Только Он

      Приятная песня играла в помещении, заполняя каждый его уголок.       Джаз. Нет, блюз. Нет… да кто вообще разбирает жанр музыки? Разве что он? Да, определённо, он разбирается во всём. И не только в музыке. Эта буква давно засела в голове хостика. Хотелось прижаться к тёплому телу, обнимать, целовать и просто быть рядом. Только его запах парфюма кружил голову, заставляя сердечко быстро и энергично постукивать в юношеской груди. Вот что значит влюбиться по уши. От одного лишь упоминания его имени, Ёши готов распластаться по полу фиолетовой массой. Но, наверное, это так болезнь сказывается, верно?       Голова кружится, скорее всего, тоже из-за болезни, но это так… дурманит.       Почему от этого мотива приятно сдавливает живот? Он включал эту музыкальную композицию в машине неделю назад, когда подвозил звездоглазика домой. Да, наверное хостик и правда сбрендил. Думает о всякой чуши и слушает на репите чей-то плейлист, который он любезно попросил одолжить. Ладно, сейчас нужно приготовить горячий чай со звёздным порошком и доделать отчёт.       Ёшка стоял у чайника, в ожидании того, когда тот вскипятится. Сегодня была довольно ясная погода, к вечеру солнышко уходило за горизонт, оставляя после себя лишь малую толику медных золотых лучей, уступая место бардовому глянцевому свету.       Довольно романтичное время суток. А ведь этот цвет схож с оттенком его галстука, который уж очень хорошо сочетается с малиновым пиджаком. Да, только он хорошо смотрится в этой одежде, определённо. Да и вообще сам по себе хорош, а ещё красив, умён, эрудирован. Не хост, а мечта!       Так, Ёшка стукнул ручками по столу, отвлекаясь от назойливых мыслей, взбредёт же в голову, пора заняться делом. Всё таки нельзя зацикливаться только на нём, работа не ждёт.       Залив кипяток в стеклянный стакан, изначально насыпав туда лечебного порошка, хостик взял лиловую тряпочку и приложил к нему, чтобы не обжечься, после прошёл и сел за белоснежный стол, с маленькими звёздочками под жидким стеклом. Включив ноутбук, звездоглазому сразу прилетело сообщение от него, почему парнишка немного поперхнулся. Щёлкнув на кнопку мыши и открыв месседж, перед глазами высветилась фраза, поданная коротко и ясно:       «После работы заеду к тебе, заберу отчёты».       Ёшка бы подавился ещё раз, да уже было нечем. Сердечко сделало кульбит, а живот снова стянуло, как будто там летает рой бабочек. Ладно, подводить своего напарника, а по совместительству и начальника, нельзя. Отчёт фиолетик делал ещё с утра, да только уснул от того, что голова не соображала.       Буковка размялась, потянулась кверху и принялась доделывать свою работу.

