С группы по нитке

Чонгук всегда боялся встретить человека, в которого влюбится до потери пульса. Он боялся попасть в ловушку собственной искренности и заболеть. Те, кто остерегался ханахаки, боялись боли, боялись смерти, обычно вели себя сдержанно, держались особняком. Но только не Чон. Он был достаточно открытым и добрым человеком, удивлялся мелочам, смотрел на Намджун-хена большым оленьими глазками, улыбался прохожим. Он допускал симпатию, легкие отношения, но не более. Чонгук не хотел погрязнуть в чувствах, не хотел однажды понять, что где-то внутри стебли цветов оплетают сердце и легкие, не хотел медленно подыхать, захлебываясь собственной кровью. Это был его единственный страх. Но это стало его подарком на день рождения. Счастливого дня смерти? Ему судьба это хотела сказать? И почему она иногда так несправедлива с людьми? Первого сентября Чон планировал дрыхнуть до вечера, забив на институт, а после купить маленький тортик и разделить его с Намджуном и Чанбином. Все как полагается. Никаких шумных тусовок или вечеринок сюрпризов. Парню было достаточно присутствия двух близких друзей, фильмов на плазме и тортика, который можно было не отрезая, есть ложкой. Правда, проснулся он от достаточно неприятного чувства. И, как ни странно, это было не предвкушение от дня рождения и не тоска из-за того, что он постарел еще на год. Нет. Вообще, он проснулся, потому что голова заболела, но потом он почувствовал кое-что еще. Нестерпимая боль в груди, ее будто чем-то сдавливает и тошнота подкатывает к горлу. Вскочив на ноги, Чонгук бежит в ванну и падает на колени перед белым другом, попутно думая, чем уже успел отравиться. Чон уже приготовился созерцать собственную рвоту и долго полоскать рот, чтобы избавится от ужасного вкуса, от которого хочется вырвать еще раз. Только вот унитаз окрасился красным, во рту почувствовался металический привкус, а по воде плавали розовые изогнутые лепестки, бледнея у кромки. Непонятно, от какого они цветка. У многих растений вообще-то такое, а Чон вам не Ванга. И вообще, он знает только базовые цветы, он совсем в этом не разбирается. Его тут же затошнило по-настоящему и он склонился над фарфором. Умывшись, и как следует промыв полость рта, прополоскав на всякий случай мятным ополаскивателем, Чонгук бредет в свою комнату, заваливаясь на кровать. Он ощущает такую дикую слабость во всем теле, что даже нет сил добрести до кухни и выпить таблетку от головы. Сейчас ему кажется, что его организм настолько вымотан, что он заснет даже с головой, по которой монотонно бьют молотками, раскалывая череп. Друзьям парень решает не сообщать, а поспать еще немного, пока слабость не отступит. Сегодня его день рождения. Ну вот почему именно в этот день все должно было пойти через задницу? Проснувшись, Чон долго размышлял, кто это мог быть. Кто мог настолько сильно впитаться в его сердце, что аж начали прорастать цветы. На ум пришел только один человек. В это светлое июльское утро Чонгук не находил себе покоя. У его мамы день рождения, а цветы он ей так и не купил. Тогда парень вспомнил, что недалеко от его дома есть маленькая цветочная лавка, что открылась совсем недавно. Было принято решение пойти туда. Других вариантов у Чона все равно не было. По размерам лавка и правда была небольшая, но у парня захватывало дух. Несколько минут он тупо пялился на оформление. Название "Le Charme" каллиграфическим почерком и золотыми буквами висело в обрамлении лозы и цветов вьюнка. С крыши маленького здания свисали фиолетовые веточки, по колоннам спускались красные и желтые цветы, похожие на ромашки. Рядом со входом находился круглый столик из светлого дерева, на котором стояла ваза с белыми розами, и резной белый стульчик. Видимо, это для персонала, чтобы можно было отдохнуть. По периметру находились плетеные корзины с самыми разнообразными цветами и вечнозелеными. Дверь была наполовину стеклянная, и на ней висела неоново-розовая вывеска "Open". Потупив некоторое время, Чонгук все же берется за ручку двери и входит внутрь, сопровождаемый звоном "музыки ветра". Полые серебрянные трубочки колокольчиков свисают винтовой лестницей от основания. На звон сразу же оборачивается достаточно молодой парень, стоящий за стойкой. — Здравстуйте, — вежливо улыбается он, — могу я вам что-то предложить или вы уже выбрали? Высокий парень примерно его роста, достаточно крепкий, в зеленой тай-дай футболке. Русые волосы были на вид очень мягкими и челка спадала на глаза, шоколадные глаза, точеные черты лица и очень выделенные скулы, губы изгибаются в улыбке, а на пухлых щечках виднеются ямочки. Парень чем-то напоминает бурундука. Чон подвис уже второй раз, осматривая продавца. — А, эм... — Чонгук огляделся по сторонам, кидая взгляды на различные цветы, — у моей мамы день рождения, я бы хотел подарить ей какой-нибудь букет, — он нервно улыбнулся и потер шею. — Тогда я думаю, что ранункулюсы будут отличным подарком, — кивает