here some hot chocolate cuz u r epic

джисон не знает, когда это началось. стоит ли сказать, что с рождения? или ещё раньше — в утробе матери? истоки не волновали: однажды в средней школе он проснулся по будильнику с чётким осознанием слабости к милым парням. мамонты не восстали из мёртвых, земля не сошла с орбиты, климатическая катастрофа не наступила, но что-то неуловимо изменилось. несмотря на то, что знание привлекало к ответственности, оно также помогло лучше разобраться в себе, собрать воедино кусочки разрозненного пазла на тысячу фрагментов и заклеить скотчем, чтобы картинка не распалась. экспериментальным образом джисон выяснил, что милые мальчики подразделяются на категории, нигде не фиксированные (потому что энциклопедий про милых мальчиков не писали — он первый обнаружил подвиды). к примеру, розовые мальчики со вкусом сахарной ваты фотографируют на инстакс и закупают картриджи фуджифильм с барахолок, а флисовые мальчики гоняют мяч по вечерам на корте. впоследствии подкатегорий выделилось куда больше двух, но любимчиками джисона, определённо, стали имбирные мальчики: по осени они надевали береты и пальто с кудрявым мехом, в кондитерских брали выпечку вместо кремовых пирожных, читали психологические книги, изредка мешая их с художественной литературой (детективами в частности). эти имбирные мальчики в младшей школе наверняка, как и сам джисон, увлекались строением галактик, динозаврами и мангой жанра сёнен, только с ними пубертат сотворил чудесное чудо, тогда как джисона он превратил в неуклюжего мальчика-шипучку. неприятная часть лора о милых имбирных мальчиках заключалась в том, что они не нуждались в мальчиках-шипучках, колючих от тревожности и нервозности, громких, словно хлопушка с конфетти. им подавай девочек-кокеток и аккуратно уложенные локоны. обычно такие девочки мажут губы вишнёвыми тинтами, оставляют красные разводы на фарфоровых чашках и носят цветочные короткие платья. по утрам перед парами они с поэтическим сборником под мышкой забегают в кофейню, берут что-то чрезвычайно романтичное (латте на соевом молоке) и улыбаются глазами, уверенно флиртуя. девочек-кокеток джисон не презирает. наоборот, восхищается ими. но девочки-кокетки отбирают имбирных мальчиков, присваивают и запечатывают их сердце расплавленным сургучом с собственнической печатью. влюбляться в имбирных мальчиков джисону это вовсе не мешает. и так как душа его открыта нараспашку, о симпатиях обычно осведомлены все вокруг. с началом университетской жизни, где полно и сахарных, и флисовых, и имбирных милых мальчиков, всё доходит до того, что друзья перестают воспринимать падкую натуру джисона всерьёз. теперь они лишь посмеиваются, прикрыв снисходительную улыбку ладонью, едва звучат дифирамбы очередной музе. винить их глупо — джисон не отрицает легкомысленности в романтических намерениях. он просто хочет конфетно-букетного периода, подержаться за ручки, поесть мороженое с шоколадной крошкой, поцеловаться под светом единственного в округе фонаря и поставить на заставку телефона чужую фотку. никто не осуждает: все убеждены, что желания джисона вечные и невыполнимые, а краши не длятся дольше месяца. таким образом, привычные будни джисона — борьба с обстоятельствами, мешающими воссоединиться с очередным объектом воздыхания. с некоторых пор в обыденность вносятся коррективы: борьба с обстоятельствами, мешающими воссоединиться с имбирно-коричным бариста из кофейни напротив университета. обстоятельства — не что иное, как хаотичный нумерованный список: первое — социальная тревожность (фактор постоянный), второе — недолговечность влюблённостей, третье — ненависть джисона к кофе во всех проявлениях. в мире не найдётся человека, презирающего кофе больше, чем джисон, и эта часть его биографии при сложившейся ситуации кажется серьёзным изъяном. положения дел хуже у джисона не случалось. советоваться с друзьями — не вариант, поэтому парень молчит рыбой, скрывая душевные муки. до сих пор получалось «на ура», но никто и не интересовался переменами в многострадальной личной жизни. он не уверен, что сможет держать рот на замке, спроси его. — джисон, — феликс осторожно касается плеча, выводя из прострации. — ты с нами? мы собираемся в «кроличью нору» после пар. — а? — промаргивается джисон, вспоминая, что находится на обеденном перерыве в университетском кафетерии. — конечно, бро. хёнджин в негодовании машет ложкой, запачканной персиковым йогуртом. — ещё полгода назад отчаянный кофененавистник… — драматичная пауза затягивается, чтобы он успел облизать ложку. — теперь ходит с нами в кофейню! постоянно! кошмарная несостыковка. логическая цепочка обрывается. оттенки недоверия почти впиваются в покрытую мурашками кожу джисона. мышцы напрягаются, скелет внутри рассыпается в пыль, волосы встают дыбом, но больше от присутствия сынмина рядом: копни хёнджин глубже, друг тут же сделает выводы, сложив дважды два. — люди меняются, — бросает сынмин так, будто ему нет дела до теорий заговора и чужих предпочтений в еде или напитках; лёгкие джисона постепенно наполняются воздухом. находясь вне подозрений сынмина, завираться и, словно пиноккио, растить деревяшку вместо носа позволено. — м-м, джисон никогда не заказывал там кофе, — оправдывает