"Молчание — великий друг,
который никогда не изменит."
Конфуций.
Красный мелок едва заметно оставлял след на одной из немногих страниц газеты, выданной воспитательницей детям для рисования. Бледный цвет еле-еле был способен перекрыть собой тёмно-серые буквы из статьи, но при этом был хорошо заметен на фоне серо-белых надписей и неразборчивых картинок. Текста было много, а непонятное месиво на изображениях лишь на пару мгновений привлекло детское внимание. Но увы, непонятные угловатые закорючки были не читаемы для неё, а плохо распечатанные изображения слишком хорошо сливались с окружающей действительностью в детском Английском приюте. Никакого цвета. И не нужно девочке знать, что на помятом листе газеты в плохо пропечатанном шрифте повествуется о военных действиях, и вовсе необязательно маленькому уму даже догадываться отыскать в блеклых фотографиях силуэты военных, с ружьём на плече гордо марширующих вдоль дороги. Ей только исполнилось пять. Всё, что её должно волновать – это кривые буквы, которые она выводит низкокачественным розовым мелом. Д о Р.. Часть работы проделана, и маленькая ручка нуждается в отдыхе. Мелок опускается на грязные деревянные половицы общей комнаты, а маленькая ручка начинает сжимать и разжимать пальчики. Так, как показывала мисс Марта. Ручке не стало лучше, одеревенелые от холода пальцы с трудом выполняли запомненное упражнение, принося ужасный дискомфорт. Горло начало жечь от холода, отвлекая от фаланг, и девочка была вынуждена сделать глубокий выдох, согревая глотку собственным тёплым дыханием, выпуская едва заметное облако пара. Лучше не стало, но это всё, что она могла сделать сейчас. Пальчики слегка подцепили газету, а карие глаза с огромной придирчивостью стали бегать по вырисованным загогулинам. Голова только повернулась в сторону рядом лежащей азбуки, чтобы точно-точно убедиться во всей правильности написанного текста, как грязные каштановые волосы, несмотря на их короткую длину, поспешили прилипнуть к самому уголку её иссохшим губ, магическим образом попадая в рот. – Тьф. Тьф! – фырканье никак не хотелось помогать, поэтому пришлось положить газету к себе на коленки и короткими и лёгкими рывками отлепить горькие пряди. – Тьф. – Чтобы наверняка. Взгляд снова вернулся к лежащему листу, а бледная, костлявая детская ручка потянулась к недалеко укатившемуся инструменту рисования, пока детское сознание мельком подмечает его слишком маленький размер. "Позже", – с некомфортом и дрожью где-то под скулами. – "Нужно будет подойти к мисс Вул за новым". Но это будет потом, когда рисование мелком станет приносить ужасный дискомфорт и пальцы, держащие его, станут больно царапаться о шершавую поверхность бумаги и деревянных, покрытых зубцами половиц. Сейчас нужно дописать очень важный набор букв, иначе мисс Марта станет одним своим строгим взглядом винить её в лени. Д о Р.. н А* Завершающая букву некрасиво съехала влево, а на перегородке, завершающую собой всё написание слова, маленькая ручка съехала, оставляя за собой некрасивый длинный след. "Эта буква все испортила." "Из-за одной буквы пострадало все слово. Нечестно". "Нечестно". Слёзы сами собой начали набухать в карих глазах, но, не успев скатиться по детским скулам, были с силой стёрты маленьким кулачком. С силой развернув лист газеты на другую, украшенную более большим количеством изображений сторону, девочка вновь прислонила небольшой кусочек мела к мятой поверхности, краем глаза ища в открытой азбуке ту самую нужную сейчас букву. "Если не получилось в первый раз, не будет ничего страшного попробовать снова." Непослушные пальцы сильнее обхватили мелок, готовясь вновь выводить дрожащие линии. — Дорна! Чего ты тут расселась? Нам пора идти на ужи… — соседка, с шумом открывшая дверь их общей комнаты внезапно прервалась, сделав пару коротких и рваных вдохов. — А.. АПЧХИ! — хлюпнув носом, соседка смачно протёрла нос рукавом своего грязно-зелёного свитера. Дорна посмотрела на её, наверняка хотя бы немножко согревающее одеяние, с сожалением. Тогда она