***

      Парень откинулся на спинку мягкого серебряного стула, шумно выдохнув, возведя глаза к потолку. Уже стемнело, восемь часов вечера наступили довольно быстро. Работа доделана, теперь он со спокойной душой может отдохнуть. Но вспомнив, кто собирается наведаться к нему домой, он подлетел и тут же начал думать. Всё же следует угостить гостя чашкой чая. Если уж тот согласится на чай, то можно предложить и поужинать вместе.       Ёшка глянул на себя, одежда! Ему стоит переодеться, не будет же он встречать его в своей фиолетовой пижаме в полосочку, даже если тот просто заберёт отчёт.       Он рванул в свою комнату, быстро сменив свою домашнюю одежду на что-то более выходное. Напялив фиолетовую футболку с белой звёздочкой в правом верхнем углу, чёрные джогеры и лиловые носки, он побежал в ванную, принимаясь чистить свои зубки.       Квартира, к слову, была у него довольно просторная, а жил он, на минуточку, в многоэтажном доме. Если быть конкретнее, то на седьмом этаже, а вид из окна его квартиры был прекрасный.       Звездоглазик часто застматривался на другие многоэтажки, которые успели понастроить рабочие буквы, цифры и знаки. А ведь жизнь в их мире течёт почти так-же, как и в мире людей. С такими же заботами и хлóпотами, правда с долей чудес.       Зайдя на кухню и поставив чайник снова греться, хостик быстро осмотрелся и принялся убирать весь сор, который был на глазах. Ёшка – буковка чистоплотная, но во время болезни убираться как-то желания не было. Можно было воспользоваться магией, но волшебную палочку он, к большому сожалению, оставил на работе. Просить его он не хотел, не хотел загружать своими заботами. А про то, что он мог попросить передать её сегодня, как-то вылетело из головы. Да и какой смысл, послезавтра всё равно тащиться на работу, там он и заберёт свою палочку-выручалочку.       Послышался мелодичный звонок в дверь, а после три стука. Ёшка подскочил, крикнув, что сейчас прибежит и откроет дверь, а сам успевал запихивать грязные вещи в стиральную машину. Напоследок оглядевшись, он выдохнул и пошёл открывать дверь.       На пороге стоял он, собственной персоны. Только выглядел как-то странновато, с маской на половине лица, открывающую только нос, губы с щеками и подбородок. Но что тут удивительного? Только он иногда бывал странным, но это даже забавляло. Ёшка неудержался и хихикнул.       — У вас что, сегодня был бал-маскарад на работе? — прикрывая рот ладошкой проговорила буква.       — Да нет, просто решил надеть сегодня, не хочу показывать своё привлекательное лицо.       О да, а ведь он прав, только у него было чертовски привлекательное лицо. Да и голос, ну жутко манящий, будоражущий каждую клеточку юношеского тела.       Ёшка закрыл дверь, попутно запуская своего гостя, а после провожая на кухню. Он нёс с собой какой-то пакет, который поставил на стол и принялся выкладывать содержимое.       — Как видишь, купил торт, твой любимый, вишнёвый, я помню. Ещё вино взял, отпразднуем твоё выздоровление? Честно говоря, без своего ассистента мне пришлось тяжело, — улыбнулся.       — Ты же приехал за отчётами, — хмыкнул хостик, а внутри всё ходуном ходит от счастья.       — Да, но это же замечательно, больше не придётся возиться с работой одному!       Он распаковал торт и прошёл к шкафам, доставая оттуда два хрустальных бокала и расставляя их на столе. Также откуда-то нашёл штопор, о котором Ёшка и сам не знал или не помнил, вытащил пробку и разлил жидкость по бокалам. Ёшка молча наблюдал за действиями хоста, немножко умиляясь тому, что тот так активно хозяйничает в его квартире. Только он может брать инициативу в свои руки, даже когда это не требуется.       Буква протянула бокал звездоглазому, наполненный красной жидкостью.       Симболары сели за стол, на котором стояла ваза с букетом из фиалок и герани. Он протянул свой бокал, чтобы чокнуться, после чего послышался звонкий дзынь. Парни молча попивали из своих бокалов, пока он не прервал молчание вопросом.       — Понравился мой плейлист? — ухмыльнулся хост, делая ещё глоток вина.       Ёшка сразу замялся, немного краснея. Он и забыл выключить проигрыватель, который до сих пор транслировал музыку в помещении.       Только он может задать ничем не примечательный вопрос, который почему-то вгоняет в краску.       — Да, довольно приятные композиции, мне лично очень понравились, — он отложил свой бокал, улыбнувшись напротив сидящей букве. —Я отдам тебе диск с песнями сегодня, спасибо, что одолжил.       — Можешь оставить себе, считай за подарок, — на миг последовало молчание, хост искал за что зацепиться глазами, но решил пустить свой взор на фиолетика. — Ёш, я…       Звездоглазый внимательно посмотрел на него, в ожидании дальнейших слов, которые были произнесены довольно-таки… сладко.       — Я… заберу отчёты и пойду. Уже поздновато.       Только он умеет так легко обламывать.       Фиолетик слегка потерялся в прострации, огорчившись, что это всё, что хотел сказать хост. Ё молча поднялся из-за стола, направляясь в свою комнату, забирая оттуда все бумаги. Он уже стоял в прихожей, в ожидании своих сладеньких отчётов.       — Держи, я их распечатал и скрепил, — подал хостик. — Всё? Или ещё что-то есть?       Он поглядел на Ёшку, забирая отчёты, а на языке всё вертяться слова, но подобрать их не может. Фиолетик тянется к нему, не выдерживая, хочет снять эту дурацкую маску, посмотреть на такое родное и всем сердцем любимое лицо. Но он не позволяет, а лишь перехватывает руки хостика, из-за чего бумаги падают на пол. Три секунды проходят быстро, но им этого хватает, чтобы посмотреть друг на друга и сорваться. Слова улетучились, на их место пришли действия.       Он примыкает к губам хостика, жадно и рвано целуя их, но звездоглазого это даже занимает. Буква прижимает фиолетика к стене, удерживая руки того над головой, чтобы не убежал, хотя он и не собирался. Господи, как же он приятно пахнет, этот запах так дурманит, что мозг просто плавится, остаётся только ловить такие запоминающиеся кадры. Ох, только он может так затмевать мысли фиолетового хоста, заставляя желать его всё больше и больше. Малиновая буква перемещает свои руки на талию Ёшки, спускаясь ниже и приподнимая его за ноги, придерживая, всё также ненасытно впиваясь в чужие губы, а после спускаясь дорожкой поцелуев к шее. Только он может так страстно целовать, что аж крыша едет. Слишком жарко, хочется снять с себя всё лишнее. Как-же фиолетика раздаражает эта маска. Он тянется к ней, сразу же снимая этот ненужный аксессуар. Поцелуи прекратились, жар как-то резко спал, а глаза из обычных превратились в две тарелки.       Ёшка мигом оторвался от хоста, слез с мужских рук и отошёл на четыре шага назад, в полном шоке выдавая, чуть ли не крича:       — АЗ?!       Как он мог спутать Аза с И Кратким, это же два разных человека. Но почему их голоса, одежда, парфюм и цвет волос похожи?       Резко, как по щелчку пальцев всё пропало, стало чёрным. Фиолетик резко поднялся, тяжело дыша. Он сидел на постели, а рядом лежал… Краткий. Ёшка выдохнул, вспоминая всё, что произошло. Это был сон, просто тупой сон. Звездоглазый тут же тихо засмеялся. Он, конечно, здоровски перепугался. И Краткий открыл глаза, слегка приподнимаясь на локтях и чуть-чуть зевая.       — Что такое? Ты чего?       Ёшка перестал смеяться и повернулся к нему, самой лучшей и неповторимой, а главное его, букве русского алфавита. Фиолетик улыбнулся, повалив на постель Краткого, чмокнув в нос и обняв, а затем тихо прошептав:       — Только ты можешь так напугать, даже во сне.       Краткий, собственно, ничего не понял, но и нужды особой не было. Он только обнял своё звездоглазое чудо в ответ и они снова заснули.       Лишь нетронутый вишнёвый торт и два пустых бокала могли наблюдать за этой идиллией.