Самодур

В «Mortal» общественном клубе с благотворительной целью проводили бал-маскарад. Было двенадцать часов ночи по «Нижнему Царству». Не танцующие интеллигенты без масок сидели в читальне за большим столом и просвещались. Их было четверо: Эррон Блэк, Тремор, Фуджин и Кабал. Уткнув носы и глазища в газеты, они читали, дремали и мыслили. Сразу за толстой дверью располагался общий зал, где происходили танцы и веселенья, звучал топот и смех, звенели стаканы, да изредка проскакивал треск бьющегося стекла. В самой же читальне царила приятная тишина. — Здесь, кажется, удобнее будет! — вдруг послышался низкий, придушённый голос, который будто из печки доносился. — Валяйте сюда! Сюда! Дверь отворилась, и в читальню ввалился смешной, широкий, высокий мужчина, одетый в парадный костюм. На голове — шляпа с павлиньими перьями, а лицо его скрывала чёрная маска. За ним следом вошли две дамы — тоже в масках. Позади дам плёлся вспотевший бритоголовый лакей с подносом, на котором стоял пузатый бутыль «Сано Стефано», три бутылки ликёра и несколько стаканов. Тремор с Кабалом подняли сонные головы. Остальная интеллигенция в лице Эррона и Фуджина всё ещё дремала с упёртыми лбами в газеты. — Сюда! Здесь потише и прохладнее будет, — тем временем подзывал девиц мужчина в маске. Те хихикали и послушно шли к нему. Обе наряжены в маскарадные красивые платья по колено. На одной было тёмно-алое, а на другой — изумрудно-зелёное. — Стано́вь поднос на стол, стано́вь, — приказал мужчина лакею, небрежно тыкая пальцем в стол. — Садитесь, муадмузели! Селяву трип… тфу! Седа́ем, в общем! — усмехнулся он и с размаху рухнулся на мини-софу перед столиком. Кабал протёр глаза, уставившись на этого странного мужика, Тремор сидел в прострации и пытался вернуться в реальность после сна. — А вы, господа, — вдруг повернулся незнакомец в маске к ним с приказным обращением. — Подвиньтесь… нечего тут рассиживаться. Ну-ка, фить-фить подальше! Мужчина покачнулся и тяжёлой рукой смахнул рукой со стола несколько газет с журналами, принадлежащие читателям. — Некогда тут с вашими газетами, да с политикой… Бросайте! — добавил он нетерпеливо. Дамы присели на диванчик напротив незнакомца и кокетливо улыбнулись, лакея пробила мелкая дрожь, когда он подошёл ближе. Кабал пялился на сброшенные на пол газеты и быстро моргал, Тремор всё ещё был в прострации, а Фуджин и Эррон проснулись с очумелым видом. — Я просил бы вас стать потише, — медленно ответил Кабал, поднимая голову на мужчину. — Здесь читальня, а не буфет… Здесь не место выпивке. — Почему не место? — искренне поинтересовался мужчина. — Неужто стол шатается или потолок обваливается? Ха! Чудно́-о-о, чудно-о-о! Но… некогда разговаривать. Бросайте газеты, говорю. Почитали малость, и будет с вас. Глаза попортите, а главнее всего — я не желаю вас тут лицезреть. Кано! Хватит возиться. Лакей вздрогнул, услыхав резкое обращение к нему, быстро поставил поднос на стол и, перекинув салфетку через локоть, встал у двери. Дамы тотчас же принялись за блаженное потягивание из бокальчиков клубничного «Сано Стефано» — И как это есть на свете такие умные люди, что для них газеты лучше этих превосходных напитков? — продолжил мужчина с павлиньими перьями, наливая себе ликёру. — А я отвечу за вас, господа газетчики. Вы не любите пить оттого, что вам и выпить-то не на что, ха-ха-ха! Так ли я говорю, ну? Ха-ха! Чита-а-ают, как же! И о чём там написано? Господин в очках, ну? — мужчина обратился к Фуджину. Тот снял очки и нахмурился, переглянулся со своими коллегами, даже Тремор очнулся от ступора. — Да бросьте! — беззаботно махнул рукой мужчина, веселясь всё больше. — Чего кочевряжитесь? Выпейте-ка лучше, выпейте! Мужчина приподнялся, вырвал газету из рук Фуджина и сунул ему в лицо полный стакан ликёра. Фуджин побледнел, потом покраснел и с удивлением вновь поглядел на своих товарищей, те — на него. — Вы забываетесь, мистер хам! — вспыхнул он. — Вы обращаете читальню в кабак, вы позволяете себе