консультант. "Чон Хосок" – значится на маленьком золотистом бейджике. — Я плохо разбираюсь в цветах, поэтому положусь на Ваш вкус, — выдыхает Чон. Хосок оперативно собирал букет. Пока он выбирал цветы, зеленая губка оазис наполнялась водой. После парень обрезал ее и вставил в фиолетовую круглую коробочку, опоясуную лиловой и бледно-сиреневой лентой. Он ловко втыкал цветы в губку, составляя композицию, пока Чонгук сидел на высоком стульчике с мягким сиденьем. Когда все было готово, Хосок подозвал Чона к себе. Чонгук восхитился красоте его букета. Бледно-розовые цветы, немного похожие на розы, выглядели очень тонкими, как листик бумаги, среди них Чон различил белые розы и какие-то зеленые маленькие бутончики. Все это было обрамлено веточками эвкалипта. — Вау, — только и смог выдохнуть он и посмотреть на продавца своими большими глазами, полными благодарности. — Я думаю, что Вашей маме они очень понравятся, — улыбнулся Хосок, являя миру свои прекрасные ямочки, которые должны запретить законом. — Это великолепно. Спасибо, — счастливо улыбнулся Чонгук, — сколько за него? — он достал телефон, чтобы оплатить им, потому что увидел на стойке нужный терминал. — Вообще сорок одна тысяча вон, но для такого красавчика, как вы, будет за тридцать одну, — тихо смеется Хосок, наблюдая за стремительно краснеющими щеками Чонгука. Чон пробормотал что-то и опустил лицо, чтобы не было видно, как оно покраснело, хотя горящие уши его все же выдавали, и приложил телефон, чтобы с него списалась нужная сумма. — Приходите еще! — прокричал хохочущий Хосок, наблюдая, как Чон пулей вылетел из лавки, прижимая к груди коробочку с букетом. Букет маме и правда понравился. Да что там. Она была в восторге и целую вечность обнимала сына. Чонгук еще долго думал о Хосоке. О его улыбке и ямочках, смеющихся глазах, шелковистых волосах, смехе и о том, какой красивый букет ему составил этот флорист. Чон так долго о нем думал, что начал молотить подушку кулаками, дабы выбить все мысли и спокойно поспать. Через пару дней парень неожиданно обнаружил себя вечером возле этой лавки. Днем была незаметна белая гирлянда с мягким желтоватым светом, но сейчас она светилась из-за цветочков, подсвечивая их. Положа руку на сердце, Чонгук клянется, что не собирался сюда приходить. Он просто вышел погулять и как-то забрел к лавке. Учитывая, что она была не так уж далеко от его дома. Раз уж он тут, почему бы не зайти еще раз. Парень ни за что не признается, но он просто хочет еще раз увидеть Хосока и заставить его улыбаться. — О, это снова ты, красавчик, — повернулся в его сторону Хосок, когда услышал звон. В этот момент он поливал какие-то не цветущие растения из маленькой леечки. — Меня зовут Чонгук вообще-то, — надулся Чон, хотя ему нравилось, что Хосок зовет его красавчиком. — Хорошо, Чонгук. Может... Чонгуки? Или Гуки? — улыбнулся флорист, явно довольный тем, что может лишний раз вогнать Чонгука в краску. — Друзья обычно зовут меня Гук, — похлопал глазами Чон. — Так за каким же букетом ты на этот раз, Гуки? — Хосок все же решил обратиться ласково. — Мммм... Я не знаю. Просто мне показалось, что в моем доме слишком пусто без цветов, — наглая ложь. Он придумал это только что, чтобы не выглядеть глупо в глазах другого парня. — О, — понимающе кивает Хосок, — тогда могу предложить гипсофилы. Они будут стоять долго и украсят любой интерьер. Эти цветы довольно популярны в последнее время. — Я все еще полагаюсь на ваш вкус, — хихикает Чонгук, что понятия не имеет, что это вообще за цветы. — Поставь их в высокую вазу, — советует Хосок, передавая Чонгуку букет из маленьких белых цветочков, перевязаных нежно-фиолетовой лентой у стеблей. Этот букет был простым, но таким же прекрасным в глазах Чона, как и первый. Возможно, это потому что его составлял Хосок. Вернувшись домой, Чонгук обнаруживает, что на ленте черным лайнером было написано "ты милашка". От этого Чонгук чуть не завизжал, как влюбленная школьница. Чон стал все чаще и чаще появлятся в лавке Хосока, покупая какие-то букеты, придумывая различные отмазки. Подруга возвращается из-за границы, друг попал в больницу, сестра выходит замуж, чей-то день рождения. Он даже один раз купил в каком-то магазине белую орхидею и приходил к Хосоку, консультируясь на счет ухода за прекрасным цветком. Но Чонгук все никак не мог попросить у флориста номер, чтобы нормально познакомиться и сходить погулять. И вот, что из этого всего вышло. Чон долго думал, лежа на кровати, что ему теперь со всем этим делать. Вариант с операцией он отмел сразу. Не хотелось терять способность чувствовать любовь ни к Хосоку ни к кому либо еще. Уж лучше умереть. Но парень решительно не знал, что с этим делать. Он ощущал, как стебли неизвестного ему растения все глубже прорастают и медленно оплетают легкие, поселяясь на ребрах. Если его чувства окажутся невзаимными – он умрет. Дружеской симпатии недостаточно, это должна быть именно