Возвращайся

      Дождевые капли звонко били по крыше, и, не задерживаясь долго, падали, разбиваясь об асфальт. Ичиро сделал короткий звонок, отдавая приказ подчинённым. И снова на том конце мнутся — не могут найти.       Ичиро треснул кулаком по столу — так, чтобы часть кофе пролилась. В кабинет вошли и передали стопочку фотографий.              — Его видели вот здесь, у шоссе, — мужчина подвинул к нему одну. — А потом у этого клоповника. По нашим данным, сейчас он вот —              — Спасибо, свободен.       И подчинённый тотчас же поклонился господину и вышел, не собирая фотографий со стола. Ичиро вздохнул, набирая номер помощника. Но тот, как обычно, вёл себя как капризная кошка, которую наказали за испорченный диван. Дождь забарабанил хлеще.       Наконец, что-то ударило ему в голову и он смиловался над господином — взял трубку.       — Давай ты вернёшься, а потом мы всё спокойно обсудим.       Помощник задумался, нарочно вздыхая очень-очень тяжко. Послышался громовой раскат.       — Натаниэль, — с напором протянул Ичиро.       — Сначала вы должны извиниться за то, что накричали на меня и ранили мои чувства.       Ичиро задумался.       — Раз… два… три… Смотри на меня, мой дорогой! Как тебе моя новая бита? Может быть, тебе нравится вот эта, с тупыми иглами… или вот эта? Посмотри! Здесь у меня ещё есть такая штучка…       Натаниэль присел на корточки и достал из коробки — личной коллекции, — кусок трубы. Труба была его любимицей. Он оторвал её где-то в частном райончике; края у неё заржавели от прохлады и влажности улицы, а её форма теперь напоминала ломаную линию. Натаниэль повернулся к новому другу и улыбнулся лукаво-невинно.       — Ах, извини! Я забыл, что ты у нас молчун.       Любезной рукой он вырвал кляп изо рта мужчины, и тот, взволнованный и раскрасневшийся, принялся глотать воздух как рыба на суше. Верёвки впивались в его голую кожу на предплечьях, голенях, груди, запястьях и лодыжках.       — Ч-ш-ш… — прошептал Натаниэль, наклоняясь к лицу. — Не нужно этого. Договорились?       Он обхватил обеими руками голову мужчины. Одной рукой зарылся в волосы на затылке, помассировал и резко дёрнул. А второй нагло полез прямо в рот. И снова улыбнулся с самыми чистыми глазами.       — А-а-ай! А-й-йай-ай!       Мужчина завертел головой в попытке отделаться от мучителя, завыл и зашипел, когда Натаниэль ударил его раскалённой железякой.       — Ха-ха-ха! — тот довольно обхватил ладонями своё лицо и уселся подле него по-турецки. — Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!       Искренний смех от наслаждения превратился во что-то больное, истерическое. Мужчина вдруг заткнулся, только и слушая безумца, и все вокруг, казалось, тоже заткнулись. Натаниэль упал на спину и раскинул руки. Минуту он лежал просто так, словно выдерживая театральную паузу. Он походил на неудавшегося актёра: вернее, он был им больше, чем самим собой.       — Ре… ребята… ха-ха-а. начнём игру! Итак —       И тут дверь распахнулся. Он появился там в компании преданных слуг.       — Что ты здесь устроил?!       Натаниэль встал, отряхнулся и пригладил волосы. Ичиро быстрыми шагами подошёл к нему.       — О, понимаете…       А договорить ему не дали. Схватили и вдавили пальцы в скулы.       — Дрянной маленький лис! С тобой, юноша, я разберусь позже.       Ичиро толкнул его прямо в руки одному из слуг, а на последок велел хорошенько выпороть.       Он взял в руки первую попавшуюся фотографию.       — Ты превратил моего будущего партнёра по бизнесу в живую пиньяту!       Натаниэль недовольно цокнул.       — Он хотел заключить с вами невыгодный для нас контракт.       — Ну ладно, ладно. Сколько ещё ты собираешься продолжать этот цирк?       — Это слабо похоже на извинения. Мне больно от ваших слов.       — Прости. Прости меня! А теперь возвращайся… Я дам тебе другую игрушку и подарю новую биту.       — Хм, ну биту я не хочу. Можно вы подарите мне новую катану? Старая немножечко измаралась.       — Можно! Где ты сейчас? Я пришлю за тобой людей.       — Я скажу после того, как вы добавите «пожалуйста».       — Возвращайся. Пожалуйста.