совсем ненадолго задержалась в столовой, допивая остатки кислого компота, но этого времени хватило, чтобы все самые тёплые и лучшие вещи, отданные детскому дому в качестве своевольной благотворительности, с ловкостью стервятников разобрали её соседки по этажу. Всё, что ей досталось тогда огромная для её роста полосатая зелёно-коричневая кофточка с огромными рукавами и две пары носочков, нежно-фиолетовые, её любимые, и ярко-жёлтые, тоже не особо подходящие по размеру её маленькой ножке. Может, в следующий раз она успеет. — Слышишь меня? Давай быстрее, мисс Вул ждёт нас с другими в коридоре. Поторопись, — соседка вышла за порог комнаты, прикрыв за собой дверь, но не отходя далеко, дожидаясь Дорну. "Ей сказали не приходить без меня", — эта истина была слишком простой даже для столь юного создания. – "Нужно поторопиться, что бы мисс Вул не стала ругаться". Газетный лист вместе с кусочком мела был в спешке убран под одну из многих, жёсткую подушку её собственной кровати, а сама малышка быстро проделала небольшое расстояние до двери, слегка толкая деревянную поверхность. Соседка лишь с раздражением (неужели её не было слишком долго?) взглянула на неё и двинулись вперёд, даже не пытаясь дождаться бегущую за ней пару ножек. Поворот направо. Давящие кирпичные стены кое-где покрывались паутинкой едва заметных трещинок, а паучок, которого Дорна обнаружила ещё тремя днями ранее, до сих пор не покидал своего укромного уголка в особо большой трещине, в углу под самым потолком. Ещё один поворот направо, и вот очередь из смиренно построенных в два ряда, молчаливых девочек разных (но с не особо большей разницей) возрастов и наружностей поочерёдно повернулась в сторону пришедших. Мисс Вул, окинув съёжившихся пришедших своим любимым пристальным, злобным взглядом, практически оскалив зубы, кажется, хотела сказать детям что-то. Но передумав, наверное, вспомнив про то, что они опаздывают в общую столовую, резко обернулась и стремительным шагом отправилась дальше по коридору, по направлению к лестнице, дав другим молчаливый знак следовать за ней. Из-за непонятных правил передвижения по парам среди младших детей, Дорна и позвавшая её соседка были вынуждены поравняться вместе, замыкая идущий строй. — Господи, какая же она жуткая, — тихо пробормотала соседка то ли самой Дорне, то ли впереди идущим девочкам, то ли самой себе. Как бы то ни было, её слова услышала и Дорна, и девочки спереди. — Смотри, что бы она не услышала тебя, Салли, — прошептала в ответ одна из них, когда дети уже начали ступать по особенно скрипучим половицам лестницы. "Салли? Точно, её зовут Салли". "Салли, Салли, Салли, Салли", — Дорна помнила слова мисс Марты, которая точно уверяла малышку, что если много-много раз повторять чьё-то имя, то будет проще запомнить его. Но сколько бы она не повторяла в своих мыслях чужие имена, они никак не хотели заседать в её голове надолго. Лишь имена воспитательниц их приюта решили остаться в её сознании (Может, потому что их имена Дорна слышала намного чаще из уст других детей, чем их собственные имена). Конечно, могло бы быть более плодотворно повторять столь сложные для неё имена вслух, тихо проговаривая их перед сном или за приёмом пищи. Жаль, что она лишена такой простейший возможности. Слишком глубоко погрузившись в свои размышления, Дорна чуть не споткнулась на порожке общей столовой. Только рука рядом идущей соседки (какое у неё имя?) помогла ей не удариться носом о спину впереди. — Аккуратней, — зло шикнула она. Большие двери распахнулись, и какофония детских голосов и едва заметных запахов ударом пронеслись по красному лицу Дорны. В этом помещении, где из наиболее съедобного и предназначенного для детского желудка девочка признавала лишь ломтики чёрствого чёрного хлеба да небольшую порцию картошки пюре по средам, было намного теплее, чем в любых других уголках приюта Ваула. В сегодняшнее время многие дети стремились попасть на подработку к кухаркам. Чтобы щеки, наконец, приобрели естественный румянец, пальцы ног, проглядывающие сквозь