Мой гений

      Ты проснулась, куколка. Я медленно встаю со стула в углу комнаты и не спеша подхожу к тебе, заглядываю в лицо.       - Ну здравствуй, куколка. - С усмешкой произношу я, кладя ладонь на твой лоб и убирая с него слегка влажные, чёрные пряди волос.       Ты лишь мычишь в ответ, мотая головой и затем затихаешь, останавливая свой взгляд на мне.       - Я не понимаю ни слова, куколка. - Чётко проговариваю я, близко наклоняясь к твоему лицу, из-за чего ты начинаешь прерывисто, нервно дышать и по твоему лбу вниз скатывается капелька пота... Я чувствую твою панику и... Ах, да! Прости же меня за забывчивость! Твоего мерзкого язычка, говорящего мне ранее свои приторные, полные лести лживые речи, больше нет... Что же ты говорила? Точно, вспомнил! Что я гений, что всех поведу за собой, что они будут безропотно внимать каждому моему слову... Но я не настолько глуп, куколка. Я вижу обман, взором могу проникать сквозь поддельные маски в самую гнилую суть души... И я умею срывать эти маски. Но полно!       Резко выпрямляюсь, дотягиваюсь рукой до столика, беру с него пару перчаток, натягивая их на руки... Чёрт, малы... Но в аптеке не было других, надо потом зайти ещё... Иногда приходится довольствоваться тем, что есть. Правда же, моя куколка? Подцепляю пальцами скальпель, поднимаю руку на уровень своего уха, чтобы ты видела острое лезвие инструмента и с любопытством заглядываю в твои глаза. Как и ожидал, я обнаружил в них ужас... И страх. Благоговейный страх. Страх передо мной! Страх перед участью, что тебя ожидает, пусть ты и понятия не имеешь об этом!       Перехватываю скальпель в левую руку, свожу брови к переносице, сосредотачиваясь и провожу ровную линию от начала лба, виду её по спинке носа... Ты сразу начинаешь дёргаться и я обхватываю свободной рукой с обеих сторон твои щёки, фиксируя твою голову. Разрез должен быть аккуратным. Какие же вы всё-таки предсказуемые, мои куколки! Вы одинаково дрожите от боли, ваши зрачки расширяются от неё, вы, лишённые своих поганых языков, настолько похоже мычите, что если бы делали это синхронно, то из вас получился отличный хор!       Теперь я делаю надрез вдоль основания нижней челюсти. Отодвигаюсь назад, любуясь своей работой. По твоей щеке скатывается пара слезинок. Вытираю их, стараясь не испачкать твоё лицо в крови, промакиваю тампоном выступившие из надрезов капельки и кидаю его в судно. Делаю еще несколько разрезов на твоей склизкой от пота коже и отгибаю её пласт, открывая своему взору мышцы. Они как на ладони: лобная, носовая, круговая глаза... Совершенные пропорции, подаренные самой природой тебе, несовершенному существу с прогнившей до самых корней душой. Да, ты воистину грязное существо: наглое, абсолютно поверхностное, которое не смогло верно понять моих уроков и при этом имело дерзость льстить и убеждать меня в обратном. В большинстве своём дешёвки все такие: улыбаются, стреляют своими глупыми глазками и тут же, стоит посмотреть в их сторону, торопливо отводят взгляд, будто ничего такого и не делали... Сверкают своими бёдрами в коротеньких платьицах, которые специально для этого надели, а потом строят из себя невинных скромниц... Сортирные дряни!       Закончив со второй половиной лица, одним движением сдёргиваю с твоего обнажённого тела простыню, отшвыривая её в сторону и проверяю, надёжно ли зафиксирована ты на столе, ведь всё должно быть идеально. Начинаю вести линию. Это воистину ювелирная работа. Когда закончу, верну маску на место и тот, кто увидит тебя в таком же виде, в каком вижу тебя сейчас я, восхитится моей работой. Я и в самом деле гениален... Но гениален лишь потому, что приложил усилия, чтобы сделаться таким! Я - художник, соскабливающий с обезображенного уродливой мазнёй холста краску и проявляющий тем самым спрятанный под ней прекрасный портрет! Ну или же пытаюсь нарисовать новый. Это зависит от степени гниения души. Бросаю случайный взгляд на твоё лицо и вижу, что твоя голова упала набок, а глаза закрыты. Моментально кладу два пальца на сонную артерию. Пульса нет. Скорее всего, ты умерла от болевого шока. Я даже и не заметил, как ты потеряла сознание: настолько увлёкся снятием маски. Надо заканчивать. Беру со столика иголку с ниткой и начинаю возвращать твою маску.       Тебе повезло. Очень повезло, ведь ты довольно быстро умерла, куколка. Знаешь, раньше учёным запрещали проводить анатомические исследования на трупах и они похищали с улицы всякий сброд, вроде бездомных. В подвалах учёные слой за слоем снимали кожу, мышцы, добирались до органов подопытного и всё это время кормили его жидким бульончиком, попутно наблюдая видимые невооружённым глазом физиологические процессы. Эти мучения длились по несколько дней. Невзирая на твою убогость, ты везучая. Была. На этом твои достоинства заканчиваются.       Наконец-то я закончил с маской. Со вздохом поднимаю с пола простыню и накрываю тебя ей. Потом надо одеть тебя и выбросить куда-нибудь, как мусор. Тебя с лёгкостью заменят другие, такие же никчёмные и заменяемые, подобно тебе. Ты была до невозможности жалкой. Я уже подыскал трёх подходящих кандидаток на твоё место и они же будут участвовать в моём предприятии... Это станет моим апофеозом, восхождением на вершину, которую доселе никто не отваживался покорить! Вопрос в том, кто из них сможет стать поистине достойной моего внимания, кто из них сумеет внять моим урокам и наставлениям? Правда, подготовка займёт весьма длительное время, но я терпелив: если как следует не подготовиться, то эксперимент провалится, окажется неудачным и придётся начинать сначала... Но хватит этих размышлений. Мне пора. Надо успеть доделать ещё пару дел до того, как твоя телесная маска начнёт портиться и эта душевная гниль будет постепенно проступать наружу. По пути к двери сдёргиваю окровавленные перчатки, выбрасывая их в урну и уже у самого выхода снимаю халат, небрежно закидывая его на напольную вешалку. Вздохнув, открываю дверь, выходя в коридор и иду навстречу своему, как я надеюсь, успеху. Я нашёл новых интересных куколок для себя. Прощай.