, жарко. Расшитые бахромой юбки призывно касались его бедёр в трепете танца. Девушки-юноши, юноши-девушки, неотличимые лица, слитые воедино тела, околдованные движением и друг другом. Самым красным в зале была шляпа с перьями на голове одного из этих садовых созданий, что к утру стянут бутон, притворившись мёртвыми. — Я потерял брата на войне, — голос Гереона будто запинается на ступени, опускаясь до шёпота, а затем растворяется в табачном дыме, — а он — свою жену. Я отнял её. Горький вкус вины — в каждом глотке вина. Тесей опёрся локтём на барную стойку, зажав в зубах сигарету. — Ты и не похож на святого, — усмехнулся он, машинально потянувшись за палочкой, чтобы зажечь её, но вовремя одёрнул себя — всё-таки это не кабачок в Косом переулке. Заметив это, Гереон потянулся к нему, щёлкнув зажигалкой, и Тесей приблизился к огню, коснувшись его руки, чтобы направить её прямо к сигарете. Рука чуть подрагивала. — У волшебников по-другому? — спросил он, когда Тесей затянулся, собираясь с мыслями. — М-м… Не думаю. Литу убили, а Ньют потерял её дважды. Из-за меня. Я отнял её. Чувствуешь разницу? Гереон медленно покачал головой, не отрывая от него взгляда. — Люди одинаковы, — проговорил Тесей. — Это всё, что я узнал на войне. — Почему ты не стёр воспоминания? Тесей внимательно посмотрел на Гереона. — А ты бы сделал это? Гереон опустил ресницы, будто сосредоточившись на завитках дыма, тянувшихся изо рта. Тесей внимательно наблюдал за ним, пытаясь прочесть его — и безуспешно. Снаружи сдержан, внутри — прожжённая темнота. Они оба были сотканы из одной. — Я знаю, что нет, — мягко произнёс Тесей. — Это значило бы… — Предать тех, кто не вернулся домой. Тесей затянулся, наблюдая за Гереоном, который сделал то же самое — будто в отражении зеркала. Они немного помолчали. — Так значит, ты не станешь… — Гереон неопределённо взмахнул рукой возле головы. Тесей вскинул брови. — Применять забвение? Я подумаю. Ты и так узнал слишком много. Гереон улыбнулся. — Есть и другой способ. Тесей выдохнул дым, готовый задать вопрос, но в следующее мгновение к барной стойке вспорхнула юная особа, оказавшись между ними. — Фух! — громко вздохнула она, запыхавшись. — Простите, — она обратилась к Гереону, — я совсем потеряла счёт времени. Стопку, пожалуйста! — Она махнула бармену. — Шарлотта Риттер, — Гереон кивнул Тесею. — Стенографистка. — Он посмотрел на неё — та прижалась спиной к барной стойке, закинув на неё локти. — И моя помощница. — Чудесно, — усмехнулась она и перевела взгляд на Тесея. — Мы с инспектором расследуем одно дело. А вы… — Тесей Скамандер. — Ого! — Шарлотта протянула ему руку, и он пожал её. — Вы случаем не из убойного отдела? — В некотором роде, — улыбнулся Тесей, не в силах отвести от неё взгляд. Шарлотта была красива, несмотря на смазанную тушь и взлохмаченные волосы. Она смотрела на него без кокетства — так, будто знала его давно, и эта обезоруживающая близость очаровывала не хуже приворотного. — Он волшебник, — добавил Гереон, и Шарлотта непонимающе посмотрела на него. — А это почти одно и то же. Она улыбнулась, решив, что это шутка. Тесей едва сдерживал смех. — Так вы не местный, — догадалась она, снова обратившись к нему. — Неплохо для начинающего следователя, — похвалил Тесей, и Шарлотта просияла. — И как вам Берлин? — Лучше, чем я себе представлял. — Вы из снобов? Тесей рассмеялся. — Я из тех, кто не любит сюрпризы, — сказал он. Шарлотта хмыкнула и, опрокинув стопку водки, зажмурилась. — В таком случае, господин волшебник, — её голос стал немного вязким, — вас ждут одни неприятности. — Сделайте исключение для меня, фройляйн Риттер, — Тесей улыбнулся, и Шарлотта замерла, пристально глядя на него. — Я задержусь здесь ненадолго. Она развернулась к залу и снова приложилась локтями на барную стойку, предоставив мужчинам рассматривать её профиль. — Если бы вы околдовали меня, — протянула она задумчиво после короткой паузы, — что бы вы сделали? Она вдруг посмотрела на Гереона, а затем перевела взгляд на Тесея, ожидая ответа. Тесей курил, и её сияющие глаза горели даже сквозь вьющийся сизый дым. — Я бы смирился с тем, что вам это удаётся гораздо лучше, чем мне. Шарлотта усмехнулась, явно довольная ответом, а затем, потянувшись, отняла у него сигарету и обхватила её губами, чтобы сделать короткую затяжку. Голова немного кружилась, музыка становилась быстрее и жарче. Встрепенувшись, Шарлотта неаккуратно смяла окурок в пепельнице. — Я так люблю эту часть! — воскликнула она, с улыбкой проследив за танцующими. — Я тоже, — произнёс Гереон. Тесей видел, как они столкнулись локтями, взглядами, потом — словами: — Правда? — Правда. Шарлотта подхватила его за руку, а затем обернулась к Тесею. — Вы танцуете? — Боюсь, не сегодня, — отмахнулся он. Последний раз он танцевал с Литой на балу — это было давно и не с тем, кем он был сейчас. — Я заклинаю вас, господин волшебник, — улыбнулась Шарлотта, подхватив второй рукой его локоть. — И сегодня вам придётся с этим смириться. Она была права, поэтому Тесей не стал с ней спорить и поддался её усилию, оказавшись втянутым в вихрь разгорячённых тел. Гереон с улыбкой проследил за ним и, приблизившись, чтобы Тесей мог услышать его сквозь музыку, проговорил ему в ухо: — Это не забвение. Но помогает. Они танцевали как в агонии — ритм учащался с биением сердца, которое ликовало, сбросив кандалы. Не было боли и мыслей, не было прошлого — только дыхание и свет, игриво отскакивающий от саксофонов. Тесей пьянел от музыки, что упрямо толкалась в вены, вспарывала темноту, чтобы наполнить его огнём. Это был праздник жизни на краю пропасти, которая отчаянно ждала их, но пока длился танец, продолжалась и жизнь. Оркестр играл заклятие: только не останавливайся. Шарлотта кружилась между и с каждым — то с одним, то с другим. Ей было всё равно — одинаково хорошо. Тесей подумал, что Трэверс, должно быть, не учёл главного: города — кинжалы, правда, но они не тронут, пока ты скользишь по лезвию, танцуя. Он смотрел на вновь развернувшуюся к Гереону Шарлотту Риттер и понимал, что Берлин ему нравится.Каждый должен увидеть Берлин
22 февраля 2023 г. в 21:55
Трэверс говорил, что Берлин — жёсткий город.
