«В поле спят мотыльки, Уж свернулся у реки. Только котик не спит и в окошко глядит: Кто же от гулей его защитит?» «В поле спят мотыльки...» The Witcher 3: Wild Hunt
— Как, говоришь, было дело? — Юлиан, мой милый Юлиан! Ах, он был так мил, так мил... Красив и любезен. Обратил внимание на меня, на бедную дочку двимеритового магната! — утопленница захлёбывалась слезами, голос её скрывался и дрожал от тоски, печали и волнения. «Юлиан? Знакомое имя...» — А на лютне он случаем не играл? — Что? Лютне? Нет, фи, что за вздор! У него была шпага и треугольная шляпа с пером, он говорил, что служит капитаном в Новиградском флоте. «Ладно, и на том спасибо. Ага, а с какого-то черта капитан Новиградского флота припёрся в пригорную деревушку?» — Хорошо. Дальше. — Так вот, он попросил у меня денег на экспедицию, мечтал раздобыть самую редкую — чёрную жемчужину — для моего обручального кольца! Говорил, что хочет подарить мне самую красивую в мире свадьбу! Отправился на Скеллиге и... и... Так и не вернулся! — она залилась очередным приступом рыданий. Леви тяжело вздохнул. Нет, ему было искренне жаль эту дурочку, надо же было повестись на подобную сказку. Однако, эти завывания ужаленной в задницу белуги уже начинали действовать на нервы, а уши окончательно заложило. — И теперь ты ждёшь его... Здесь? — Да! Он обязательно вернётся, я верю, что вернётся! Поэтому я сижу здесь, в склепе его предков! Его дух обязательно должен сюда вернутся и тогда мы вновь будем вместе! Вместе навсегда! «Так-то оно так, вот только действительно ли это склеп его предков?» — Леви обвёл взглядом каменные точеные саркофаги, витиеватые барельефы, арочные своды склепа и массивные чаши по углам, с горящим маслом. Похоже, что проходимец просто сбежал с деньгами её папеньки и уж точно не намерен возвращаться. — Я правильно тебя понимаю, ты уйдёшь отсюда, только если он к тебе вернётся? — Да! Большего мне и не надо! Мы отправимся с ним по свету, самой прекрасной парой неупокоенных призраков! «Дело — дрянь...» Леви встал со ступеней и оставил утопленницу компании истлевших и полуистлевших представителей давно канувшего в лету рода. Вышел из склепа, глотнул свежего воздуха. Уже ночь. М-да, он потратил на выяснение обстоятельств практически весь день. А в итоге, ясно дело, не сможет привести сюда этого поганого обманщика. Утопленница не упокоится с миром, завывания не прекратятся, денег ему не заплатят. «Почему вокруг меня одни идиоты?» — с искренним непониманием и ужасной усталостью подумал Леви. Можно, конечно, попытаться изгнать её силой, но отчего-то ему не хотелось этого делать. Он окинул взглядом кладбище. В кусте за каменным символическим ограждением что-то зашуршало. Да оно и понятно что. Леви скрестил руки на груди и закатил глаза. Пусть хоть до самой Зеррикании его преследует, Леви все равно не станет его обучать! Из принципа не станет. Ишь ты нашёлся герой! Слишком упрямый, смелый и простой. Долго такие не живут. Он фыркнул собственным мыслям и нахмурился. Даже маскироваться не умеет, филейная часть торчит из куста. Хоть подходи и лупи розгой без зазрения совести. Только ветку нужно найти по гибче и по тоньше, чтоб больнее было, чтоб надолго в памяти отпечаталось, что ведьмак тебе не нянька. Склеп завыл с новой силой. Из-за покатых стен акустика изумительно передавала весь букет стонов, стенаний и причитания. Не мудрено, что люди из этой деревушки нормально не могут спать. Леви задумался. Ну должно же быть у этого всего хоть какое-то решение. Потёр подбородок. Попутно отметил, что пора бы побриться. Задумчиво уставился в плитку надгробия, прочитал: «Эрвин Я-точно-найду-этот-чертов-подвал-и-не-нужно-меня-отговаривать». Странные однако личности здесь похоронены. Либо у тех, кто хоронил было своеобразное чувство юмора. И тут его осенило. Если гора не идёт к дракону, значит дракон летит к горе. В нашем случае утопленница к своему горе любовнику. И ей надежда и жителям деревни мир да покой. Вот только нужно обставить все так, чтобы она не почуяла подвоха. Обманывать и без того убитую горем — пусть и уже умершую, но все же девушку, было не приятно, но ведьмак предпочёл выбрать меньшее зло. Да и деньги нужны. Очень. — Эй, сюда иди, шпик недоделанный. Да-да, это я тебе. Не пытайся спрятаться — поздно. Вылезай, кому сказал! Ну что, горе паломник, теперь то понял, что я не шутил? — Понял, — буркнул Эрен, растирая затёкшие ноги. — Но все-таки ты можешь пригодиться. Только вот не надо этих наивных воодушевлённых глаз, это разовая акция. Однако энтузиазма было не унять и Эрен энергично закивал, мол, сделает все что угодно. Леви тяжело вздохнул, смерил мальчишку тяжёлым хмурым взглядом и принялся рассказывать план. Спустя пол часа все было готово. Предварительно узнав умеет ли Эрен писать, Леви доверил эту важную часть ему, а сам диктовал. Просто потому что писать он не любил, и читать тоже. Он знал грамоту в совершенстве. Скорее всего не надо пояснять почему он её не любил. Свернув и закрепив печатью послание, знак рода удачно нашёлся на вытесанной из камня рукоятки фамильного меча, они отправились к очень громкой и не совсем живой дамочке. Что такой номер сработает уверенности было никакой, скорее последняя надежда. Что-то из серии «сгорел сарай, гори и хата». Переливающаяся озёрными бликами полупрозрачная невеста приняла конверт, кажется, поверив, что Эрен посыльный. Даже потянулась к кошельку, чтобы заплатить за работу, но не обнаружила в нем денег, не мудрено, она же всего лишь призрак. И вновь злилась слезами. Леви напомнил ей о письме и завывания вновь стихли. Она буквально с благоговением сломала печать и открыла. В этот момент Леви молился всем богам, в которых не верил, был же шанс, что получится, ну ведь был? Утопленница замерла, стиснула пергамент пальцами и всхлипнула. Леви насторожился, если она раскроет обман, то может превратиться и в мстительного призрака... Полуночницу, например. — Ах! — вздохнула утопленница, — Как хорошо! Это от него, да-да, от него! Тут даже ошибки такие же! Только в слове «что» четыре! Как же прелестно! Леви взглянул на Эрена, тот делал вид, что не замечает его взгляда, вот только горевшие со стыда уши говорили об обратном. — Он пишет, что доплыл до островов, и когда отправился на Ард Скеллиг, где можно добыть черную жемчужину, то его корабль потерпел крушение, оказалось что место это проклято и теперь он навеки стал духом, прикованным к обломками собственного корабля. Пишет, что скучает, что ждёт меня. Ах! Не могу поверить, как судьба связала нас, он тоже закончил жизнь в воде! — А ты то как утонула? — спросил Эрен наивно. — Фи, — скривилась утопленница. — Я не утонула, я — утопилась! Взгляд Эрена стал ещё более непонимающим. — Но если ты его ждала, то зачем... Леви толкнул его плечом и перебил. — Так что, ты же отправишься к нему на помощь? — Да, конечно! — её прозрачные глаза будто вновь загорелись живым огнём. Она горячо закивала и поднялась, оставляя о себе напоминание лишь в виде приличной лужи слез в углубление сбитого камня. — Вот и славно. — Дорогой ведьмак, обязательно заглядывай к нам, мы будем самой счастливой парой неупокоенных призраков и все, абсолютно все должны это знать! — она рассмеялась, а на губах её расцвела улыбка. — Конечно, — как-то даже немного виновато ответил Леви. Он надеялся быть далеко, и от неё и от этой проклятой деревни, когда обман раскроется. Невеста попрощалась и ушла в стену. Леви выдохнул. Эрен все ещё пялился на то место, где она только что прошла. — Это был призрак? — ошарашено спросил тот. — Ты только понял? — Нет, но... Это был призрак! — как какую-то невероятную истину повторил Эрен. — Ничего себе. Вот это да! — Вот это — нет. Надеюсь это был самый страшный призрак в твоей жизни и останется таковым. — Но... — Никаких «но», возвращайся в Северную Розу. Эрен, я не шучу. Эрен изменился в лице, таким серьезным Леви его ещё не видел. — Не вернусь. Я буду ехать за вами пока вы не возьмётесь обучать меня. Я никогда, никогда от вас не отделаюсь! — с жаром заявил он. Леви фыркнул и развернулся. — Как знаешь.***
