*
Кавех летал от прилавка к прилавку, заглядываясь на самые разные безделушки: от посуды до блестящих украшений на шею и пояс. Его взгляд часто задерживался на вещицах, изготовленных в техниках других регионов, но именно импортные вещи стоили сильно дороже. И, конечно, архитектор знал, что один его взгляд может заставить аль-Хайтама что-то купить ему, поэтому он старался делать взгляд рассеяннее. Он не хотел разорять состояние своего парня, который, на самом-то деле, был готов потратить то самое состояние, только бы Кавех улыбался чаще. — Смотри, — блондин резко остановился около аль-Хайтама, вглядываясь куда-то вглубь базара. Сероволосый глянул в ту же сторону и нахмурился. — Там какая-то толпа. Вдруг что-то интересное? — Ты туда хочешь? — секретарь тяжело вздохнул, приподнимая брови. Кавех энергично закивал, оставляя заинтересовавшие его безделушки разбросанными на прилавке, и потащил своего парня за руку в сторону сцены Театра Зубаира. Толпа все собиралась и собиралась, поэтому протиснуться чуть вперед стало довольно трудной задачей. Конечно, говорят, что вода дырочку найдет, но в данном случае, когда люди стояли почти друг на друге, стать водой становилось немного невозможно. Кавех разочарованно выдохнул, опуская голову. —Там Нилу танцует, — заключил аль-Хайтам, приподнимаясь на носочках. Коралловые глаза Кавеха загорелись, он тут же резво поднял голову и подпрыгнул, замечая нежные бело-голубые движения в центре толпы. — Тебе туда позарез нужно, я так полагаю. — Мы не можем это пропустить. Неужели тебе неинтересно? — Интересно, я давно ее не видел. — Вот и не выделывайся. Кавех схватил своего парня под руку и с силой протащил его сквозь несколько рядом людей под их возмущенные возгласы. Однако на удивление у него получилось найти очень хорошее место, где он сам смог видеть представление без мешающих обзору голов. Нилу танцевала красиво. И этих слов было совершенно недостаточно для того, чтобы описать ее мастерство в искусстве танца. Она была в нем, словно рыбка в воде: легкая, поддающаяся течению музыки, миниатюрная и нежная. Именно о таких людях говорят, что они были рождены для того, чтобы заниматься любимым делом. Казалось, что она самостоятельно управляла звучащей музыкой, но никак не танцевала под ее аккомпанемент. Весь мир молчал, затаив дыхание, когда Нилу совершала очередной пируэт и кружилась вокруг себя. Золотые браслеты на ее запястьях звенели едва слышно в такт движениям ее рук. Она была бесподобна, грациозна и тем самым приковывала к себе внимание. Во всех ее движениях чувствовалась самая настоящая легкость, какую больше ни у кого невозможно было увидеть; нежность, какую нигде больше не сыскать. Настоящее сокровище. Кавех из интереса перевел взгляд на аль-Хайтама, стараясь разглядеть реакцию. Конечно, Кавех не ревновал его, так как знал, что секретарь не обращал внимания на человеческую красоту, если человеком не был его парень. Однако… архитектор никогда не видел, как Хайтам реагирует на танцы. И заметив, с какой заинтересованностью и чуткостью его парень наблюдал за изгибами тела и изяществом, он задумался. Последний раз настолько заинтересованно сероволосый выглядел лишь тогда, когда Кавех по воле случая смог переиграть Сайно в карточной игре. — Тебе нравится? — на выдохе произнес архитектор, даже не пытаясь скрыть небольшое разочарование в голосе. Аль-Хайтам кивнул, не отрывая взгляда от сцены. Это напрягло блондина еще больше. Значит, ему нравятся танцы? Наконец, музыка отыграла свой финальный аккорд. Нилу поклонилась, а секретарь без слов продвинулся к девушке ближе, чтобы пообщаться с ней, оставляя своего парня наедине со своими мыслями. Кавех чувствовал себя немного странно, ведь он действительно не мог вспомнить, когда он видел аль-Хайтама таким впечатленным и вдохновленным. Блондин не чувствовал себя брошенным: нет, ничуть, ведь он сам осознавал, насколько талантлива танцовщица Театра Зубаира, однако ему действительно хотелось бы, чтобы его парень посмотрел на него с таким же восхищением. И очень быстро в творческой голове Кавеха появилась незамысловатая идея.*