сандалии, перестали ощущаться как инородное дерево, а цепкие маленькие ручки успели стащить с большой плетёной корзины лишний чёрствый ломтик чёрного хлеба. Жаль, что попасть на такую работу было делам непосильным для младших девочек, большинство из которых отправляли в кабинет технологии, где те дрожащими фалангами пришивали чёрные, в основном, пуговицы к толстой ткани большего пальто или рубашек. Как муравьи, девочки поочерёдно расселись по холодным стульям, за стол, находившийся неподалёку от группы девчонок постарше, лет, может, двенадцати-пятнадцати. Но маленькая Дорна не могла ручаться на точный результат своего наблюдения, ведь когда ты меньше, многие дети постарше кажутся тебе намного старше возраста, который они на самом деле имеют. Сама девочка заняла одно из крайних мест около самой стены, оборудованной ржавой батареей. На этом месте ей открывался вид практически на всю столовую. Оставалась недоступной лишь та часть, которую закрывали собой большие спины более старших детей. Холодная металлическая ложка была тут же обхвачена ладошкой, а взгляд с готовностью уставился на тарелку с.. супом. Или в тарелке все таки каша? Ложка опустилась в непонятную субстанция, аккуратно переворачивая содержимое. Картошка плавает, вроде как. И даже просматриваются кусочки мяса и красного нечто, напоминавшего перчик или кусочки моркови. Значит, это все таки суп. Не бывает ведь каши с перчиком и мясом, верно? Значит, перед Дорной точно лежит тарелка, полная густоватого супа. Но разве правильно подавать его на ужин? Под разговоры рядом сидящих девочек, ложка зачерпнула с самого края тарелки немного субстанции, а детские попрыскивающиеся губы тихонько, чтобы не расплескать содержимое, подули на неё. Ложка перед лицом немного дрожала и Дорна даже стала бесконечно благодарна поварихе за то, что недо-суп имел такую густую консистенцию. По крайней мере, его содержимое не будет плескаться по всему столу. Отправляя ложку в рот, девочка успела подметить, что содержимое её тарелки издаёт слабый запах овощей. На вкус он почти не ощущался, только на самом кончике языка удалось распознать кусочки картошки и размягчённого мяса. Проглотив суп, Дорна потянулась с прозрачному стакану, наполненному напитком желтоватого цвета. С сомнением понюхав содержимое и почувствовав привычное "ничего", девочка сделала пробный, небольшой глоток. Напиток, как и странный суп, не отличался особым вкусом, но Дорна решила считать наполнение её стакана соком из сухофруктов. "Вкусно". Сидя за общим столом Дорна по обыкновению отдавалась смакованию пищи, направляя все возможные органы чувств, полностью отделяясь от окружающей её реальности. Но в этот раз сознание настойчиво не хотело замечать малейшие признаки вкуса, зацепляясь за чирикающие детские голоса детей. — Гадость какая, опять это чертов компот! — воскликнул мальчик, сидящий спиной к ней за противоположным столом. — Наслаждайся тем, что дают, — мрачно завершил его сосед. "Он же вкусный. Как можно не любить его?" — Я уверена, это она украла мою расчёску! Я видела, как она смотрела на неё, когда я расчёсывала волосы вчера перед сном! — раздался где-то с левой стороны истеричный голос девочки постарше. — Я подслушал, как миссис Коул сказала, что на через два месяца нашу группу, вместе с девчонками повезут на ближнее море, представляешь! - послышался громкий возглас среди стола, на другой стороне зала. — Не радуйся раньше времени, Бишоп, — осадил его мальчик напротив. Он, кажется, говорил тому что-то ещё, но шум голосов полностью перекрыл любые попытки Дорны расслышать его слова. "Как, наверно, хорошо побывать на море". Как бы она не хотела, младшие группы было строго запрещено выводить за пределы чугунных ворот приюта. Дорна слышала, как девочки её этажа с сожалением и поскуливанием спрашивали одну из воспитательниц (она не помнит, какую из двух), о причине столь глупого ограничения, на что получили многословный и о много чём говоривший ответ: "Вы слишком малы". Конечно, Дорна не считала себя маленькой. — Что