Мне холодно

Нетейаму снились кошмары. Он чувствовал, как деревенеет его тело, как холод пронизывает до костей, как колотится в страхе его сердце и коченеют ноги и руки. В своих снах он вновь и вновь лежал на ледяном чёрном камне, пока жизнь медленно оставляла его. В ушах стучала кровь, тело наливались свинцом, лица таяли перед глазами. Среди них было ещё одно, которое никак не должно было там быть. Нетейам сосредотачивался на нем, а затем выныривал из-под гнетущей толщи воды, давящей на грудь, вдыхая свежий морской воздух. Он дрожал, лёжа на своей циновке в маруи, свернувшись и старался не разбудить сопящего за плетёной перегородкой брата. Каждый раз, открывая глаза, Нетейам думал, что ненавидит одного придурочного водного на'ви. Тот задиристо относился к пришельцам с первой минуты из знакомства, жестоко подкалывал его брата и сестру, а в день, когда Нетейам чуть не потерял Ло'ака за рифами он думал, что нахер вырвет косу этого пришибленного идиота. Каждый раз, просыпаясь от кошмара, всегда одного и того же, Нетейам старался как можно тише выскользнуть на улицу. Всё его тело дрожало, сводило судорогами от холода. Он шел к своей тихой гавани, к небольшой песчаной бухте вдали от деревни. Со всех сторон она была окружена светлыми мергелевыми скалами, и ночью было не так холодно. Он мог зарыться ногами в хранивший дневной свет песок. Здесь он мог плакать. Он не мог позволить себе проявлять слабость. Быть примером, следовать приказам, защищать сестёр и думать за брата - раньше это получалось легко, как дышать. А сейчас и дышать больно. Плечи напряжены, глаза щиплет от слез, тело трясет как в лихорадке. Кажется, что мир вокруг потерял краски, а сам он остался на том лоснящемся ледяном камне, а зияющая пустота в груди — дыра, пробитая пулей. Он услышал шелест песка позади себя задолго до того, как горячий лоб уткнуться ему в плечо. Он специально шагал так, чтобы Нетейам знал о его приближении. Присутствие этой полудохлой голубой лягушки рядом отвлекало от свежих воспоминаний и одновременно напоминало о них. Придурок не делал ничего обычного. Не бросал колкости, не шумел, не был тем самым наглым сучонком, которого Нетейям только и знал. Он просто сел позади и, не поднимая головы, обнял Нетейяма за плечи. Руки водного нави были горячими. В голову пришла мысль, что все рифовые племена могут иметь повышенную температуру тела, иначе как объяснить, что всю спину нетейяма сейчас обдавало таким необходимым сейчас жаром. Аонунг сидел неподвижно и молчал. А Нетейам впервые за долгое время почувствовал, как внутренний холод понемногу отпускает железные тиски. Сидеть вот так просто, спиной, к своему недругу после всего, что тот сделал его семье было ужасно неправильно. Более того, несмотря на долгожданное тепло, которое почти сразу убрало стылую дрожь в теле, Нетейям не мог расслабиться, а потому застыл каменным изваянием в кольце чужих рук. Они просидели так до тех пор, пока громадное тело Полифема не начало всходить за горизонтом. Всё время, что они провели на этом пляже Аонунг дышал позади и тихо гладил горячими руками спину лесного нави, прослеживая пальцами яркие точки узоров на коже, необычные синие полосы, обводя свежий шрам от прошившей насквозь пули. Он молчал на мелкую дрожь, ничего не говорил в моменты, когда Нетейям подносил свои дрожащие руки к лицу и агрессивно тёр глаза. Хвост с кисточкой обвился вокруг чужой лодыжки, и Нетейям не хотел об этом думать дольше, положенного. Становилось немного легче. Нетейям не обернулся, когда уловил движение воздуха. Аонунг, наклонившись опасно близко, дохнул горячим воздухом ему прямо в ухо. От этого по позвоночнику пронеслась волна жара, а плечи дрогнули. Хвост разбуженной змеей медленно сполз на песок. Нетейям на мгновение перестал дышать. Разрушая почти наваждение, он в возмущении дернулся и вырвался из больших рук. Его встретила хитрая усмешка, а сам Аонунг начал пятиться, скользя спиной по песку как можно дальше от разъярившегося Нетейяма. — Сдаюсь! — он поднял руки в знакомом Нетейяму жесте, а затем улегся на спину, под нависнувшим Нетейямом. Тот угрожающе зашипел прямо в лицо рифовому нави, косички с бусинами щекотали чужое лицо. Несколько секунд они смотрели друг-другу в глаза, хвост Нетейяма беспокойно бился о его бедро. Аонунг проследил за ним взглядом, а затем с привычной уже дерзкой усмешкой потянулся вверх. Нетейям отпрянул, а водный на'ви выпрямился и плавно встал, не делая резких движений, но и не скрывая торжествующую улыбку. Нетейям ещё раз, для профилактики шикнул, показав клыки, попутно замечая на них чужой взгляд, а затем, не оглядываясь, направился в сторону деревни, оставляя этого придурка за спиной. Черт возьми, когда это стало казаться таким нормальным?