его феликс, попавшийся на удочку лжи и вполне успокоенный флегматичным ответом сынмина. джисон подтверждает сказанное с набитыми щеками, энергично кивая. прожевав, он чересчур волнительно сообщает, ощущая бьющееся сердце у глотки: — в «норе» вкусный горячий шоколад. озадаченное выражение лица хёнджина знаменует негласную победу джисона. горячий шоколад в «кроличьей норе» вряд ли вкуснее пакетированного из круглосуточного магазина, но друг никогда не пробовал его, чтобы опровергать шаткие заявления. троица принимает на веру прибавившегося к кофейным посиделкам джисона. предварительно они, конечно, сомневаются: парень ненавидит кофе до рвотного рефлекса, а скопления людей плохо отражаются на его самочувствии. эстетичные места с едой у университета почти всегда собирают уйму студентов и работающих взрослых из офисов неподалёку, отчего тревожность джисона буквально бьёт тревогу. однако, он продолжает ходить с феликсом, хёнджином и сынмином в «кроличью нору». самоотверженность поражает воображение. перелив колокольчика оповещает о прибытии посетителей. со стойки доносится приветливое «добро пожаловать»; сынмин кивает, хёнджин показывает знак «пис», а феликс машет обеими руками. один лишь джисон застенчиво отводит взгляд. ребята выбирают столик у окна: с сидениями на подоконнике с одной стороны и стульями — с другой. по кромке окон тянется золотистая гирлянда, плейлист с попсовыми песнями заглушается разговорами посетителей. за стеклом торопливо проносятся продрогшие прохожие. после колючего ветра тепло помещения расслабляет. — нам повезло, сегодня смена у того милого парня, — феликс растягивает губы в подобии улыбки, заглядывая за спину сынмина. бариста насвистывает незатейливую мелодию, обслуживая группу студенток. — мёнсу? минджу? — минхо, — коротко отвечает джисон; заусенец, который он усердно дёргает, отходит с кусочком кожи. парень шипит, прижимая к себе руку. от слов феликса по языку растекается острая горечь. — точно, минхо! — друг повторяет чужое имя ещё несколько раз, пока стаскивает с шеи розовый кашемировый шарф и складывает вчетверо. — какая разница, чья смена? — фырчит сынмин, копаясь в сумке. — минхо не влияет на вкус кофе. феликс, хёнджин и джисон издают звук неодобрения. феликс и хёнджин по причине кофейных сомелье, джисон — по личным, но кое-что их объединяет: большие пальцы, опущенные вниз, мельтешат перед лицом ничего не смыслящего сынмина. — ужасное невежество, — хёнджин воздевает глаза к потолку, а затем хватается руками за голову. — сынмин обесценил работу бариста за грёбаную секунду, — поддерживая, джисон картинно прикладывает ладони к груди. он сотрясается всем телом от смеха, изображая плач. — в кофе главное — кофеин, — пожимает плечами сынмин как ни в чём не бывало, не реагируя на раздражители в виде двух королей драмы. друг поднимается и зовёт с собой феликса, чтобы сделать заказ. наблюдая за непринуждённым и бессмысленным трёпом бариста и феликса, джисон сильнее ковыряет ногтем пятнышко слезшей кожи. неужели он не способен подойти и точно так же завести непринуждённую беседу, а под конец попросить номер или контакт в мессенджере? глубокий, печальный вздох вырывается из груди. не может, на минхо позволено лишь смотреть издалека, руками трогать запрещается. вероятнее всего у минхо, как у имбирного мальчика, уже есть своя девочка-кокетка. от недомолвок воздух между хёнджином и джисоном электризуется. друг укладывает подбородок на сцепленные ладони, ожидая по меньшей мере исчерпывающее объяснение поникшего вида, но джисон по-прежнему немая рыба. — ты же не ради горячего шоколада сюда ходишь. поделись со мной, я могила. ох, джисон ставил на логику сынмина, но упустил, что чувства и эмоции — естественная среда хёнджина. может, логика и не его конёк, но чуткость и эмпатичность пришли к нему в качестве дара афродиты вместе с красотой. вот бы афродита и джисона наделила чем-нибудь. путаясь пальцами в волосах, он наспех придумывает адекватную отговорку, но изо рта не выходит и звука. в конце концов, смеющиеся сынмин и феликс спасают его завравшуюся таинственную задницу, отправляя хёнджина делать заказ. сославшись на нужду, джисон запирается в туалете и пару минут тратит на успокоение бешеного сердца. поделиться переживаниями с хёнджином хочется до безумия, но это чревато последствиями: если знает хёнджин, то знают и сынмин с феликсом, а если знает феликс — знают все. штирлиц ещё никогда не был настолько близок к провалу. из уборной джисон выползает донельзя кстати: у стойки никого, поэтому бариста погружён в телефон. дыхание пережимает у горла, на щёки наползает предательский жар. щеками краснота не ограничивается — пронизывает тело солнечными лучами насквозь. тем не менее, джисон пакует смущение в фантик напускного безразличия и кашляет в кулак, привлекая чужое внимание. телефон из рук минхо выскальзывает, но отменная реакция позволяет избежать катастрофы. бариста облегчённо выдыхает, натягивает стерильно доброжелательное выражение специально для клиентов и пихает смартфон в карманы форменного фартука. — эм, извините, — джисон мнётся, чувствуя вину. — всё в порядке. ваш заказ? — большой горячий шоколад. приглушённый смешок убивает остатки уверенности. обычно «минхо» (как