любовь. Чонгуку было так страшно признаваться. Тем более, что они с Хосоком ничего друг про друга не знают, а все разы, когда они разговаривали, сводились к цветам. О какой взаимности тут идет речь? Ни Намджуну, ни Чанбину он о болезни так и не рассказал, но поделился тем, что влюбился. Ким тогда предупредил его, чтобы он был осторожнее и не подхватил ханахаки. Правда, уже поздно быть осторожным. Так прошел почти месяц. Чонгук все так же часто появлялся в лавке Хосока и покупал какие-либо букеты. С каждым днем парень чувствовал себя слабее, усталось быстро накатывала, чувство тошноты теперь жило с ним, а в кармане Чон носил платок, кровь с которого уже не выстирывалась полностью. Конечно же Хосок заметил, что что-то не так, но тактично не поднимал эту тему. Пока он не заметил выпавший из кармана платок, когда Чонгук доставал телефон. Он ничего не сказал даже тогда. Сделал вид, что ничего не заметил, но, когда парень уходил из лавки, сочувственно посмотрел ему в спину и покачал головой. Чонгук был накачанным и выглядел серьезным. Его руки украшали татуировки, а губа и бровь были пробиты пирсингом. Но, несмотря на такой вид, парень совсем не умел флиртовать с кем-то или намекать на симпатию. Он только краснел, пряча глаза, мял ладони, волнуясь и ярко улыбался, смотря в лицо любимого человека. И да, отношения за двадцать лет жизни у него были, но ничему Чон так и не научился. Буквально через две недели после дня рождения Чонгук стал замечать, что среди лепестков в крови теперь были нераспустившиеся бутоны и маленькие цветочки. Скоро парень просто задохнется от того, что цветок застрянет в горле. Растение было Чону не знакомо, поэтому он взял один цветочек, отмыл его от крови и по фотографии начал искать. "Глоксиния", – сказал Гугл парню. Это любимые цветы Хосока? Ниже была строчка, "на языке цветов глоксиния означает любовь с первого взгляда". Как иронично, подумалось Чонгуку. Чанбин заметил угасающее состояние его друга, но списал все на то, что тот скисает из-за Хосока, который не обращает на его потуги внимания. Поэтому, когда они гуляли в очередной раз, парень потащил старшего к цветочной лавке. — На твоем месте, хен, — сказал ему тогда Со, — я бы подошел и взял у него номер, а не сиськи мял. Чонгук сначала сопротивлялся, но потом решил, что нужно хотя бы попытаться. Чтобы не умереть, нужно, чтобы любовь была взаимной. Значит, эти пару месяцев, что у него остались, Чон должен попробовать влюбить в себя Хосока и признаться ему. Терять ему точно нечего, он уже медленно и мучительно умирает. Вошли они в магазин вместе, но за стойкой был не Хосок, а какой-то другой парень, немного моложе. — Здравствуйте, — улыбнулся он. Такие же пухлые щечки, как у Хосока, большие глаза, яркая улыбка, белая футболка с надписью "fuck you", отросшие русые, слегка вьющиеся волосы, улыбка на пухлых губах. Если Хосок похож на бурундука, то этот парень вылитая белка. Лавка грызунов какая-то. — А... — Чонгук слегка подвис. Он ни разу не видел никакого сменщика Хосока, да и он один раз сказал, что владелец лавки. Тогда где он? — Я могу вам чем-то помочь? — все так же улыбался парень за стойкой. — А где Хосок? — Оу, — консультант уперся локтями в стойку, а подбородок уложил на ладони, — хен заболел, так что пока я вместо него. Я не так хорош, но все же красивый букет собрать могу. Меня зовут Джисон. — Такой милый, — вырвалось у Чанбина, что не сводил с парня взгляда. — Ты, наверное, Чонгук? — Джисон не удостоил Со даже взгляда. Он продолжил, когда Чон кивнул, — тогда это для тебя. Парень достал из-за стойки большой букет, завернутый в фиолетовую бумагу. Он состоял из бледно-желтых веточек, сирени нежного цвета и розовых пионов. Чанбин даже присвистнул. — Но я не делал никакой предзаказ, — возразил Чонгук, качая головой. — Хен попросил передать его тебе. Сказал, что это важно, — настаивал Джисон, — желтые веточки – это амброзия, фиолетовая сирень и розовые пионы. Присмотрись к цветам получше, — подмигнул парень. Пока Чон созерцал букет и думал, к чему последняя фраза Джисона, Чанбин уже подскочил к стойке. — Меня зовут Чанбин, — улыбнулся Со, — но ты можешь позвать меня на свидание, — подмигнул он. — Боже, — закатил глаза Джисон, — самый дешевый подкат, который я слышал. — Может, согласишься дать мне свой номер? Сходим куда-нибудь, — не унимался Чанбин. — А ты попробуй мой номер заслужить, — консультант поддел пальцем подбородок Со, приближаясь к его лицу, — ты же не думал, что все будет так просто? От такой незатейливой близости Чанбин расплылся в дурацкой улыбке. Но, собравшись, перехватил руку Джисона и поднес ее к губам, целуя тыльную сторону. — А ты не думай, что я так быстро сдамся, милашка, — усмехнулся он. — Прости этого надоеду, — Чонгук наконец отмирает и хватает Со под руку, — нам уже пора. — Эй, — возмутился Чанбин, когда они были уже на улице, — ты чего? — Хотя бы передо мной не кадри его, — закатывает глаза