— Но мы договаривались на семьдесят, — сказал Леви хмурясь больше обычного. — Смилуйтесь, милсдарь, откуда ж мы столько денег возьмём в нашем-то захолустье? По довольно новой одежде и блестящим сапогам кмета, а так же жирным хрюшкам в загоне было очевидно, что здесь кроме навоза смердит ложью. — Зачем тогда согласился на такую цену? Я сделал свою часть работы, плата была обговорена заранее. — Да много ли ума надо плаксивую девку из склепа выпроводить? — вспылил кмет и надулся словно индюк в искреннем возмущении. — Может и немного, однако до меня это никому не удавалось, ты сам так сказал. Кмет набрал воздух, хотел возразить, но только беззвучно открыл рот — возразить-то было нечего. — Нет у меня денег, это всё, что собрали деревней, а из своего кармана я платить не буду, что я своих родных детей обирать должен?! И так последнюю корку доедаем! — Или плати, или я верну призрака в склеп, — невозмутимо ответил Леви на попытку воззвать к его совести и состраданию. Ты же не забыл — у ведьмаков чувств нет. Поэтому давить на жалость бесполезное занятие. — Чёрт, — воскликнул кмет и запустил руку в мешочек на поясе, отсчитал приговаривая, — выродок поганый, правильно говорят — сердца у вашего племени нет! — И чувств, — добавил Леви. — И чувств, — непроизвольно повторил за ним кмет , занятый пересчётом кровных сбережений, когда понял, что повторил за ведьмаком, то сплюнул и зло забурчал себе под нос что-то неразборчивое. Кинул мешок мимо протянутой руки, тот с чавканьем плюхнулся в грязь. — Всё, проваливай, приблуда, а то ещё животные захиреют, или девки попортятся. Леви ничего не сказал. Спокойно поднял мешочек, отряхнул. Эрен, что стоял немного поодаль и наблюдал, глупо хлопал глазами, переоткрыв рот от удивления. Когда ведьмак проходил мимо, то увязался за ним. — Как же так, вы же помогли... договорились... а он... — Что он? — не отвлекаясь от пересчёта спросил Леви. — Обозвал, платить не хотел... — А что он должен был? В ноги мне кланяться? Рассыпаться в любезностях и благодарности? Эрен, никогда не верь в такую чушь, как людская благодарность. Никто не обязан говорить тебе доброе слово, никто не обязан относится к тебе по-человечески, особенно, если ты — ведьмак. Выродок — это ещё вполне ласково. Держи. — Что это, зачем? Не нужно, господин! — За работу, ты заслужил. Без тебя я, может, и не справился бы. Бери-бери, деньги всегда пригодятся. — А может я тогда их тому мужику отнесу? Может он такой вспыльчивый потому что и правда голодает? — Эрен, ты безнадёжен. Ты увидел на его одежде хоть одну заплатку? А дети, таких откормленных я видел лишь в барских избах. Ты считал коров? Их тут не меньше пяти пасётся. Не морочь себе и мне голову. Смотри правде в глаза. В твоём возрасте уже пора бы начать разбираться в людях. — Когда я смотрю правде в глаза, то жить, почему-то, не хочется...***
Граница Северной Розы осталась позади, начались леса Аэдирна. Речька серебрилась шелковой ленточкой убегая со склона снежных гор в пожелтевшую далину, через придгорный городок и многовековые дубы, размашистые клёны и упругие тисы. Соломенные крыши небольшого городка маячили точками вдалеке. Лошадь шла медленно, осторожно, по извилистой протоптанной тропинке, которая уходила вниз. Леви изредка бросал косые взгляды на Эрена, что держался от него на приличном расстоянии, но никогда не отставал. Парень настроен решительно. И, похоже, будет действительно сложно от него отделаться. Леви тяжело вздохнул. Кто-то за ним следил. И это не просто ощущение — это факт. По началу он думал, что ему так кажется из-за Эрена, но нет, время от времени, когда ветер стихал и вместе с прикосновением лёгкого дуновения доносил незнакомый, едва уловимый, кислый запах чужого человека, догадка стала действительностью. Прятался он без сомнения искуснее, чем Эрен. Леви так и не смог заметить ни единого фактического признака присутствия. Закралась мысль, что это паранойя и не то, чем кажется, ибо зачем кому-то следить за ним? Никакой весомой ценности объективно он из себя не представляет. На этом и перестал думать о предполагаемом «шпионе». Но держал потенциальную угрозу на заметке, на всякий случай. В подножие гор спустились уже на закате. Леви стреножил лошадь, отправил пастись, а сам развёл костёр. Холодало, нужно было согреться, а чай для этого самое лучшее средство. Эрен уже привычно разместился поодаль. Привязал лошадь и принялся ходить от одного куста к другому, интересно, что он там делает? Чай заварен, костёр взвивается яркими языками пламени к небу, рассекая ночную тьму, мысли возвращаются к ней. Как всегда. Леви улыбается воспоминаниям, с радостной горечью перебирая уже смазавшиеся события. Как же его угораздило? Видимо, ведьмак всё-таки человек. Что бы там не говорили. — Ладно, иди сюда, — сказал Леви, вороша угли в костре палкой. Спустя пару мгновений Эрен уже сидел напротив и грел металлической кружкой руки. И всё-таки пить чай вкуснее в компании. Очень легко забыть об этой маленькой истине, когда привык всё время к одному попутчику — голосу разума. — Чего ты там у кустов вертелся? — Я? — удивился Эрен, но тут же спохватился и вынул из кармана горстку красных ягод. Барбарис — понял Леви. — Давно их не видел, решил вот собрать. Помню с мамой часто осенью за ними в лес ходили. Помолчали. — Значит не отстанешь от меня, да? — Не отстану, — широко улыбнулся Эрен. — А, чёрт с тобой, — махнул рукой ведьмак. Эрен улыбнулся ещё шире, потому что понял, что это означает.***
На развилке их встретил деревянный тотем в виде волка больше человеческого роста, стоящего на двух ногах в боевой позе с остервенелым оскалом. У подножья фигуры дотлевал огарок сальной свечи, рядом лежал засохший венок из колокольчиков, лютиков и незабудок, веник полыни курился тонкой струйкой петляя и растворяясь в промозглом воздухе раннего утра. Значит идол не заброшен. Ведьмак потянул носом и выдохнул. — Уже близко. — А правда, что второй меч для людей? — неожиданно спросил Эрен, до этого стойко храня несвойственное себе молчание. — Нет, не правда. Оба для чудовищ. Эрен замолчал, видимо, изо всех сил старался подавить привычную словоохотливость. Леви повернулся и заметил заинтересованный взгляд, скользящий по волчьей фигуре. — Волколак. — Что? — заморгал Эрен, выходя из мыслей. — Человек, больной ликантропией. Волколак. Так примерно он выглядит. Страшная тварь. Такому уже не поможешь. Теряет контроль над собственными действиями. Доводилось мне иметь с ними дело. — И вы?.. — Да, я их убивал. — Но из-за чего... — В основном проклятье. Или преднамеренная порча. Бывает и генетическое. Но редко. Я о таком читал, но ни разу не встречал. Говорят, что такие умеют управлять собой. Скорее всего это просто пустые сказки. — А есть способ вылечить такого человека? — Некоторые умудрённые опытом чародеи в своих талмудах описывают подобный способ, однако это скорее вариации на тему, чем опыт подкреплённый фактами. Тем более есть там один нюанс, который я считаю невыполнимым. Скажу так, лекарства — нет. Эрен ещё раз взглянул на тотем, задумчиво хмуря брови. — Зачем же здесь эта штука? — Скорее всего местное божество или вроде того. Когда до сюда доберутся жрицы Вечного Огня, то спалят его вместе с устоявшимися традициями и культурой местных поселенцев. — Жрицы Вечного Огня? — Фанатики, навязывающие