Что-то не меняется

«Сегодня будет обычный день» Стэнли жал кнопки, изредка отвлекаясь на приветливых рабочих, которые время от времени лениво помахивали ему в ответ. В отличие от его сонных соратников он находился в вечном ожидании, заглядывая в экран за новой задачей требующей его незамедлительной реакции. Однако спустя длительное время монитор находился в том же состоянии среди маленького кабинетика. Неужели наступил кризис? Кризис в отсутствии необходимости нажимать кнопки из-за резкого банкротства компании? Кризис его смысла существования? Но вместе с напрягающими мыслями, вялый взгляд устремился в щель двери за которой никого не оказалось. От слова совсем никого. Прежняя жизнь полная телодвижений, разговоров, неумолкаемых шумов телефона, ксерокса и зачастую даже ругательств внезапно окатилась гробовой тишиной… И… — Почему я уже пару минут слышу этот странный голос? Нет серьёзно, ау, я сошёл с ума? Кто-нибудь?.. В очередной раз парнишка по имени… — Хватит так странно разговаривать, где ты? За этой вазой с цветами? — Господи, успокойся и не прерывай мой ход повествования. Теперь считай эта обстановка твоя новая жизнь и будь добр не встревать своими гадкими комментариями, — его голос рокотом прошёлся по всей комнате, отчего Стэнли вжался в несчастный горшок. Не понимая, что происходит он кинул горшок вдребезги: — Сначала ты объясни, кто ты есть такой и почему ты невидимый? — Извини за мой резкий нрав, кхм, я очень хотел быть твоим новым другом, только мы постоянно были в разных отделах, тем не менее пересекались часто. К слову, ты очень многих одаривал своей дешёвой улыбкой, наверное, ты не замечал меня прежде сквозь кучу людей. — Вообще-то, искренняя, — он немного дулся из-за этого. Впрочем, среди из-за безумной тишины и отсутствия людей ему было важно хотя бы присутствие голоса этого причудливого друга, — Ты так и не показался… Если ты ещё здесь. — Будем считать, что ты ещё не удостоен такой чести, а пока давай я проясню, — он тоскливо вздохнул, — Итак, играй по моим правилам и тогда ты получишь свободу. Ну, тебе ре-е-еа-а-ально нравится эта работа?.. Приносит ли она тебе удовольствие, Стэнли? От таких странных вопросов Стэнли откатился на кресле назад и прижал пальцы к вискам: — Господи, неужели я сплю? Пожалуйста вытащи меня из этого сна. Мне всё это чудится, не так ли? Вы решили меня сделать козлом отпущения? — Кто Вы? — Мои рабочие естественно, точно, я, наверное, пропустил отметку на календаре, где специальный день шуток надо мной, — он нервно притронулся к кружке с чаем, а потом отпил. Содержимое малость пролилось на его рубашку из-за мандража. —Да не трясись ты так, эх, мне стоило не сразу нагнетать обстановку. Хм-м, хотя-я-я, ты можешь всё-таки обрести свободу! — Но я, итак, вообще-то… — Гх, ну нет. Ты на данный момент в неком подобии тюрьмы, а я пытаюсь тебе помочь выбраться! Ох, разве это не ясно? Или мне объяснить ещё раз, но для особо тупых? Последнее предложение прозвучало грубо для Рассказчика, и он усмехнулся: — Прости-прости, я, кажется, перегнул палку, но кончай уже быть как камень, пора вершить судьбу и делать выборы! Кружка и остатки горшка незаметно исчезли, а невидимая рука толкнула Стэнли вперёд от чего тот чуть не упал. — Я брежу, и этот отвратительный голос указывает мне что делать, хотя я, итак, жил счастливо до встречи с ним, как жизнь может так поменяться за короткое время. — Отвратительный? Знай цену своих слов, Стэнли. Если такая возможность ещё будет. Въедаешься в мозги, словно паразит, а прошло всего-то ничего. Помни, прежде всего, первый шаг к свободе — повиновение. Парень напрягся, а затем пытался открыть дверь, но всё тщетно — ручка не поддавалась, тогда вместо этого он локтем пробил одно из стёкол офиса, чтобы перепрыгнуть в соседний кабинет. — Не старайся сам найти выход, так ещё можно будет глубже заблудиться. К тому же ты мог поцарапаться, идиот. — Ты меня не понял, ты мне не нужен. И твои приторные монологи о какой-то там свободе мне не хочется слушать, оставь их при себе, пожалуйста. Я сам в состоянии выбраться наружу. Однако Стэнли плутал по кругу из одного дверного проёма в другой, огибая те же маршруты. — Ха-ха-ха-ха, кажется, я недооценивал твой озабоченный характер. Тем не менее, игры кончились, Стэнли. Ты просто бегаешь туда-сюда, вероятно, потому что тебе так и не понятно, что я манипулирую окружением или ты это делаешь из желания вредничать мне… Ну, если тебе не нравится слушаться, то и я, пожалуй, больше не буду слушать тебя. — Подожд… — не успев договорить, изо рта уже доносились только кряхтения и нечленораздельные звуки, он взялся за горло и давил на него в попытках выдавить хоть что-нибудь понятное. — Считай это твоим шрамом, не учитывая твоей внешности. Бедолага оказался снова в офисе, весь растерянный он сновал по столам в поиске режущих и колющих предметов, бросаясь из стороны в сторону будучи на эмоциях. — Нет, послушай, нам надо реально начать историю, прекрати вести себя как ребёнок. Из-за твоей глупости ты и лишился голоса, только, по правде, мне будет не хватать той мелодичности. Не слушая, Стэнли бежал по коридору, спотыкаясь изредка об предметы и наткнулся на две двери, ведущие в разные стороны. — Итак. Когда ты, наконец, увидел двери, ты вошёл в левую дверь, ведущую в комнату совещания. Действуй чётко по инструкции, и я дам тебе всё что ты хотел, обещаю! Нехотя тот поплёлся и следовал всем указам. Его малость поразил комплекс контроля сознания, но больше хотелось выбраться наружу из-под тисков возможного психопата, так что он пропустил весь дальнейший пафос, который подразумевал от Стэнли огромного отклика, чего не произошло. «Наверное убил всех, иначе я не знаю, как объяснить отсутствие абсолютно всех, даже босса.» Нетерпеливо ударив по кнопке «ВЫКЛ» на панели управления аппаратом контроля всех работников, он одернулся и увидел, как массивная дверь открывается. Из неё пестрил горный пейзаж вкупе с лазурным небом. Искушённый этим его нога непроизвольно ступила на каменистую тропинку. Свежий ветер окутал Стэнли, обдувая прохладой, это было истинным наслаждением после ужасной затхлости офиса. Затем шаги участились, сердце радостно билось в груди, и он даже готов был простить странного собеседника за его существование. Уходя всё дальше, Стэнли строил планы на будущее, где наконец возьмёт долгожданный отпуск. Сорвав одуванчик, он грустно улыбнулся, поскольку ему придётся долго привыкать к новому образу жизни. — Эти новые возможности и вправду были потрясающими, но, здесь нет счастливой концовки. Конец никогда не наступит для нас с тобой. Стэнли смотрел с недоумением, сжав одуванчик в кулак. — До боли просто, посмотри на себя, такой тюфяк разве заслужил свободы? Впрочем, нет, не заслужил. Не могу видеть, как ты самостоятельно что-либо выбираешь вне зоны моей видимости… За то, что реально решил быть одураченным до конца я дам тебе голос. Щелчок пальцев раздался в пустоте, и парень наконец вздохнул: — Нет, это реально не смешно, как это все работает? Почему… Почему! Он упал на землю, стуча кулаками по душистой траве. Раздался трель соловья где-то вдалеке, там, где его ожидает свободная жизнь с её возможностями. На миг Стэнли побежал резко вперёд, оттолкнувшись от низа и врезался в кирпичную стену. Удар стал фатальным для его шеи, что очень странно. Вероятно, незнакомец умел управлять физикой и биологией в этом мире. Рассказчик же засмеялся, отмотав время вспять, где его марионетка оказалась вне своего кабинета. — Что… Я жив? — Стэнли осторожно потрогал своё лицо, словно то состояло из очень хрупкого хрусталя и вот-вот рассыплется, однако замешательство сменилось