этот фрик здесь забыл? – отвлёк от размышлений голос неподалёку. Этот голос принадлежал тому самому мальчику, говорившему о всей гадости сегодняшнего компота. — Что ему ещё делать в столовой, дурень? — раздалось в ответ. Шум зала отошёл на задний план и слух полностью, почти без воли хозяйки, сфокусировался на голосов мальчишек, сидящих за соседним столом. — Да я не про это! — резво раздались в ответ. — Я уверен, что миссис Коул должна была наказать этого психа ещё днём! Чёрт, не мог он так быстро освободиться от наказания. Она должна была нагрузить его работой на два дня минимум! — Ну, может он попросту прервался на ужин? В конце концов, не могла ведь она заставить его голодать? — Да пусть он… — следующие слова были произнесены настолько тихо, кажется, даже себе под нос, что Дорна никак не могла поймать продолжение его пожеланий. Хотя, почему то та сомневалась, что желали названному "фрику" (какое интересное слово) долгой и счастливой жизни. На самом деле, у неё были предположения насчёт мальчика, которого сейчас обсуждали. Он был довольно обсуждаемой персоной среди детей, в том числе и её соседок по комнате. Дорна не помнила, чтобы лично сталкивалась с ним, но имела смутные воспоминания о его внешности, которые она запомнила, когда девочки снова шептались о местном сумасшедшем, показывая на того пальцем. Она, конечно, сомневалась, что сможет разглядеть его средь толпы детей, но.. "А нет, вон же он". Обсуждаемый мальчик сидел за тем же столом, где его обсуждала пара мальчишек. Его место располагалось за самым краем стола, обратным от места нахождения Дорны. Это бы слишком затруднило её поиск, но учитывая, что несмотря на большое количество мальчишек за их столом, тот был окружён сплошь пустыми стульями, мальчик был наиболее приметен. Сгорбленный над своей порцией он рваными движениями отправлял себе в рот ложку, наполненную дымящейся, супоподобной субстанцией. Тёмные-тёмные волосы (Дорна не совсем была уверена на счёт их цвета) спадали на его глаза, порой грозя попасть в очередную ложку супа. Дорна смотрела на него от силы секунд пять, как быстрые движения рукой остановились, и ладонь застыла на уровне рта. Тут его голова резко повернулась в её сторону, злым взглядом, которому позавидовала бы мисс Вул, стрельнул прямо в её сторону. Движение было настолько резким, что в голове девочки невольно всплыло звучание треска шеи, которая она сама порой и воссоздавала. Оскалившись, мальчик продолжил смотреть в её сторону, медленно скаля зубы, в ещё более злом выражении, в котором так и читалось: "Чего уставилась?" "Очень грубо смотреть на людей во время их приёма пищи" — вспомнился поучающий голос мисс Марты. — "Тебе ведь не будет комфортно, если тебе будет смотреть в рот"? "Очень грубо поступать так. Тем более с незнакомым мальчиком", — мысленно согласилась Дорна, как если бы мисс Марта прямо сейчас стояла над ней с её строгим лицом, покрытый многочисленными морщинкам. Девочка медленно моргнула, слегка качнув головой вниз, как бы извинялась за своё бескультурье, и взгляд её снова вернулся на свою тарелку. Каштановые волосы вновь прилипли к уголку губ, и та быстро убрала их левой рукой. Ложка уже с подстывшем супом отправилась в её рот и окружающие разговоры вновь перестали распознаваться в её мыслях. И не смотря на колющее ощущение в своей макушке, всё её сознание было направлено на ощущении лёгкого вкуса сладкой картошки и развалистой моркови. Или все таки перчика?***