бесчинствовать, вырывать из рук газеты и тыкать мне в лицо этой дрянью?! Не позволю! Фуджин раздражённо махнул рукой наотмашь, чтобы выбить стакан из рук незнакомца. Мужчина успел мгновенно убрать свою руку, и Фуджин, промахнувшись, заехал ладонью в лоб Кабала, опрокинув того навзничь вместе с креслом. Девицы ахнули, а после коротко хихикнули. Кано, стоя у двери, сглотнул и промокнул свою лысину салфеткой. — Ну что вы за рукоприкладство тут устроили? Ай-яй-яй-яй, — фальшиво досадуя, поцокал языком мужчина, глядя на обескураженного Фуджина и на лежащего пластом Кабала. — Да вы хоть знаете, с кем имеете дело, месье борзый? — вмешался Тремор. — Я, к примеру, Тремор — уважаемый директор банка во всём «Нижнем Царстве»! — А плевать мне, что ты — директор! — незнакомец звонко поставил пустой стакан на стол. — А газете твоей вот, какая честь… Мужчина демонстративно выхватил газету из рук Тремора, изорвал её в клочки и оросил этими клочушками голову Тремора. — Господа, что же это такое? — вновь заговорил Фуджин, обомлев. — Это нагло, это… — Это даже сверхъестественно нагло, — подхватил Тремор и потряс головой, скидывая мусор. — Не допущу такой дерзости! — произнёс Фуджин, выпрямляясь. Внезапно он дёрнулся в сторону мужчины, чтобы напасть, а незнакомец с неуловимой быстротой вскинул руку вперёд и вдавил свою ладонь Фуджину в грудь. Бедного беловолосого интеллигента отшвырнуло назад, и он мешком завалился на пол. Стол от бешеного воздушного порыва задрожал, бутылки, звякая, покатились со столешницы, а незнакомец ловко подхватил их, как драгоценности. Кано перекрестился. Тремор чуть не свернул себе шею, когда провожал взглядом улетающего Фуджина, а Эррон стал будить Кабала, что всё ещё валялся в отключке. — Ты гля, как рассержен, — протянул мужчина, показав на Тремора мизинцем, держа в руке наполовину выпитый бокал, а после громко засмеялся и хлопнул себя по колену. — Фу-ты, ну-ты, испугался! Даже поджилки трясутся, гляди-ка. Девицы тонко захихикали, прикрывая ротики ладошками и розовея от смеха. Тремор нахмурил всё лицо так, что брови его скрыли глазища. А незнакомец внезапно заговорил серьёзным тоном: — Вот что, господа почтенные. Шутки в сторону, разговаривать с вами мне более неохотно… Потому как я желаю остаться тут с моими кокетками один, — он отсалютовал стаканом ликёра в сторону девиц, сделал глоток и продолжил. — Желаю себе удовольствия, а вам всего доброго. Выметайтесь! Повисла тишина. Кано обливался мандражным холодным потом, его салфетка насквозь промокла от постоянного протирания лысины, Кабал медленно оторвал спину от пола и сидел на полу с вытянутыми ногами. — Пожалуйте, господин Тремор-банкир, если я верно запомнил, — вкрадчиво обратился мужчина в маске к выше упомянутому директору банка. — Выходи к свиням собачьим! Чего рожу наморщил? Говорю же тебе, стало быть, надо выйти. Живее. У меня, того гляди, не ровен час, как ты хорошенько выхватишь! — То есть как же это? — встрепенулся Тремор, краснея и пожимая плечами в полном недоумении. — Я даже не понимаю… Какой-то нахал, — он указал рукой на развалившегося на мини-софушке незнакомца в маске. — Врывается сюда и… вытворяет этакие вещи! — он стукнул ладонью по столу. — Угрожает, в конце концов! — Какое это такое слово нахал? — громко возмутился мужчина с павлиньими перьями, рассердившись, и стукнул кулаком по столу, так что бутылки подпрыгнули в воздух. — Кому ты дерзишь? Ты думаешь, как я в маске, так ты можешь мне разные слова говорить и обвинять? Пёс ты этакий! Выходи, раз уж говорю! Директор банка, проваливай! Все уходите, чтоб ни одной шельмы тут не оставалось, кроме барышень и меня! Девицы притихли, с интересом наблюдая за всем этим. Кано тихо засковчал, как дворняга, стоя у дверей и дрожа губами. Он, словно бы, хотел что-то объяснить господам интеллигентам, чего они не знают, но упрямо молчал по неведомой причине. — Сказано вам, убираться к свиням собачьим, чего застыли? — продолжал бествовать мужчина. — Вот мы