усталым видом. — Ты жив! Живой, живой как всякое любое существо. Я на самом деле поражен твоему безрассудству, — он нервно пошелестел листами, — А знаешь что? К чёрту сюжетные линии, с тобой одни хлопоты. Хмхмхм, о, придумал! Ну, такое точно тебе вряд ли будет под силу… — Под силу что? Какие сюжетные линии? Лучше бы помер тогда уж… Из ниоткуда появился солидный мужчина в деловом костюме, на его лице красовались очки и характерно выделялся горбик на носу. Не смотря на приличный возраст, он выглядел ухоженно, получше многих ровесников Стэнли, манерно улыбаясь в своём фирменном саркастическом стиле. — Ох, ты даже не упал от моей блистательности, что ж, — он поправил галстук, выпрямив тело, — Я ожидал большей признательности. — Ты… Ты что ли настоящий, а не голос в моей голове? — он посмотрел на него искоса, приоткрыв рот. — Для тебя какой угодно, но я пришёл сюда не за детскими играми. Границы офиса размылись и испарились, после чего появилась туманная местность вместе с озером, но они висели в воздухе и даже могли бродить по воде не боясь упасть вниз, хотя Стэнли сначала сильно испугался, а затем выдохнул. Начался дождь: моросящий, прохладный, пробирающий до костей. Рассказчик достал большой чёрный зонт, отдав его Стэнли: — Мне он не нужен, я лишь для тебя проекция, а значит я не чувствую ничего свойственного тебе. Парень, весь промокший, покрылся румянцем, а затем укрыл от дождя и Рассказчика. — Мог бы немного и пораньше дать. Тот улыбнулся с украдкой, промолчав. Они оба шли в неизвестном направлении, но пространство не менялось, словно они топтались на одном месте, хотя с каждым пройденным метром дождь становился сильнее и напористее. — Порой я люблю издеваться над тобой, Стэнли. Я люблю про себя упрекать тебя в твоей некомпетентности, в твоей безалаберности и идиотизме, но иногда меня овладевает страх. Страх остаться один навсегда, ох, даже смерть кажется сущим пустяком. Ты же думаешь, что это наша первая встреча сглазу на глаз, как бы не так. — Но откуда, я тебя никогда не видел, — он посмотрел на него с недоумением, сжимав ручку зонта, — Точно, никогда. — Не обязательно видеть меня, это ни к чему. Кто знает реален ли мой облик сейчас или игра твоего воображения? Выдержит ли твоя психика? Стэнли в этот же момент упал вниз, нырнув в холодную, ледяную воду. Он чувствовал, как тело тяжелеет и лёгкие постепенно наполняются, не давая крикнуть или как-либо толком среагировать. Падая всё глубже, он давился, барахтаясь в невесомости, пока обратно не упал в свой родимый офис. Откашлявшись Стэнли увидел перед собой лакированные ботинки, а подняв голову и самого Рассказчика. Недовольство не ждало долго себя ждать: — Какого чёрта?! — Значит всё же сомневаешься в своем рассудке — он посмотрел на него с бесстрастием, — Благодари бога что живой, иначе бы твоя история получилась довольно короткой и унылой. — Хватит, это не смешно, как тебя там… Да как тебя зовут вообще? На это последовал отрицательный кивок со стороны собеседника: — Моё имя останется при мне, даже если оно является вполне обычным… По крайней мере, я всегда услышу, буду слышать тебя здесь вне зависимости от содержания твоей скудной речи. — Ага, как скажешь. И-и чем вообще здесь заниматься, просто, обычно тут заполнялись документы, кипела более-менее рабочая жизнь, а сейчас я как будто в самой настоящей гробнице. Это чистилище для меня? Я умер и теперь мне придётся отмаливать свои грехи во имя Господа, да? Мысли покинули голову Стэнли после полученной пощёчины, которая еле удержала его на ногах от силы удара. Парень остолбенел от такой наглости, опасливо поглаживая горячую щеку и с большим недоверием в глазах смотря вперёд. Сам же Рассказчик смотрел на него, он положил руки на пояс, протирая очки специальным платком. Он приподнял их ближе к свету и продолжил как ни в чем не бывало: — Остынь, — очочки снова украшали его переносицу, — Что же я хочу, что же я хочу… Даже не знаю, ты прав, тут делать нечего, в конце концов надо же развеяться. О, придумал-придумал. Ты составишь мне компанию, потому что, ну, возможно у тебя нет выбора. Стэнли с тяжёлым вздохом облокотился об стену от безысходности: — Чудной сон, однако. Пожалуй, придётся принять эту реальность, потом буду после пробуждения вспоминать как забавный случай, — он поморщился. Хотя, честно, ему не хватало чувство спокойствия даже на работе. Вся эта стабильность сильно подрывала психику парня, настолько одинаковыми казались дни, проведённые в крошечной клетке, выполняя похожие друг на друга задания. Улыбка ничего не значила, ни дружелюбие, ни сокрытую агрессию, скорее как привычка приобретённая. От неё хотелось избавиться, ибо многие воспринимали это как знак симпатии, что нередко выливалось в неловкие разговоры вне работы. Ему стало интересно, что ещё может преподнести этот таинственный мужчина. В отличие от заезженных приветствий, он привнёс в его лепту что-то новое, что-то цепляющее. Несмотря на опоясывающий страх, говорящий не доверять тому, кто тебя недавно, Стэнли решил отторгнуть опасения. Как бы это не завело ещё в большую ловушку. Они шли вместе по длинным томным коридорам. Всё было хаотично раскидано: документы, разбитые кружки и пятна чернил повсюду. — Это история о неудачнике по имени… Свет резко потух и спустя некоторое время Рассказчик сидел за офисным столом, изображая пишущего человека, одновременно зевая: — Он то и дело что писал и писал, куча текстов встревала в его маленькой бедной головушке и наконец, о, обеденный перерыв, — он машинально привстал с кресла, приподняв уголки рта, — Это наполняло и без того его ужасную жизнь красками, обычная еда могла настолько красить его будни? Звучит трагично… Он прошёл мимо Стэнли и остановился: — Один парень также находился в комнате отдыха, что привлекло внимание главного героя. Уже спустя пару дней сердце лелеяло и воздыхало очаровательного незнакомца, подозрительно похожего на Стэнли. Что за невероятное стечение обстоятельств? — Неужели, — тот даже побагровел от пришедших идей кто бы это мог быть, а руки даже немного потряхивало. Тишина прервалась резким хмыканьем. — Ты всерьёз купился на столь фальшивую историю, которая заставила тебя подумать, что кто-то действительно тебя полюбил и ты станешь чьим-то смыслом в жизни. Эх, Стэнли, я хотел, чтобы ты спустился с небес на землю и судя по тому, как ты напряг плечи я понял, что потрясающе справился с этой задачей. — И зачем мне устраивать этот цирк — он сжал кулаки, — Словно я настолько хочу участвовать в этом. В ответ на это Рассказчик вдруг разразился громким хохотом и церемонно похлопал по спине собеседника, отчего тот едва не подпрыгнул: — А зачем ты тогда поплёлся за мной в этот цирк? Конечно, я настаивал, но, да ладно тебе, надо уметь отказывать в таких случаях раз желания нет. Глаза Стэнли задергались от подобного тезиса и его разум окончательно запутался. «Я брежу, я брежу, я псих! Плохой сон, который подозрительно длится вечность. Нет, надо срочно покинуть его, я не вынесу очередной разговор с этим… придурком?.. Господи, прости меня грешную душу» С этими раздумьями он, быстро порыскав по соседнему столу, по счастливой, или намеренной случайности нашёл канцелярский нож и нанес удар себе резким движением по шее, рухнув на пол перед Рассказчиком. К несчастью, смерть не наступила мгновенно и, прежде чем испустить дух, напуганные глаза уставились на мужчину. Но реакции не последовало: ни грустной, ни безразличной, просто молчание, давящее ещё больше на сознание. Последнее что он увидел это единственную эмоцию — раздражение. Стэнли жал кнопки, часто отвлекаясь на уж слишком подозрительно приветливых рабочих, которые