написано корявым почерком на бейдже) сразу же уходит делать напиток, но в этот раз джисон удостаивается игривого взгляда из-под чёлки. всё развивается не по выверенному сценарию. от волнения потеют даже ладони. — сироп? — на ваш выбор. — на мой выбор чёрный перец и чеснок, — азарт блещет искрой в цепких глазах. — подойдёт? смятение на секунду забывается. сбитый с толку джисон растерянно моргает. — звучит отвратительно. черничный? минхо прикусывает губу, сдерживая улыбку. он продолжает изучать джисона, то ли ленясь приступать к работе, то ли любопытствуя. по звенящим кольцами, отбивающим ритм о столешницу, — второе. — с моей стороны неэтично, но могу я задать вопрос? путеводитель по милым мальчикам грозит отправиться в утиль. пометка на полях о том, что имбирные никогда не задают вопросов, рискует сменить разряд на «устаревшее, отжившее, неактуальное». в груди что-то ёкает разрядом, но не до взбитых волос и копоти — лишь тонизирует и добавляет чуточку уверенности. — да, конечно. — вы ни разу не заказывали кофе у нас, — сразу же припечатывает бариста. будь джисон собакой, он бы поджал уши. — может, вам помочь выбрать что-нибудь по вкусу? ментально к поджатым ушам прибавляется отчаянный скулёж. не признаваться же перед минхо в отвратительной обсессии на газировке. кофе и чай — по правде говоря, любые горькие напитки — мимо его эстетики. да, он застрял в подростковом возрасте, но он свободен и заботится о внутреннем ребёнке в ипостаси (без)ответственного взрослого. неловкая тишина затягивается. минхо по-кошачьи наклоняет голову к плечу, как и должны делать имбирные мальчики, любящие простую выпечку из пекарен. хоть в чём-то путеводитель не ошибается. — извините, если лезу не в своё дело. — не извиняйтесь! — громче, чем следовало, выпаливает джисон. в загробном мире его предки могли бы собраться на кринж-тусовку по случаю «их потомок лажает перед крашем». — мне просто нравится горячий шоколад. никакой горячий шоколад ему не нравится! ему нравится минхо! с растрёпанной чёлкой и складочками от недосыпов под глазами! но минхо (ангел во плоти) не задаёт вопросов. он в уме рассчитывает что-то, а следом вытягивает губы трубочкой и поднимает указательный палец. — если вам не нравится горечь, попробуйте раф или латте с сиропами. летом у нас часто берут бамбл — в составе есть апельсиновый сок, очень освежает. из интересного ещё глясе — с шариком мороженого сверху. натянутая улыбка выходит кривой, словно пришитая пыльными нитками. бариста так воодушевлён выбором напитка лично для него, и он не в состоянии объявить о неприязни к кофе вообще. — мне нужен только горячий шоколад, — с мольбой в голосе давит джисон. — готов взять на себя титул разочарования кофейной индустрии, но приготовьте его, пожалуйста. — мне просто жаль вас, э-э?.. — джисон. меня зовут джисон. — мне жаль вас, джисон. горячий шоколад — единственная позиция в меню, которая получается у меня хуже всего. кончики ушей минхо стремительно краснеют. джисон находит это очаровательным. — нет, он хорош! — не обманывайте себя, — минхо закатывает глаза и отворачивается, чтобы сделать заказ. — вы сейчас мощно оправдываете моё звание разочарования в сфере кофейной индустрии? — с грустью выдыхает джисон, вспоминая о друзьях за столиком. — возможно, — загадочно тянет бариста. — подождёте немного? вы же из одной компании с теми парнями? буду признателен, если заберёте поднос. — без проблем. для минхо он бы и звезду достал. некоторое время проходит в комфортной — для минхо — тишине. джисон топчет кроссовком плитку пола, стесняясь продолжить разговор. у него не получается и секунды простоять без движения. бариста украдкой кидает нечитаемые взгляды, о значении которых догадываться не представляется возможным. когда ребята разбирают свои напитки с подноса, феликс нагоняет суеты: — джисон, тебя не было вечность… скажи, это запор или понос? у меня есть таблетница! у джисона влага на ресницах от непритворной заботы и самую малость — от абсурдности предположений. — нет, сегодня без происшествий, — отвечает парень, зачерпнув ложечкой густой напиток. — минхо пытался помочь мне с выбором кофе. — о, он пытался? — с губ хёнджина срывается ожидаемый смешок. — бесполезно. ты ненавидишь всё, что хоть немного напоминает кофе. — и чай, — любезно подсказывает сынмин, хлебнув большой глоток американо с каменным лицом. по спине джисона проползают мурашки от увиденного. — я люблю только газировку, милкшейки и какао, — со стоном джисон прикладывается головой к стене. «и милых мальчиков», — пискляво добавляет мозг. — при этом ты продолжаешь ходить с нами в кофейню уже второй месяц, — ловко включается хёнджин. — почему? — потому что люблю вас! — так же ловко парирует джисон. — и проводить время с вами! тронутое сопение феликса отвлекает от нависающей грозы расспросов. — и я тебя люблю. сынмин и хёнджин щекочут растроганного друга, игнорируя извержение джисонового везувия. на деле реальность куда хуже проснувшегося вулкана. джисон в полной заднице (не в том смысле, в каком хотелось бы). минхо начинает замечать его чаще, чем он того заслуживает: дразнит безобидными шутками и подмигивает, словно между ними общие секреты. стойкость джисона крошится перед влиянием прищуренных глаз и