— Пожалуйста, скажи мне, что ты берешь учеников! — взвыл Кавех, кусая губы и устремляя взгляд молящих коралловых глаз на танцовщицу. Нилу выглядела потерянно: она не ожидала, что, выходя за покупками, на нее набросится архитектор из Академии. Конечно, она знала, кто такой Кавех и кем он приходится аль-Хайтаму, но она никогда не общалась с ним лично, да еще и наедине. Его появление было резким, неожиданным, и он действительно смог застать рыжеволосую девушку врасплох, пугая всех присутствующих людей на Базаре своими криками. — Архонты, тише, прошу, — неловко, но очень солнечно и мило улыбаясь, Нилу взяла его за руки, тихо извинилась перед продавцом и отошла в сторону, утягивая за собой незваного гостя. — Чем именно я обязана Вам, архитектор Кавех? Тот самый Кавех тут же оживился, выдергивая руки из поддержки танцовщицы и оттряхивая свою и без того чистую одежду. Он расплылся в улыбке, тяжело выдыхая и не сводя взгляда с лица девушки перед собой. — Можно просто Кавех, на «ты», — продолжая улыбаться, выпалил он. — Я хочу научиться танцевать. Мне нужна хотя бы база, и, я думаю, что Вы… ты? — Нилу, растерянно заморгав, закивала, разрешая продолжить обращение, — подходишь на роль учителя лучше всего. Я понимаю, что это стоит денег, и ты, в общем-то, не обязана… тем более, я уверен, если бы ты давала согласие на обучение каждому встречному, вероятнее всего, у тебя бы не было свободного времени, но я… Нилу прикусила нижнюю губу, покачивая головой куда-то в сторону. Все ее украшения звякнули следом, тем самым создавая музыку для ее движений даже вне сцены. Кавех внутренне восхитился тому, насколько у нее была миловидная и потрясающая внешность; девушка действительно была создана для того, чтобы создавать вокруг себя лишь искусство, и, по ощущениям, все, чего она касалась, становилось чем-то волшебным. Было в ней что-то невероятно светлое, но при этом очень загадочное. — Нет, почему же, — она приподняла брови, кивая собственным мыслям и возвращаясь взглядом к Кавеху, — я думаю, что это возможно. Мне несложно потратить немного времени и попрактиковаться с тобой. — она хмыкнула и почесала щеку, вновь отводя глаза куда-то вверх. Ее лицо приобрело очень задумчивый образ, когда она, поводив глазами по потолку помещения Базара, выдала: — Только расскажи мне, какова твоя цель. Архитектор тут же вспыхнул, чувствуя, как по щекам и ушам поползли лианы с красными цветками румянца. Его лицо выражало лишь стыд и полное отсутствие мыслей, но нужно было придумать что-то быстрее, чем Нилу вновь опустит взгляд в его сторону. Глаза судорожно забегали по дорожке, вымощенной серым камнем, стараясь за что-то зацепиться. Легкие отказывались принимать воздух и тот факт, что Кавех в самом деле не придумал себе алиби — ненастоящую причину, по которой ему срочно нужно научиться танцевать. В настоящей причине он был готов признаться лишь себе и своему парню, который, правда, был еще совсем не в курсе того, что архитектор хочет вытворить за его спиной. — А, м… — мысленно Кавех уже избил себя. Несколько пощечин по лицу и удар под дых, чтоб неповадно было. Ну как можно было не додуматься, что святая простота вроде Нилу не спросит его причин научиться танцевать?! — Это важно? — Ну да, очень, — Нилу вновь улыбнулась, но на этот раз ее лицо приобрело куда более загадочный оттенок. Кавех списал это на свое собственное волнение, которое мешало ему нормально сосредоточиться на происходящем. Девушка качнула головой в сторону, поджимая губы. — Это важно для того, чтобы у тебя самого была четко сформулированная цель. Да и мне так будет проще… — Понимаешь, тут такое дело, — Кавех