***
Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17. году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне, дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве. С тех самых пор, воспитывался я на крайнем обеспечении и был любим. Отец с самого детства учил быть мужественным, и не давать воли чувствам. В юности, я любил играться с друзьями, и был как все, озорником. К девчонкам, кои ко мне тянулись, имел только брезгливость и отвращение, но не считал свои чувства странными, и принимал как должное.***
К 17 годам, как это принято, мне нужно было ехать на службу, закрепленную за мной ещё с момента моего зачатия. Отправили меня на мое удивление не в Петербург, а в крепость, как сейчас помню, Белгородскую. Все мои юные и глупые мечты о разгульном Петербурге разбились в миг. Но и отказать я уже не мог. Так что ничего не поделать, взял с собой вещи, собранные заботливой матушкой, моего верного слугу и попечителя Савелича, и поехал.***
Пока ехали сквозь густые леса елей и ёлок одетых в пышные белые шубки из снега, я задремал, и приснился мне сон. Зайдя в родную избу, во мраке, увидел матушку с отцом, рыдающие над моей кроватью. Я и слова вымолвить не мог от удивления вновь видеть их так скоро, но отец обернувшись, глянул на меня звериным взглядом, какого я у него на лице с роду не видел. -ПОЗОР! Отец крикнул так громко что в ушах звенело. Матушка встала и начала повторять, захлебываясь при этом в слезах. -Ах… ПОЗОРНИК… ТЫ, ЭДАКИЙ…. С паузами на всхлипы прокричала моя матушка, которая отродясь была интеллигентной женщиной, и голос в жизни не повышала. Мои ноги в миг затряслись, и, не сумев держать себя на собственных ногах я упал, руки мои дрожали от удивления. Прикрыв лицо руками от стыда, я надеялся избежать худшей участи, мечтал, чтобы это закончилось, но в голове, словно эхом повторялось -КАК ЖЕ ТАК ПЕТРУША…КАК.ЖЕ … ТАК… На удивление, хоть и закрыл лицо руками, лица матери и отца всё еще стояли у моих невинных глаз. -ХВА~ТИТ. Промолвил я со всех сил, которые только были. Мои губы задрожали и из глаз начали показываться блестящие хрусталики. Всё ещё закрывая лицо руками, я не заметил, как голоса матушки с отцом перестали звенеть в голове. Спустя пару мгновений я решился открыть лицо, дабы осмотреться. Свежий ветерок продувал мои волосы, вокруг вместо полумрачной комнаты появились луга приятных и ярких цветов, они были настолько красивыми, что были похожи на яркую детскую фантазию. Я не мог поверить своим глазам, в тот момент я забыл кто я, это для меня было не важно. Трава вокруг была чуть влажная, капельки росы блестели. По моей щеке пробежала струйка прозрачных капелек. Находясь здесь, я плакал, но не от досады, а от восхищения. Дрожащими руками я трогал себя за затылок. Мои холодные руки чуть касались его, как по всему моему телу пробежали мурашки. Мне не хотелось покидать это место, оно было столь чудным и безлюдным. Я и забыл настоящую причину своего рвения к Петербургу, это был не юношеский порыв попробовать всё и сразу, а лишь попытка забыться, я наивно надеялся что если начну разгульную жизнь, то всем будет плевать на меня, так же как и на бродягу на улице, надеясь что отныне не будет сковывать общество, хоть в душе и понимал, что лучше мне явно не станет, но надежда била в крови свою тропу. Те чувства кои я так долго и судорожно искал, оказались здесь, в моих глазах появилась надежда, ноги сами заставили меня прыгать по земле. А сердце билось как после долгого бега. Успокоившись, я обратил внимание на небольшую речку вдали. Она была усыпана какими-то лепестками, а сама река находилась в тени гигантских деревьев. Подойдя ближе к реке, я заметил еле знакомую тень, которая смотрела мне прямо в глаза. Мои руки вновь задрожали, а рот открылся от удивления. То место, которое я считал раем, вновь стал адом, похожим на мою обыкновенную жизнь. *-НЕ ХОЧУ* — прозвучал голос в голове, и я ринулся бежать прочь.***
Очнулся я в своей корете, сидя рядом с Савеличем и заботливо окутанный заячьим тулупом. -Застряли мы, Пётр Андреич… Томно вздыхая, ответил Савелич, увидя меня в бодрствовании. В моей голове всё еще кружились мысли, словно снежинки зимой, образовывая мысленные сугробы, в каждом из которых хотелось разобраться. -ясно. — без малейшего интереса, ответил я лениво отринувшись к окну Глядя на ужасную пургу и метель, я надеялся вспомнить лицо только что приснившегося мне человека.Но в эту секунду меня отвлекло нечто другое, даже чрез ужасный шторм замёрзшей воды я увидел тень вдалеке и незамедлительно сказал об этом Савеличу. Сказав об этом полусонному кучеру, Савелич самостоятельно вышел из кареты и направился к силуэту. Благодаря своему любопытству я тоже решил подойди к незнакомцу. Подойдя ближе, я увидел взрослого мужчину лет 40, широкоплечего, но худого, прям как собаку скупого хозяина. Лицо плутоватое, на нём запутанная и вся в снегу не длинная борода, но глаза… В подобные глаза не возможно было насмотреться, длинные ресницы, явные мешки под глазами давали понять о не простой жизни мужчины, сам цвет глаз напоминал глубокое, чуть бирюзовое благодаря траве озеро в котором купался каждый. Я долго и молча всматривался в его потускневшие от не лучшей жизни глаза. Но Савелич прервал моё люболвание грубо спросив у мужчины -Не знаете, как до места, где метель переждать можно, доехать, уважаемый? -Знаю. -ну, так, сказать собираетесь? -А к чему мне эта безвыгодная доброта? Что я получу? Поняв, к чему идёт дело, я вмешался в разговор, пообещав щедро отблагодарить человека. Отойдя к карете, я оставил Савелича с мужчиной наедине. Добравшись до неё, я взял вещицу и направился сквозь вьюгу к паре. -Ну, хоть на этом спасибо… — скупо Всё также дерзко и скупо отвечал Савелич. -Возьмите. Сказав, я протянул свой заячий тулуп. -вы не по погоде одеты. Чуть улыбнувшись ответил. Мужчина приятно удивился, думаю, он и не надеялся в действительности получить что либо. В это время Савелич принялся отговаривать меня, и силой отнимать подаренный тулуп. -ОСТАВЬ САВЕЛИЧЬ…пошли. Громко пригрозил я Савеличу и направился обратно к карете. Сев в карету мы направились к только что показанному пути, а я всё не мог забыть его глаза…