обезоруживающей улыбки, отличающейся от натянутой для остальных клиентов. даёт ли бариста какие-то сигналы, или всем милым мальчикам с молоком матери прививается зависимость от гомоэротических намёков без глубинного подтекста? джисон попадался в эту ловушку слишком часто, чтобы утверждать что-либо. к тому же, время заключительного акта неумолимо приближается, а девочка-кокетка не спешит предъявлять права. высокая кружка с воздушной пеной взбитых сливок и карамельными полосами появляется перед джисоном прежде, чем он успевает открыть рот и вновь попросить горячий шоколад. хитро сузившиеся глаза минхо не предвещают ничего хорошего. — я ещё не сделал заказ, — с недоумением произносит джисон, оглядываясь по сторонам. — о, нет, я не собираюсь снова готовить горячий шоколад, — бариста двигает чашку вперёд, с любопытством изучая реакцию джисона. тот ежесекундно вздыхает, будто великий мученик. — это пряный тыквенный латте. сезонный напиток. счёт до десяти не помогает справиться с обрушившимся позором. в уме джисон прикидывает, до какой отметки отношение минхо опустится, если отказаться от напитка прямо сейчас. получаются минусовые цифры. мысли о том, что ему придётся пить кофе, вызывают тошноту, но мысли о том, что он может расстроить минхо, безжалостно втыкаются в сердце, превратившееся в подушечку для английских булавок. — хорошо, спасибо. сколько с меня? — за счёт заведения, — с облегчением выдыхает минхо. его напряжённые плечи расслабляются. джисон с раздражением чувствует, как щиплет глаза. к приготовленному напитку он не притрагивается и оставшуюся встречу с друзьями сидит мрачнее тучи, увиливая от посыпавшихся расспросов. кофейню покидает с гадким, тугим узлом под солнечным сплетением. уже в общежитии перед закрытыми глазами на репите мелькают эпизоды того, как хмурится и расстраивается бариста, обнаруживая на пустом столике единственную кружку с нетронутым кофе. вишенкой на торте — накрученная кассетной лентой убеждённость в том, что собственноручно джисон испортил минхо целый день, когда тот искренне желал привить любовь к кофе несведущему питекантропу. хандра накатывает внезапно, но закономерно. друзья принимают изменения в настроении за осеннюю апатию — джисон не разубеждает. возвращаться в «кроличью нору» неловко, поэтому предложения феликса тактично отклоняются по несущественным причинам. с влюблённостью в милого имбирного бариста срочно требуется что-то сотворить. желательно выкорчевать её, не упустив ни единого корешка, но попытки проваливаются: мягкий кокетливый голос преследует джисона во сне, за завтраком и даже во время пар. так или иначе, джисон плывёт по течению, сдаётся унылой меланхолии и с головой погружается в учёбу, предпочитая игнорирование проблем. в разгар семестра заданий хватает — они погребают лавиной дедлайнов. думать о чём-то, кроме выстраданной продуктивности, не вариант — стоит джисону расслабиться, как тут же вылезает непрошенный долг. мечтания об имбирном мальчике по имени минхо вынужденно отходят на второй план: пространство для манёвра долгожданной девочки-кокетки любезно оставлено. — твои круги под глазами видно без телескопа с нептуна, — причитает хёнджин, когда они разделываются с очередной бесполезной презентацией. — у тебя ситуация не лучше, — осаждает сынмин, защёлкивая колпачок на флешке. — ребята, я всё понимаю, но здоровым считается сон от семи часов в сутки. мучительный стон джисона заглушается, едва парень утыкается в худи сынмина. он не помнит, когда спал больше семи часов за последнюю неделю. шансы, безусловно, были, но джисон пил так много газировки и энергетиков, что проводил ночи не смыкая глаз. — раз уж мы закончили с проектом, — сияет феликс, отнимая работу у тусклых солнечных лучей за окном компьютерной аудитории. — давайте сходим в «нору»? хёнджина и сынмина упрашивать не нужно, они подскакивают с крутящихся стульев, скидывая тетради в сумку. неподвижным остаётся джисон, раскачивающийся неваляшкой на своём сидении. — всё в порядке, бро? ты с нами? — феликс обхватывает ладонями круглые щёки и наклоняется близко-близко, почти соприкасаясь носами. он чует упадочное состояние друга и хочет хоть как-то поднять настроение, но джисон не разделяет энтузиазма. — в этот раз без меня. нужно зайти к чану, он хотел поработать над демками вместе. расстроенный феликс мокро чмокает куда-то в бровь, после чего троица прощается и, под непринуждённый трёп, покидает помещение. кто-то из студентов просит вести себя тише, когда джисон измученно хнычет, расчёсывая до крови кожу головы. почему джисон не может любить кого-то, кого любить легко? кого-то, кто любил бы его в ответ? наподобие феликса, которому хватит всего одной подачки, чтобы снести партнёра волной заботы и внимания? наподобие хёнджина, который держится за встречных-поперечных клещами? наподобие сынмина, который остро шутит, а потом зализывает ранки шершавым языком, чтобы не кровоточило? до чана джисон доходит разбитым и поломанным — тащится через весь корпус к дальнему общежитию, по дороге объедается желейными конфетами с апельсиновой начинкой и складывает фантики в карман сумки — та смешно надувается. уровень стресса после принятой дозы успокоительных в виде сладостей значительно снижается, и в