обществу одну единственную «верную», по их мнению, религию. — И какая же у них цель? — Поклоняться огню и сжигать неверных, — мрачно усмехнулся ведьмак. — А ещё всяких разных вполне безобидных существ, которые не могут дать им отпор, выдавая это за «защиту народа» от ужасных монстров и искоренение нечистых сил. — Разве бывают безобидные монстры? — удивился Эрен. — Обозначение «монстр» весьма условное. Я, в принципе, тоже к ним отношусь, по мнению этих культистов. Однако, пока никто не рискнул попытаться меня сжечь. Дай им волю — они посадят на кол всех чародеев, травников и даже безобидных лишённых рассудка гадалок. — Но как же так? За что? — Просто есть то, что люди не готовы принять в силу чуждости и инокости некоторых явлений. Человеку свойственно бояться неизвестности. А страх в скором времени перерастает в ненависть. Желание устранить причину страха вполне логично. Вот только смотрят эти люди не туда, видят зло не там. Ну, конечно, очень удобно обвинить того же безобидного домовика или прибожка во всех смертных грехах и собственных бедах. Сжёг — легче. Зло побеждено. А потом пришёл домой и начал лупить собственную жену, потому что суп недосолила. Обычная, нормальная семья, разве нет? — саркастично фыркнул ведьмак. Эрен нахмурился. — А какие безобидные чудовища бывают? Или лучше сказать... существа? — Допплеры, к примеру, добрые до безобразия, небольшие разумные создания. Они могут принимать облик человека, или любого другого создания, которое ненамного превышает их размеры, и не только облик, так же и характер, и мысли, становиться неотличимым двойником. — Ух, ты! Хотел бы я с таким встретится... — Когда-то их было много в окрестностях Новиграда, и в нём самом. Люди же посчитали их «угрозой» и начали истреблять. Жестоко, скрупулёзно и методично. Чего бы не коснулась рука человека, остаются лишь руины. Мы ведь на континенте гости. Жаль, что про это все забыли. Знаешь, что самое печальное, Эрен? — Что? — Мы тоже люди.***
Проехали вдоль быстрой реки. Поселение огораживал частокол, у распахнутых ворот стояли мужики с дубинками, видимо, стража. — Эй, куды? Пропуск давай! — Какой пропуск? — спросил Леви, спешившись. — Пропуск такой, от самого градоначальника надобен, без него не пускаем, так-то. — Почему? — Велено так, а я тут стою, чтобы приказы исполнять, а не мысли думать. — Ну да, конечно, — охотно согласился ведьмак. — А спросить кого-нибудь можешь, есть ли работа для ведьмака? — Ведьмака-то? Эй, Герг, надобен ведьмак в Каркереме, а? — Этот тот, что девок портит, да люд дурит? Задай-ка мне вопрос по проще, Билд, — усмехнулся второй стражник в пышные усы. — Слыхал? Проваливай пока не получил, чёрт кошкоглазый. Эрен уже было открыл рот, чтобы вступить в бессмысленную полемику, но его своевременно прервали. — Опять на посту лясы точите, дармоеды казематные? — прорычал раздражённый голос за спинами мужиков. — Никак нет, командир, — сказали в унисон стражники тут же растеряв всю спесь. — Это всё выродок к нам пристал, вон ентот, с глазищами бесовскими, — ткнул в Леви пальцем Герг. — У бесов зрачки не вертикальные, а горизонтальные, — фыркнул ведьмак. — А вы, милсдарь, сведущи в нечисти всякой, али предположения строите? — усмехнулся командир. — Убил. Двоих. Реликты. Довольно редкие чудовища в наши дни. Командир вздёрнул брови. — Вы, должно быть, ведьмак? — Так и есть. — Вас то как раз нам и не хватало. Идёмте. Проведу вас к управляющему. А ну ушли с дороги, болваны!***
— Так что случилось? — спросил Леви, следуя за командиром. — Понимаете... На днях труп нашли. Молодой женщины. Ужасное зрелище. Вместо лица кровавое месиво, только по метке на запястье и узнали что это девица мадам Мэрри. Одежда разорвана в клочья, на теле ни одного живого места нет, всё изодрано будто когтями звериными и словно куски оторваны, только здесь звери таких размеров не водятся, если вы понимаете, о чём я. — Прекрасно понимаю, — отозвался ведьмак, а на ум пришёл тотем волколака. — От трупа, я надеюсь, не успели избавится? — Нет, ещё нет, слава Мелитэле. Леви задумчиво кивнул. Эрен всё это время шёл сзади, прислушиваясь к разговору и разглядывая местные сомнительные красоты. Когда оказались у ратуши, Леви отправил Эрена отвести лошадей в конюшню, а сам пошёл на встречу с градоначальником. Встретили его на удивление приветливо. Градоначальник оказался мужчиной в годах, однако выглядел статно, сверкая живыми, лукавыми глазами и время от времени поглаживая предплечье левой руки. Комнату окутывал запах тимьяна, мускуса и душного пота. — Могу предложить за работу двести пятьдесят дукатов. — Триста. — По рукам. — Пока что нет. — В смысле? — Перед тем, как я соглашусь, хочу узнать подробнее о том, что произошло. Были ли подобные случаи раньше? Градоначальник постучал пальцами по столу. Нахмурился, прибывая в тяжёлых думах. — Были. Началось это около пяти лет назад. Тогда я ещё не был управляющим. Кто-то растерзал родителей вместе с сыном. Только жалкие ошмётки остались. Страшное зрелище. Убийцу так и не нашли. Хотя и искать было бессмысленно, вряд ли это мог сделать человек. — Пять лет? Большой промежуток. Между этими случаями может и не быть связи. — Да, вполне. Но вдруг? Как только жизнь не поворачивается иной раз, — он многозначительно улыбнулся. Леви проигнорировал эту улыбку. — Мне нужно увидеть труп женщины. — Прекрасно, командир проводит вас к нашему доктору. — И ещё... у той семьи остались какие-нибудь родственники... кто хоронил убитых? — Да, остался, второй сын. Он тогда охотился или рыбачил. Уже не вспомню. Но дома его не было, поэтому и выжил. Хоронил сам, от помощи отказался.***
Спустились в подземелье. Сыро и промозгло. Воняет формалином, гнилью и плесенью. — Где тело убитой? — спросил командир поставленным голосом и зыркнул на доктора словно ястреб приметивший бесхозную курицу. Врач отлепился от письма и флегматично взглянул на пришедших из-под круглых очков в роговой оправе. — Так сожгли же, ещё утром, как вы и велели. — Что? Не велел я! Даже не был здесь три дня, тебе что трупные черви последний мозг выжрали? Врач опешил. — Вы то не были, но приходил мальчишка посыльный, представился как от вас, показал печать, всё как полагается, отдал распоряжение, а я, ну, и сжёг, раз приказали. — Что за чертовщина! — воскликнул командир красный от гнева, ноздри его опасно раздувались. Леви задумчиво потёр подбородок. — Где её нашли? — В переулке рядом с пекарней. Могу показать, — угрюмо буркнул командир, лицо его было непроницаемым.***
В переулке была мешанина из отходов, грязи и щебёнки. Как же Леви ненавидел города, даже небольшие. Почему в месте большого скопления людей всегда так воняет? Отчего нельзя придерживаться банальных принципов гигиены? Соорудить канализацию? Одним из плюсов Новиграда была именно канализация. Правда это нововведение приняли не все, поэтому лучше обходить жилые дома за три версты, особенно по утрам. Командир указал на каменную стену. — Она опиралась о стену. Улик в этой мешанине уже и не найдёшь. Леви присел у стены и принюхался. Командир не врал — пахло кровью. Кровью и едким духом разложения. — Сколько было крови, когда её нашли? Командир задумался. — Одежда насквозь пропиталась, она вообще вся в крови была, словно купалась в ней. — А под ней? Сколько натекло? Командир хмыкнул. — А знаете, вроде и немного, но может в землю впиталась? Я об этом не думал. — Или убили в другом месте, — сам себе сказал ведьмак и поднялся, развернулся и обратился к командиру. — Где я могу найти тех, кто знал её? — В «Доме Свиданий», я вас провожу.***