Чон, — приходи к нему без меня. Но учти, — он обернулся на друга, — Джисон там не работает, он просто подменяет Хосока. Как я понял, это его младший брат. — Понял я, — нахмурился Со, — но у меня есть как минимум еще парочка дней, чтобы добыть его номерок или узнать где он учится, чтобы не дать ему избавиться от меня. — Мне бы твою уверенность, — вздыхает Чонгук. Он еще пару дней усиленно думал (когда не был занят тем, чтобы не задохнуться цветами или не получить отработку у препода), к чему же Хосок передал ему эти цветы и что означал этот жест. Может, его однофамилец показывает, что он не против ухаживаний? Или сам решил начать, раз Чон боится сделать это сам. Через пару дней после знакомства с Джисоном, Чонгук вспомнил, что существует язык цветов и Хосок даже один раз упомянал, что он ему очень нравится. Схватив телефон с тумбочки, Чонгук начал гуглить цветы, что стоят у него в вазе. Глаза цеплялись за строчки. "Розовый пион является символом любви, заботы и нежности", "сирень (фиолетовая) – "мое сердце принадлежит тебе!". Чон еще минуту пытался вспомнить, как называются желтые веточки. "Амброзия означает, что ваша любовь взаимна". Еще пару минут Чонгук тупо пялился в телефон, пытаясь понять, где тут подвох. Неужели все взаимно? Или это просто шутка? Похож ли Хосок на того, кто будет так играть на чувствах других? Возможно ли, что если Чон признается, его не отвергнут и он не умрет? Возможно ли, что ему скажут, что тоже любят? На часах было уже восемь вечера. Лавка Хосока закрывается через полчаса. Подорвавшись, Чонгук хватает телефон, легкую осеннюю куртку и вылетает из квартиры, несясь к "Le Charme". Он залетает в лавку, пытаясь отдышаться от быстрого бега, ища глазами Хосока. Флорист подметал пол и готовился к закрытию. Но, заметив появление Чона, отставляет веник в сторону. — Гуки, — тихо произносит он, мягко улыбаясь. Чонгук не знает, что он делает, но он быстро подходит к Хосоку и прижимает его к себе, впиваясь пальцами в свитер на спине. Флорист прикрывает глаза и обнимает парня в ответ, поглаживая по волосам и спине. — Ты понял, что означали мои цветы? — все так же тихо спрашивает он. — Если ты о языке цветов, то да, я понял, — бубнит Чон, утыкаясь лбом в чужое плечо. — Тогда мне стоит сказать вслух, что я тоже люблю тебя, чтобы цветы внутри тебя завяли? — Хосок потирается щекой о чонгуковскую макушку и парень чувствует, что он улыбается, опять сверкая своими озорными ямочками. — Ты знал? — удивился Чонгук. Хосок просто угукнул. — Но с чего ты решил, что это из-за тебя? — не понял парень. — Просто чувствовал это. Тем более, ты так на меня смотрел, что сразу было понятно, что ты ко мне что-то чувствуешь, — хихикнул флорист, немного отстраняя Чона от себя. — Я рад, что все взаимно, — тихо признается Чонгук. Хосок ничего не отвечает, только прижимается губами к чужим. Невинный и детский поцелуй. Он боится спугнуть Чона. Но Чонгук сам перехватывает инициативу и слегка прикусывает нижнюю губу флориста, намекая, чтобы тот приоткрыл рот. Когда это случается, парень сразу напирает и исследует языком чужие ровные зубы, касаясь языка Хосока. — Воу, полегче, — смеется флорист, отстраняясь на пару милиметров, чтобы отдышаться и снова поцеловать такие желанные губы. — Кстати, — Хосок засунул руку в карман куртки, когда проводил Чонгука до дома, — передай это своему другу, — он протягивает Чону листочек. — Что это? — не понял парень. — Номер моего брата, — поясняет Хосок, — Джисон слишком гордый, но я вижу, что он не против ухаживаний того паренька, который его теперь до дома постоянно провожает, — он усмехается, — я просто помогаю устроить ему личную жизнь. — Больше чем уверен, что Чанбин следил за ним, пока ты болел, чтобы узнать, где он живет, — Чон вздыхает, но бумажку с номером забирает, запихивая себе в карман. — Пойдешь со мной завтра на свидание? — вдруг спрашивает Хосок, немного наклоняясь к парню, — хочу сводить тебя куда-нибудь. Чонгук безбожно краснеет, становясь похожим на помидор, но в тусклом освещении фонаря этого не видно. Спасибо хоть за это. — Я-я... — лепечет он, — конечно я пойду, — и голову опускает. — Кажешься суровым, но на деле такой милашка, — смеется флорист и треплет Чона по волосам, — напиши мне, когда закончатся пары, ладно? — он дожидается, когда Чонгук кивнет, — тогда спокойной ночи и до завтра, Гуки. Он уже разворачивается и делает пару шагов, когда Чон окликает его и хватает за холодную ладонь. — Хен, — тихо бормочет он, вспоминая, что Хосок на четыре года старше. — Что такое? — улыбается старший, но оказывается заткнут стремительным поцелуем в губы. Чонгук быстро касается чужих губ и так же быстро отстраняется. — Спокойной ночи, — улыбается он и перед тем, как уйти говорит, — кстати, это была глоксиния. Подумай об этом, — подмигивает парень и забегает в подъезд. — Любовь с первого взгляда, — шепчет в пустоту Хосок, прикладывая ладони к пылающим щекам, — у меня тоже, милашка.