напряженно выдохнул, почесывая затылок и возводя глаза к потолку. — В общем, у меня появился новый заказчик. Он экстраординарный, необычный человек… никогда таких не видел. И у него очень необычные требования к договору. Мне нужно станцевать, чтобы он сотрудничал со мной. Кавех чувствовал себя самым нечестным человеком на земле, а главное — не умеющим врать вовсе. Он понимал, что сейчас выглядел в разы краснее, чем красноплодник из пустыни, но не решался поднять взгляда на Нилу. Он был уверен, совершенно точно осознавал, что она, конечно же… — Так вот оно что, — озадаченно протянула девушка, прикладывая ладошку к подбородку. — Какие интересные люди живут в Сумеру, даже не догадывалась… Поверит ему?! — Да, я поняла, — она кивнула, рассматривая Кавеха с головы до ног. — Что ж, это будет не так сложно, учитывая твою комплекцию тела… каковы сроки? — А, как можно скорее, пока его не переманили другие мастера, — пролепетал архитектор, не веря своим глазам и ушам. Она действительно поверила ему. То, насколько светла была эта девушка, невозможно было описать словами. — Хорошо, — она расплылась в теплой улыбке, склоняя голову набок и прикрывая глаза. — Тогда завтра, ближе к сумеркам, приходи к Театру. Я буду ждать здесь. Кавех, находясь в глубокой стадии недоумения, лишь кивнул и помахал девушке рукой на прощание. Она, качнув головой, тут же оставила его и поплыла в сторону продавцов, заглядывая в список покупок и продолжая заниматься своим делом, будто ничего не случилось. Архитектор потряс головой, не веря в то, что только что произошло. Нет, правда. Она действительно ему поверила?*
Переживания Кавеха были соизмеримы с грозовыми дождевыми тучами над Чащей Апам. Он не знал, чего ожидать от своего нового хобби, и уж тем более не знал, какова Нилу в роли учителя. Руки непроизвольно сжались в замок, заламывая пальцы, а дыхание немного сбилось, заставляя перекатываться на месте с носок на пятки. Кавех сжал в руке свой верный чемоданчик, в котором на этот раз лежали танцевальные туфли. Волнение подступило к горлу, сжимаясь в нем неприятным комком. Он с трудом заставил себя сглотнуть и выдохнуть. — Ты готов? — Нилу появилась откуда-то сзади, наклонилась к архитектору со стороны и приподняла голову, заглядывая в глаза. Кавех моментально смутился, отводя шокированный взгляд куда-то в сторону соседней клумбы. Танцовщица солнечно улыбнулась, превращая озерца голубых глаз в щелочки. — М? Что-то не так? — Нет, все в порядке, я готов, — парень расправил плечи и убрал со лба выпавший из прически локон. Нилу встала перед ним, продолжая выглядеть очень дружелюбно и спокойно. Рядом с ней все переживания и страхи Кавеха, по какой-то причине, уходили на второй план. Она кивнула ему и развернулась, направляясь в сторону сцены Театра Зубаира. Кавех, продолжая не совсем ровно дышать, мягкой поступью пошел за ней, осматриваясь и погружаясь в свои мысли. Нилу вселяла чувство безмятежности, будто море, обволакивала человека своим спокойным течением и вела за собой. Она шла, нет, плыла впереди так, словно бумажный кораблик по спокойному морю. Архитектор был в восторге от ее ауры и характера. Очень комфортно. Рыжеволосая провела его за сцену, оставляя на небольшом сундуке свои вещи и приглашая блондина сделать то же самое. Кавех быстрым движением сменил обувь и оставил на том же сундуке свой любимый чемодан. Нилу остановилась в центре зала перед зеркалом и размяла руки, прокручивая запястья в разные стороны. Парень прошел за ней и молча повторил, осторожно продолжая топтаться на месте от нервов. Танцовщица, судя по всему, это заметила и сказала, прикрывая веки: — Важно расслабиться и отдаться своим чувствам. Музыка не будет играть на руку, если при этом ты сам будешь находиться в напряжении. Парень кивнул, тяжело выдыхая и закрывая глаза. Он вдохнул побольше воздуха, заставляя себя успокоиться и