Доведя ведьмака до местного борделя комендант откланялся — служба звала. День клонился к вечеру и в «Доме Свиданий» стояла суета. Девушки одевались, красились, завивали кудри, наносили румяна. Только несколько согласились поговорить. Одна была собрана, только поправляла пышную грудь затянутую корсетом и с интересом наблюдала за ведьмаком, вторая, по всей видимости, и не думала приводить себя в порядок — волосы растрёпаны, чёрная подводка размазалась по лицу, скорее всего она не так давно плакала. Третья же держалась сдержанно, поправляла манжеты закрытого платья. Изредка потирая запястья. Оказалось, что они были знакомы с убитой, а одна и вовсе состояла в более тесных отношениях. Впрочем, ничего такого, что могло бы помочь делу они не рассказали. Разве, что, когда заплаканная девушка заикнулась про какое-то дело с управляющим, та, что до этого бесстрастно мучила манжеты, ткнула её локтём, заставляя замолчать. — Она говорила куда пойдёт? — в очередной раз задал вопрос ведьмак, надеясь что сейчас они не соскочат с темы. Все эти бессмысленные разговоры начали утомлять. — Она... — всхлипнула и без того заплаканная девушка, но так не смогла выговорить ни слова, только кусала губы да заламывала руки. — Она могла заходить к подруге... да, точно, могла, — бодро начала первая, что не упускала момента стрельнуть взглядом или кокетливо поправить завязки на корсете. — Сейчас что-то такое припоминаю. — И где эта подруга? — Там, за рыбным рынком приют для сироток, частный, так сказать, девушка одна держит, сама иногда подрабатывает. Нет, не у нас, где в аптеку травок сдаст, где полы подметёт, так, по случаю. А вообще приют этот в большей части на пожертвования живёт. Каринка, то, всегда слыла сердобольной и мягкосердечной, вот и как заработает — всё туда, всё туда! — усмехнулась девушка алыми губами. Она напоминала суккуба, только без рогов и копыт. — А я вот такой дурью не маюсь, каждой из нас пришлось не сладко, и никому я ничем не обязана. Никто мне и гнутого мядека просто так не дал! В нашей жизни каждый сам за себя! Буду я ещё свои кровные каким-то соплякам таскать. Фи. Блаженненькая нашлась. Разгорячившуюся от собственных же слов девушку привела в чувство сдержанная, тактично пнув её под столом. — Ай! Точно... о чём это я? — она вновь обольстительно улыбнулась, заправляя прядку русых волос за ухо. — Ну так и поспрашивайте там, господин рыцарь, может и знает хозяйка чего. — Благодарю, — Леви выдохнул, и два часа не прошло, как удалось выудить хоть какую-то полезную информацию. Только он собрался встать, как девушка эта тронула его руку, когда он остановился сразу же отдёрнула и залилась румянцем, Леви не сомневался — фальшивым. — Ой, а вы заходите как-нибудь, меня, кстати, Киэль зовут, господин рыцарь. — Я ведьмак, а не рыцарь, — сказал Леви и двинулся к выходу. Когда вышел из борделя солнце уже скрылось за крышами домов и только малые лучики света брезжили под напоров спускающихся сумерек. Не успел Леви далеко отойти, как услышал жалобные причитания. — Где же, где же ты, Люсиэль, — бормотал эльф. — Где же ты? По всей видимости, эльф был пьян, язык заплетался и его знатно шатало. Он остановился, обратил взор к ведьмаку, в глазах его стояли слёзы. — Ты не видел рыжую эльфку? Моя жена пропала... Леви покачал головой. Эльф тяжело вздохнул, завыл и побрёл дальше, тяжело переставляя непослушные ноги.***
Приют он нашёл за рыбным рынком, как и сказала Киэль. Покосившийся небольшой домик с просмоленной крышей и прохудившимися досками. Вонь рыбы доходила и до сюда, забивая все остальные запахи. Из-за двери доносилось размеренное мелодичное пение:«Волки спят в глухом лесу, мыши летучие спят на ветру, одна лишь душа во тьме бредёт, нечисти страшную гибель несёт...»
Толкнул дверь, та с жалобным скрипом медленно отворилась. Ведьмак шагнул за порог. На стуле сидела девушка и укачивала девочку лет четырёх, которая уже спала, только реснички время от времени трепетали пойманными бабочками. На расставленных в ряд кроватях лежали остальные дети: трое мальчиков разных возрастов. Взрослая девочка убирала со стола посуду, переступая по скрипучим доскам словно кошка, не производя ни единого звука.«А с ладошку крошке не уснуть, не оставь ее ночью одну, ведьмака страшнее нет. За горсть златых монет придет и больше никого ничто не спасёт. Не спасёт...»
— Любопытная песня. Девушка подняла голову, взглянула на незваного гостя. Чёрные непослушные волосы упали с плеч, щекоча спящую девочку, отчего та зажмурилась и отвернулась, прижимаясь к чужой груди. Взгляд из-за освещения или же по причине сдерживаемых эмоций сверкал антрацитом из-под полуприкрытых век. Она улыбнулась плотно сомкнутыми губами. Бледная кожа вместе с белой сорочкой создавала ей образ бесплотного призрака, что рассыплется в прах только тронь. — Маменька пела её мне. Называется «Колыбельная Горя». Вам что-то нужно, добрый господин? — голос мелодичный, приятный, но с оттенком угрозы, впивающейся в мозг иглами. — Разумно ли оставлять дверь открытой? — Я не боюсь непрошенных гостей, — вновь улыбка, — жизнь научила справляться с любыми проявлениями человеческой жестокости. — Вот как, — кивнул Леви, внимательно наблюдая за ней. — Извините, что побеспокоил в столь поздний час, но я занимаюсь расследованием убийства. — Неужели не осталось чудовищ? — Конечно, остались. — Тогда почему вы суёте нос в дела людей? — почти прошипела она, но внешне осталась спокойной. — Попросили. Комендант думает, что в убийстве замешано чудовище. — Даже два. — Что? — Нет, ничего, просто задумалась. Девушка поднялась, прошла в угол комнаты и опустила ребёнка на кровать. Укрыла одеялом и поцеловала в светлые волосы. — Идёмте. Детям нужен покой, — махнула она рукой и открыла дверь. Ведьмак пересёк комнату, остановился у кровати одного из мальчишек, которая стояла по пути, откинул волосы с его шеи. Нахмурился. Хотел подойти и к самой младшей, но было бы опрометчиво привлекать внимание хозяйки. Возможно, это пустые подозрения. Ведьмачий медальон бы сейчас не помешал. Он машинально коснулся груди — места, где привык чувствовать его тяжесть. Вторая комнатка из двух оказалась кухней. Потрескавшаяся печка, небольшой стол, два стула, огарок сальной свечи и сковородка на железной, ещё отдающей тепло, плите. — Иди спать, Зофия. Спасибо, моя дорогая, ты очень помогла, — улыбнулась девушка уже по-другому, мягко, без враждебной подоплёки. Старшая девочка вышла, закрыла за собой дверь. — И что вам нужно от меня? — она села за стол и принялась чистить картошку. — Мне сказали, что Карина заходила к вам перед смертью. Нож выпал из её руки и звякнул, ударившись о стол. — Заходила. Она была одной из немногих, кого интересовали сироты. Помогала деньгами, а когда не могла, то едой. В тот день она принесла много золота. Я ничего не тратила. Могу показать. Она говорила не поднимая головы, будто внимательно следит за работой, но на деле рассеяно смотрела поверх, о чём-то думала и взгляд её прозрачно серых глаз темнел, вновь становился антрацитовым. Леви кивнул. Девушка отложила работу, обтёрла руки о фартук и открыла навесной шкафчик. Положила перед ведьмаком весьма пухлый холщовый кошель. В нос ударил запах тимьяна. Под настороженный взгляд он открыл кошель и аккуратно высыпал содержимое на стол. Ничего подозрительного, просто деньги. Двести пятьдесят дублонов, не меньше. Действительно много. Сложил обратно, затянул верёвкой и отодвинул. — Вы видели её тело? Белые пальцы сжали фартук. — Нет, не видела, — прошептала она, скривив губы будто от боли. — Плохо. — Почему? — Её тело уже сожгли. Мне не помешали бы свидетели, которые могли бы описать её увечья. — Но разве вас не должен был посветить в эти дела доктор? — Я привык проверять важную информацию в нескольких источниках. По тем или иным причинам человек склонен грубо врать, недоговаривать или приукрашивать. Она плотно сжала губы. — Не буду больше досаждать вам. Спасибо. — Я ничего не знаю. Ведмак обернулся, встретился с её изумлённым и в то же время напуганным взглядом. Ушёл. Больше ему здесь делать нечего. Пока что.***