Морозный воздух просачивался сквозь оконную раму и Дорна затылком, точнее той частью, которая не пряталась за колючим пледом, выданным каждой из девочек ещё пару недель назад, ощущала его холодные дуновения. Сколько бы девочка не пряталась под старой, пахнущей шерстью тканью холод все равно доставал её. Воздуха стало не хватать, и та едва-едва высунула свой курносый нос, делая глубокий вдох, и сразу же вернувшись обратно в своё теплое укрытие. Соседки её уже спали, и Дорна даже пожалела, что не может молча погрузиться в их разговоры о пропавших недавно стеклянных шариках, невкусном твороге на завтраке, красивых мальчиках из параллельной группы, о жалобах на мисс Вул и совсем-совсем редко, на мисс Марту. Вместо этих уютных для неё диалогов, Дорна была вынуждена засыпать под вой ветра подобном и жуткие стуки веток ближайших деревьев об окна их комнаты второго этажа. Тук-Тук. Тук. Очередная россыпь стуков в окно заставил девочку сильнее натянуть на себя одеяло, будто купол, способный абстрагировать ту от окружающей мрачной действительности. Но даже несмотря на полное погребения под пледом, до неё всё ещё доносились мелкие стуки и пробирающий до костей холод. "Заснуть. Как же хочется заснуть." Зависть к соседкам, сумеющим уйти от пугающей реальности в стране собственных, наверняка приятных и теплых снов, защекотала где-то под горлом и тут же ушла, стоило тонким веткам вновь встретиться с окном. Вдруг в голове засела довольно примитивная, но показавшаяся отличной идеей мысль. "Нужно сходить к Миссис Коул за вторым пледом". Не было гарантии, что у той будет лишний, ещё не выданный плед. И если вдруг у неё окажется такой, был очень маленький шанс на то, что она решит отдать этот нужный сейчас кусок ткани первому попросившему ребёнку. В этом приюте не было принято уделять кому либо больше того малого внимания, которое давали воспитанницы, но не значит ведь это, что подача дополнительного пледа будет считаться тем самым "лишним вниманием"? Подниматься с нагретой собственным телом кроватки удавалось с трудом, но свист ветра и шелест деревьев как будто специально гнали нашу героиню из комнаты подальше. Быстро накинув тяжёлый плед на плечи, Дорна с быстрым и лёгким топотом направилась к входной двери, минуя многочисленные кровати спящих соседок. Дверь издала тонкий скрип и девочка, быстро пройдя сквозь небольшую открывшуюся тень и подбирая вслед за собой плед, шлейфом тянувшийся за ней по половицам, аккуратно, но при этом не избегая повторного скрипа, прикрыла дверь. И вот готова она была решительно и быстро, что бы невидимое и придуманное детским богатым воображением нечто не догнало её, направиться к своей цели как остановилась. "А где… где находился кабинет мисс Коул?" Несмотря на долгое проживание меж стен приюта Вула, (Дорна не была уверена наверняка, сколько она находилась в этом Богом забытом месте), бывать рядом с дверью директора приюта девочке не приходилось никогда. Да даже если она и проходила мимо тех наверняка внушающих ужас дверей, то её ужасная, даже по меркам её возраста, память, даже не постаралась сохранить в своих глубинах хотя бы короткие отрывки пути. Ну, Дорна не собиралась возвращаться обратно без второго тёплого укрытия, который наверняка бы укрепил её защиту от холодного свистящего ветра и подкроватных монстров, поэтому неуверенно и тихо, девочка двинулась вперёд. Пройдя небольшой путь до лестницы, та начали тихонько, перебирая ручками по слишком высоким перилам, переступать одной за другой скрипучие ступеньки. Раз шаг. Скри-и-и-и-и-и-и-и-и~ Противный тонкий звук больно резанул по ушам. Второй шаг, на этот раз медленнее и аккуратнее. Скр-ряк! Третий и…. а, к чёрту! Быстро-быстро начав спускаться по ненавидимой лестнице, стараясь делать это максимально осторожно, но совершенно бесполезно, избегать скрипы. Лестница была преодолена, и Дорна со всей возможной скоростью умчалась за угол сбегая с места преступления, под звук открывающейся где то двери. Она продолжала быстро перебирать необутыми ножками по колючему полу, совершенно наугад петляя по этажу. Остановилась девочка лишь тогда, когда лбом практически влетела в большие двойные двери. "Столовая.." Это был тупик, точно, по всем законам доступной маленькой девочке логике, далёкий от нужных дверей директрисы приюта. Но не сказать, что её это столь разочаровало. Недавние воспоминания о тёплом воздухе в обеденном зале, почти не раздумывая, заставили синими руками толкнуть тяжёлые двери. На удивление незапертые, они подались с большим трудом и неохотой, и столь желанная теплота окутало острое детское лицо. "Как же... приятно". И