расслабиться ради своей цели. Кавех думал о том, что действительно хотел бы увидеть выражение восхищения на лице аль-Хайтама, и представил, как он бы одарил его восторженным, довольным взглядом. Секретарь бы смотрел на него снизу вверх, опьяненный танцем, водил бы глазами по изгибам тела Кавеха, но не имел бы возможности коснуться, так как архитектор бы запретил ему трогать себя, пока он сам не скажет об этом. Аль-Хайтам бы не подал вида, но в его глазах плескалось бы возбуждение, он бы не выдержал, и… — Кстати, какое у тебя любимое растение? — А? — Кавех тряхнул головой, моментально багровея и сталкиваясь глазами с заинтересованным взглядом Нилу. Девушка многозначительно улыбнулась и повторила вопрос, на что блондин тут же отпарировал: — Лотосы. — Ах, правда? Мои тоже, — девушка просияла, прижимая руки к груди. От ее вида что-то внутри архитектора защемило, и он в очередной раз подумал о том, что просто не может обманывать ее. Но его собственная голова запрещала проговариваться о том, ради чего он сейчас находился здесь. — Прекрасно, значит, будет проще сработаться. Моя техника довольно проста. Все, что тебе нужно: прочувствовать музыку до кончиков пальцев. Ты творческий человек, я думаю, что это не составит труда, не так ли? — Скорее да, чем нет, — задумчиво ответил Кавех, наблюдая за первым небольшим вращением Нилу вокруг себя. Он тут же повторил его, нежно оборачивая руки вокруг себя и двигаясь легкой походкой. Танцовщица издала восторженный звук и захлопала в ладоши. — Это будет в разы проще, чем я думала, ты схватываешь налету! — она выглядела очень удовлетворенно, сделала еще одно движение, покачивая руками в такт своему прошлому пируэту. Повторить на этот раз у Кавеха получилось немного неуклюже, но все с таким же старанием и сосредоточением в глазах. — Нет, погоди, не торопись. Давай поступим так…*
Уроки с Нилу по большей части проходили спокойно. Кое-где Кавех, конечно, успел выплеснуть эмоции, и даже пару раз чуть не заплакал, так как у него не получалось сделать волну телом. Рыжеволосая реагировала на эту бурю абсолютно хладнокровно, помогала справиться и повторяла движения еще раз, совершенно его не пугаясь. Блондину это очень помогало, ведь ему создали очень комфортную атмосферу для того, чтобы учиться и при этом быть собой. Работа вместе с танцовщицей находилась на каком-то внетейватском уровне, там, где Кавех чувствовал себя в своей тарелке. Нилу будто знала его несколько лет, и смогла подобрать к нему потрясающий подход, благодаря которому у блондина все стало получаться быстро и действительно нежно. В танце Кавех был словно лотос, качающийся на волнах реки в лесу Авидья. И это было именно то, чего они с рыжеволосой добивались. Не сказать, что танец был у архитектора в крови: конечно, до его наставницы ему было очень далеко, но он действительно делал успехи в обучении. И, как ему самому показалось, они подойдут для его благой, пусть и немного грязной цели. О цели… не описать словами, сколько раз Кавех чуть не сорвался до того, чтобы все рассказать Нилу. Он чувствовал вину за то, что обманывает этот светлый цветочек, но при этом он понимал, что девушка была чересчур невинна для того, чтобы знать настоящее желание и причину архитектора для обучения. С каждым уроком он ощущал, что они с танцовщицей становятся ближе и становятся кем-то на уровне добрых друзей. Кавех не был уверен, танец ли сблизил их, или просто много времени вместе, однако то, как красива девушка была на сцене, соотносилось с ее характером в обычной жизни. — Кажется, ты говорил, что сегодня последнее занятие? — Нилу смотрела в зеркало, наблюдая, как Кавех проводит рукой по воздуху и кружится, улыбаясь. Он кивнул, не отрываясь от своего занятия, и прогнулся в спине назад, двигая руками, словно поддаваясь течению воды. Девушка сдвинула брови, прикладывая пальчик к подбородку. — Как