Утром Леви отправился в домик на окраине поселения, там, по словам градоначальника, должен жить человек, семья которого была растерзана — предположительно — каким-то чудовищем. Как только ведьмак подошёл к калитке входная дверь отворилась. На пороге стоял молодой мужчина в охотничьей одежде и с луком наперевес. Ведьмак поздоровался. Охотник ответил ему скупым наклоном головы. Лицо его было задумчивым и непроницаемым. Запах леса и крови. Скорее всего недавно освежевал добычу. — Проходите в дом, я знаю зачем вы пришли, — он махнул рукой и вошёл в хижину. — Вы ведь ведьмак, верно? Леви немного удивился, но последовал за ним. Голос его звучал крайне обречённо, но не дрогнул. Дом оказался небольшим, с низкими потолками и множеством старых вещей. Охотник сел на сундук, облокотился ладонями о колени и выдохнул. Тяжело и шумно. Ведьмак опустился на скамейку у входа, внимательно осматривая жилище. Можжевеловый дым, мята и едва уловимый тимьяновый аромат. — Делай то, зачем пришёл, — взгляда он не поднимал, уставился в пол. Леви вздёрнул брови. — Я пришёл спросить о твоей семье, которая... — Я думал ты знаешь, — он вскинул голову и заглянул ведьмаку в глаза. Боль и отчаяние, — Ты разве не за этим сюда пришёл? — За чем «этим»? — Леви уже начал надоедать странный парнишка. — Убить меня, конечно. — А должен? — Должен, — шепнул он и вновь вперился в деревянный пол под широкими сапогами, — это я убил свою семью. Ведьмак нахмурился. — Волколак, значит? Он кивнул и закрыл глаза. — Я готов. — К чему? — К смерти. Леви фыркнул. — Хватит тут драму разводить, расскажи всё по порядку. Как звать то тебя? — Порко, — проговорил он одними губами, широко раскрыв глаза от удивления. — Леви. Я слушаю, — скрестил руки на груди ведьмак. — А чай есть? — Есть иван-чай, чабрец и мелисса. — Заваривай. Чай дымил в глиняных кружках, Порко смотрел перед собой, вид у него был разбитый и подавленный. Впрочем, так выглядят все больные ликантропией, которые осознали, кто они и что наделали. — Значит ты помнишь только вкус крови во рту? — Да. Я очнулся в лесу. Когда пришёл домой, то там уже было не протолкнуться от людей. От мамы осталась одна рука, — по щекам его покатились слёзы. — Ещё были инциденты? — Нет, меня... — он умолк, облизнул губы и продолжил, — думаю не было. Я каждую ночь ухожу далеко в лес, чтобы никому не навредить. — Та девушка, которую недавно нашли мёртвой... — Я не знаю, правда не знаю. Если её убил я, то... — он сжал руками волосы, — то значит даже уходить в лес не помогает. Пожалуйста, убей меня, ведьмак. У меня есть некоторые сбережения, можешь забрать их, в том сундуке, но прежде, пожалуйста, убей меня. — Давай сделаем так, — Леви отпил из кружки, — ты сегодня ночью будешь в лесу? Порко кивнул и утёр влажное лицо. — Тогда я приду туда. — Хорошо, спасибо. Большое спасибо. — Слушай, ты знаешь откуда взялось это проклятье? Порко мрачно усмехнулся. — Благословение. — Благословение? — Ну да, тотем недалеко от деревни стоит. Это покровитель нашей семьи. Был когда-то. Раньше всегда наш род стоял у главных ролей. Старейшины, управляющие, войты. Всё потому что из поколения в поколение рождались те, кто могли перевоплощаться в волков по собственной прихоти, таких называли «благословенными». Они защищали деревню и людей, поэтому пользовались большим уважением. Но прошло уже семь поколений, а волк так никого и не благословил. Наш род стал угасать. Но так уж вышло, что я родился в полную луну и был первым благословенным за много десятков лет. Родители радовались, даже брат, кажется, мною гордился... А ведь сам он тогда чуть не стал управляющим. Люди его очень любили. Справедливый был, добрый, мог разрешить любой конфликт и меня уму-разуму учил, только не слушался я его наставлений, гордый был, — улыбнулся он грустно, — А каким боком вышло это «благословение» теперь сам знаешь. Леви молчал. — Век живи — век учись, никогда не слышал о том, чтобы ликантропия считалась благословением. — Как не назови проклятье — есть проклятье, — пожал плечами Порко. — Говоришь, твой брат чуть не стал управляющим? — Да, его хотели избрать, но из-за всех этих событий комендантом стал Вольдер. Ведьмак задумчиво постучал по столу. Складывалась весьма интересная и неоднозначная картина.***
Всё, что оставалось делать — ждать вечера. Уже было за полдень. Леви решил, что поесть не помешает. Корчма пропиталась запахом кислой капусты, жареных грибов, чёрного перца и душистого майорана. Блюдом дня была махакамская заливайка, о чём свидетельствовала табличка у входа. А то, кем является повар можно было узнать за версту — обругивать слуг и поварят такими изысканно витиеватыми эпитетами связанными преимущественно с тем местом, где спина теряет своё благородное название, мог только краснолюд. — А вот это отнеси в приют, понял? Да смотри не пролей ни капельки, понял, спрашиваю? — сказал корчмарь слуге, выносящему из кухни дымящую кастрюльку. Тот растеряно кивнул, обливаясь потом, руки так и дрожали от страха. Ведьмак понял — не донесёт. Если только не случится чудо. — О сиротах заботиться благородное дело, — сказал ведьмак. Корчмарь — здоровенный мужик с проседью в бороде и бельмом на глазу — улыбнулся. — Ещё бы, милсдарь ведьмак. Дети они ж и есть дети. Следующее поколение. Будущее, так сказать. А уж какая разница свои они или чужие. Чужих, то, впрочем, и не бывает. А коль никто не будет печься о беде ближнего, так значит наступил час презрения. Вот тут то значит миру и конец. — Мудрые слова. Корчмарь хохотнул и присел напротив. — А вы то, небось, за ребятёнком каким пришли, чтоб ведьмачье ваше ремесло продолжил? — непривычно было слышать это в такой добродушной манере. — У меня уже есть одни... Ребятёнок, — пробурчал Леви вспоминая о самопровозглашённом ученике, который пристал к нему репейником. Ребёнок-неожиданность, конечно, бывает, но этого он мог назвать только ребёнком-недорозумением. — Обычно люди нас побаиваются, шарахаются и детей сразу прячут. А вы, как я погляжу не из таких. — Да-к, а что мне? Человек ты как человек. Вон и картоплю ешь. Чем не человек-то? — рассмеялся корчмарь. — А что до деток, так ваша доля славная — людей защищать. Кабы не было вас, то и нас, быть может, уже не было. Ремесло как ремесло, не хуже других. Людей не слушай, много их злых. Они ж выродком не только братьев твоих кличут, но даже тех кто совсем мало-мальски от них отличен. Вон, повара моего Гиркина, вчера так скликали, ну я и дал в морду, что б знал как язык распускать. Краснолюд ли, эльф, гном, ведьмак, человек обычный — всё одно и жить должны в мире. Уважение обоюдное иметь. Я так считаю. А до других и дела мне нет. Леви улыбнулся. — Так, а заливайка то тебе как, неплоха, а? — Превосходна. — Тогда скажу чтоб ещё порцию принесли, разумеется, так её распротак, за счёт заведения. — А ты знаешь девушку, которая приют держит? — Пик-то? Давно знаю. Милых таких барышень на всём белом свете больше не сыскать. Заботливая, золотой доброты сердечко имеет. Моё мнение. Не одно поколение детей на ноги поставила. «Поколение?» — Ну ладно, заговорил я тебя совсем, друг, кушай заливайку-то, остынет совсем — растеряет много!***