комнату друга он заползает почти ожившим. — твоего соседа снова нет? чанов сосед — призрак. джисон не встречался с ним, хотя заходил несколько раз (обычно ненадолго). доказательства существования другого человека в комнате повсюду: три квадратных полароида с котами у изголовья идеально заправленной кровати, потрёпанные корешки томиков манги на полочке и детективный роман, страницы которого заложены обёрткой m&m's. — ему поставили смену на работе. должен прийти часа через два, вроде как, — пожимает плечами друг, после чего щёлкает язычком на баночке пепси. — не терпится познакомиться с ним? джисон пихает его в бок, фыркая. следующие три часа они проводят за весьма продуктивными разговорами, выдвигая предложения и корректируя сэмплы. рядом с чаном комфортно, и выжатый как лимон джисон прикрывает веки на секунду, убаюканный тихим голосом друга. ещё одна подобная неделя без передышек убьёт его — ментально или физически. между седьмым и восьмым часом входная дверь открывается. джисон моментально просыпается, напуганный хлопком. на пороге минхо. имбирно-коричный бариста из «кроличьей норы». вестник позора. герой сентиментальных снов. — ты не предупреждал о гостях, чанни, — со смешком выдаёт парень, вперившись взглядом в растрёпанного от дремоты джисона. тектонические плиты размыкаются, погребая под разверзнувшейся землёй бренное тело. вязкая магма обжигает до костей. чан отрывается от ноутбука, радостно приветствуя соседа. между двумя завязывается пустяковый разговор, пока джисон вжимается в кровать друга, не отсвечивая, не дыша и молясь несуществующему богу. — я пойду, наверное? — куда? — в голосе минхо слышится притворная обида, но вместе с ней — капля искреннего разочарования. — не хочешь остаться? у нас с чанни киновечер, присоединяйся. в качестве подтверждения минхо трясёт пакетом с купленным карамельным попкорном. чистое зло, сын сатаны. прядки волос парня торчат в разные стороны, поразительно похожие на крошечные рожки. за спиной проглядываются очертания тонкого хвоста и крылышек. — ты как раз хотел познакомиться с моим соседом, — чан не делает лучше, лишь сдаёт с потрохами. — оу? зажатый между ними, джисон не в состоянии сосредоточиться на сюжете фильма. он опустошает миску попкорна почти в одиночку от волнения, но никто не осуждает его за это: чан к сладкому равнодушен, а минхо увлечён грандиозным бурундуключением элвина и бурундуков на экране. — джисон, — зовёт минхо, когда чан отходит поговорить по телефону. — можно положить голову к тебе на плечо? от кивка хрустит шея. повозившись, тот удобно укладывается, не прижимаясь слишком сильно, но при этом сохраняя какой-то контакт. тёплые цвета картинки в полутьме подсвечивают его лоб, скулы и подбородок. на щеках тени от ресниц — тонкие чёрточки. — устал? морщинки на чужом проявляются сильнее. — угу, — давит зевок минхо. — мне нравится работать в «норе», но быть приветливым целую смену слишком тяжело. сегодня ещё посетители хамили постоянно, так вымотался. — ты хорошо справляешься. — как я уже сказал: мне нравится работать там, — ладонью минхо смахивает пряди чёлки со лба и потирает слипающиеся глаза. его рука опускается между их бёдер, джисон отчётливо ощущает её. — тебя не видно в последнее время с друзьями… горло саднит от жёсткого кома колючей проволоки. джисон сглатывает вину, она царапает трахею и спускается по пищеводу. в шёпоте минхо надтреснутые надежды. — много учёбы… — вечная проблема, — резюмирует парень. — нам обоим нужно отдохнуть, не думаешь? плечо под футболкой джисона немеет от неожиданной тяжести. бариста не докапывается до останков чужой лжи, словно безумный археолог, не давит, не выспрашивает. минхо потягивается, разминает плечи и, стрельнув шкодливым взглядом, с размаху укладывается на чужие колени. — давай объединим усилия и отдохнём вместе! как тебе океанариум? общежитие чана джисон покидает с обещанием посмотреть на рыб в подсвеченных аквариумах на выходных. это определённо не то, чего он заслуживает после того, как пренебрёг тыквенным латте, но минхо достаточно вежлив, чтобы не упоминать о том происшествии. минхо так же заботливый, раз предлагает им провести целый день вместе — на секунду джисон воображает милое предложение приглашением на свидание, но тут же гонит образы обратно в подполье разума, где для них приготовлена идеально стерильная полочка. минхо всего-то милый имбирный мальчик, проявляющий интерес к новому знакомому. хотеть узнать кого-то получше — естественно, а вот искать романтический подтекст там, где его вполне может и не быть — нездоровое поведение отчаявшегося и безнадёжного джисона. на следующий день, едва проснувшись, джисон пишет сообщение хёнджину, ощущая себя оголённым проводом с напряжением в двести двадцать вольт. он слёзно благодарит своего соседа, съехавшего в начале семестра и лишённого удовольствия заставать брейкдауны джисона. хёнджин влетает в комнату с грязной головой и в разных носках, спотыкаясь на ровном месте и чуть не падая на пол. очки на его переносице сидят криво, а сам он дышит так, будто преодолел расстояние до рима, чтобы попасть на олимпийские игры. — боже, почему у тебя такие красные глаза? — заваливаясь на кровать джисона, хёнджин тянет свои холодные ладони, проверяя тыльной