Аватар: Благословение смерти

      — Код красный! Всем главам хирургических отделений в операционную №2.       Код красный — зловещее оповещение прозвучало несколько раз на всю больницу. Только глухой может его не услышать. Он означает, что пациент настолько экстренный, что счет идет не на минуты, а на секунды.       После ночной смены обычному человеку подорваться и побежать в другой конец огромного здания достаточно сложно. Но врачи — люди, у которых это как будто заложено в ДНК и подкреплено годами учебы и интернатуры.       Будто бы и не открывая глаза после сна, я пулей вылетела из комнаты отдыха в сторону операционной. А в голове крутилось «Что случилось, раз созывают всех хирургов?» 1 минута. Кто-то еще добегал, но большинство уже было на месте.       — Военный пилот. 35 лет. Потерял сознание, в следствии чего и управление самолетом. Кровоизлияние в мозг, перелом двух ребер, одно из них проткнуло легкое, открытый перелом левой берцовой кости. Лицо сильно изуродовано, опознать не удалось, — начал главврач.       — А разве не было известно, кто был в самолете? — логичный вопрос из толпы.       — В кабине были двое. Пациента нашли уже возле обломков. По данным медицинских карт, у одного был атеросклероз.       — Тогда где второй?       — Не найден. Есть вероятность, что катапультировался. Оперировать надо одновременно. Мозг, легкие, нога и сердце.       Дальше экстренный инструктаж, как и кто что делает. Пока обсуждали план действий, мимо медсестра пронесла вещи пострадавшего. Мозг на секунду отключился, а сердце рухнуло вниз. На порванных и обгоревших остатках одежды лежала кожаная нить с металлическим кулоном дракона. Я не могла не узнать то, что делала собственноручно. Нетеям — пронеслось в голове. Flashback       — Что у тебя сегодня?       — Испытания нового самолета. Не знаю, кого назначат пилотом, но в любом случае, я обязан там быть.       — Надеюсь, все пройдет хорошо, — обеспокоенно произнесла я за завтраком в кафе. После ночной смены у меня было ровно полчаса, чтобы провести его с Нетеямом. И зная это, он первым же делом приехал ко мне.       — Не переживай, — его легкая улыбка и поглаживания по голове, действовали лучше любого успокоительного. Конец Flashback       Не успела я все осознать, как уже стояла и на автомате мыла руки. Садясь прямо напротив лица пострадавшего, я тщетно пыталась разглядеть очертания Нетеяма. Даже не знаю для чего: напугать себя еще больше или успокоить.       — Доктор Салли, — тревожно обратилась ко мне медсестра, протягивая скальпель.       — А, да. Начинаю, — взгляд на часы. 07:28 pm.       Включив хладнокровие, на какое была способна в данный момент, я приступила к операции.       Операция на мозг такая же серьезная, как и на сердце. Именно с мыслью будто увидев «центральный процессор» человека напрямик, смогу лучше их понимать, я и выбрала нейрохирургию. Слишком сложно, ювелирно и от того лишь интереснее.       Внезапно приборы запищали, крича о том, что пациент умирает.       — Остановка сердца! Дефибриллятор! 250 джоулей! Всем отойти, — как будто кто-то дернул всех за ниточки, и все врачи и медсестры отскочили на шаг назад.       Вместе с приборами кричало и мое сердце. Я до сих пор не была уверена в том, что это Нетеям, но и исключить это не могла. Только не умирай! Живи! Ты должен остаться в живых! Холодный взгляд сосредоточенный на пациенте и приборах, а в голове лишь крик мольбы. Два разряда и приборы вновь успокоились, давая нам время спасти человеческую жизнь.       Когда я наконец отошла от пациента и обменялась взглядом со следующим хирургом, на часах уже было 10:42 pm. Но чувство тревоги не давало мне просто так покинуть операционную. Естественно в самом зале мне никто не разрешит остаться, поэтому пришлось выйти за стекло. Пока была моя очередь оперировать, время пролетело незаметно, но стоило покинуть комнату, и оно замедлилось, будто и вовсе остановилось. Хладнокровие, которое держалось до сих пор, мигом испарилось, но я все равно не спешила показывать все эмоции.       03:19 am. Конец. Все закончилось. Мой взгляд бросился на мониторы: давление, сердце, сатурация — все в норме. Выдох облегчения не заставил себя ждать, а ноги подкосились.       — Эльза! — кто-то из моих коллег успел меня подхватить. — С тобой все в порядке?       — Да-да, просто слегка переутомилась.       — Тогда что ты тут до сих пор делаешь? Твоя часть работы давно закончилась.       — Я врач, обязана быть до конца.       — Я все понимаю, но твоя упертость никак не помогает твоему здоровью.       — Как пациент?       — Ты хорошо справилась со своей работой, но все-таки внутреннее давление из-за кровоизлияния держалось очень долго для него. Он в коме. И когда…       Мужчина не успел договорить, как снова пришлось меня слегка придержать. «И когда он очнется и очнется ли вообще — неизвестно». Только чудо поможет — так говорят люди, когда врачи спасают жизнь без точных прогнозов.       Пока пациента перевозили из операционной в интенсивную терапию, я все еще стояла за стеклом и смогла выйти только спустя пять минут. А выйдя, не могла понять, почему интуиция и чувства не тянули меня сюда раньше.       Чудо. Высокий парень в порванной авиационной форме, такой же как несла медсестра, с поцарапанным лицом и загипсованной рукой. Не успела я выйти за дверь, как на меня обеспокоенно смотрели родные глаза цвета леса и солнца.       — Эльза, — тихо прошептал парень. Подойдя к нему вплотную, я стала бить его в плечо.       — Ты идиот?! Почему не связался со мной раньше? Знаешь как испугалась? Место откуда его привезли, возраст и кулон — все совпало, а распознать не удалось. — Я продолжала бить и кричать, пока истерика не забрала последние мои силы.       — Прости, милая. Прости, что не получилось связаться раньше. Все хорошо, я в порядке, — продолжал успокаивать меня Нетеям.       После того, как я окончательно успокоилась и переоделась, мы вместе поехали домой. Ночной город окутывал своей тишиной, давая расслабиться. Нетеям не спеша вел машину, давая мне уснуть, но при этом что-то рассказывал про катастрофу. Что им нельзя носить что-либо на шее во время испытаний, так что кулон был просто у него в кармане и выпал. Что кто-то намеренно испортил самолет, для небольшого крушение, чтобы испытания провалились, но из-за того что пилот неожиданно потерял сознание, последствия оказались куда масштабнее. И про то, как сам Нетеям не мог связаться и также сильно переживал за меня. Дальше я уже не слушала, просто заснула, крепко сжимая его ладонь. *Месяц спустя*       — Доктор Салли, подождите пожалуйста. Мне нужна ваша помощь, — молодая девушка только закончившая интернатуру протягивала мне снимки МРТ своего пациента.       Немногие приходили ко мне за советом после моего перевода. Но я была немного рада, что кто-то да остался. В основном это были либо молодые врачи, которые во время своей практики учились у меня, либо коллеги, что сталкивались со сложными случаем, ведь раньше это была моя работа. Этакий «доктор Хаус» в нейрохирургии.       — Доктор Салли, скажите, почему вы ушли в детскую нейрохирургию? Это все из-за военного пилота месяц назад? — перед тем как поспешить обратно к пациенту, спросила девушка.       — Дети — самые сложные пациенты. Можно сказать, тот случай дал мне понять, что пора двигаться дальше. Пришло время разобраться, что происходит у них в голове. Кто знает, когда ещё умение понимать детей пригодиться.