сейчас и увидим, кто из нас уберётся! — не выдержал Кабал, поднимаясь с пола. — Эй, лакей, позови-ка сюда дежурного! Кано испуганно посмотрел на незнакомца в маске, ожидая чего-то. Тот сделал жест рукой: «давай его сюда», и Кано вмиг вылетел в дверь. Через минуту в читальню вошёл грозный Кёртис Страйкер в военном мундире и с голубой ленточкой на рукаве, запыхавшийся от танцев. — Прошу вас выйти! — немедля предъявил он. — Здесь не место пить! Ступайте в буфет или на улицу! — Ты откуда это выскочил, рыло мундирное? — спросил мужчина в маске насмешливо. — Прошу не тыкать, а извольте выйти за дверь! — Я тебе вот, что скажу, смелый человек, — наклонился к Страйкеру мужчина, серьёзно заявляя. — Даю тебе минуту сроку… Ты здесь главное лицо, как я посмотрю, вот и выведи этих артистов под ручки. Интеллигенция вся возмущённо забормотала, насупившись. — Моим муадмузелям не нравится, когда здесь рассиживаются посторонние, — повышая голос, говорил незнакомец. — Они стесняются, а я за свои деньги желаю, чтобы они были передо мной в натуральном виде. — Очевидно, этот самодур не понимает, что он находится не в каком-то сарае! — крикнул Тремор. Страйкер, не желая более упрашивать кого бы то ни было, попытался схватить мужчину, но получил лишь сильный ляг с двух ног в брюхо и согнулся в три погибели. — Вздумали драться со мной? Шутки в сторону, господа, я вам не по зубам, — закатывая рукава, проговорил мужчина, тем самым смерив пыл у интеллегенции, что собирались уже наброситься на него. — Ах так? — не своим голосом взвизгнул Эррон Блэк от волнения. — Позвать сюда полковника Суджинко! — Полковник Суджинко! — понеслось по всему клубу от Кано. — Где полковник Суджинко? Полковник Суджинко — старик с длинной бородой и в полицейском мундире — не замедлил явиться. — Прошу вас выдвориться отсюда! — прохрипел он, обращаясь к мужчине в маске, выпучивая глаза и шевеля бородой. — А ведь испугал, испуг-а-ал! — проговорил мужчина и захохотал от удовольствия. — Бывают же такие страсти, побей меня Молох! Усы, как у кота, борода от Санты, и глаза вытаращил… Хо-хо-хо-о-о! — Прошу не рассуждать! — крикнул изо всей силы полковник Суджинко и мелко задрожал. — Выйди вон, говорят! Я прикажу тебя вывести чёрным легионерам! И в читальне поднялся невообразимый шум. Полковник Суджинко, красный как рак, кричал, стуча ногами. Кабал кричал, Тремор и Эррон орали. Фуджин кричал тоже и хватался за голову. Кано молился всем знакомым богам. Кричали все интеллигенты, но все их голоса покрывал низкий и грозный бас мужчины в маске. Казалось, сама маска изменяла голос говорившего. Занижала тембр и тон, делая звучание ни на что и ни на кого не похожим. Танцы, благодаря всеобщей сумятице, прекратились, и публика повалила из зала к читальне. Суджинко для внушительности позвал всех легионеров в чёрном обмундировании, бывших в клубе, и сел писать протокол. — Пиши, ха-ха, пиши смелее, — говорил мужчина в маске, тыча пальцем ему под руку. — Теперь что же со мной, с бедным, будет? Бедная моя головушка! За что же губите вы мою жизнь, шавки глупые? Ха-ха! — Всем расписаться, и мы выведем этого смутьяна, — приказал нервный Суджинко. — Готов протокол? — обрадовался мужчина. — Все расписались? А теперь глядите! Раз… два… три!!! И мужчина сорвал с себя маску, выпрямившись во весь рост и открыв им своё пьяное лицо. Он поглядел на всех, любуясь произведённым эффектом, а после упал в кресло и радостно захохотал. Впечатление произвел он действительно необыкновенное… Все интеллигенты растерянно переглянулись и смертельно побледнели, некоторые почесали затылки. Кано завыл, а полковник Суджинко крякнул, как человек, сделавший нечаянно огромную глупость. В нахальном мужчине все узнали местного короля «Нижнего Царства» и по совместительству главного организатора бала-маскарада — грозного Шао Кана. Могущественный император, известный своими амбициями и скандалами, а также благотворительностью на этом балу. — Что ж, уйдёте или нет? — спросил Шао