Чонгук всегда боялся встретить человека, в которого влюбится до потери пульса. Он боялся попасть в ловушку собственной искренности и заболеть. Те, кто остерегался ханахаки, боялись боли, боялись смерти, обычно вели себя сдержанно, держались особняком. Но только не Чон. Он был достаточно открытым и добрым человеком, удивлялся мелочам, смотрел на Намджун-хена большым оленьими глазками, улыбался прохожим. Он допускал симпатию, легкие отношения, но не более. Чонгук не хотел погрязнуть в чувствах, не хотел однажды понять, что где-то внутри стебли цветов оплетают сердце и легкие, не хотел медленно подыхать, захлебываясь собственной кровью. Это был его единственный страх. Но это стало его подарком на день рождения. Счастливого дня смерти? Ему судьба это хотела сказать? И почему она иногда так несправедлива с людьми? Первого сентября Чон планировал дрыхнуть до вечера, забив на институт, а после купить маленький тортик и разделить его с Намджуном и Чанбином. Все как полагается. Никаких шумных тусовок или вечеринок сюрпризов. Парню было достаточно присутствия двух близких друзей, фильмов на плазме и тортика, который можно было не отрезая, есть ложкой. Правда, проснулся он от достаточно неприятного чувства. И, как ни странно, это было не предвкушение от дня рождения и не тоска из-за того, что он постарел еще на год. Нет. Вообще, он проснулся, потому что голова заболела, но потом он почувствовал кое-что еще. Нестерпимая боль в груди, ее будто чем-то сдавливает и тошнота подкатывает к горлу. Вскочив на ноги, Чонгук бежит в ванну и падает на колени перед белым другом, попутно думая, чем уже успел отравиться. Чон уже приготовился созерцать собственную рвоту и долго полоскать рот, чтобы избавится от ужасного вкуса, от которого хочется вырвать еще раз. Только вот унитаз окрасился красным, во рту почувствовался металический привкус, а по воде плавали розовые изогнутые лепестки, бледнея у кромки. Непонятно, от какого они цветка. У многих растений вообще-то такое, а Чон вам не Ванга. И вообще, он знает только базовые цветы, он совсем в этом не разбирается. Его тут же затошнило по-настоящему и он склонился над фарфором. Умывшись, и как следует промыв полость рта, прополоскав на всякий случай мятным ополаскивателем, Чонгук бредет в свою комнату, заваливаясь на кровать. Он ощущает такую дикую слабость во всем теле, что даже нет сил добрести до кухни и выпить таблетку от головы. Сейчас ему кажется, что его организм настолько вымотан, что он заснет даже с головой, по которой монотонно бьют молотками, раскалывая череп. Друзьям парень решает не сообщать, а поспать еще немного, пока слабость не отступит. Сегодня его день рождения. Ну вот почему именно в этот день все должно было пойти через задницу? Проснувшись, Чон долго размышлял, кто это мог быть. Кто мог настолько сильно впитаться в его сердце, что аж начали прорастать цветы. На ум пришел только один человек. В это светлое июльское утро Чонгук не находил себе покоя. У его мамы день рождения, а цветы он ей так и не купил. Тогда парень вспомнил, что недалеко от его дома есть маленькая цветочная лавка, что открылась совсем недавно. Было принято решение пойти туда. Других вариантов у Чона все равно не было. По размерам лавка и правда была небольшая, но у парня захватывало дух. Несколько минут он тупо пялился на оформление. Название "Le Charme" каллиграфическим почерком и золотыми буквами висело в обрамлении лозы и цветов вьюнка. С крыши маленького здания свисали фиолетовые веточки, по колоннам спускались красные и желтые цветы, похожие на ромашки. Рядом со входом находился круглый столик из светлого дерева, на котором стояла ваза с белыми розами, и резной белый стульчик. Видимо, это для персонала, чтобы можно было отдохнуть. По периметру находились плетеные корзины с самыми разнообразными цветами и вечнозелеными. Дверь была наполовину стеклянная, и на ней висела неоново-розовая вывеска "Open". Потупив некоторое время, Чонгук все же берется за ручку двери и входит внутрь, сопровождаемый звоном "музыки ветра". Полые серебрянные трубочки колокольчиков свисают винтовой лестницей от основания. На звон сразу же оборачивается достаточно молодой парень, стоящий за стойкой. — Здравстуйте, — вежливо улыбается он, — могу я вам что-то предложить или вы уже выбрали? Высокий парень примерно его роста, достаточно крепкий, в зеленой тай-дай футболке. Русые волосы были на вид очень мягкими и челка спадала на глаза, шоколадные глаза, точеные черты лица и очень выделенные скулы, губы изгибаются в улыбке, а на пухлых щечках виднеются ямочки. Парень чем-то напоминает бурундука. Чон подвис уже второй раз, осматривая продавца. — А, эм... — Чонгук огляделся по сторонам, кидая взгляды на различные цветы, — у моей мамы день рождения, я бы хотел подарить ей какой-нибудь букет, — он нервно улыбнулся и потер шею. — Тогда я думаю, что ранункулюсы будут отличным подарком, — кивает