время от времени лениво помахивали ему в ответ, и наверняка обсуждали внешний вид за спиной. В отличие от его сонных соратников он находился в вечном ожидании, заглядывая в экран за новой задачей требующей его реакции. Однако спустя длительное время монитор находился в том же состоянии среди маленького, теснящего, дурно пахнущего кабинетика. Неужели всё бессмысленно? Бессмысленность его существования? Но вместе с напрягающими мыслями, весь бледный и донельзя напуганный Стэнли повернулся к щели, за которой поджидал он. Прежняя жизнь полная тревожности, паранойи, неумолкаемых голосов в голове, кошмаров и боли заставляла чувствовать себя невероятно ужасно. И… За которой стоял он… Он! «Нет, не надо, пожалуйста. Кто-нибудь спасите меня…» — Тогда не прячься в кабинете. Я всё равно доберусь до твоего некого островка безопасности. Это вопрос времени. Послышался стук, словно кто-то терял терпение. — Играй по моим правилам и ты получишь свободу, — света нигде не было, кроме монитора, который отсвечивал очки в слабом зелёном оттенке. Он старался не смотреть в лицо, но знал, что в кромешной тьме поглотились ненависть и недовольство. Ещё всё портило неровное дыхание вкупе с пронзающей болью в голове. — Не оставляй меня одного, Стэнли. Ты нужен моей истории, ты важная её составляющая! Ты не сможешь вечно сидеть здесь, — послышались ещё одни стуки, однако гораздо громче и сильнее, отчего сердце забилось с характерной быстротой. И тут же плашмя упала дверь. Теперь он никогда не сможет почувствовать себя в безопасности. Всё также было темно. Через пару секунд компьютер погас, лишая Стэнли контроля над ситуацией от слова совсем. Он сидел под столом и тяжело дышал, сжавшись в позе эмбриона. Но это никак не уберегло. Чужая, одновременно знакомая рука, поглаживала волосы парня, наматывая прядь на палец, а затем аккуратно провела тыльной частью ладони по щеке, которая уже намокла от накатившихся слёз. Тот даже не издавал звука во время процесса, хотя его голос дрожал от возбуждения, от того, что наконец-то он поймал Стэнли после стольких попыток: — Какой же ты всё-таки трус, неужели нельзя вести себя нормально? Что ж, ты виноват в этой путанице, вероятно правильней будет лишить тебя всего после такого. Твоих эмоций, твоего голоса, твои желания, твой разум — всё такое хрупкое и мешает нашему повествованию, проще ведь стереть, чем пытаться заново построить доверительные отношения не так ли? — Нет, — парень стиснул зубы, — Я хочу быть тем, кем я являюсь! — Тогда ты являешься очень большой опухолью в моем мозгу, паразит, наглый энергетический вампир. Как ты умудряешься выматывать меня с такой быстротой, м? Его рука сжала локоть Стэнли. Затем Рассказчик принял удобную позу, умостившись рядом с ним. — Пожалуйста, не трогай меня, — он всхлипнул, — Я не хочу быть частью твоей отвратительной игры, найди себе кого-нибудь другого… Я тебе могу сколько угодно заплатить, все мои сбережения, только отпусти меня! Зачем, зачем я тебе ну- Выражение лица мужчины нисколько не поменялось и одним движением он заломил ему руку. Он вплотную приблизился к его голове, другой рукой держа за подбородок: — Тебя и ломать приятнее знаешь ли! Что может быть прекраснее разрушения личности, такой трепетной, такой приветливый и инициативный работник, о-о. С каждым разом ты перестаешь доверять и из милого Стэнли ты становишься сплошной тревожностью, который отторгает всех, — он сжимал руку сильнее, а тембр голоса постепенно снижался, — Благодаря кому? Мне! Даже сейчас ты трясешься и ноешь, думаю это приятно ощущать себя униженным. — Мне больно! — он напрягся и ногой со всей дури толкнул в живот Рассказчика, отчего тот согнулся пополам, не рассчитывая на такой исход. За считанные секунды Стэнли уже понимая расположение вещей в темноте двинулся в сторону комнаты босса. Ноги сами бежали на автоматизме по ступенькам, опираясь на перила здоровой рукой. Им двигал животный страх, желание сражаться за жизнь. Введя правильный код на панели, он дождался лифт и увидел неподалеку подозрительно медленно идущего Рассказчика, опасно приближаясь к нему с каждой секундой. Стэнли внезапно врезался носом об кнопку лифта, но тот не поехал. Не опомнившись, его подняли за шиворот. Началось кровотечение из носа и головокружение, всё стало блеклым, а в ушах дико звенело, приглушая сторонние звуки. Кажется, он слишком перестарался с побегом. — Меня поражает твоё стремление к жизни… Но, кхм, ты мог бы и догадаться что весь офис обесточен, кроме тайной двери босса, которую я специально оставил в качестве подкола. — Ага… — он слабо ударил по груди, после чего рука повисла в воздухе. Парень потерял сознание от пережитого стресса. Тело с грохотом упало на пол, оставив ещё больше крови на паркете. Он снова остался один. «Мрак. Сплошной мрак» Стэнли очнулся на прежнем месте, вставать оказалось тем ещё испытанием. Опиравшись на стену, он смог устоять на двух ногах, хотя время от времени падал от бессилия. Лишь одно тешило — наконец-то от него отстали на время. К сожалению, это значило что рано или поздно главная проблема заставит напомнить о себе, но теперь важно действовать грамотно и рационально. Теперь разум будет руководить им, а не чувства, так считал бедолага, попавший в передрягу. Он на носочках вышел из кабинета босса, перед этим отдышавшись на кожаном кресле и внимательно огляделся. Никого, значит наступил подходящий момент. Затем оставалось спуститься по лестничной площадке, а там уйти через чёрный выход как какой-нибудь грабитель. Однако Стэнли почувствовал тяжёлую ладонь по сравнению с его хилым плечом, тут-то он очень напрягся. — Напрасно убегать, — Рассказчик небрежно толкнул вперёд Стэнли, из-за чего тот, не успев схватиться, улетел вниз по ступенькам. На самой нижней он наконец бухнулся. Тело покрылось мириадой ушибов и синяков, которые бы в лучшем случае заживали пару месяцев, а то и лет. Парню оставалось только держатся за ногу и рыдая сквозь мучения ползти к открытой двери несмотря на давящую боль. Рассказчик как ни в чем не бывало вальяжно спустился, заперев проход ногой прямо перед носом. Он даже не ожидал что сможет изуродовать свою драгоценность, своё сокровище, пожалуй, это была его самая удачная попытка. Настолько что хотелось повторить ещё и ещё, но надо знать меру своим возможностям. Рассказчик лениво погрузился в воспоминания как каждый раз после издевательств он как бы стирал память своей жертве и перезапускал цикл заново. Ему не было необходимостью стирать всё в Стэнли, скорее это был способ запугивания, чтобы контролировать из раза в раз. Каждый раз кончался по-разному: от очевидного летального исхода или самоубийства либо просто наскучивало со временем. И всегда, прежде чем перезапустить цикл он втихую наклонялся к нему и говорил единственную фразу, которая даже самому уже поднадоела, но он любил пафос: «Сегодня будет обычный день» После чего все возвращалось на круги своя. Но самое ужасное и невероятное, это то, что Рассказчик слишком высоко оценивал свои силы, вернее, он мог манипулировать физически или словесно психологически, но как управлять мозгом человека? Все отпечатывалось в сознании Стэнли, от того всегда быстро нажимал по кнопкам очухиваясь в кресле, дёргая ногой под свой такт в голове. «Он это забыл» Утешения за утешениями, словно сладкой ложью растекались утверждения.» Он точно забыл, да я же всемогущ, чёрт возьми. Наша любовь, вот что единственное не подвластно изменению. Перестанет бегать от меня, поговорим с толком, с расстановкой и всё, мы обретём истинное счастье» Но, к сожалению, Рассказчик редкостный мудак. Попытка выглядеть добрым, весельчаком не приносила