— Он как кинжал эльфийской работы — красивый и блестит, но голову отрубит.
Только чью именно — Тесей сказать не мог. Во всяком случае, красным повезло меньше.
Он видел, как город окрасился в него, будто налившийся садовый бутон. Лепестки флагов трепетали на ветру, как живые. Тела переплелись в объятиях, и Тесей узнал запах, ставший между ними, — запах пепла и крови.
Когда на Ораниенштрассе раздались выстрелы, Тесей трансгрессировал в ближайший подъезд, больно стиснув волшебную палочку между указательным и средним пальцами. Разгорячённый ком воздуха заклокотал в горле, и он разобрал, как просвистело у виска — этот свист звучал почти так же громко и отчаянно, как и в семнадцатом.
Палочка вибрировала в руке, когда Тесей выскочил из укрытия, чтобы отразить удар. Юнцу, пересекающему улицу, удалось спастись. Женщины кричали и плакали.
— Скорее! Бежим! Они стреляют!
Тесей подумал, что не велика разница — семнадцатый или двадцать девятый… Кровь была одинаково красной.
Он вжался затылком в стену, чувствуя тошноту — он недолюбливал трансгрессию, особенно в минуты, когда сердце переворачивалось у самого горла. Палочка плясала меж пальцев, хотя она была уже опущена. Оглушённый тишиной, неожиданно застившей улицу, он вдруг понял, что кроме него в подъезде прятался кто-то ещё.
Сначала Тесей подумал, что он бился в предсмертной агонии — его трясло, и он дышал так, будто внутри у него пузырились лёгкие. Тесей опустился перед ним, осмотрел грудь — без пулевых ранений, только у затылка в волосах запеклась кровь, вероятно, от удара при падении.
Мужчина посмотрел на него, и Тесея пробрал холод — он узнал этот взгляд, взгляд, охватывающий вспоротое минами поле и воды Ла-Манша, то прошитое пулями время, когда война была самой живой из нас.
Когда он окунул губы в знакомый ему язык, они послушались его.
— Я помогу вам, только скажите…
— В кармане… Вот здесь, — С влажных губ незнакомца вырвался хрип, а рука, оцепленная дрожью, всколыхнулась к груди, неумело коснувшись пуговиц. Тесей сунул руку во внутренний карман его жилета и обхватил пальцами металлический портсигар, который раскрылся под щелчком, обнажая пустоту.
— Ничего нет.
— Чёрт возьми…
— Сейчас.
В левом кармане внутри пальто Тесей нащупал пузырёк умиротворяющего бальзама, встряхнул её и откупорил.
— Откройте рот.
В глазах незнакомца читалась отчаянность. Война наложила рассеянную печать тонких морщин на лице — Тесей помнил, что маглы стареют быстрее.
— Послушайте, вы не выберетесь, — вкрадчиво проговорил он. — Я знаю, почему вы дрожите. Доверьтесь мне. Откройте рот.
Створы губ послушно разошлись навстречу золотистым каплям бальзама, и, опорожнив пузырёк, Тесей коснулся его руки, которая вскоре размякла, перестав дрожать. Дыхание стало ровным — на пару мгновений мужчина прикрыл глаза. Тесей знал, что бальзам разогревает изнутри, даря разглаживающее чувство покоя.
Тесей заткнул пузырёк пробкой и сунул под резинку в правый карман, который отозвался пустым звоном в ответ.
— Это не морфий, — прохрипел незнакомец, пытаясь приподняться на руках, чтобы сесть. Тесей придержал его за плечи и направил к стене, чтобы он мог к ней прислониться.
— Не морфий, — кивнул он. — Но помогает.
Он сунул палочку глубже в карман и вздрогнул.
— Я знаю, кто вы. Я видел, что вы… делали.
Древко палочки больно упёрлось в костяшку среднего пальца. Движение будет лёгким, резким, как выдох, но Тесей понимал, что под пронзительной ясностью в глазах магла проделать это ему будет сложнее.
Обливиэйт.
— Гереон Рат, — представился он, и Тесей выдохнул с облегчением.
— Тесей Скамандер, — они обменялись рукопожатиями. Брови Гереона удивлённо вспорхнули вверх.
— Вы тоже не местный?
— Я вырос в Абботсбери.
Гереон кивнул — будто с пониманием.
— Я сразу понял, — сказал он мягко. — У вас ужасное произношение.
И слабо улыбнулся.
Тесей рассмеялся и расслабил пальцы.