вот пройдя немного подальше, (кажется ножки автоматически вели её к своему родному месту рядом с батареей) Дорна заметила чью то копошащуюся спину. Этот некто, был мальчик, явно старше её, повёрнутый к вошедшей худощавой спиной. В руках у него девочка заметила наверняка грубую, грязно-красную тряпку, которой мальчик активно, быстрыми рывками вёл по полу. Он, кажется, не заметил малышку, поэтому, что бы не показаться грубой и не наблюдать за непонятными делами мальчика, Дорна совсем легко присвистнула. Вышло, откровенно говоря, ужасно и глухо, но девочка получила желаемое внимание. И стоило работающему (?) мальчику медленно с полным раздражением и презрением лицом обернуться в её сторону, как она почти вздрогнула от неожиданности и не особо приятному совпадению. Сейчас в метрах десяти от неё на коленях с грязной тряпкой в руках глубокими тенями под глазами сидел обсуждаемый всем приютом "странный мальчишка". В памяти внезапно, совершенно счастливым совпадением залезли моменты, когда мальчишки, (или это были девочки из её комнаты?) Обсуждали некое "наказание". Это оно и есть? Заставить мальчика протирать посреди ночи в покрытой тёплым духом столовой? Не успела такая мысль развиться в маленькой голове, порождая собой более глобальные и глубокие суждения, как детские плечи вздрогнули от хриплого (заболел, что ли) и шипящего голоса. – Чего ты тут забыла, маленькая девчонка? Если ты вдруг захотела украсть хлеба у поваров, то спешу тебя огорчить, но выставляют его только утром, перед самым нашим приходом, — прозвучала совсем зло. – А если ты внезапно решила понаблюдать за моими страданиями в этом отвратном и пахнущем прокисшей капустой зале, то тебе лучше свалить прежде, чем я встану и придушу тряпкой, лежащей в моей руке. По рукам неожиданно прошла крупная дрожь, и холод, ещё более ужасающий, чем в совместной комнате, оцарапал её плечи, не прикрывающиеся колючей тканью. "Откуда он взялся, только?" Думать о возникновении странного дуновения времени не было, судя по все более скорчившемуся жуткому выражению на лице пугающего мальчика. Быстро-быстро начав крутить головой из стороны в сторону, как бы отторгая все предположения в её адрес, Дорна заметила, как "странный" зло и подозрительно прищурился. – Что случилось? — истерично-зло усмехнулся мальчик, наклоняя на бок голову в жутком жесте из ужастиков, которые тайком маленькая девочка просмотрела у старших ребят – Язык отнялся от нахождения с "жутким парнем"? Кажется, тот был доволен собственной версией её молчания и несмотря на желание не обламывать ему хороший настрой, дрожавшая снова, скорее механически, вновь покрутила головой. На этот раз на лице мальчика отразилось раздражённое, кажется, непонимание, и Дорна поспешила уточнить свои действия, скрещивая указательные пальцы на горле в форме "креста". Мальчик немного завис, распознавая её движения, смотря куда то в сторону от её головы, а после вновь вернулся чёрным (жуть то какая) взглядом к её маленькой фигуре. — Немая, значит? Ха-ха! — истеричный смех на этот раз поднял собой помимо наступающей жути и раздражение. "Чего ты надо мной смеёшься?" Разве могла быть что то смешное в чьём то несчастье или неудобстве? Кажется, мальчик и вправду ненормальный, подумалось ей. — Не думалось мне, что в этом приюте принимают и "дефектных". Хей, как так вышло, что я не знал о твоём существовании? – тут он уже еле сдерживал смех, что вызвало в ответ огромное недопонимание. "Разве в этом есть что то смешное?" Так или иначе, спросить явно ненормального мальчика о смысле юмора Дорна не спешила, быстро отворачиваясь к двери, с целью оставить мальчика в одиночестве. — Ну, куда ты? — он, кажется, успокоился, но голос "странного" не прекращал струиться неприятным весельем. — Снаружи так холодно, не считаешь? Почувствуй, как тут тепло. Разве было бы плохо остаться здесь на небольшое время? Ты посмотри на свои руки, они ведь все синие. В голосе того не слышалось и капли заботы, но малышка всё-таки задумалась. Возвращаться в холодную среду без