свои плоды, это даже чересчур отторгало — его жертва не наивна, чтобы верить каждому сказанному слову. К сожалению, конца здесь никогда не будет, пока это жалкое подобие привязанности не угаснет (что не произойдёт в ближайшие десятилетия). Руки насмерть вцепились в ногу мужчины, несмотря на тяжёлые ранения, в нём оставались силы сопротивления. Стэнли тяжело дышал, стиснув зубы, понимая, что дольше не протянет. Надорванность и отчаяние звучали в ушах Рассказчика: — Обычный день? Обычный день?! Ты мне твердишь это с… ах, да я даже не помню, когда всё это началось. Может я тоже хочу над тобой вытворять свои хотелки, взять малый реванш… Вот увидишь! Тебе мало не покажется. Зрачки Рассказчика сузились, услышав столь дерзкий вызов. Вместо очевидной реакции по типу резкой агрессии или саркастического тона, он лишь посмотрел вниз, оскалив зубы. Он порывисто одарил Стэнли многозначительной улыбкой и его баритон весьма скрашивал всё происходящее. — Не позволяй себе многое, Стэнли. Это прежде всего моя история, мои, — он со всей силы ударил его ногой в лицо, — решения, и, — последовал последующий пинок с характерным звуком, — мои действия. Неизвестность страшна, Стэнли, она пожирает, она сводит тебя с ума, а пока ты со мной, все дни будут очень прелестными… Он нежно подобрал безжизненное тело, которое сияло алыми подтеками с каждой стороны, лицо застыло в кривизне ужаса, что особо не заставило Рассказчика чувствовать привкус желчи во рту. По прошествии некоторого времени, Стэнли постепенно остывал, из-за чего появлялось чувство, что в руках лежит только хорошо сделанная кукла, а никак не настоящий человек. Сначала губы малость прикоснулись к бледной, как фарфор, щеке. Это не произвело на труп никаких эмоций, впрочем, настоящий бы Стэнли дергался от неловкости, и глазки бы бегали туда-сюда. Но сейчас пустой остекленевший взгляд смотрел куда-то в сторону бетонных стен, или куда-нибудь ещё кроме Рассказчика. Тот же через проблеск очков без тени сомнения с некой заботой осматривал засохшие следы крови, словно как на неплохо проделанную работу. Выйдя с площадки, они легко извивались в шуточном танце, только приходилось придерживать Стэнли за талию. Гарцуя и подплясывая, Рассказчик вновь незаметно обернул всё вспять, в последний рукой раз проведя по запутанным волосам любимчика. Что-то в этом перезапуске было особенное. Стэнли вздрогнул, схватившись за грудь, а голова поворачивалась из стороны в сторону. Кабинет казался очень тесным, грудная клетка давила сердце и не было возможности расслабиться в такой напряжённости. Всё было затоплено в крови, принадлежавшей непонятно кому, да и ответов это бы не дало. От неприятной картины парень свалился кубарем с шаткого кресла, ввязавшись в эту густую массу. Соскочив, Стэнли панически стал отряхиваться и заскулил от брезгливости, пришлось выйти и закрыть дверь, однако весь офис поменялся точно таким же образом, правда вместо привычного тёплого освещения отовсюду летали светлячки среди темноты. Тогда он приметил приоткрытое окно, за которым находилась белая, манящая пустота. Не объяснить её необъятность и притягательность, коим оно себе заманивало. Это словно была некая очевидная подсказка, подсказка ведущая прямо в пространство неподконтрольное тому безумцу или кому-либо ещё. Вот там уже можно будет отдохнуть от сует, возлёгших на плечи. Неуклюже он взобрался на подоконник, как внезапно чья-то склизкая рука схватила ногу и потащила резко за собой вглубь кровавого бассейна. Стэнли долго сопротивлялся, вжимаясь до боли в ногтях, но ему становилось со временем невероятно больно, ощущалось, что вместе с этим ему придётся лишиться ноги и тогда ему оставалось только отпустить руки. И, прежде чем уйти в пучину тьмы оставалось смотреть на угасающую точку белизны где-то вдалеке, где-то в недосягаемости. Досадно… Он стал невидимым зрителем абсурдного театра, реквизиты опять сменились и… — Что? Спасибо, Господи, за то, что я вновь здоров, я знал, я знал, что мой мозг — враг мой, — рука скользнула сквозь напарницу, стоило лишь попытаться дотронуться до её изящного плеча. В этот же момент грязный подуставший от подколов Стэнли увидел Рассказчика, проходящего мимо его призрачной плоти, в его лице читалось удовлетворение: — Твои муки здесь бесконечны, но у каждого конца своё начало, которое возможно ты позабыл или не желал вспоминать. Что ж, именно потому ты и здесь, к слову ты ничего не сможешь предотвратить, — он посмотрел на него с хитринкой как тут же всполошился, — А, ой, простите, я репетирую очередную постановку, вечно вырывается. Та напарница одобрительно похлопала. Стэнли припоминал как её вроде звали Мариэлла, поскольку иногда они неплохо общались. Зачастую дело доходило даже до неловких взглядов в кафетерии, иногда даже ели вместе под подходящее настроение. Она — любительница овощей и фруктов, а что до него? Да всё что угодно, лишь бы приносило удовольствие. И не смотря на такие разные предпочтения им не составляло труда находить темы общения. Теперь же он с невеликим разочарованием наблюдал за их разговором. — Потрясающе! Интересно, вы в ней в роли главного героя или, так-так, дайте я угадаю, — она характерно щёлкнула пальцем, — харизматичного злодея? М-м, теб… вам эта роль очень бы подошла, кстати. Он нисколько не колыхнулся, сочтя это за комплимент. — Скорее одержимого идеей психа, — затем насмешливый поклон, — Благодарю вас. Та немного покраснела, потупив взглядом. Всё-таки ужасно быть заядлым романтиком, которого можно зацепить чем угодно, даже таким паршивым трюком. — Если хотите я могу с вами пообедать потом, это… капли крови или, хех, часть вашего реквизита?.. Нервный смешок выдал настроение собеседницы, и Рассказчик тут же обернулся, увидев капли на полу, переходящие в тянущийся след. От этого он забеспокоился, но решил не поддаваться панике, особенно при девушке. Тот небрежно положил руку на бедро, качая головой, изображая тяжёлый процесс размышления. — Какое-то недоразумение, сейчас вызову уборщика, а, точно, пообедать можно в два часа. Мой график позволяет, сойдёт? — Ах, хорошо. Вот мой номер, я пойму, когда вы позвоните. Она протянула свою бумажку. На ней были выведен каллиграфически номер телефона. Оба улыбнулись друг другу, но, когда девушка отвернулась, Рассказчик сразу побежал по отпечаткам, как извилистая змея, обходя рабочих. Он обязательно догонит его. Между тем, в одной из мусорок осталась покоится несчастная попытка Мариэллы обрести любовь. Полу призрак Стэнли молниеносно достиг своего родного кабинета, где сидела точная копия, ещё живая по-настоящему и нетронутая никакими невзгодами. Стэнли немного взял остатков крови с рубашки и приблизился вплотную к монитору. Пока тот бездумно нажимал туда-сюда, призрак водил пальцем единственное полезное в такой ситуации сообщение: «Умри». Паренёк искренне удивился этому сообщению и повернулся чтобы осмотреться, думая что либо над ним издеваются, либо от недосыпа банально поехала крыша. У открытой двери уже стоял весь запыханный Рассказчик, отчего это вызывало у двойника большее недоумение. «Нет, я опоздал…» — Хей, привет! Как твоя работёнка? — О, здорово, ты что-то хотел от меня? Может что-то случилось? — Да, на самом деле что-то произошло. Нечто невероятное, Стэнли. Что-то, что разорвало нас. Глаза устремились за спину привычного парня, на настоящего, измученного девятью годами трудных отношений Стэнли, который, с отчужденностью смотрел на Рассказчика. Тот же достал пистолет из кармана и без заминки застрелил невиновного человека, сидящего за компьютером. Пол снова окропило бордовое пятно, плавно растекающееся по кабинету, пока тело лежало