Ситуация с этой девушкой Пик — как назвал её корчмарь — получалась странная. С ней нужно было поговорить ещё раз. Она явно что-то скрывала. И у ведьмака даже были подозрения, что именно. Он постучал. Дверь открыла совершенно другая женщина. — Что вам нужно? — спросила она надменно. — Где девушка, хозяйка приюта? — Она ушла в лес за ягодами и хворостом. На том и распрощались. Когда он повернул на узкую улочку прочь с рыбного рынка, раздался душераздирающий женский крик, переходящий в визг. Под мостом через реку лежали тела. Девушка, совсем молоденькая, села на корточки и истошный визг превратился в надрывные рыдания. Знала ли она их или просто истерила от ужаса? Ведьмак подошёл ближе, расталкивая толпу. Он сразу их узнал. Те двое у ворот. Глаза стеклянные, пустые, застывшие в гримасе неподдельного ужаса. У одного из них насквозь мокрые штаны. У обоих разодраны глотки и множество ран по всему телу. Одежда буквально пропитана кровью. Словно кто-то в исступлении рвал их когтями. Леви опустился, коснулся тела. Ещё тёплое. Умерли недавно. Крови натекло немерено. Он запачкал носки сапог. Повернул голову стражника набок. Рана рваная, глубокая, от острых зубов. Без сомнения вампир. Кто-нибудь из низших вампиров? Эккима, фледер или гаркаин? Нет. Днём они не охотятся. Значит муля, катакан, носфират, брукса или альп? Но почему разорваны? Вампиры переходной стадии не разрывают своих жертв. А тут ещё и кровь не выпита. Значит не успела, спугнули? Нет... Здесь что-то другое. Кровавые следы волочения. Один попытался убежать, но не успел. Что, чёрт возьми, здесь происходит? — Что, чёрт возьми, здесь происходит? — озвучил его мысли командир стражи. Ему начали докладывать. Леви встал. Перебил. — Такие раны были на той женщине? Командир отмахнулся от рапорта дежурного и подошёл к трупам. Хмуро и долго осматривал их. — Нет. Раны от когтей были мельче и шире, не такие глубокие. От тела будто откусывали кусочки. Шея оставалась нетронутой. Только лицо, как я и говорил, было похоже на кашу. — Всё интереснее и интереснее.***
— Эрен? — Да? —Ты же говорил, что хочешь мне помочь? — Конечно! — Петра же учила тебя алхимии? — Да... — уже менее воодушевлённо отозвался Эрен. — Вот рецепт, сделай Ласточку, Гром и Чёрную Кровь. — Но...но... а если я не смогу?! — Тогда я умру, — просто сказал Леви и хлопнул его по плечу.***
Сумерки упали на лес зловещей тенью. Леви привязал лошадь к стволу дерева у входа в чащу. Сел, подобрав ноги, на траву, выпил эликсиры. Зажмурился, стиснул зубы от стучащей крови в висках и резкой боли по всему телу. Выдохнул, когда спазм прошёл, опустил голову, расслабился. С кончика носа упали большие капли крови. Перевёл дух и встал, вытер лицо тыльной стороной ладони. Зажглись первые звёзды и тут же скрылись за облаками. Душный запах прелого мха, душицы, зверобоя и подмаренника обволакивал, дурманил. Птицы пели особенно яростно, громко и хаотично. Их трели сбивались в один неконтролируемый оркестр. Из глубины доносился уже знакомый голос и мелодия. Ведьмак шёл. Песня становилась отчётливее.«Смолкли песни птиц в ночи, хлев в тишину погружен до зари, одна лишь душа во тьме бредет, нечисти страшную гибель несет. Ты ладошку крошка крепче жми, не робей, не плачь и не смотри, ведьмака бесстрашней нет. За горсть златых монет найдет, придет, тебя порвет и мигом сожрет. Всю сожрет...»
На поляне залитой рассеянным светом от ярких звёзд укрытых тонкими облаками, сидела девушка, на руках у неё кто-то лежал. Тот самый охотник. Порко. Леви узнал его по сапогам и перевязи на груди. Она медленно раскачивалась и пела. Губы её влажно блестели, по подбородку стекали тёмные струйки, падая на белоснежную сорочку, особенно ярко выделяющуюся на фоне чёрного леса. Ведьмак потянулся к серебряному мечу.«...придет и больше никого ничто не спасет. Не спасет...»
Она умолкла, подняла голову, блеснув антрацитовыми глазами. Казалось вместе с ней замолчал и весь лес. Стало тихо. — Ведьмак. Я ждала тебя. — Я был прав, ты — брукса. Она промолчала. Аккуратно опустила Порко на ковёр из мягкой пожухшей травы. Бросила на него печальный взгляд, коснулась волос кончиками пальцев и отстранилась. Лицо её до этого ласковое и скорбящее приобрело решительные жёсткие черты, когда она взглянула на Леви. — Я не позволю тебе убить его! — раскинула она руки в нападающем движении, ногти тут же начали расти, заостряться и уплотняться. — Не позволишь мне его убить? — слегка удивлённо переспросил Леви. Первый раз в жизни он видел, чтобы брукса кого-либо защищала. — Именно! Она исчезла, будто растворилась в воздухе. Стало ещё тише, чем раньше. Ветер шумно перебирал листья, самые увядшие и пожелтевшие отрывались, усеивая остывшую землю. Ведьмак развернулся, сосредоточился. Он не оставался на месте, всё время шёл, оглядываясь и не пропуская ни одного шороха травы. Резко развернулся, сложил пальцы в знаке Аард, брукса отлетела, упала, на мгновение стала видимой, но тут же вновь исчезла в ночной темноте. Застыл. Уклонился и рубанул мечом по воздуху — промахнулся. Настоящая пляска смерти. Брукса слишком медлила, словно колебалась, обычно они не раздумывая бросаются в бой, но у этой было определённо девиантное поведение. — Скажи мне, зачем тебе дети? — Тебе не понять! — раздалось из пустоты. — Ты всего лишь убийца! Без чувств, без принципов! Демон! Готов за горсть монет убивать всё, на что укажут! — А ты разве не убийца? Что тебе сделали те два стражника, которых ты убила? — Мне? Ничего! Спроси Карину, что они с ней сделали! Спроси! Ах, не можешь? Может потому что она мертва?! Пик проявилась. Отпрыгнула, выгнулась, взвизгнула. Звуковая волна прижала траву к земле, стремясь к ведьмаку. Он выставил руки вперёд, стараясь закрыться, на знак Квен не хватило бы времени. Дыхание сбилось, по телу прошлась агония трескающихся костей. Боль в ушах и мозгу заставила стиснуть зубы до скрежета. Он почувствовал дыхание смерти за спиной. В шею вонзились острые клыки, разрывая плоть с отвратительным лопающимся звуком. Ведьмак извернулся и пронзил мечом её живот. Она отскочила. Улыбнулась. Нижнюю часть лица перепачкала практически чёрная кровь. — Я не боюсь стали, ведьмак. — Я знаю, — он зажал кровоточащую рану у основания шеи ладонью. Она начала подходить. Медленно. Предвкушая победу. Остановилась. Закашляла, упала, изогнулась. — Зря ты меня укусила. Пик закричала, начала рвать пальцами траву, в приступе невыносимой агонии. Захрипела. Когти вновь стали ногтями. Перед ним опять была девушка, а не брукса. — Нет! Нет! Нет! Закричала, забилась и затихла, прижав ноги к груди. Леви осел на землю, открыл баночку и размазал вязкую субстанцию по шее. Поморщился. Выдохнул. Серп луны выглянул из-за облаков. — Порко сам попросил меня убить его. — Не верю, нет, нет, нет, — она вжала острые колени в грудь ещё сильнее, голос её слабел, дрожал. Пик походила на маленькую беспомощную девочку. — Он не хочет быть монстром. Не хочет убивать. — Он никого не убивал... с тех пор. Я присматривала за ним, он больше никогда никого не убивал... — голос её перемежался со всхлипами, белые плечи дрожали. Леви задумался. — Он дорог тебе? — Очень! Я... люблю его. — Тогда почему пьёшь его кровь? — Потому что он мне разрешил. После недолгого затишья и кашля она продолжила говорить. — Тебе не понять, что такое жажда, ведьмак. Не понять какого это быть отвергнутым даже собратьями, быть брошенным близкими. Однажды я убила вампира, такого же, как я. Она убивала без разбора, лишь бы утолить мучивший её голод, ужасную жажду. Потеряла рассудок. Больше ничего не оставалось, кроме такого исхода. Но у нас нельзя так поступать, нельзя убивать своего, это закон. Закон, который я нарушила. Выжить было непросто. Многие из своих же начали охотиться на меня. Пришлось уйти из Туссента. Я долго скиталась, пока не нашла место, которое приняло меня, пусть и с оговоркой... Я пила кровь людей, но делала это так, чтобы не навредить, я никогда не убивала