жаль. — Не говори так, словно я уезжаю навсегда, — ответил архитектор спокойно, расслабляя плечи и принимая вертикальное положение. Он остановился и глянул в сторону девушки, которая протягивала ему стакан с водой. — Я все равно буду приходить на твои выступления. И аль-Хайтама притащу… — Кстати, — Нилу передала воду парню и всплеснула руками, отворачиваясь и начиная рыться в реквизите, что лежал в коробке прямо за ней. — У меня есть для тебя небольшой подарок. Кавех отпил, почему-то ощущая, как внутренности свернулись трубочкой. Он бесплатно занял время самой популярной танцовщицы из Театра, но она еще и приготовила ему что-то? Неужели он должен был придумать что-то ей в ответ? Парень ощутил, как по шее пробежал холодок, словно за шиворот налили немного воды со льдом. Очень странное предчувствие. — Вот, — тем временем, девушка подошла ближе и осторожно протянула сверток, внутри которого тут же что-то звякнуло. Кавех выдохнул и приподнял бровь в немом удивлении. Нилу почесала щеку свободной рукой, почти впихивая сверток в руки друга. Кавех поставил стакан и приоткрыл пакет, но… — Погоди! Лучше открой дома, мне будет немного стыдно. Я… вложила туда много чувств. — Хм? — блондин снова напрягся, ощупывая бумагу. Ему показалось, что там лежит какая-то… ткань? Может, с какими-то украшениями или чем-то подобным. Однако он послушно положил подарок рядом со своим чемоданчиком, почесывая затылок. Неловко. Он почувствовал себя последним мудаком, потому что, по ощущениям, он обманул того, кого не при каких условиях нельзя было обманывать. Нилу правда этого не заслужила. — А вообще, знаешь, я хотел бы сказать тебе кое-что. Нет, так правда нельзя. Кавех тяжело вздохнул, пытаясь подобрать слова для того, чтобы выразить правду так, чтобы она не звучала так, будто он являлся последним извращенцем в Тейвате. Конечно, зная Нилу, вероятнее всего, она бы с большим пониманием отнеслась ко всему, что касается других людей — слишком она была правильна и чиста для того, чтобы осудить кого-то, кто от нее отличается. Тем не менее, блондин не хотел портить это кристально чистое создание, несмотря на то, что он бы давным-давно задушил себя за безмолвную ложь. Грудь по ощущениям связали сразу несколько ремней, запрещая резко вдыхать и выдыхать. Даже головой стало двигать труднее. Он действительно не ожидал, что это будет так сложно. — В общем, я соврал по поводу нового заказчика, — архитектор почесал затылок, краем глаза замечая, как брови Нилу дернулись в удивлении. — На самом деле я учился танцевать, потому что… гм, — кажется, в горло что-то попало. Кавех кашлянул, в очередной раз мысленно прописывая себе оплеуху. Сколько можно позориться. Возьми себя в руки. — Потому что хотел разнообразить нашу с аль-Хайтамом сексуальную жизнь. Пауза. Нилу расплывается в одобрительной улыбке и кивает. — Я знала, — она рассмеялась, замечая, как побагровел Кавех. Его голова вжалась в плечи, прячась от внимательного радостного взгляда танцовщицы. — Сначала, правда, я поверила в твою историю о заказчике… но потом случилось кое-что, из-за чего события в моей голове соединились в единую, правильную цепочку. Архонты. Он никогда не смоет с себя этот позор. — А… ч-что случилось? — прикрывая рот ладонью, промямлил архитектор. Он не решался посмотреть в сторону рыжеволосой, поэтому водил взглядом по потолку и зеркалам в комнате. Девушка пустила смешок и покачала головой из стороны в сторону, загадочно стреляя глазками в разные стороны. — Аль-Хайтам спрашивал, чем мы с тобой занимаемся, — на этот раз Нилу совсем не смогла сдержать смех: Кавех окончательно закрыл лицо руками и вовсе сел на корточки, пряча горящие щеки и уши. Все это время он врал. Более того: он врал напрасно, и, как оказалось, безрезультатно. Ему захотелось выть. — Я сказала все, как есть, чтобы он не беспокоился. Я не ожидала, что он сходу выдаст, что нет никакого заказчика, и единственный твой заказчик — он сам. Мне было очень неловко. Архонты. Кавех точно никогда не избавится от этого. — Спасибо, что сказала, — раздалось откуда-то из колен парня. Нилу прикрыла рот ладонью и погладила его по голове. — И извини, что врал. — Ничего страшного, я понимаю, — она замахала руками так, будто блондин был в состоянии это увидеть. — Я бы тоже не сказала о подобном. Однако… я надеюсь, что аль-Хайтаму понравится костюм, который я сделала.*