консультант. "Чон Хосок" – значится на маленьком золотистом бейджике. — Я плохо разбираюсь в цветах, поэтому положусь на Ваш вкус, — выдыхает Чон. Хосок оперативно собирал букет. Пока он выбирал цветы, зеленая губка оазис наполнялась водой. После парень обрезал ее и вставил в фиолетовую круглую коробочку, опоясуную лиловой и бледно-сиреневой лентой. Он ловко втыкал цветы в губку, составляя композицию, пока Чонгук сидел на высоком стульчике с мягким сиденьем. Когда все было готово, Хосок подозвал Чона к себе. Чонгук восхитился красоте его букета. Бледно-розовые цветы, немного похожие на розы, выглядели очень тонкими, как листик бумаги, среди них Чон различил белые розы и какие-то зеленые маленькие бутончики. Все это было обрамлено веточками эвкалипта. — Вау, — только и смог выдохнуть он и посмотреть на продавца своими большими глазами, полными благодарности. — Я думаю, что Вашей маме они очень понравятся, — улыбнулся Хосок, являя миру свои прекрасные ямочки, которые должны запретить законом. — Это великолепно. Спасибо, — счастливо улыбнулся Чонгук, — сколько за него? — он достал телефон, чтобы оплатить им, потому что увидел на стойке нужный терминал. — Вообще сорок одна тысяча вон, но для такого красавчика, как вы, будет за тридцать одну, — тихо смеется Хосок, наблюдая за стремительно краснеющими щеками Чонгука. Чон пробормотал что-то и опустил лицо, чтобы не было видно, как оно покраснело, хотя горящие уши его все же выдавали, и приложил телефон, чтобы с него списалась нужная сумма. — Приходите еще! — прокричал хохочущий Хосок, наблюдая, как Чон пулей вылетел из лавки, прижимая к груди коробочку с букетом. Букет маме и правда понравился. Да что там. Она была в восторге и целую вечность обнимала сына. Чонгук еще долго думал о Хосоке. О его улыбке и ямочках, смеющихся глазах, шелковистых волосах, смехе и о том, какой красивый букет ему составил этот флорист. Чон так долго о нем думал, что начал молотить подушку кулаками, дабы выбить все мысли и спокойно поспать. Через пару дней парень неожиданно обнаружил себя вечером возле этой лавки. Днем была незаметна белая гирлянда с мягким желтоватым светом, но сейчас она светилась из-за цветочков, подсвечивая их. Положа руку на сердце, Чонгук клянется, что не собирался сюда приходить. Он просто вышел погулять и как-то забрел к лавке. Учитывая, что она была не так уж далеко от его дома. Раз уж он тут, почему бы не зайти еще раз. Парень ни за что не признается, но он просто хочет еще раз увидеть Хосока и заставить его улыбаться. — О, это снова ты, красавчик, — повернулся в его сторону Хосок, когда услышал звон. В этот момент он поливал какие-то не цветущие растения из маленькой леечки. — Меня зовут Чонгук вообще-то, — надулся Чон, хотя ему нравилось, что Хосок зовет его красавчиком. — Хорошо, Чонгук. Может... Чонгуки? Или Гуки? — улыбнулся флорист, явно довольный тем, что может лишний раз вогнать Чонгука в краску. — Друзья обычно зовут меня Гук, — похлопал глазами Чон. — Так за каким же букетом ты на этот раз, Гуки? — Хосок все же решил обратиться ласково. — Мммм... Я не знаю. Просто мне показалось, что в моем доме слишком пусто без цветов, — наглая ложь. Он придумал это только что, чтобы не выглядеть глупо в глазах другого парня. — О, — понимающе кивает Хосок, — тогда могу предложить гипсофилы. Они будут стоять долго и украсят любой интерьер. Эти цветы довольно популярны в последнее время. — Я все еще полагаюсь на ваш вкус, — хихикает Чонгук, что понятия не имеет, что это вообще за цветы. — Поставь их в высокую вазу, — советует Хосок, передавая Чонгуку букет из маленьких белых цветочков, перевязаных нежно-фиолетовой лентой у стеблей. Этот букет был простым, но таким же прекрасным в глазах Чона, как и первый. Возможно, это потому что его составлял Хосок. Вернувшись домой, Чонгук обнаруживает, что на ленте черным лайнером было написано "ты милашка". От этого Чонгук чуть не завизжал, как влюбленная школьница. Чон стал все чаще и чаще появлятся в лавке Хосока, покупая какие-то букеты, придумывая различные отмазки. Подруга возвращается из-за границы, друг попал в больницу, сестра выходит замуж, чей-то день рождения. Он даже один раз купил в каком-то магазине белую орхидею и приходил к Хосоку, консультируясь на счет ухода за прекрасным цветком. Но Чонгук все никак не мог попросить у флориста номер, чтобы нормально познакомиться и сходить погулять. И вот, что из этого всего вышло. Чон долго думал, лежа на кровати, что ему теперь со всем этим делать. Вариант с операцией он отмел сразу. Не хотелось терять способность чувствовать любовь ни к Хосоку ни к кому либо еще. Уж лучше умереть. Но парень решительно не знал, что с этим делать. Он ощущал, как стебли неизвестного ему растения все глубже прорастают и медленно оплетают легкие, поселяясь на ребрах. Если его чувства окажутся невзаимными – он умрет. Дружеской симпатии недостаточно, это должна быть именно любовь. Чонгуку