для насыщения. Я не могла не пить её совсем... тогда я бы просто умерла. Я не хочу умирать... Потом я встретила его. Он хотел утопиться. Говорил, что не может контролировать себя, что виновен в смерти своей семьи. Я отговорила тогда его, рассказала о себе. Мы договорились. Он сам предложил мне свою кровь. А я должна был контролировать его в активные фазы. Но веришь ты или нет, всегда, когда он превращался, то ничего не происходило. Он просто ходил по лесу, не отходя далеко от поляны, или просто стоял на одном месте, или спал. Бывало охотился на зверей, но и то редко. Я не понимаю как он мог убить собственную семью. Она замолчала, наступила тишина. — Ты понимаешь, что я должен убить вас обоих? — Понимаю. Тогда начни с меня. Не заставляй смотреть, как он умирает. Леви подошёл к ней. Серебряный меч блестел в свете луны. Пик закрыла глаза и сжала траву в кулак. — Ты была не права, у меня всё же есть некоторые принципы. И можешь удивиться, но я тебя понимаю. Он протянул ей руку. Пик широко распахнула светлые глаза. Поднялась на локте и приняла помощь. Встала, покачивая пошла в сторону лежащего Порко. Подошла к нему. Упала на колени, склонилась и заплакала. Громко, с надрывом. «И что же мне с вами делать?» — подумал ведьмак, запрокинув голову к ночному звёздному небу. Странный звук вывел его из мыслей. Ведьмак повернулся к поляне. Порко... превратился. — Зараза! Ведьмак вновь обнажил серебряный меч. Пик бросилась между ними, раскинул руки, защищая Порко. Лицо её блестело от слёз и крови. — Пожалуйста, не убивай его, он ничего никому не сделает, правда! Не убивай его! Волколак издал громогласный вой, завидев ведьмака оскалил клыки, и бросился в атаку, вопреки всем заверениям Пик. Саму её грубо откинул в сторону размашистой лапой. — Да, безобидный, ты права, — саркастично хмыкнул Леви. Действовать нужно было быстро и стремительно, но не выходило. В голове крутились самые разные мысли, нужно было что-то решать. Что-то, о чем потом не надо будет жалеть. Когда волколак замахнулся лапой для удара, Пик бросилась к нему и обхватила за торс, не давая ступить вперёд. — Не делай этого, Покко, ты же не такой! Ты же не хочешь убивать! Теперь волколак переключился на помеху и полоснул когтями Пик по лицу. Она взвизгнула, но хватку не ослабила, по-прежнему умоляя его прийти в себя. На долю мгновения ведьмак потерял способность соображать от происходящего. Всё это напоминало до крайней степени бредовый сон. Он подошёл к дёргающемуся и рычащему в объятьях бруксы волколаку и сложил знак Аксий. Сконцентрировался. Отбросил мысли. Впустил в себя его сущность, личность и желания. Кровь, месть, убить. Внедрился в сознание и сбавил обороты. Волколак замер, начал превращаться, возвращаться в человеческую форму. Осел на землю уже Порко. Пик вытирала глаза от застилающих их крови. Села рядом. Обняла его. Прижалась сильнее. — Пик?.. — сказал Порко отвечая на объятья. Взгляд его бегал, он не понимал, что произошло. — Ведьмак? Но что здесь... — Долгая история, Покко, очень долгая история...***
— Скажи мне ну почему, почему ты хотел, чтобы он убил тебя? Неужели ты оставил бы меня одну? — Пик, я... — он потупился, сжал губы, нахмурил брови. — Я не хотел, чтобы с тобой случилось плохое я думал, что так будет лучше. — Кому лучше, глупенький? Что со мной может случиться? — То, что случилось, — он посмотрел на рану от когтей на её лбу, которая уже начала затягиваться. Она закрыла лоб ладонью. — Такое мне всё равно ничего не сделает, — улыбнулась она нежно, — к утру уже не будет, вот увидишь. — А если бы я убил тебя? Что если бы... Я боюсь, Пик, за тебя боюсь! Я убил всех, кто был мне дорог, а теперь могу убить и тебя, — он сглотнул, вновь опустив голову. — Думаю, что ты не убивал свою семью, — задумчиво сказал ведьмак. — Что? — он тут же вскинул взгляд на Леви. — Ты сказал, что от твоей матери осталась только рука. — Да, — он выгнул брови и рассеял взгляд, будто вновь наблюдая перед глазами эту картину. — У папы не было почти всей нижней половины, а Марсель... Марсель... — Выглядело словно их по надкусывали, да? — Не надо, это слишком жестоко! — сказал Пик, колко взглянув на Леви. — Подожди, Пик. Да, именно так. — Волколаки не едят людей. — Что? — Разрывают — да. Но никогда я ещё не видел, чтобы если. Едят гули, альгули, гравейры, гнильцы и другие трупоеды. Пока что я не знаю в чём тут дело, но у меня есть стойкая убеждённость, что ты не убивал свою семью. Девушку, которую убили, тоже словно по надкусывали. Так сказал командир стражи. — Да, и правда, — задумчиво протянула Пик. — Ты всё-таки видела её тело? Она сжала губы и отвела взгляд. — Видела. Смогу нарисовать. — Отлично. — А что будет со мной? — сказал Порко. — Я ведь правда хочу защитить Пик. — Есть один способ вылечить ликантропию. Только я никогда его не использовал. Знаю в теории. Может обернуться смертью для носителя или для того, кто будет посредником. — Посредником? — Нужен доброволец, готовый пожертвовать собой ради ликантропа. — Я готова. — Пик! — Это мой выбор, Покко, если есть шанс подарить тебе нормальную жизнь, то я пожертвую всем и ты меня не остановишь! Порко сжал губы, нахмурился, но больше не сказал ни слова.***
Спокойная река серебрилась отсветами звёзд и луны. Птицы пели тихо, приглушенно, словно шептали. Ветер успокоился. — Встаньте у берега, так, чтобы в воде вы могли разглядеть своё отражение. Ведьмак немного поодаль опустился на камень и наблюдал. Пик встала первая. Порко подошёл медленно и нерешительно. Она протянула ему руку и взглянула в глаза, улыбнулась. — Пик, ты не обязана это делать. — Я не могу по другому. Он взял её ладонь в свою и на мгновение, одно единственное мгновение, улыбнулся. — Закройте глаза и не двигайтесь. Прошло несколько мгновений. — Пик? — Да? — Я ведь так и не сказал тебе... — Что, Покко? — Я люблю тебя. — Я знаю. Я тоже тебя люблю. — Пик, ты должна вообразить его отражение в воде, когда он волколак. Ты, Порко, должен представлять своё человеческое — обычное — отражение. Сосредоточьтесь на этом. Ведьмак внимательно и напряжённо следил за происходящим. Он почувствовал едва заметную эманацию вокруг, казалось сам воздух заискрился. Вода забурлила. — Теперь откройте глаза. Хлопок. Их отбросило от берега. Туман поднялся от воды. Ведьмак увидел большую тень. Встал. Когда туман рассеялся, стало очевидно — не сработало, Порко опять стал волколаком. Ведьмак потянулся к мечу. — Я, я — волк? — раздалось басистое и гортанное. — Порко? — Пик подошла к нему. — Я контролирую себя, Пик! — он уменьшился принимая человеческую форму бросился с объятьями на бруксу. Она обняла его, уткнулась в грудь и тихонько заплакала, от переполняющего сердце счастья. Ведьмак смотрел и не мог поверить. Слишком часто в эту ночь он не мог поверить в то, что видел, пора было бы перестать этому удивляться. — Охренеть... сработало, — прошептал ведьмак. Леви подошёл к ним. — Спасибо тебе, ведьмак! — в первый раз Порко широко улыбался. Он выпустил Пик из объятий. — Хотя, разве я не должен был просто перестать быть волколаком? — По правде говоря, я вообще не ожидал что это сработает. Я читал описание таких ритуалов в гримуарах и трактатах, но все они упоминали одно условие, которое мне казалось невозможным. — Какое же это условие? — спросила Пик. — Людей должна связывать истинная любовь.***
— Но теперь вам предстоит найти новое место для жизни. — Хорошо, — сказала Пик. — Только последняя просьба. Скажи, что ты нас убил. Так будет лучше. И сделай это через день. Я должна забрать детей. Леви нахмурился и нехотя кивнул. — А потом, когда получишь награду. Приди вечером следующего дня в резиденцию управляющего. Я думаю тебя заинтересует то, что там намечается. — Зачем? — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, правда? Леви промолчал, отступил, остановился. — Ещё одно. Если с детьми что-нибудь случится — я найду и убью вас обоих, понятно? Пик кивнула. Порко усмехнулся. — Я запомнил твой запах, ведьмак. Если тебе понадобиться моя... наша помощь — зови.***
