Ангел Хранитель

Когда мир решает рухнуть — уже ничего не сделать. Он может спокойно существовать, быть крепким, подпираться и держаться со всех сторон. Может быть много людей, поддерживающих этот мир. А все равно, все равно ничего не исправить. Мир Стержня мёртв. В тот день шёл дождь. Обливал улицы города холодным потоком воды, мочил подоконники, бил по листьям дубов и только недавно распустившихся цветов. Если прислушаться — то можно было услышать тихие, едва различимые всхлипы неба. Или же, это просто казалось? Рассветное солнце прикрыли дождевые тучи, не пуская освещать город. В управлении были только я, сэр Мелифаро и Куруш, спящий на спинке кресла. Дневной заместитель сидел на столе, заглядывая ко мне в отчеты и, время от времени, тараторил что-то про плохую погоду, что изрядно отвлекало. —Дождь с самого утра льёт! — Шумно возмутился Мелифаро, сев поудобнее. — Нет бы солнышку выглянуть, а именно ливень. Неприятно, однако! А Ночной Кошмар после своей смены отсыпаться пошёл, везунчик… С одной стороны, парень меня немного раздражал. Но с другой, без него тут было бы одиноко, и, наверное, слишком тихо. Даже со всей моей любовью к тишине, шум от "Дневной Грезы", как его зовёт сэр Макс, был комфортным. —Сэр Мелифаро, прошу заметить, что после службы вы тоже часто отправляетесь спать. А время от времени оставаться тут — только ваш выбор, и ничей иной, — упрекнул я коллегу, вздохнув. — И слезьте, пожалуйста, со стола. Отвлекает сильно. Мелифаро хотел было возразить, но его взгляд зацепило что-то за окном. Он нахмурил чёрные, яркие брови и вдруг, ничего не говоря, метнулся на улицу, только махнув мне рукой, призывая посмотреть. Я бросил взгляд на окно и замер. Листва деревьев стремительно желтела, засыхала и слетала со стволов, превращаясь вместе с корой в пепел. Трава сморщивалась, темнела и пригибалась к земле, сливаясь с каплями дождя. Идущие по улице люди, непонимающе глядя вокруг, начинали растворятся. Кинувшись к двери, я зацепился взглядом за спинку кресла, что опустила. Куруш исчез. А в управлении клубился серый, едва заметный, невзрачный туман, неся с собой мертвое молчание. Я попытался послать зов Джуффину, Максу, Кофе и остальным, но в ответ получил лишь тишину. Сдержать панику помогала только привычная маска, и дыхательная гимнастика, которую я автоматически начал выполнять, пока пытался выглядеть за окном цветное лоохи Мелифаро и открывал дверь. Шаг вперёд. Моя смерть всегда была ленива. Настолько, что была готова на все, лишь бы не забирать мою душу. И я всегда выбирался из любой дряни. И в этот раз, она тоже меня не забрала. А встретила за дверью меня лишь прохлада Хумгата, грохот разрушающегося мира и звук моего собственного, бешено колотящегося сердца. Прошло уже много времени. Я научился ходить между мирами, не задумываясь. Каждая дверь в поле зрения для меня — как очередной путь, чтобы сбежать от дурных воспоминаний, тянущих на дно. Я до сих пор будто живу во сне. Этот чересчур затянувшийся сон был как карамель для человека, который не любит сладкое. Тягучий, и, вроде бы, сладостный. Многие бы душу за такое продали. Но для меня он был горьким, как бывают неприятными слишком, слишком приторные вещи. Шатание по чужим чертогам жизни, попытки затмить память о том, что было, уйти в забвение, отложить такие родные, но вызывающие колкую боль где-то в груди образы коллег, которые исчезли вместе с миром Стержня. Дома больше нет. Нету места, куда я могу прийти и почувствовать себя в безопасности. Нету места, куда я могу прийти и увидишь улыбки, услышать смех и разговоры родных. И больше никогда не будет. Я видел прекрасные места. Сады, наполненные вьющимися растениями и синими, пастельного оттенка розами, города, наполненные маленькими домиками и так напоминающие Ехо. Видел сов, чьи бурые крылья напоминали мне большой архив. Кончился дождь. А за ним и мир. И сидя на крыше очередного города, в очередном не родном мне мире, прислушиваясь к каплям дождя, в моей голове упорно бьется лишь образ погибающего дома. Гуляя по садам, я наткнулся на место, где стоял густой туман, гуляя между папоротниками. Та дымка до боли напоминала последнее, что я видел в управлении. И на этом моя прогулка по этому пространству закончилась. Я всегда ощущал себя ангелом хранителем для младших коллег. Чувствовал, что должен оберегать Мелифаро, Макса, Нумминориха и остальных. Но в тот раз я не смог. Но я все ещё хочу верить, что это просто длинный, чертов затянувшийся кошмар. Это не может быть реальностью. Но это так на неё похоже… *** В этом мире светило солнце. Ровно такое же, какое светит в сотне других миров. Оно неизменно. Это единственное, что так и не изменилось в моей жизни. Хумгат принял меня. И потащил прочь, как тащат маленьких детей от койки умирающей матери, чтобы не видели, не испытывали боли. А на самом деле это куда больнее, чем все видеть. Понимать, что уже ничем не помочь. Я всегда ходил по границе. Следил за путниками на Тёмной Стороне, чтобы не сбились с пути, не попали не туда. Хотя, ангел хранитель из меня так себе. Но мир решил, что слишком много мне дает. И пора бы вернуть меня в мир колючей реальности, сдернуть наконец с лезвия ножа в ту или иную сторону. Пора. Сдернул, дырку над ним в небе. Улицы Амстердама освещало полуденное солнце, скача солнечными зайчиками то туда, то сюда. Люди были одеты по здешним меркам нормально. А мне было все равно, выделяется мое лоохи из толпы, или же нет. Я бы и продолжил вдыхать свежий воздух, наполненный ароматами цветов и воды, гуляя по городу. Если вдалеке не замаячил слишком знакомый образ. Высокий. В белых одеждах. В лоохи. Так я не бегал уже давно. Очень, очень давно. Но в этом случае, ситуация того стоила. Мне кажется, что Шурф успел схватить сердечный приступ, когда я накинулся на него сзади, резко обняв. Бывший Мастер Пресекающий Ненужные Жизни вздрогнул, быстро оборачиваясь ко мне. В глазах было непередаваемое удивление, в гремучей смеси с надеждой. —Ломки-Лонки! Грешные магистры, ты жив-здоров! — Я на пару секунд отстранился, оглядев друга. Затем тихо, довольно пискнул и снова крепко обняв. —Мелифаро… — Я услышал почти беззвучный, наполненный радостью шепот над своим ухом. Затем Шурф уткнулся в мою макушку, зарывшись в волосы. Когда я поднял глаза, я сам себе не поверил. Наш… Да нет, какой наш. Нас больше нет. Мой коллега улыбался. Лучезарно, со всей искренностью, которая только была в нем. Он прижал меня к себе, засмеявшись. —За все это время ты так и не запомнил мою фамилию, чудо. А ведь всего четыре слога, мог бы и выучить на память!..