Эти ебучие шорты

      Дирк один раз смотрится в зеркало и решает:       — Нет.       И навсегда занавешивает его простыней с Николасом Кейджем, по неизвестной причине лежащей в шкафу комнаты его Бро.       «Я влюбился в клинического идиота» — с ужасающей ясностью понимает Дирк в тот же момент, как осознает это чувство, пятый час споря с Джейком, что должен брать с собой отважный исследователь, отправляясь в экспедицию: походный рюкзак, провизию и инструменты или все-таки мачете да ебучие ультракороткие шорты.       Его снобличие чуть не врезается в стену, и это единственный момент в его никчемной жизни, когда он теряет над чем-то контроль.       Дирк клянется, что он же станет последним.       Джейк делает слишком много фотографий, поставив одну ногу на валун, на валун побольше, как грёбаный покоритель валунов и пацанов с камнем вместо сердца, а Дирк слишком долго их рассматривает и слишком старательно прячет папку с ними среди файлов.       Однажды он пририсовывает одной из них усы со скуки и присылает Джейку. Джейк отвечает:       — Это великолепно! Ты действительно думаешь, что мне подойдет сие благородное выражение мужественности?       Дирк гладит пальцами клавиши в редком подобии нервозности.       Он хочет сказать: «Ты достаточно мужественен», но его мятежный разум затапливают образы повзрослевшего Джейка, чьи мускулы налились силой, а улыбка — уверенностью. И эти усы...       — Да.       Черт возьми, да.       Когда им по четырнадцать, Джейк впервые делает это. Дирк втягивает через ноздри воздух, будто его процессору нужно как можно более мощное охлаждение. На его компьютере фотография Джейка. Вернее, его торса. Вернее, его голого торса.       — Что думаешь?       Что думает Дирк? Он ничего не думает, молодой человек. Дирка больше не существует, он заспамлен системными ошибками, пожалуйста, перезвоните позднее, пи-ип.       — Я многого достиг благодаря дракам с твоими роботами.       Хорошо, хорошо. Информация. Мы можем работать с этой информацией. Дирк еле находит в своем пересохшем рту слюну, чтобы сглотнуть.       — Да.       Две секунды сообщение висит, как гильотина над шеей Дирка. Потом он пишет:       — Я пришлю тебе еще.       И черт, они изобьют его до нестояния.       Дирк знает, знает, что он не хороший человек, но до этого дня он никогда не подходил так близко к тому, чтобы стать плохим.       Его рука лежит на бедре, большой палец почти касается напряженного члена. Дирк думает.       Он не слишком любит смотреть на себя. Касаться себя ему кажется настолько же отвратительной идеей и не только по названной выше причине. Джейк его друг.       ...но Джейк так горяч.       Мизинец осторожно движется вдоль его члена через трусы. Недостаток стимуляции вымораживает, но Дирку нравится это удовольствие пополам с мучением.       Он ласкает себя пальцами через ткань, угождая и наказывая, и знает, что завтра не сможет об этом забыть.       — Дружище. Откуда я вообще знаю, что ты парень?       Дирк без понятия, как их разговор вообще к этому пришел. Может, дело опять в этих ебучих шортах. Но суть в том, что Дирк отвечает:       — Что ж. У меня есть член.       — Правда?       — Тебе нужны фотодоказательства?       Молчание, за время которого семь Дирков могли бы: а) самоубиться; б) вырвать себе язык.       — Нет?       Нет с вопросительным блять знаком что это должно нахуй значить       — Тебе нужны фотодоказательства.       — Нет!       — Потрясающе. Членолюб.       — Дирк!       В этот день никто не шлет никому фотки членов.