Спустя два дня, с приходом ранней ночи, когда жизнь в городе замерла Леви воспользовался советом Пик и решил навестить коменданта. Эрен всё-таки увязался за ним. Нет. Маскироваться — точно не его. — Эрен, я же сказал... а, холера! Ладно, пойдём. Выйди из-за угла — не позорься. Пристыженный и красный, но, несомненно, довольный Эрен вышел из сумрака. У входа их встретила пара стражников, весело горланя похабные песни и чокаясь бутылками. — О, синеглазый выродок, зачем припёрся? — обратился к нему тот, что слева. Тот, что справа прыснул в кулак, покачнулся и чуть не упал. — Меня комендант пригласил, — не растерялся Леви. — А, да, точно, он же укокошил бестию какую-то там. Помог видать, — махнул рукой тот, который почти устроил свидание своего носа с землёй. — Ну раз так — проходи. Только поздно ты, веселье то закончилось! — рассмеялся тот, что слева. «Брукса решила показать мне пьяных мужиков? Этого добра в каждой таверне с избытком» — подумал Леви, но прошёл дальше. Во дворе было тихо и безлюдно. Только у главного входа околачивался очередной служака. Вот он пропускать наотрез отказался — трезвый, но глазки блестят и чихает подозрительно часто. Фисштех, не иначе. «Действительно — весело», — с сарказмом подумал Леви. Аксием не трудно было заставить его уступить дорогу. Запах крови ударил в нос, такой резкий и сильный, что ведьмак даже попятился. Веселье это через чур смердело. Он уже успел пожалеть, что разрешил Эрену присоединится. Мальчишка плёлся сзади, настороженно оборачиваясь и рассматривая узорчатые расписные стены. На первом этаже не было ничего примечательного. Леви остановился у распахнутого входа в гостиную — кто спал на полу, кто на креслах, кто постанывал, исходя пеной изо рта. Ведьмак отступил, повернулся. Дальше лестница. Ступени оказались добротно сколочены — ни одна не скрипела. Голоса. Остановился на полпути. — Ну с тем, как та воровка визжала не смогла сравниться ни одна, а? Громыхнул смех. Леви слышал, как у Эрена участилось сердцебиение. Парню явно здесь не место. Однако вместо того, чтобы отправить его вон отсюда, Леви продолжил подниматься. На последней ступеньке остановился. Его словно под дых ударили — воздух разом покинул лёгкие. Много он в своей жизни видел, но всё же... Подошёл к противоположно стене узкого длинного коридора. На комоде сидела девушка, подобрав под себя ноги. Рыжие волосы слиплись от крови, глаза завязаны чулком — по всей видимости её же, на ногах был только один, — ладони прибиты к балке, кинжал вошёл по самую рукоятку. Эльфка. Из стены торчали подобные кинжалы. Один из живота. Видимо, метали с расстояния. Он аккуратно прислонил два пальца к её шее. Пульса не было, уже начала остывать. Ведьмак мысленно выругался. Грязно и неконтролируемо. Ведь если бы он пришёл немного раньше... Отвернулся от неё. Толкнул дверь, та мягко отворилась, тьму комнаты рассекла полоска света. В углу стояла бадья, в которой лежали девушки. Две эльфки и человек. Тоже мёртвые. Шагнув в темноту он стукнулся обо что-то лбом, отступил, поднял взгляд. Через балку перекинута петля. В петле раскачивалась ещё одна жертва. Ведьмак услышал громкие звуки обильной рвоты. Эрен отвернулся от кровати. Леви понял почему. Тоже отвернулся. В голове было пусто. Внутри тоже. Единственная мысль становилась всё отчётливее и отчётливее с каждым биением сердца. Он вышел из комнаты. Не оглядываясь на эльфку с завязанными глазами прошёл по коридору и распахнул дверь из-за которой доносились голоса. За столом на мягких диванах сидело четверо человек. Один откинулся на грядушку и храпел, другой спал, опираясь о чужое плечо. Двое других, включая коменданта разговаривали, потягивая вино. — Ведьмак? Ты что здесь делаешь? — удивлённо и рассеянно спросил комендант, хотел подняться, но не удержался на ногах и осел обратно. — Кто этот выродок? Мы вообще-то отды... — не успел он договорить, как слова сменились противным бульканьем — нож со стола торчал из горла. Кресло опрокинулось, комендант закричал, похоже, заодно и протрезвел. Отползал, пока не упёрся в стену. — Я же заплатил тебе! Оставь меня в покое! Стража! Стража, чёрт вас дери! Леви сел на корточки перед вопящим градоначальником. Заглянул в его бегающие от страха глаза. — Ну что, что мне сделать? Чего ты хочешь? Денег? У меня их много, вон там, там в шкафчике стола и ещё вон там в вазе, всё возьми только не убивай меня! — Чего я хочу? — задумчиво спросил Леви. — Расскажи, как всё было на самом деле. Тот парень, он не виноват в смерти своих родителей, это же ты наплёл ему эту чушь, не так ли? — Я скажу, всё скажу, только... только пощади! — Договорились, — улыбнулся Леви мрачно, так, как никогда прежде не улыбался. — Я жду. — Хорошо... хорошо! Да, это я, я убил его брата, родители под руку подвернулись, мне нужен был только Марсель! Он, этот щенок, хотел отнять у меня должность! Мою! Мою по праву! Я опытней, я умнее, я намного лучше! — Не отвлекайся. — Да, да, точно, — он облизнул губы, — точно. Я заманил их в лес — было не сложно. Простаки до тошноты. Там ждали мои люди. Мы убили их, а потом за трупы принялись гули. Мои милые славные детки. Они должны были уничтожить все следы, но потом... потом появился этот чёртов мальчишка. Я не знаю, может это была его первая полная луна, но он был не слишком проворен, именно поэтому я остался тогда жив. Он убил моих гулей и почти всех моих людей, а мне чуть не оторвал руку, до сих пор сгибать не могу, чума на его башку! Но тут же выгнулся, заскулил и обратился в человека. Тогда я узнал его. Решил не убивать, подумал, что когда-нибудь это сыграет мне на руку. Мои люди отнесли тела убитых обратно в дом, устроили там хаос. Потом я рассказал мальчишке, что знаю о его особенности, что знаю, кто виновен в смерти его семьи. Он был мне благодарен, его острый нюх помог решить множество проблем. Найти людей, которых невозможно было бы найти. Так было бы и дальше, но эта сука украла у меня деньги. Я не стал ей платить, а она их украла! Конечно, мне пришлось наказать её. — И что ты с ней сделал? — О, это было весело. Они приволокли её ко мне и мы устроили ей свидание с моими детками. Она визжала лучше всех остальных, так громко и так долго! Если бы так же визжала подо мной, то глядишь и заплатил бы ей! — он рассмеялся, казалось, забыв о своём положении. — Дальше. — Если бы этому идиоту не взбрело в голову привести ко мне ведьмака! — скрипнул он зубами. — Я не нуждался в твоей помощи, из-за тебя я лишился ищейки, выродок! Но нет же командиру нужно было совать свой нос в дела, которые совершенно его не касались! Расследовать убийство не его чёртова обязанность! Ну ничего, всё равно эта псина могла рано или поздно узнать правду, как же хорошо, что проблема решилась в зародыше. — Зачем ты убил всех этих девушек? — Девушек? — возмущенно вскинулся комендант. — Да это же грязные эльфки, да подзаборная шваль! Убил! Слишком громкие слова. Мы просто играли. — Где гули? — В подвале. Они не любят солнечный свет... — Это всё, что я хотел узнать, — ведьмак расцепил пальцы и встал. Сталь опасно сверкнула в его руках. — Но, но... ты же сказал, что пощадишь меня! Ч-что... что ты делаешь?! — Убиваю чудовищ.«Смолкли песни птиц в ночи, хлев в тишину погружен до зари, одна лишь душа во тьме бредёт, нечисти страшную гибель несёт...» «...придёт и больше никого ничто не спасёт. Не спасёт...»