было так страшно признаваться. Тем более, что они с Хосоком ничего друг про друга не знают, а все разы, когда они разговаривали, сводились к цветам. О какой взаимности тут идет речь? Ни Намджуну, ни Чанбину он о болезни так и не рассказал, но поделился тем, что влюбился. Ким тогда предупредил его, чтобы он был осторожнее и не подхватил ханахаки. Правда, уже поздно быть осторожным. Так прошел почти месяц. Чонгук все так же часто появлялся в лавке Хосока и покупал какие-либо букеты. С каждым днем парень чувствовал себя слабее, усталось быстро накатывала, чувство тошноты теперь жило с ним, а в кармане Чон носил платок, кровь с которого уже не выстирывалась полностью. Конечно же Хосок заметил, что что-то не так, но тактично не поднимал эту тему. Пока он не заметил выпавший из кармана платок, когда Чонгук доставал телефон. Он ничего не сказал даже тогда. Сделал вид, что ничего не заметил, но, когда парень уходил из лавки, сочувственно посмотрел ему в спину и покачал головой. Чонгук был накачанным и выглядел серьезным. Его руки украшали татуировки, а губа и бровь были пробиты пирсингом. Но, несмотря на такой вид, парень совсем не умел флиртовать с кем-то или намекать на симпатию. Он только краснел, пряча глаза, мял ладони, волнуясь и ярко улыбался, смотря в лицо любимого человека. И да, отношения за двадцать лет жизни у него были, но ничему Чон так и не научился. Буквально через две недели после дня рождения Чонгук стал замечать, что среди лепестков в крови теперь были нераспустившиеся бутоны и маленькие цветочки. Скоро парень просто задохнется от того, что цветок застрянет в горле. Растение было Чону не знакомо, поэтому он взял один цветочек, отмыл его от крови и по фотографии начал искать. "Глоксиния", – сказал Гугл парню. Это любимые цветы Хосока? Ниже была строчка, "на языке цветов глоксиния означает любовь с первого взгляда". Как иронично, подумалось Чонгуку. Чанбин заметил угасающее состояние его друга, но списал все на то, что тот скисает из-за Хосока, который не обращает на его потуги внимания. Поэтому, когда они гуляли в очередной раз, парень потащил старшего к цветочной лавке. — На твоем месте, хен, — сказал ему тогда Со, — я бы подошел и взял у него номер, а не сиськи мял. Чонгук сначала сопротивлялся, но потом решил, что нужно хотя бы попытаться. Чтобы не умереть, нужно, чтобы любовь была взаимной. Значит, эти пару месяцев, что у него остались, Чон должен попробовать влюбить в себя Хосока и признаться ему. Терять ему точно нечего, он уже медленно и мучительно умирает. Вошли они в магазин вместе, но за стойкой был не Хосок, а какой-то другой парень, немного моложе. — Здравствуйте, — улыбнулся он. Такие же пухлые щечки, как у Хосока, большие глаза, яркая улыбка, белая футболка с надписью "fuck you", отросшие русые, слегка вьющиеся волосы, улыбка на пухлых губах. Если Хосок похож на бурундука, то этот парень вылитая белка. Лавка грызунов какая-то. — А... — Чонгук слегка подвис. Он ни разу не видел никакого сменщика Хосока, да и он один раз сказал, что владелец лавки. Тогда где он? — Я могу вам чем-то помочь? — все так же улыбался парень за стойкой. — А где Хосок? — Оу, — консультант уперся локтями в стойку, а подбородок уложил на ладони, — хен заболел, так что пока я вместо него. Я не так хорош, но все же красивый букет собрать могу. Меня зовут Джисон. — Такой милый, — вырвалось у Чанбина, что не сводил с парня взгляда. — Ты, наверное, Чонгук? — Джисон не удостоил Со даже взгляда. Он продолжил, когда Чон кивнул, — тогда это для тебя. Парень достал из-за стойки большой букет, завернутый в фиолетовую бумагу. Он состоял из бледно-желтых веточек, сирени нежного цвета и розовых пионов. Чанбин даже присвистнул. — Но я не делал никакой предзаказ, — возразил Чонгук, качая головой. — Хен попросил передать его тебе. Сказал, что это важно, — настаивал Джисон, — желтые веточки – это амброзия, фиолетовая сирень и розовые пионы. Присмотрись к цветам получше, — подмигнул парень. Пока Чон созерцал букет и думал, к чему последняя фраза Джисона, Чанбин уже подскочил к стойке. — Меня зовут Чанбин, — улыбнулся Со, — но ты можешь позвать меня на свидание, — подмигнул он. — Боже, — закатил глаза Джисон, — самый дешевый подкат, который я слышал. — Может, согласишься дать мне свой номер? Сходим куда-нибудь, — не унимался Чанбин. — А ты попробуй мой номер заслужить, — консультант поддел пальцем подбородок Со, приближаясь к его лицу, — ты же не думал, что все будет так просто? От такой незатейливой близости Чанбин расплылся в дурацкой улыбке. Но, собравшись, перехватил руку Джисона и поднес ее к губам, целуя тыльную сторону. — А ты не думай, что я так быстро сдамся, милашка, — усмехнулся он. — Прости этого надоеду, — Чонгук наконец отмирает и хватает Со под руку, — нам уже пора. — Эй, — возмутился Чанбин, когда они были уже на улице, — ты чего? — Хотя бы передо мной не кадри его, — закатывает глаза Чон, — приходи