своей первоначальной цели, то есть второго пледа, не очень-то и хотелось, а тёплый райский уголок под названием "столовая" не хотел отпускать девочку от себя. Однако парень позади неё был значимым противовесом на столь чувствительных весах сложных детских решений, что бы покинуть помещение на встречу холоду и монстров, наверняка ждущих её за большими дверьми. "Но что, если тихо сесть в другой угол зала, подальше от мальчика?" Нужно было возвращаться, говорило детское чувствительное сознание, но дрожавшие босые ножки, медленно ступая, сами повели ту в самый дальний от мальчика угол. Кажется, девочка расслышал едва заметный смешок. Хотя, может ей и почудилось. Дорна, переминаясь, заняла место, ближнее к её родному обеденному стулу, опираясь на ржавую батарею, лишь краем сознания думая, что от мисс Вул ей точно перепадёт за грязный от жёлтого налёта плед. Девочка скукожилась склоняя голову, и пара прядей неприятно закрыли обзор. Мальчик, вроде как, даже перестал обращать на сидящих внимание, возобновляя свои движения тряпкой по полу. По всему залу монотонно и глухо раздавались неприятные звуки трения о шершавую древесину, но для сонного сознания ребёнка (поразительно, что усталость сразила ту только а данный момент) эти звуки были подобны колыбельной. Лоб лёг на поставленные коленки, а сознание сосредоточилось на обжигающем тепле батареи за спиной. Едва ощутимым но достаточным, что бы отогреть маленькое тельце. Сон постепенно начал забирать малышку, а со стороны раздался едва различимый, теперь, голос. — Знаешь, тут было так скучно, — в голосе странного мальчика невозможно было услышать и капли серьёзности, но Дорна слишком хотела спать, что бы зацикливаться на этом. — И тут как совпадение, — тем временем продолжил тот. Голос его был едва различим и почти сливался с оглушающим звуком протирания пола. — Я ведь заметил как ты, мелочь, смотрела на меня в столовой. Хей, решила на ненормального поглазеть? Ну, это нева-а-ажно, — жутко пропел "странный". — Считай, что я привык к этому. "Пожалуйста, тише". Мальчик, своим певчим голосом, не давал сну окончательно забрать Дорну, чем заставлял может и не в сильнейшем гневе, но все таки со всей возможной детской и невинной раздражительностью просить в мыслях того помолчать. — Но знаешь, очень некультурно таращиться на незнакомых людей. Это крайне неуважительно, — Дорна, если бы хоть что-то соображала сейчас, точно бы согласилась с его суждением, даже не смотря на явно насмехающуюся речь. Может, его задело, что Дорна пялилась на него? Она честно думала, что он поймет её немое, но привычное "прости". Значит, что бы не показаться другим грубой, ей следует как то искупить вину? Ну, об этом девочка подумает попозже. Если вспомнит, разумеется. — Так, — энергично и как-то фальшиво весело тем временем продолжал её нежеланный собеседник. – Может, познакомимся, что бы немного смягчить твою грубость, а? "Это… было бы хорошо" Тогда и искать не нужно ничего, верно? И так и сяк она нарушила нормы приличия, которым её обучала мисс Марта, но со знакомыми ведь не так страшно? Знакомый может и простить грубость. Дорна слегка дернулось. Что то было… неправильным сейчас. Странным. Желание уйти само собой с новой силой поднялось в детской душе, проседая в лёгких, но ноги не слушались молодую хозяйку. А сознание, несмотря на ускоренный удары сердца, вдруг с новой силой решило смыться, и как бы Дорна не хваталась за него, убегало оно всё дальше и дальше. А мальчик всё продолжал. – Моё имя Том. Том Реддл, если быть точным, — звуки скряба исчезли, и стоило девочке с большим трудом поднять чугунную голову в сторону говорившего, как её карие глаза встретились с пустыми, смотрящими прямо в душу, чёрными дырами. "Страшно. Как же мне страшно. Где мисс Марта? Мисс Марта!" Желание уйти из уже не такого приятного, пропитанного тёплом зала перехватило дыхание. — А ты у нас Дорна Грау, не так ли? Но разум окончательно заволокла черная пелена, отделяя Дорну от узко улыбающегося, странного мальчика с обыкновенным именем.