Я — не я

      Работа в столь известном месте не делала его жизнь особенной. Он всего лишь проводил плановый техосмотр, иногда заменял ржавые детальки, и эта работа была несколько муторной. Другое дело, что его считали везунчиком, ибо большинство инженеров уходило оттуда если не с травмами, так с психикой разбитой. Его часто спрашивали: «Каким образом ты всегда остаёшься в живых даже после ошибок?»       Ответ был простым как доллар за сигарету, но таким неудобным, что проще было непонимающе пожать плечами. Он был просто везучим парнем, едва достигшего двадцати пяти лет. Как говорят старожилы, молоко не обсохло на губах, а уже что-то из себя строит. Многим не нравилось, как он хмуро ходит, как игнорирует вечеринки, и как его за это не увольняют. Но он был чертовски удобным, ведь этот аниматроник словно и слушался только его, и с удовольствием. Хотя это были лишь домыслы. Звезда ко всем был добрым и чутким.       «Мне нравятся твои карие глаза, комета. Они похожи на растопленный шоколад».       Ник с этим и не спорил. Но знали бы они, что в ИИ аниматроника запрятано. Нежность, даже больше, чем у человека. В большей степени детская, ибо только ребёнок мог бы сказать: «Ты сияешь ярче Сириуса на небе». Медведь — и звездный ботаник. Конечно, этот робот был ещё и взрослым... слишком волнующийся за любую мелочь. Это граничило с паникерством, просто потому... «Ты чихнул больше пяти раз в день, ты точно заболел. Я должен сделать всё, что нужно для твоего выздоровления». Это ненормально для человека...       «Твой хвостик становится всё больше с каждым днём. Тебе удобно расчёсывать их каждый день? Хм. Твои волосы жёсткие, но они похожи на чёрный водопад».       Ненормально ведь любить аниматроника, тем более главного? Впрочем, ему пофиг на мнение. Он получал свои положенные доллары раз в неделю, а ночевал здесь же, в огромном комплексе. Любил работу? О, вовсе нет, просто не было желания, и родственников нет. Так-то у него были средства и он мог позволить себе квартиру. Но поводов менять обстановку не было. Деньги есть, чертовски милый Фредди рядом, и компания вполне себе живёт. Звучит как сказка, только вот и для его привязанности есть своя причина.       Просто медведь этот, с наклонностями папочки, единственный, кто может спасти его от буйных аниматроников. Ник ни разу не понимал... глупая программа с недоработками и с вирусами. Но ночью они его не узнавали, считая нарушителем.       «Они скоро придут в себя. Не бойся. Со мной ты в безопасности».       Бояться стоило бы медведю, ведь его спокойствие и разумность уже не раз вызывали проблемы. Дети говорили, что Фредди смотрел на них с грустью иногда. Да и он сам порой думал... что для робота, пусть и с ИИ, как говорит начальство, он слишком не следует своей программе. Стоило бы больше об этом думать, но Ник был от этого в восторге. Большой медведь с слишком добрым сердцем, гипотетически и метафорически. Какая тут может накладка?       Хорошо, да, ещё Ник был большим эгоистом. Ему просто нравилось до дрожи в коленках, как на него смотрели эти глаза, как его брали на руки полобно ребёнку, как механический голос с медовой ноткой хвалил его. Детдомовцы эгоисты сами по себе и он яркий тому пример. И он не хотел... не хотел оставаться один.       Слишком большой эгоист для слишком доброго медведя.       «Всё будет хорошо, комета».