стороной ладони лоб. — если опять всю ночь провёл в геншин импакте, то я ухожу. — хёнджинни, как думаешь, я обрету счастье, если продам имущество, брошу универ, оборву контакты и начну жизнь отшельника? — из вороха постельного белья ноет джисон, отстранившись от руки друга. — засранец, — хёнджин с размаху хлопает по одеялу, выбивая стон боли. — либо ты говоришь, что случилось, либо все накопленные примогемы на йоимию с твоего аккаунта случайно сольются на хайтама. — нет, только не это! — сейчас же подрывается джисон. — хорошо, расскажу. помнишь минхо? — нет? слушай, я не могу помнить всех твоих… — окей, ладно. бариста из «кроличьей норы»? откликается? — о! тот милашка! хёнджин подаётся вперёд, показывая готовность слушать. — в общем, ты был прав. я ходил с вами в кофейню только из-за него, — джисон вжимает голову в плечи и зажмуривается до фиолетово-зелёных кругов. удара не следует. не следует вообще ничего, никакого комментария о том, что джисон жалкий лгунишка, прячущий грязное бельё от самых близких, что он недостоин зваться другом троицы, что хёнджин прямо сейчас покинет комнату, хлопнет дверью и вычеркнет неугодное имя из списка бестфрендиков. джисон осторожно приоткрывает правый глаз, замечая, как хёнджин всё ещё пялится на него поверх очков в ожидании. — дальше рассказывай. — то есть… ты даже не обидишься на меня? с губ друга слетает беззлобное фырканье, после чего он действительно ударяет кулаком — несильно, снисходительно — в район груди. — я знал об этом с самого начала, но ждал, когда ты расколешься. точнее, мы все знали. — сынмин и феликс тоже? — чему ты так удивляешься? феликс буквально является прямым продолжением тебя, а сынмин умеет думать. теперь джисон чувствует себя одураченным, так как он старался скрывать от троицы то, о чём они без труда догадались. он прижимает подушку к лицу и кричит в неё, силясь совладать с эмоциями. если друзья читали его незапечатанной книгой, что насчёт минхо? видел ли он, насколько безнадёжен джисон, барахтающийся в стремительном течении нарастающей податливым пластилином симпатии? — клянусь, единственный мой путь — в тибетский монастырь, — воет он, кидаясь на плечо хёнджина. — минхо позвал меня в океанариум в воскресенье. — минхо? тебя? — недоверие в голосе хёнджина провоцирует джисона обмякнуть в объятиях, расстроенного навалившимися новостями. — ну, не кисни. как вы вообще дошли до этого? на пальцах джисон излагает свою теорию о милых мальчиках, выбирая наидлиннейший путь повествования из возможных. он почти ненавидит себя за болтливость, но хёнджин внимательно слушает, не отвлекаясь ни на перепалку собак в университетском дворике, доносящуюся из открытого окна, ни на жужжание старенького минибара. на моменте, когда джисон приступает к пересказу вчерашних событий, брови друга ползут вверх от изумления. — соседом чана был минхо? — именно! и они заставили остаться у них на киновечер. когда чан отошёл ответить на звонок, минхо пожаловался на работу, а я — на учёбу, и он пригласил меня провести выходной вместе, чтобы расслабиться! но правда в том, что я не смогу расслабиться рядом с ним! — холзи говорила, что бабочки в животе — сигнал держаться от человека подальше. — нахер холзи. мне нравится находиться наедине с минхо. у него очаровательно злобный смех, тёплая улыбка и нежный голос. его волосы пахнут чем-то цитрусовым, его кожа горячая, его волосы похожи на сраный шоколад. я хочу его так сильно. не в смысле трахнуть, а в смысле «пить один напиток с двумя трубочками и делать смешные рожицы в фотобудке». — ты говорил нечто похожее по крайней мере четыре раза с начала этого года. — но имбирные мальчики ещё не звали меня на свидания! — минхо может не иметь в виду свидание. помнишь, как было в прошлый раз, когда всплыла инфа про девушку? феликсу пришлось откачивать тебя килограммом фисташкового мороженого. — в том-то и проблема. минхо скорее всего не имеет в виду никакого свидания. он хороший парень без подвоха, который сделал позору кофейной индустрии тыквенный латте за счёт заведения, а также предложил этому разочарованию провести вместе целый день, потому что он случайно оказался другом его соседа по комнате. — оу, джисон, — кривится хёнджин. — я рад, что ты не строишь насчёт минхо воздушных замков, но это уже слишком. мой совет: просто будь осторожен и не теряй бдительности. «имбирные мальчики» ранили тебя кучу раз, а мы наблюдали издалека и приходили на помощь при необходимости. но это не значит, что ты должен забыть о веселье. не думай слишком много. — спасибо, бро, — непрошенные слёзы джисон вытирает рукавом пижамы. — феликс убьёт нас. он надеялся узнать обо всём первым. джисон прячет виноватый взгляд в складках пижамной футболки. о феликсе придётся позаботиться чуть позже, сейчас приоритеты расставлены не в его пользу. промучившись всю субботу, в воскресенье джисон пожинает плоды беспокойства: вялость и тёмные круги под глазами атакуют без предупреждений. на фоне свежего, блестящего от спокойствия и уверенности минхо, он выглядит вяло и пресно. — ты был когда-нибудь в океанариуме? — в очереди за билетами спрашивает тот с виноватой улыбкой, заметив полусонный взгляд. собирая всю концентрацию на мочке уха минхо с металлической серёжкой, джисон