откинутым на кресле. Убивать для него не было чем-то аморальным особенно зная, что… — Он не настоящий, Стэнли, — костюм весь в крови, очки скошены и причёска немного растрёпанная. Холодные серые глаза без утешительно уставились прямо в душу. В том самом месте, где обитали лишь сверчки, прежний антураж размылся восвояси, — Ты хотел быть таким, продолжать жить спокойно и, наверное, как все остальные твои соратники, но я это в один миг, ладно вру, постепенно разрушал. — Нет… Не неси бред. Мы с тобой лишь знакомые. Я даже не в курсе как тебя зовут. Рассказчик выдавил лишь характерное «о»: — Ты прав, ты и не должен знать, ты лишился памяти, вот так всё просто. На самом деле всё это ложь, твой разум, Стэнли, даже я не настоящий. Они молча стояли только посередине алого дождя, где уже не летали сверчки, лишь разносились отовсюду падающие капли, покрывая с ног до головы в этой пучине неясности. —Как? — он ожесточенно вцепился в его костюм, — Хватит шутить надо мной, просто скажи мне всё как есть, я устал, честно. — Думаешь я застрелил того бедолагу на зло тебе, хах, ты вообще-то и есть он. В твоём случае мозги сумели поставить на место, чему я непременно радуюсь. Подумай, кто я в твоей жизни. Кто я есть в настоящем… На голове появилась еле державшаяся пожелтевший бинт, а рабочая одежда, состоящая из хлопковой рубашки и чёрных брюк, сменилась на повседневную, которую он привык носить дома: просторная кофта вместе с холщовыми штанами. Сначала это изменение не сразу бросилось в глаза, поскольку внимание прицепилось к выяснению их отношений. У обоих шла какая-то странная борьба, они вечно перебивали друг друга, тыкая пальцами в каждую ошибку, оплошность, совершённую ими когда-то. И сейчас оставалось лишь разводить руками. — Как будто я знаю? — Ты знаешь. — Нет. — Нет, знаешь. Не убегай от правды, Стэнли. Ты хочешь всеми силенками отторгнуть тот факт, что мы с тобой встречаемся в реальности. Как приятно знать, что ты всё ещё любишь меня, такого мерзавца! — Я тебя ненавижу, закончим на этом, хватит рушить мой мир. — Какой ещё твой мир? Стэнли повалил в кровавую воду Рассказчика, намереваясь ударить его по физиономии, но он почему-то не стал и отдышался. Начался шторм и их заносило из одной стороны в другую. — Ох, почему ты портишь даже этот мир, единственное место, которое я так полюбил. — Ты реально идиот… Я часть твоего воображения, потому что тебе нравится, когда я рядом, когда издеваюсь над тобой, одним словом — внимание. Позволь мне прояснить всё в последний раз, прежде чем я… или ты уйдёшь. Рассказчик аккуратно притянул его к своим губам и примкнул в бесчувственном поцелуе, обнимая за шею. Оба были по уши в крови, или нечто схожей на неё. Тот же вздрогнул, но возражать не стал, напротив лёг рядом и прикрыл глаза в грустной улыбке. Слишком много спектров чувств он пережил, теперь ему нужна разрядка. — Спокойной ночи. Надеюсь, мы оба будем счастливы где угодно, но не здесь. Наконец Стэнли перестал грезить, вернее, заниматься чрезмерным эскапизмом. После операции он не мог толком говорить и не чувствовал в первое время сексуального влечения к тому, кто в него выстрелил, хотя тот готов был проявлять что-нибудь да романтическое. Рассказчик из его мирка умел радовать своими внезапными фокусами, обладал качествами наделёнными лично Стэнли, и имел хотя бы мало-мальски положительные черты в виде сострадания. Настоящая же личность являлась мерзкой. Даже после их первой ночи без обоюдного согласия он не извинился, не корил себя, а всего лишь замял эту тему под выпивку. «Будь добр, не веди себя как размазня, — процедил рассказчик, держа рюмку с виски, — В конце концов, это часть нашей жизни» Несмотря на унижения, Стэнли очень любил его и уделял целое время их взаимоотношениям. Хотя после такого случая они делали вид что не знали друг друга пару недель живя под одной крышей. Наконец его Рассказчик ответил ему взаимностью, правда не в такой форме как ожидалось. С виду казалось, что тот только орал и язвил каждый удобный момент, но внутри он безумно жаждал отклика и подчинения, словно от этого зависела жизнь. В его планы не входило усмирять свой пыл, кроме того случая, который сломал кирпичную стену, выстроенную в разуме, вплоть до основания. Напившись, как всегда, рассказчик полез к нему, как к единственной успокаивающей вещи, взявшись за руки и начал горестно заливаться слезами, не имея сил даже посмотреть в глаза: — Не бросай меня, умоляю, ты мне нужен… Прошу прости меня за всё что я сделал, — он прижался к нему, — Дай мне один шанс… Дай мне доказать, дай мне доказать, что ты мне важен, пусть ты и не можешь разговаривать, но я нуждаюсь в слушателе, кто всегда молчаливо поддержит и не скажет никакой гадости. В таком состоянии он не обратил взор на слабый кивок и прикорнул. Они находились у себя в квартире, потрёпанной временем, в котором не было ремонта уже пару лет: изодранные грязно-желтые обои, скрипящие половицы, старинная мебель, подходящая под определение антиквариата. Всё это досталось в наследство мужчине от ныне покойных родителей, тот лишь принял это как должное. Оба в это время лежали на диване у телевизора, на экране которого был очередной второсортный фильм без звука. Рассказчик гладил пальцем запястье Стэнли неровно улыбаясь, он тёрся с неким подобием нежности, хоть это выглядело нелепо. Тот же съежился, ему было невероятно тревожно и их томную тишину рушили тик часов одновременно с тяжёлым дыханием. Он мечтал лишь о способности говорить, чтобы дать словесный отпор, парень даже не знал язык жестов — его рутина не подразумевала особо частых контактов с людьми, во всяком случае у него всегда припасены небольшие листочки бумаги и карандаш. Попытки изучения языка жестов были, дабы в случае чего ему помогли, один раз он на полном энтузиазме дурашливо показал слово «Привет» своему возлюбленному, сидевшему на диване, как итог… *** Стэнли очнулся в больнице с тяжёлыми ушибами и следами побоев, он не мог сдвинуться — каждое движение приносило характерную боль. Поникшие изумрудные глазки, явно лишённые эмоциональности, сгорбленный вид — портрет человека, разбитого горем. На нём был больничный халат голубоватого цвета. Рядом с ним разговаривали кто бы он ни был, но явно не человек, и медсестра с забавным акцентом. — Невероятно, столько гематом и как он только ещё живой? Хм, эх, везде счастливчиков хватает, может быть, вам известно, что с ним случилось? Он нам пытался что-то написать, но, да ладно, я вся на побегушках, мне некогда читать, выкинула как обёртку из-под конфет, угу. Рассказчик невольно взялся за шею, с натяжкой посмотрев на лежащего Стэнли: — Знаете… Он на самом деле немой, — затем началась активная жестикуляция, — Я узнал о случившемся как раз на листочке, и, о Боги, его избили за такую, скажем, особенность, я был готов взяться за кулаки, поддать как следует, но меня вовремя остановили… Девушка поникла и вздохнула, теребя ручку пальцами: — Понимаю… Мой папаня сам стал жертвой хулиганов, хотя он так-то без руки, а пашет лучше любого здорового, обожаю его за это… Ну в общем, накинулись толпой, еле откачали в реанимации, ох, простите, это не входит в мои обязанности, но раз такой случай не грех было вспомнить. — Что вы, ничего страшного, — он аккуратно положил руку на её колено, — Мы все не застрахованы от несчастных случаев. — Забавно, он похож на того несчастного, какой же это тогда год был… Впрочем, в неотложку также поступал человек с пулевым отверстием в голове. Батюшки, лежал посреди тротуара прям в луже, это по рассказам очевидцев, ещё чуть-чуть и схватил бы сепсис. Сама не была там тогда, поскольку не работала ещё, но этот