Кан после минутного молчания своим узнаваемым голосом. Интеллигенты молча, не говоря ни слова, вышли на цыпочках из читальни, и Шао Кана с грозным хохотом запер за ними двери. — Ты же ведь знал, что это сам Император! — хрипел через минуту полковник Суджинко вполголоса, тряся за плечи лакея Кано, что был всё время с Шао Каном. — Отчего ты молчал? — Так он не велел мне сказывать, приказал молчать, — отвечал Кано растерянно. — Не велели сказывать… — передразнил его Суджинко. — Как засажу я тебя, засранца, за укрывательство важнейшей информации, на годы, так тогда будешь знать. Вон! — выкрикнул последнее слово полковник, и Кано моментально скрылся с его глаз. — А вы-то хороши, господа, — обратился он к интеллигентам. — Бунт подняли! Не могли выйти из читальни на десять минуток? Вот теперь и расхлёбывайте свою кашу. Эх, господа, господа… Интеллигенты заходили по клубу унылые, потерянные, виноватые, шепчась и точно предчувствуя что-то недоброе… Танцы прекратились, и остальные гости, узнав об инциденте, что император Шао Кан «обижен» и очень сердится, притихли и спокойно сидели, чтобы не шуметь и не беспокоить уединившегося в читательне короля. В два часа ночи из читальни наконец вышел Шао Кан. Он был сильно пьян и пошатывался. Войдя в залу, он сел около оркестра и задремал под музыку, а потом и вовсе захрапел со слюнями, склонив голову. — Не играйте! — зашептал и судорожно замахал руками полковник Суджинко, обращаясь к музыкантам. — Не играйте, окаянные, т-с-с! Великий Император спит… Он на цыпочках подошёл к спящему и нагнулся к его уху, осторожно спрашивая: — Не прикажете ли вас домой проводить, мой Лорд? Или сказать, чтоб экипажик подали? — А? Кого? Ты… чего тебе, старый? — еле-еле очнулся Шао Кан. — Я говорю, проводить ли вас домой…? Баиньки пора… — прошептал тихо Суджинко, жестом подзывая интеллигенцию ближе. Эррон, Фуджин, Тремор и Кабал тотчас же подскочили, готовые помочь с большой надеждой выслужиться и загладить вину за своё поведение. — До… до-домой желаю, — отозвался Шао Као, роняя слюни. — Пр-р-роводи! Суджинко просиял от удовольствия и начал поднимать тяжёлое тело императора. К нему тотчас же подскочили другие интеллигенты и, приятно улыбаясь, подняли почётного лорда. Кёртис Страйкер раскрыл двери поданного экипажа, который состоял из роскошной тёмной кареты с запряжёнными в неё породистыми мустангами. — Ведь этак одурачить целую компанию может только талантливый человек, — весело говорил полковник Суджинко, помогая усадить императора в карету. Страйкер заботливо накинул на Шао Кана дорожный плащ, чтобы тот не замёрз в дороге. — Я буквально поражён, мой Лорд! — подлизывался Суджинко. — До сих пор хохочу, правда, товарищи? — обернулся он к интиллегентам. И те наперебой заговорили, кивая головами со всей дружелюбностью: — Правда! — Разумеется! — Честное слово, мой Лорд! — Да-да! — Ха-ха… — подхватил в конце Суджинко. — А мы-то кипятимся, хлопочем! Верите? Я ни в театрах, ни в цирке никогда так не смеялся. Бездна комизма! Всю жизнь буду помнить этот незапамятный вечер! Эй, кучер! — Да, товарищ полковник? — оглянулся к нему Барака, сидевший на карете с огромным клыкастым ртом. — Отвези нашего господина домой, будь любезен, — улыбнулся полковник. — Есть, сэр! И карета тихонько повезла по тёмной дороге уснувшего Шао Кана домой. Интеллигенты даже повеселели немного и успокоились. — Мне руку подал на прощанье даже, — проговорил Тремор, очень довольный собой. — А мне кивнул, когда я на него плащик накинул, — ответствовал Страйкер. — Ну-с, значит, ничего он не сердится, — вздохнув, сделал вывод полковник Суджинко, тоже успокоившись. — Негодяй, самый подлый человек, но ведь — могучий Лорд и благодетель! — Стало быть, нельзя поперёк лезть, — констатировал Кабал. — Нельзя… — подтвердил Суджинко. После чего все в полном молчании проводили императорскую карету Шао Кана взглядами, а когда она скрылась в темноте, вся процессия устало попрощалась и разошлась по домам.

The End!