к нему без меня. Но учти, — он обернулся на друга, — Джисон там не работает, он просто подменяет Хосока. Как я понял, это его младший брат. — Понял я, — нахмурился Со, — но у меня есть как минимум еще парочка дней, чтобы добыть его номерок или узнать где он учится, чтобы не дать ему избавиться от меня. — Мне бы твою уверенность, — вздыхает Чонгук. Он еще пару дней усиленно думал (когда не был занят тем, чтобы не задохнуться цветами или не получить отработку у препода), к чему же Хосок передал ему эти цветы и что означал этот жест. Может, его однофамилец показывает, что он не против ухаживаний? Или сам решил начать, раз Чон боится сделать это сам. Через пару дней после знакомства с Джисоном, Чонгук вспомнил, что существует язык цветов и Хосок даже один раз упомянал, что он ему очень нравится. Схватив телефон с тумбочки, Чонгук начал гуглить цветы, что стоят у него в вазе. Глаза цеплялись за строчки. "Розовый пион является символом любви, заботы и нежности", "сирень (фиолетовая) – "мое сердце принадлежит тебе!". Чон еще минуту пытался вспомнить, как называются желтые веточки. "Амброзия означает, что ваша любовь взаимна". Еще пару минут Чонгук тупо пялился в телефон, пытаясь понять, где тут подвох. Неужели все взаимно? Или это просто шутка? Похож ли Хосок на того, кто будет так играть на чувствах других? Возможно ли, что если Чон признается, его не отвергнут и он не умрет? Возможно ли, что ему скажут, что тоже любят? На часах было уже восемь вечера. Лавка Хосока закрывается через полчаса. Подорвавшись, Чонгук хватает телефон, легкую осеннюю куртку и вылетает из квартиры, несясь к "Le Charme". Он залетает в лавку, пытаясь отдышаться от быстрого бега, ища глазами Хосока. Флорист подметал пол и готовился к закрытию. Но, заметив появление Чона, отставляет веник в сторону. — Гуки, — тихо произносит он, мягко улыбаясь. Чонгук не знает, что он делает, но он быстро подходит к Хосоку и прижимает его к себе, впиваясь пальцами в свитер на спине. Флорист прикрывает глаза и обнимает парня в ответ, поглаживая по волосам и спине. — Ты понял, что означали мои цветы? — все так же тихо спрашивает он. — Если ты о языке цветов, то да, я понял, — бубнит Чон, утыкаясь лбом в чужое плечо. — Тогда мне стоит сказать вслух, что я тоже люблю тебя, чтобы цветы внутри тебя завяли? — Хосок потирается щекой о чонгуковскую макушку и парень чувствует, что он улыбается, опять сверкая своими озорными ямочками. — Ты знал? — удивился Чонгук. Хосок просто угукнул. — Но с чего ты решил, что это из-за тебя? — не понял парень. — Просто чувствовал это. Тем более, ты так на меня смотрел, что сразу было понятно, что ты ко мне что-то чувствуешь, — хихикнул флорист, немного отстраняя Чона от себя. — Я рад, что все взаимно, — тихо признается Чонгук. Хосок ничего не отвечает, только прижимается губами к чужим. Невинный и детский поцелуй. Он боится спугнуть Чона. Но Чонгук сам перехватывает инициативу и слегка прикусывает нижнюю губу флориста, намекая, чтобы тот приоткрыл рот. Когда это случается, парень сразу напирает и исследует языком чужие ровные зубы, касаясь языка Хосока. — Воу, полегче, — смеется флорист, отстраняясь на пару милиметров, чтобы отдышаться и снова поцеловать такие желанные губы. — Кстати, — Хосок засунул руку в карман куртки, когда проводил Чонгука до дома, — передай это своему другу, — он протягивает Чону листочек. — Что это? — не понял парень. — Номер моего брата, — поясняет Хосок, — Джисон слишком гордый, но я вижу, что он не против ухаживаний того паренька, который его теперь до дома постоянно провожает, — он усмехается, — я просто помогаю устроить ему личную жизнь. — Больше чем уверен, что Чанбин следил за ним, пока ты болел, чтобы узнать, где он живет, — Чон вздыхает, но бумажку с номером забирает, запихивая себе в карман. — Пойдешь со мной завтра на свидание? — вдруг спрашивает Хосок, немного наклоняясь к парню, — хочу сводить тебя куда-нибудь. Чонгук безбожно краснеет, становясь похожим на помидор, но в тусклом освещении фонаря этого не видно. Спасибо хоть за это. — Я-я... — лепечет он, — конечно я пойду, — и голову опускает. — Кажешься суровым, но на деле такой милашка, — смеется флорист и треплет Чона по волосам, — напиши мне, когда закончатся пары, ладно? — он дожидается, когда Чонгук кивнет, — тогда спокойной ночи и до завтра, Гуки. Он уже разворачивается и делает пару шагов, когда Чон окликает его и хватает за холодную ладонь. — Хен, — тихо бормочет он, вспоминая, что Хосок на четыре года старше. — Что такое? — улыбается старший, но оказывается заткнут стремительным поцелуем в губы. Чонгук быстро касается чужих губ и так же быстро отстраняется. — Спокойной ночи, — улыбается он и перед тем, как уйти говорит, — кстати, это была глоксиния. Подумай об этом, — подмигивает парень и забегает в подъезд. — Любовь с первого взгляда, — шепчет в пустоту Хосок, прикладывая ладони к пылающим щекам, — у меня тоже, милашка.