случай почему-то засел в голове у многих здесь, казалось бы, тихий городок… — Эм, разве такое не должны садить в тюрьму? Виновника, в смысле. — Потерпевший вроде отказался от разборок, что странновато, видать немного ума вышибли всё-таки. — Вот оно как… — Спасибо за такой краткий разговор, хах. Что ж, Ваше время для свиданий скоро подойдёт к концу, вы хотите ещё поговорить с пациентом наедине? Может он захочет написать заявление в полицию? Обычно копы сразу приезжают, но, в вашем случае они не соизволили ехать, м-да. Сказали прямо: «Не наш случай, есть дела важнее». Хотя у паренька такие раны, без слез не взглянуть. — Да, пожалуй. На счёт полиции не волнуйтесь, мы сами разберёмся, возможно получится и без суда. Медсестра молча кивнула и поспешила покинуть кабинет, парень машинально вскинул руку в её сторону, как бы прося не бросать его здесь. Однако захлопнутая дверь оставила двоих наедине с самими собой. Дрожь вызывал даже неприметный взгляд того в его сторону, мысли в голове путались лишь когда они оставались вдвоём. На тумбочке лежали столовые приборы, в конце концов это не было психиатрической больницей чтобы заботиться об наличии режущих предметов. За пять секунд Стэнли накинул отчаянный план, где втыкает вилку в горло обидчика и чудом задевает артерию. Ему не важно, что это быстро заметят, ему просто хотелось перестать напрягать плечи и вечно думать, что он делает не так. — Только попробуй ещё раз, — он погнул пальцами, — «проболтаться», у тебя всего три листка на весь период. Используй с умом. И впредь не совершай глупостей, а то я и впрямь не поскупился. Будешь делать всё что угодно только когда я скажу. Уходящий звук топота ботинок и наконец наступает одиночество. За долгое время он выдохнул, теперь для него палитра цветов стала ярче, а тяжёлый ком в животе перестал сильно давить в животе, но всё-таки тянул, ожидая подвоха. «Я должен использовать это время с умом. К чёрту всё, я его убью, точно, он мне никто, абсолютно никто. Только попадётся удобный момент» Он скривился в глупой мине, которую смог выдавить и раздался звонкий смех на всю палату. О побеге мысли почему-то не дошли, то ли в виду опьянения свободой, то ли о слишком навязчивой привязанности. Теперь Стэнли в жалком виде стоял у ног Рассказчика, обхватив его за колено. Недалеко от них лежала та самая вилка, естественно, он попытался его убить, когда во время визита тот отвернулся, но по инерции он так и не осмелился ранить горло, а ударил в затылок, ожидая мгновенную смерть, что само по себе глупо. Парень то и дело мычал и плакал, всхлипывая. Всё в палате было тусклым, а на улице завывал ветер и шла за окном снежная буря. — Я знал. Я думал, что же ты выберешь: браво сражаться или трусливо сбежать. Честно, я впечатлён. Но и разочарован. Встань. Тот привстал, немного подрагивая телом. Рассказчик грубо выхватил вилку: — Второго шанса у тебя не будет, обидно не правда ли? И мужчина нанёс удар в нос Стэнли, хотя по итогу скорее сильно поцарапал, чем действительно ударил, всё-таки тому осточертело платить счета за лечение. Тогда буря ещё сильнее усилилась и оба скрылись в полумраке больницы. *** Их пальцы сплетались, и мужчина даже подвинулся ближе к Стэнли, чтобы поцеловать, от него несло ужасным перегаром. От отвращения тот пытался отвернуть голову, но тут же почувствовал, как второй рукой его притянули к себе. Это было ужасно. Стэнли мечтал о тех самых милых поцелуях в концовках его любимых фильмах, но то, что сейчас испытывал он — неописуемо для обычного человека. Его рот нагло изучал чужой язык, самое досадное что это всё-таки немного возбуждало, и он пытался также ответить взаимностью, сквозь приглушённое мычание. «Отвратительно. Почему я всё ещё люблю его, почему меня вообще это интересует, хотя я не могу жить без него. Это печалит» Последней каплей было то, что Рассказчик погладил шрам на голове после операции, намеренно давя пальцами на зашитую рану. Тогда он оттолкнул его, разорвав от поцелуя и слезливо посмотрел на него. Стэнли немедленно побежал к выходу, и распахнул дверь, оставив её открытой. Ему стали слышны звуки усиленных шагов, исходящих от квартиры, тогда Стэнли решил срезать через лестничную площадку. Вряд ли он догадается об этом манёвре. Уже стоя у лестницы ведущей на первый этаж с лифтом, он притих, чтобы внимательно проследить за рассказчиком. — На те же грабли, — уже через мгновение он толкнул его вперёд, смотря на многочисленные кувыркания по ступенькам, — Как всегда. Чего он точно не ожидал это факт, что он привстал после неудачного приземления. Теперь на Рассказчика сверлили взглядом сквозь душу и Стэнли тихонько поднимался по ступенькам обратно хотя по счастливому стечению обстоятельств тот повредил лишь плечо, не отводя глаз. Вместо привычной насмешки или язвительного комментария, страх взял верх и теперь оставалось лишь стоять как столб. Парень повалил рассказчика на пол, прижав шею рукой и маниакально оскалился. Всё опьянение сошло на нет, и Рассказчик пытался убрать руку. До чего же адреналин, однако, может менять людей и их физическую силу. Теперь рукой он душил его, вжимая в пол ещё больше. Сквозь пелену наплывающих перед глазами точек Стэнли казался садистом, которого очень давно не кормили или, вернее, довели. Рассказчик хрипел, умоляя отпустить и тогда рука ослабла, наконец вызволив из ловушки. В этот момент фигура нависла сверху над ним, отчего ситуация казалась абсурдней некуда. Через несколько секунд он от бессилья резко упал на него с каким-то довольным лицом, навалившись всем весом. Никто не пришёл посмотреть на источник шума. И хорошо. Меньше свидетелей этой картины будет. Оба сидели за кухонным столом, за окном были уже сумраки, сопровождающие стрекотанием. «Я тебя сильно тогда испугал?» Рассказчик весь покраснел, теряя остатки былой уверенности, подпирая щеку рукой: — Кем ты себя возомнил? Надо было тебя тогда умертвить окончательно… Господи. «Возможно ты тоже совершил осечку, как и я?» Теперь Стэнли ощущал себя более уверенным и смел даже дерзить. По крайней мере, доминирующее звено в их отношениях сменилось, теперь немой управлял над здоровым (физически) человеком. — Я. нет. Тебе лишь кажется. На столе появился ещё один листок: «Ты же в курсе, что тебе нет прощения?» Следом появился ещё один, но не успев прочесть содержимое на Рассказчика набросился Стэнли с внезапной агрессией и, пожалуй, кулаками. Ему было необходимо выпустить пар хоть на ком-то, пусть даже и любимом. Очень странный язык любви. Оба лежали на половице, коленом парень прижимал пах, отдуваясь от вылезших на лоб волос. У рассказчика впервые дрогнул голос, а на глазах появилось нечто наподобие слёз. Впрочем, это их не последняя борьба, на которую постоянно будут жаловаться соседи между собой. За несколько месяцев образ монстра-рассказчика выветрился из головы, оставшись блеклой тенью. Стоило только выбить гордость из-под рук рассказчика, и он стал обычным травмированным человеком, который решил, что верный путь — это издеваться над такими же несчастными, как и он. Правда, стоило бы подыскать жертву слабохарактернее. Лежа в захудалой постели, он думал о том, что, если бы он просто отпустил Стэнли. Нашёл бы ещё одну бедолагу — не проблема, но скорее бы ни один из «избранных» никогда не заменил этого родимого дурака. Уже одетый на кухне Рассказчик сидел за столом, ожидая завтрак. Он невероятно морально его изуродовал, но теперь этот «дурак» использует все приёмы на нём, вот так жизнь перевернулась. «Лестница. Зачем я вообще его столкнул?» Тарелка с поджаренными бутербродами, состоящими из хрустящей ветчины, зелени и яичницы уже лежала на столе, а Стэнли