Молочные коктейли.

Виктор любит молочные коктейли, красивые ножи и бить мудакам морды. Не любит Виктор то, что ножи сразу же отбираются персоналом и что за мудаков с поломанными носами на него навешивают кучу наказаний. Пока из любимых занятий не порицаются только коктейли. И то только потому, что достать их здесь просто негде. Странно себя чувствуешь осознавая, что нож найти куда легче, чем ебучее сладкое молоко с мороженым. А ещё Виктор не любит… Нет, Виктор ненавидит эту богодельню, которая по ошибке зовётся «Реабилитационным центром для трудных подростков». Говорить о том, что никто здесь их не «реабилитирует» будет лишним. И то что относятся к ним как к заключённым тоже особого удивления не вызывает. И Виктор готов это терпеть, такие заведения его второй дом. Потому что надо ходить на уроки, Виктор. Потому что надо соблюдать правила, Виктор. Потому что нельзя ходить в школу в таком виде, Виктор. Виктор, Виктор, Виктор. Потому что насрать всем на тебя, Виктор, а твоей матери в первую очередь. Это всё простые и удобные отговорки, чтобы сдать ребёнка на «перевоспитание». А Виктор удобным не был от слова совсем. И перевоспитываться тоже как-то не собирался. Ему хочется искать по всем ребятам в заведении ножи, обменивая их на обещание защищать от долбоёбов. И он будет это делать. То что все ножи у него находит и сдаёт воспитателям Освальд, Виктор знает, но никогда в этом не признается. Ему хочется резаться в туалете во время отбоя, а потом прятать изрезанные в мясо руки под чёрными водолазками. И он будет это делать. После этого Освальд опять будет плакать, перевязывая его предплечья бинтами и прятать в карман очередной нож. Ему хочется бить морды сукам задирающим Освальда. И он блять будет бить им морды. Освальда не имеет права трогать никто. Никто. Освальд в очередной раз будет расстраиваться, лепетать что то о том, что «ну, Виктор, не стоило», и хромая бегать за ним по коридорам. После сидя на подоконнике, заклеивая Виктору костяшки пластырями он будет краснеть, бормотать, что то под нос, и неловко улыбаться. Виктору хочется пить молочные коктейли. И… пить он их конечно же не будет, потому что выбраться из этой «колонии строгого режима» очень сложно. Практически невозможно. Даже такому как Виктор. Нож найти можно, а в Макдоналдс выбраться нельзя. Какой же сука абсурд. И Виктор стискивает Освальда в объятиях до хруста костей, когда тот утром заглядывает в его одиночную камеру комнату, и дотронувшись холодными пальцами до голого плеча, суёт Виктору в руки коробочку «молочного коктейля с клубничным вкусом». Который конечно не сравнится с настоящим свежесделанным, но вызывает в Викторе такой восторг и теплоту в душе, что он даже не знает, куда в этот момент девать такие непривычные для него эмоции. Выходить из здания Центра нельзя. Передавать передачки подросткам можно, но с этим туго. Они не просто так тут сидят. Все они неудобные, неправильные и не достойны излишнего внимания даже от собственных родителей. Тех, кому что нибудь приносят, можно пересчитать по пальцам. А тех кого навещают, вообще по пальцам одной руки. Не особо удачливого слесаря. И в этот список, как неожиданно, входит Освальд Кобблпот, к которому мать приходит строго раз в неделю. По вторникам. Освальд хороший мальчик, просто немного нервный. Разбитый нос одноклассницы вызывает очень много вопросов. Как и её вопли. Освальд воспитанный и посещает все уроки. Освальд рыдает по ночам и бьёт кулаками по острым коленкам. Больная нога такого обращения к себе не прощает. Освальд очень любит маму и готов сделать для неё всё. Освальд очень не любит себя. Вытащившая его из петли Гертруда проплакала всю ночь, а на следующий день он оказывается здесь. — Тебе здесь будет лучше, дорогой. - женщина промокает уголки глаз носовым платком и грустно улыбается. Она в это верит. Она хочет как лучше. Она собственноручно отдаёт сына на растерзание злым, недолюбленным и очень жестоким детям. Освальд бы здесь не выжил. Если бы не Виктор. Смотрящий на него чёрным нечитаемым взглядом лысый угрожающего вида парень приводит Освальда в ужас. Ещё в больший ужас его приводит тихое «привет» в его комнате после отбоя. Выпучив глаза, он пытается проморгаться со сна, и разглядев в темноте Виктора давится воздухом. Сосед по комнате спит мёртвым сном. Освальд готовится умереть по настоящему. В тот раз Виктор заметив реакцию, уходит. Но не теряет попыток наладить контакт со странным мальчишкой, чем то неуловимо похожим на птицу. На маленькую забитую птичку. Глянувшие косо в сторону Освальда хулиганы ещё неделю не подходят к нему ближе, чем на пять метров. Виктор всю эту неделю драит полы во всём здании. Освальд продолжает морозиться. В ту субботу он заглядывает в актовый зал, в котором Виктор скучает в обнимку со шваброй и тихо говорит «спасибо». Лёд тает. Виктор тоже. Спустя полгода постоянного нахождения рядом, они притираются настолько, что уже не представляют существования одного без другого. В одну из ночных посиделок в дальнем коридоре, Виктор рассказывает про коктейли. Это даже смешно, что речь ниразу не зашла о таком простом моменте как любимые напитки. В следующий вторник Виктор пьёт клубничное молоко из трубочки и улыбается. Радостно и слегка безумно. Освальд кусает губы и аккуратно переплетает их пальцы.