Аль-Хайтам вернулся с работы поздно. Сегодняшний день вымотал его слишком сильно: множество неправильно заполненных заявок, которые пришлось возвращать; несколько недовольных новой политикой Академии ученых, которые шесть раз пытались попасть на ковер к секретарю; и вишенка на торте — переполох из-за исчезнувшего нового оборудования, которое просто положили не в то помещение. Мужчина действительно очень вымотался. Это было для него слишком: он не планировал, что дни иногда могут быть настолько эмоционально сложные и неприятные. В доме почему-то было тихо и темно. Сероволосый вошел в гостиную, отмечая чистоту и порядок на столе, который он точно там не оставлял. Он выгнул бровь в немом вопросе. Никакой возни, недовольных возгласов и ворчания, что он припозднился. И даже дверь в комнату второго жильца была закрыта. Куда он запропастился?.. Вопрошать долго было не нужно. Из конца коридора, в котором находился кабинет аль-Хайтама, послышался легкий звон и шелест одежд. Мужчина выдохнул, закатывая бирюзовые глаза и осторожно опускаясь на диван спиной к звуку. Он не увидел, во что был одет Кавех, и как он шел в его сторону. Сердце сероволосого успокоилось в осознании, что его любимый человек находился дома в целости и сохранности. Но тут же начало биться чаще, когда аль-Хайтам почувствовал, как его уставшие плечи обвили ладони с длинными пальцами. Он прерывисто выдохнул, поворачивая голову и касаясь губами чужих костяшек, и тут же врезался во что-то холодное. Кольца? Но Кавех никогда не носил что-то подобное… — Кавех?.. — прошелестел в сумраке комнаты низкий шепот. За спиной послышался легкий звон, и руки на его плечах одобрительно напряглись, сжимая кожу. Аль-Хайтам снова тяжело выдохнул, стараясь не терять связи с кислородом. — Что ты задумал? — Расслабься, — в голосе блондина чувствовалась улыбка, и он смял плечи любимого еще раз, вызывая у того очередной восторженный выдох. Кавех звучал удовлетворенно, но секретарь все еще не видел его. Блондин оторвался, отходя назад и зажигая свечу. Аль-Хайтам понял это, когда по стенам гостиной затанцевали оранжевые полоски света, вовлекая в себя всю темноту комнаты. Наконец, архитектор подошел к месту, на котором сидел мужчина. Он поставил свечу на столик и повернулся к нему, показывая всю красоту сделанного Нилу костюма. Очень красивый укороченный топ украшали открытые плечи и живот. К нему были пришиты несколько цепочек, которые, стучась друг о друга, издавали приятный, ненавязчивый звон. На талии у него красовался пояс из кожи и тюля, напоминающий юбку танцовщиц живота. Надо сказать, что когда Кавех первый раз увидел эту одежду, то не сразу понял, что из этого верх, а что — низ. Тем не менее, разобравшись, он решил, что это выглядит очень хорошо, особенно с его обтягивающими брюками. — Я станцую для тебя. И архитектор был рад, что в свете одной лишь свечи не было видно, как его щеки порозовели. Он встал в исходную позу, мягко выгибая руки и замечая из-под вуали на лице, каким расслабленным и неопределенным стало выражение лица аль-Хайтама. Он улыбнулся, прогибаясь в спине и запрокидывая голову, а затем переступил с ноги на ногу. Он покружился, чувствуя, как огонек свечи мелко задрожал вслед за движениями воздуха, которые создал Кавех. Костюм Нилу идеально подчеркивал его движения небольшим звоном. Недаром она сама шила свои костюмы для выступлений: это очень удобно, так как за несколько недель занятий танцовщица смогла выучить стиль своего ученика и подобрать ткань и фасон ему под стать. Интересно, как она определилась с размером… но это мало волновало блондина в момент его прогиба в спине вперед. Он провел руками по волосам, снова делая поворот и дергая бедрами в такт движениям. Его телу идеально подходил мягкий, покачивающийся стиль танца: он был легок и пластичен, поэтому действительно был похож на лотос, лежащий на легких волнах реки в сумраке ночи. И ему самому нравилось то, что получилось в конечном итоге. Он чувствовал, как секретарь был готов раздеть его глазами; Кавех на самом деле выбрал идеальный момент для того, чтобы расслабить и увлечь своего возлюбленного. Но аль-Хайтам не смел прерывать то, к чему блондин так усердно готовился. Узнав от Нилу, чем они занимаются вечерами, его воображение впервые сыграло с ним злую шутку. Он впервые представил Кавеха в настолько четкой, очень навязчивой сексуальной фантазии, и он подумал о том, что его парню в самом деле очень подойдет танцевальный костюм. Кто знал, что его мысли получат воплощение настолько скоро, да еще и в интерпретации, которая была в разы лучше его собственных мыслей. У него не было сил оторвать взгляд от блондина: вот настолько он был красив. И в очередной раз сероволосый понял причины, по которым он влюбился в него. Кавех заигрывающе расплылся в улыбке и провел рукой по животу вверх, задевая цепи и приподнимая топ, на секунду оголяя грудь. Если бы аль-Хайтам был животным, он бы уже давно вцепился зубами в талию блондина. Однако он лишь сжал подлокотники дивана до белых костяшек и стиснул зубы, наблюдая, как мужчина приближается к нему. Он встал на диван коленями, оставляя между своих ног ноги секретаря, и сел на его бедра. Сероволосый, словно боясь спугнуть, все еще не решался его коснуться. — Тебе понравилось? — Кавех положил ладони на плечи аль-Хайтама, который уже успел расслабиться. Он удовлетворенно улыбнулся, пытаясь подобрать слова. В это же время архитектор заерзал, заставляя нижнюю часть тела мужчины напрячься снова. — Ты ради меня учился танцевать три недели? — приподнял брови секретарь, не убирая гаденькую ухмылочку с лица. Блондин закатил глаза, сжимая его плечи пальцами и разминая их. — Мне кажется, у меня нет права сказать «нет». — Вообще, я ожидал это, — он тяжело выдохнул, продолжая нервно мять чужую кожу. — Но я очень хотел увидеть восхищение в твоих глазах. Я его видел. Но мне было интересно, что ты скажешь. Аль-Хайтам наконец успокоился и смог переложить свои руки с дивана на талию парня. Дыхание архитектора тут же сбилось, выдавая его волнение и возбуждение с потрохами. Его кожа была гладкая и мягкая, а еще очень теплая из-за физического напряжения. Он снова заерзал. — Я скажу, — он взял Кавеха сильнее, заставляя его сесть в одном положении ровно. Тот хитро улыбнулся, прикусывая губу и двигаясь ближе. — …что если ты не прекратишь эти действия, то я не смогу сдержаться. — Не сдерживайся, — Кавех полностью закинул руки на шею мужчины, подаваясь еще ближе и останавливаясь на расстоянии нескольких жалких сантиметров от губ аль-Хайтама. Тот осторожно снял прозрачную вуаль, что скрывала лицо архитектора. — Неужели мне опять все самому делать? Секретарь резко дернулся вперед, вовлекая блондина в глубокий, чувственный поцелуй. Он наполнил его всей страстью, что скрывалась в нем весь вечер. Несмотря на то, что ему сложно было выразить то, что было у него на душе, он очень старался быть надежным партнером для Кавеха. И тот факт, что блондин ради него пошел на такие действия, действительно восхищал его до глубины души. Он целовал мягко, нежно, чуть прикусывая чужие губы и посасывая их. Блондин плавился от прикосновений, обнимая и прижимаясь сильнее. Именно этого он и добивался. Такой результат был действительно ему по душе.