сидел напротив него смотря с каким-то пустым, отрешённым взглядом. Это был его любимый перекус, которым не брезговал лакомится при удобном моменте. Надкусывая сразу же, ощущалось что-то сладкое, что-то невероятно вкусное, особенно понимая, насколько всё это готовилось с любовью. На столе также стояли кружки с неостывшим кофе, их ароматная дымка разносилась по всей кухне. За всё время что Рассказчик неспешно ел, парень просто смотрел на него, не притрагиваясь к своей порции. «Он не имеет права на выбор. Абсолютно нет. Я должен вернуть контроль.» Постель. Вечер. Рассказчик всхлипывает и глотает слезы, прося остановить побои. На момент Стэнли и вправду останавливается с неудовольствием для него самого. Не вынеся давления его кулак разжался, тем самым положив конец бесконечному циклу насилия. Оставалось лишь наблюдать как он отворачивается от него под непонятное бурчание. «Это никогда не закончится. Это никогда не закончится. Это… " Они сидели за диваном смотря смешные сериалы и Стэнли неуверенно взял широкую ладонь, всю в синяках и ссадинах. Его успокаивал этот небольшой ритуал, в отличие от самого Рассказчика. Казалось, этот момент — единственное мнимое умиротворение в их жизни. Утро. Они вместе спали и Стэнли проснулся раньше, приоткрыв глаза. Ему понравилась новая роль, пусть, многие говорили, что не стоит перенимать модель обидчика, если вы подверглись издевательствам. Пускай говорят что хотят. Он любил этого умника всю свою крохотную жизнь и старался пропускать мимо все эмоциональные всплески, наносящие огромный урон психике. Стало быть, его черёд трактовать правила? С такими добрыми мыслями он достал верёвки из гостиной. Стэнли расписал всё что хотел сделать с ним сегодня в своём ежедневнике. Также парень научился заново говорить, пусть и с небольшими речевыми ошибками. И стоит отметить его карьерный рост в качестве офисного планктона, с чем он как всегда идеально справлялся. Также и позаботился о работе возлюбленного, его самого лучшего и хорошего: подписал от его имени заявление об увольнении, а поскольку стоял вопрос об отработке он ответил, что Рассказчика не будет в городе пару месяцев, поэтому начальник, цокнув, пожал плечами и согласился уволить без отработки. Скрывать эмоции и лгать за эти неминуемые года тот научился прекрасно. Отперев дверь, Стэнли увидел, что постель пустует и немного скомкана. — Я думал ты меня бросил… Больше не уходи так резко, пожалуйста… Кто меня выслушает, кроме тебя. Тот растрогался от такой речи и кивнул, показывая, что и не собирался уходить навсегда. В подтверждение этому он радушно обнял рассказчика, а тот как-то неуверенно тоже приобнял. Стэнли от ностальгии по прошлому даже не заметил, как верёвка уже оказалась вовсе не в его руках. Верёвка же обвилась вокруг шеи парня как поводок. — Будь паинькой, сними это с меня, — его терпение быстро истекало. Рассказчик дёрнул за конец верёвки ближе к своей голове: — И не мечтай. Я, итак, натерпелся, будучи опущенным несколько раз, недоумок. Вот ты кто. Всего лишь неудачная копия меня, но это льстит мне, — он взялся за концы верёвок, став медленно душить, — А теперь ты ещё умеешь говорить и честно, твой голос раздражает! Я теперь тут главный, я, понимаешь? Даже твоя дерьмовая попытка уволить меня провалилась с треском, ну, может, потому что у меня есть мобильный? Я могу просто позвонить и объяснить всё начальству? — лицо парня становилось багровее от нехватки кислорода, руки царапали лицо, пытаясь сопротивляться, — Значит, ты ещё хочешь побыть главным… Стэнли рухнул на кровать, а верёвка значительно ослабла в хватке. Тот захрипел и начал откашливаться, вбирая ценный воздух в легкие. — Что, если я тебе скажу, что я был искренне поражён тобой на лестнице? Не буду скрывать мне было страшно. Даже очень. Поэтому мне стало интересно видеть тебя с другой стороны, стороны меня, как бы ты со мной поступал, зная, что я разрушил всю твою потенциальную жизнь. Впрочем, мне было мерзко и противно, я терпел и терпел ради эксперимента. И выводы неутешительны — мы всё ещё нуждаемся друг в друге. Ещё сильнее прежнего… Тусклые глаза Стэнли наполнились жизнью впервые за столь долгое время. Слезы не были вечны, как и стагнация в ожидании лучшей жизни. — Жаль, мне нр… нравились эти моменты, подумать только ты всегда мог остановить всё это, — с каждым вдохом он переходил на громкий шёпот, вяло вздымая грудью, — Ты гораздо сильнее меня, гораздо хитрее, практически я всегда на твоём невидимом прицеле Н.… — парень издал кашель, — Просто признайся, что тебе нужно это, не ходи вокруг да около. — К твоему счастью, я не такой извращенец, думаешь мне это нужно в виде многочисленных ударов, которые для меня это синоним удовольствия?! — Возможно. Кто знает, кто знает, мы большее время сидим дома, наши мозги уже расплавились в кучку. Они оба посмотрели друг на друга с какой-то неуверенностью, пожирающей их сознание. Затем уже умостились на край кровати. Из-под разбитого окна на них светило весеннее солнце, которое отдавалось теплом, но ещё не согревало. — Лучше было когда ты молчал. — Ты всерьёз считаешь, что нам не стоило бы встречаться? Наши первые встречи, пожалуй, самые лучшие, ты так не считаешь? Рассказчик вскинул бровь: — С чего бы это? — Ну как… Ты был мил ко мне, дарил подарки, превозносил и посвятил меня, так сказать, в свою историю, — он слабо улыбнулся, вертя в руке безделушку, — Я был там офисным работником, а ты сопровождал меня каждый раз в виде невидимого голоса. И, заметь, мы не дрались от слова совсем… — Точно… Ну, мне нравится работать диктором в этом нет ничего зазорного. Верёвка окончательно выпала из рук, теперь она лежала где-то около кровати. — Тогда ты мне показался не совсем искренним, но меня почему-то все равно влекло к тебе, к твоей загадочности. Что ж, это довольно поучительный опыт — внешность обманчива. — Всё чего я хотел это повеселиться один раз, чтобы не чувствовать одолевшее одиночество. А теперь мы пару лет живём бок-обок. Стэнли обнял Рассказчика сзади, сочувствующе поглаживая по телу: — Я же всё ещё остаюсь частью твоей истории? — Эм… Ну да…? Его пальцы остановились у губ рассказчика, затем они также быстро оказались в разных уголках рта. Тот не знал, что сказать и пот проступил на лоб. — Мы же будем вместе до самой смерти? — в его словах прозвучала усмешка. Дрожащий кивок и полное оцепенение. — Я рад… Наши же отношения никогда не подойдут к концу? Последовал ещё один кивок, пальцы Стэнли уже были все в слюне, но брезгливость не была чертой его характера. — Я очень рад, спасибо тебе большое за ответы. Однако, мне надоело. Надоело слушать тебя, каждый Божий раз ты жаловался, а что до моих чувств? Тебе было абсолютно плевать! У слушателя тоже есть чувства, Н. — щебет птиц прервал диалог, — В первые недели мы с тобой довольно общались, но тебе захотелось резко заткнуть меня, будучи пьяницей застрелить меня. Да стой-стой ты, — он преградил своей ногой его живот, голос становился плаксивее, — Я после долгих лет молчаний снова заговорил, прости, что я перестал быть размазней в твоих глазах. Жить с таким как ты, значит перенимать такие качества как ложь, ненависть и садистские наклонности. Только одно тебе никогда не изменить, это моё чувство любви, и оно молит меня заткнуть тебя хотя бы ненадолго. Рассказчик вертел головой и пытался наклониться вперёд чтобы помешать этому процессу. В неясностях про руки он вспомнил довольно поздно. Пальцы сильно надавали вниз. Раздался громкий хруст, затем характерный треск. Он дергался от боли где-то у кровати, стараясь закрыть рот, всё мерцало перед ним и не было никаких мыслей кроме нарастающего ада в его