перебирает в памяти моменты из детства. — был на отдыхе с родителями лет семь назад, а в здешнем — нет. — мне нравится приходить сюда иногда, чтобы посмотреть на рыб. это странно? некоторые из моих друзей даже не знают о существовании в нашем городе океанариума, — минхо смеётся, забавно морща нос. никаких внешних признаков того, что хобби этого мужчины — в пыль крошить сердца наивно влюблённых. — нет, это не странно, — взволнованно отвечает джисон, ловя себя на пристальном, очарованном разглядывании. — необычно, разве что? — рад, что ты так думаешь, — довольный, минхо щурится. в выходной день людей достаточно, чтобы джисон едва мог справиться с желанием забиться в угол. он отвлекается на вкрапления ракушек и морских звёзд на стенах, на спасательные круги по периметру помещения, пока ладони потеют от тошноты, связанной с недосыпом и скользким волнением. ребёнок из очереди случайно задевает их с минхо игрушечным кораблём, глухой к наставлениям вымотанной мамы, и какой-то из сдерживающих замков лопается от напряжения. шея нестерпимо зудит, джисон незамедлительно расчёсывает её короткими ногтями до красных следов. моргать выходит через раз. вот и главный минус мальчиков-шипучек: они попрыгунчики, хаотично бьющиеся о стены. как бы ты ни старался играть аккуратно, насколько бы мягко не пускал их в полёт — они пойдут по кривой и разрушат всё, к чему когда-либо прикасалась ласковая рука. надвигающаяся волна стресса усиливается: минхо привёл его на красивую и интересную экспозицию, улыбался и даже шутил, а джисон взял и испортил всё. как испортил сюрприз с подарком от заведения — тыквенным латте. минхо подхватывает ладонь джисона, аккуратно сжимая. он поворачивается к мамочке с ребёнком позади них в очереди и вкрадчиво просит усмирить чудище в сто сантиметров роста, потому что уважению к личным границам учат с детства. рук минхо не расцепляет, пока они покупают билеты у улыбчивой девушки за кассой и проходят через контроль. продолжает надёжно держать даже тогда, когда перед ними открывается стартовый зал с затемнённым светом и аквариумами. джисон отвлекается от посторонних раздражителей, постепенно расслабляется и перестаёт ковырять ногтем ребристый ремешок опоясывающей сумки. за прозрачным стеклом плавают пёстрые рыбы: кто-то поодиночке, кто-то — сбиваясь в стаи. на каждом аквариуме таблички с названием вида, картинкой и кратким описанием, чтением которого джисон не утруждается, вырывая по одному предложению из абзацев. минхо не тянет его дальше, не тормозит, развеивает беспокойство ненавязчивыми фразами. если бы все имбирные мальчики проявляли столько ангельского терпения и участия, джисон в школьные годы распался бы на атомы и вместо одной звёздочки нарисовал бы напротив заголовка сразу три: в знак глубочайшей симпатии! пустые стулья посреди цилиндрического зала приглашают присесть. джисон занимает одно, оттягивая подушечками пальцев уголки глаз, чтобы прочесть убористый текст о кошачьих акулах. — судя по всему, их мать познала жизнь, — джисон указывает на неподвижное пятно. — смотри, дети толкают её хвостами, а она не двигается вообще. — такая милая, — минхо усаживается на рядом; их плечи соединяются. — милая? это чёртова акула. — кошачья акула. я люблю кошек. — очевидно, — не удерживается от смешка джисон. — учитывая полароиды с котами над твоей кроватью… — о, хм, — кончики ушей минхо вспыхивают. — теоретически, они мои младшие братья: суни, дуни, дори. голос минхо — оседающая на языке сахарная вата, когда речь заходит о питомцах (нет, братьях). ещё немного, и «кроличья нора» сможет подать джисоново сердце в карамельной глазури вместо яблочных долек. — не вижу ушей и хвоста. — пришлось спрятать их, чтобы устроиться в «кроличью нору». сожаление в тоне минхо вызывает смешок. — на кролика ты похож больше, чем на кота. — тогда, полагаю… я братец кролик? а ты будешь элвином из «бурундуков». глаза грозятся выпасть из орбит. джисон не знает, смеяться или плакать, потому что попадание минхо стопроцентное. заканчивается экспозиция туннелем с прозрачными бортами, за которыми резвятся мириады рыб. аквамарин заполняет пространство, погружая парней в тусклое голубое свечение. — красиво? мой любимый зал здесь. от колебаний воды по ресницам и скулам минхо ползут золотистые нити. в горле у джисона пересыхает. — да, красиво. минхо ловит его мерцающий взгляд и склоняет голову: — джисони, рыбки в другой стороне. под рёбрами разгорается пожар. бабочки играючи переносят пламя до самых кончиков пальцев; огонь подпаляет края чёлки и ресницы. — создаётся ощущение, что мы находимся где-то на глубине, — ленивый скат зависает перед их лицами. минхо машет рукой, проверяя реакцию, но тот ни капли не пугается. — однажды я читал, что вода помогает справляться со стрессом и раздражительностью, — бормочет джисон. — если это действительно так, то рыбы, наверное, самые спокойные существа в мире? — особенно кораллы. — растения стрессуют? — джисони, это величайший позор, — качает головой минхо. — кораллы — это животные. у тебя не было энциклопедии подводного мира в началке? — о нет, — джисон подыгрывает чересчур очевидно. — теперь я растерял всё расположение нерда-минхо. локоть приходится на открытые для удара рёбра. джисон охает, хватаясь за живот с преувеличенным выражением боли, и минхо закатывает глаза, когда слышит неконтролируемые смешки. джисон наполняется энергией, словно воздушный шарик гелием. остаток вечера он не затыкается, вываливая истории обо всех шрамах на коленках, о непослушных волосах («без укладки выглядят как сено»), белых дырах и смешном щенке, с которым никак не удаётся поладить, потому что дома он бывает крайне редко. пространные и глупые монологи джисона не пугают минхо. он, кажется, полностью разделяет возмущения и восторги или притворяется, что разделяет. минхо своим существованием ломает концепцию об имбирных мальчиках. он интересуется джисоном и задаёт вопросы (чего не делали другие), он наслаждается свиданием (чего не делали другие), он помогает справиться с тревожностью (чего не делали другие). серьёзно, имбирные мальчики — те ещё разочарования. но ведь минхо имбирно-коричный? быть может, суть кроется в коричной, а не имбирной части. коричные мальчики до конца не изучены, практического опыта или непосредственного контакта с ними джисону установить никак не удавалось. до сих пор. — о чём думаешь? — минхо склоняется, заглядывая в глаза; заправленные за ухо, пряди чёлки спадают на лоб. — как хорошо провёл сегодняшний день, — джисон устремляет взгляд на цепочку из точек-фонарей, тянущихся вдоль улицы. — редко бывает настолько комфортно с кем-то. — оцени степень комфорта по шкале от пряного тыквенного латте до горячего шоколада. — о нет, — джисон стонет в приклеенные к лицу ладони. тяжесть ощущается почти физически. — только не это. извини, мне так жаль. ты хотел угостить меня бесплатным кофе, а я повёл себя как придурок. — ничего страшного. ты не виноват, джисони. — скажи честно, тебе было обидно? — сквозь щель между пальцами выглядывает парень. — я весь вечер в красках описывал чанни, как разбит из-за того, что очаровательный парень из кофейни не понял моего флирта. — твоего флирта? — моего флирта. тот кофе был попыткой с тобой пофлиртовать, — загадочно улыбается минхо. страдальческий стон джисона забавляет парня, отчего уголки рта ползут ещё выше. — я ненавижу кофе так сильно. почему он разрушает мою жизнь? как я могу любить этот отстой, он буквально горький и противный. — ты продолжал приходить в кофейню два месяца подряд. — я приходил туда из-за тебя! восклицание распугивает зевак, плетущихся по тому же кварталу, и птиц на проводах. в гонке на удивление палочку перенимает минхо. — из-за меня? — не делай вид, будто не понял с самого начала. очевидно, что я приходил туда не за кофе! и не за горячим шоколадом, ведь он ничуть не лучше магазинного. джисон мечтает поведать о категориях милых мальчиков, о последствиях влюбчивости и о том, каким нонсенсом является их свидание, но смущение на лице бариста растворяет заготовленные слова. минхо втягивает голову в плечи, выдыхает чересчур резко и нервно, и улыбка его больше не выглядит такой идеальной и выверенной — она открытая, уязвимая, стеснительная. раньше джисон не знал, насколько голоден до смущённой улыбки минхо. он трусил представить даже на короткий момент сценарии со счастливым развитием их отношений: высокие полёты всегда оканчиваются болезненными крушениями. — ты только что оскорбил мои профессиональные навыки и должен отправиться в ад, — палец минхо опасливо зависает у переносицы джисона. — твоё счастье, что ты слишком хорошенький. последняя фраза съедается, остаётся робкий шёпот. ошибочная часть лора имбирных мальчиков — сведение их и девочек-кокеток. неизвестно, влияет ли коричность на совместимость с мальчиками-шипучками, но, на удивление, сочетание пряничного теста и взрывной карамели не портит бархатного вкуса. джисон и минхо переписывают раздел в классификации подчистую, разворачивая ход исследования на сто восемьдесят. — лавандовый раф, американо, медовый латте для вас, — на столик опускается поднос с кружками. — и особая позиция в меню для моего парня. скользнув руками по плечам, минхо обнимает со спины — ластится весенним котом — и тычется носом в район шеи. морщинки между бровями разглаживаются; с нежным вздохом джисон оборачивается, оставляя лёгкое прикосновение губ на линии скул рядом с ресницами. характерный звук отвращения на диванчиках по другую сторону стола заставляет с сожалением разъединиться. — я такой одинокий, — жалобно хнычет феликс. — у нас работают ещё чанбин и чонин, — предлагает ему минхо, не переставая гладить плечо джисона. — выбирай любого. — разве тебе можно отлучаться от стойки и болтать с посетителями? — вскользь бросает сынмин и забирает с подноса американо. — фактически — нет. но я готов нарушить законы этого места ради джисони. — оу, детка… — одной рукой джисон смаргивает несуществующие слёзы, другой — играется с пальцами минхо на своём плече. — люблю тебя. — иу, — лицо хёнджина кривится, очки сползают на кончик носа. — поверить не могу, что джисон единственный из нашей компании находится в отношениях. феликс шмыгает в салфетку, заглушая бурчание друга. джисон окидывает его сочувствующим взглядом, следом показывает недовольному хёнджину язык и, подняв голову, встречается взглядами с минхо. обожание. то, чего джисону всегда не хватало. — горячий шоколад для тебя, джисони. за счёт заведения.