нервной системе. Через десяток минут обморок застал на диване, оставив в беспамятстве. — Наконец-то ты помолчишь, хоть ненадолго, любимые должны перенимать опыт друг друга, это важно для взаимопонимания. Рассказчик отрезал кусок торта, положив на тарелку. Напевая песню, он пошёл, как всегда, к единственному. Люди особо не волновали его так что, ему не было смысла акцентировать на них свои мысли. На свежей стене висел календарь, который отсчитывал уже сентябрь месяц. Они недавно завершили ремонт во всей квартире, теперь она пестрела новизной. Хотя конечно обошлось не без разногласий: Рассказчик настаивал на тех обоях, а Стэнли закатывал глаза, махая рукой в сторону. Со временем тот всё-таки поддался и принял иной вариант, пусть ему и не нравился жёлтый — много напоминал о старой работе. Наконец Рассказчик вошёл в гостиную искренне улыбаясь: — Я принёс тебе кусок торта, мой именинник. Он положил кусок и обнял парня, овившись вокруг тела. Рука залезла в волосы, чтобы лишний раз их погладить. Но от этого пустой мрачный взгляд не намеревался смениться на радостный. Вместо этого Стэнли заплакал, конечно, уже не так отчаянно, как в первые разы, но в плаче читалась апатия как отравляющий алкоголь каждый день. — Спасибо, — он приоткрыл рот, но не взял ни грамма торта. — Что-то тебя гложет, Стэнли? Я могу помочь. Только скажи, что беспокоит. Тот вздохнул, шмыгнув носом: — Действительно ли ты меня любишь? Собеседник опешил и поднял брови от недоумения: — Ты… Серьёзно? Да я, господи, четверть жизни с тобой провозился. Тебе этого мало? Конечно, начало наших отношений выдалось таким себе, но сейчас мы живём в покое. Тишина долго висела между ними, прежде чем тарелка не опустела. Но Стэнли не осмелился возразить, подперев щеку ладонью. — Успокоился? — телевизор громко играл в соседней комнате, Рассказчику нравились передачи по выходным, но уделить время для родного оставалась первостепенной задачей. Увидев слабый кивок, он равнодушно пожал плечами. Ложь стала неотъемлемой частью жизни Стэнли, как глоток свежего воздуха, как единственное спасение в сумасшедшей стабильности. На самом деле он давно держал у себя в голове жизнь до выстрела в голову: искренняя, яркая, он чувствовал себя нужным. От пикника летом под палящим солнцем, вплоть до рыбалки с приятелем по работе. Эти моменты делали его личностью, а не пустышкой. Даже знойная осень с её гирляндами деревьев приносила счастье, стоило лишь выйти на улицу. Впрочем, этим он сейчас и занимается, огибая спальные районы, дабы не попадаться людям на глаза, и не дай бог, взглянуть в чужие лица. Облака укрыли небо, не давая солнцу просочится и украсить город своим светом. Наконец-то он наедине сам с собой, что от этого Стэнли искренне улыбнулся за последнее время. Ещё только начиналась осень, так что тот прочувствовал меланхолию уходящего лета. Этот процесс любования длился достаточно долго, прежде чем мелодия мобильника прервала поток неиссякаемых мыслей. У него в контактах был единственный номер, не сложно догадаться кто это: — Чего тебе? Что-то случилось? По ту сторону слышалась дрожь в голосе, который звучал хрипло, а речь была спутанной. Вероятно, Рассказчик опустошил бокал чтобы снять стресс, но не рассчитал и стоило только опьянеть ему в голову приходили тревожные мысли. — Кажется… ты забыл, что пора домой?.. А т-то это стало часто происходить и мне это не очень нравится. Тот закатил глаза от такой нелепости. К счастью, этой пьянчуги не было рядом, иначе бы он окончательно расклеился от угрюмого вида Стэнли. Несмотря на вылеченную травму, желание разговаривать особо не появилось, поэтому он отвечал отрывисто. — Ага, скоро буду. После чего Стэнли завершил звонок, посмотрев на мрачноватое небо. Капля упала прямо ему на нос, отчего это вызвало даже смешок. Раз предвещал дождь, значит он пойдёт помедленнее, чтобы растянуть момент прогулки. К разочарованию погода так и не испортилась, оставшись как прежде пасмурной. Скитаясь по разным местам, к нему пришло осознание что ему как минимум звонили три раза. Сквозь приходящие и уходящие мысли даже не слышалась раздражающая мелодия, которую давно бы сменил если бы эта не была любимая композиция Рассказчика. Через полчаса Стэнли прошёл в подъезд, мешкаясь у двери и ключ сначала не попадал в замочную скважину, а затем и вовсе упал. День рождения проходил совсем уныло, а теперь и вовсе хотелось погрузиться в свои вымышленные миры поодаль от скучной реальности. За столом распластался Рассказчик, немного сопя в полудреме, а его рука держала вилку с остатками торта, отчего Стэнли передёрнуло. Он плюхнулся на диван не снимая куртку и выдохнул. Под натиском долгожданной тишины глаза медленно смыкались. Теперь перед ним комната босса, всё было светло и в какой-то мере уютно, словно время застыло ранним утром. Рядом с ним стояла знакомая фигура, он как-то удручённо смотрел. — Тебе здесь действительно нравится? Глаза выглядели опечаленными, но тем не менее не лишённые нотки любопытства. Словно тот знал уже ответ, оставалось только подтвердить ход мыслей. — Да. Тут весьма уютно, к чему такой вопрос? Рассказчик сел на угол стола, дёргано поправляя очки: — Нет, ничего. Просто тебе не кажется мы стали заложниками образа? Мы не просто офисные рабочие, Стэнли, мы — обычные люди. Ох, видимо ты всё ещё одержим идеей первой нашей встречи. — Нет, — парень вскинул брови, — Ты мне противен, скорее это как больная рана, мешающая нормальной жизни. — Её, как и другие любые раны можно вылечить. Другое дело, что ты просто не хочешь. Ладно-ладно, тебе это доставляет кайф, как мазохистам, Стэнли. Ну, ты мог банально сбежать столько раз. Даже как-то стыдно объяснять. Уголки рта опустились. — Вечно ты всё портишь… Что ты мне предлагаешь сделать? — Прежде всего, покинь это место навсегда. Мне понравилось быть идеализированным образом того, кого ты любишь. Но говорить со мной — бесполезно, Стэнли, — рассказчик пожал плечами, — Это, знаешь, как вести монолог, от этого сильнее запутаешься в чувствах. Поговори с реальным человеком вживую. Да ладно это даже не я говорю, а твоё сокрытое желание. Теперь прости меня. В этот момент парень распахнул глаза, лежа как прежде на диване. Часы тикали в гостиной в сопровождении сопения мужчины, от силы прошёл час. Кстати, о нём. Стэнли решил сделать ему подарок, хотя, по сути, это именинник должен получать их. Впрочем, жизнь странная штука. Подойдя ещё ближе к сонному Рассказчику его сердце забилось ещё сильнее, отдаваясь дрожью по всему телу. Трясущимися руками, весь разгорячённый и красный, как помидор, он приподнял сонливую голову и тихо чмокнул в губы. Очевидно, от такого перфоманса дремота мужчины резко пропала, из-за чего тот проснулся. — Что-то случилось…? — сонное бормотание, это единственная фраза, которую разобрал Стэнли. — Нет, просто вернулся с прогулки, — он отвернулся, скрывая пылающее лицо и дрожащую улыбку. — Оу, как скажешь, — на самом деле лукавый вид скрывался под маской усталости, просто не хотелось, чтобы Стэнли откачивали потом врачи от потери пульса, — Вечером я немного протрезвею и в принципе можем приготовить что-нибудь праздничное. Магазинный дешёвый торт не удовлетворил обоих, поэтому блюдо, сделанное своими руками, будет отличным дополнением к завершению дня. — А завтра я нам купил билеты на твой любимый блокбастер, жалко, что тебе не нравятся фильмы о высоком. Но и мне надо хоть иногда спускаться с небес на землю. Послышался снова храп и теперь куртка укрывала его спину в качестве одеяла. Сам же Стэнли ушёл искать рецепты, будучи наконец-то спокойным в душе, предвкушенный готовкой. «Завтра будет отличный день, несомненно»