Я помню время…
Когда власть над городом принадлежала…
Преданность доказывалась потом, а позор смывался кровью…
Поезд просигналил о своём скором отбытии. Дама в неприметном плаще и берете обхватила лицо девушки ладонями и едва коснулась её лба губами. — Милая, прошу, уезжай, иначе отец убьёт тебя, — она изо всех сил сдерживала подступившие слёзы. — Мама, я не могу, — девушка в который раз провела по щекам, стёрла не успевшие высохнуть следы. — А как же Джон? Что будет с ним? — Не думай об этом. Сейчас главное — сохранить ребёнка. Это маленькое создание — плод вашей любви — ни в чём не виновато. — Мне он не нужен, если рядом не будет Джона, — топнула и прикрыла уставшие глаза. Нынешний день из неё вытянул немало сил. — Выкинь эту мысль из головы, или я лично её вытолкаю, — ткнула указательным пальцем ей точно в центр лба. — Ты будешь заботиться о ребёнке во что бы то ни стало. И когда ваша семья воссоединится, вы будете самыми счастливыми на свете. — Ты обещаешь? — схватила родительницу за руки и прижала их к своей груди, в которой яркой звездой загорелась надежда на счастливое будущее. — Обещаешь? — Конечно, милая. А теперь садись в поезд, времени мало, — подтолкнула дочь к раскрытым дверям поезда. — В Ричмонде тебя встретят люди, ты можешь им доверять, они тебе во всём помогут. — А Джон, мама, Джон? — ступив в вагон, обернулась, держась за ворот своего пальто. — Он приедет, как только всё уляжется. Надо будет подождать. Двери поезда захлопнулись, и женщина выдохнула с облегчением. Выдав долгий гудок, состав сдвинулся с места. Он повёз вдаль её неразумное дитя, подвергшее большой опасности себя, её и попавшего под влияние большой семьи безродного молодого человека. — Я буду молиться за тебя всё отведённое мне время, за малыша, чью жизнь вы по глупости поставили под сомнение, и за то, чтобы его никогда не нашли ищейки твоего отца. — Мадам, — за спиной остановился мужчина, поклонился, прервав монолог, полный слёз и отчаяния. — Ты позаботился о нашем алиби? — в одно мгновение тоска в глазах дамы сменилась безразличием. — Не сомневайтесь. Никто не видел, как Вы покинули театр, автомобиль взял в аренду на подставное имя, — он тенью проследовал за ней до машины. — Тогда нам стоит поскорее вернуться, — кивком головы поблагодарив за проделанную работу, села на заднее сиденье автомобиля, дверь которого за ней аккуратно прикрыли, — хочу узнать, чем закончится спектакль… — сняла берет и поправила светлые аккуратно уложенные волосы, расстегнула крупные пуговицы плаща — из-под него показалось изящное вечернее платье. Взяла с сиденья меховую накидку и покрыла ею плечи, чёрные атласные перчатки завершили образ. — Позвольте сказать, мадам, — дождался её благосклонного взгляда в зеркале заднего вида и продолжил, — Вы обворожительны. — Ты мне льстишь, — повернула голову к окну, — но сейчас я тебе благодарна за это.Почти два года спустя…
— Эй, Сара, посмотри, — дама в потёртой куртке присела на корточки у коляски и указала на витрину магазина, где красовалась кукла Барби в пышном бальном платье ручной работы цвета звездной ночи. — Правда она прекрасна? Когда ты вырастешь, то будешь похожа на неё. Маленькая девочка с соской во рту потянулась вперёд и коснулась ладонью холодного стекла. — У тебя будет всё, чего ты только пожелаешь, — мать обхватила ладонями лицо дочери. — Вот увидишь, ты будешь самой счастливой девочкой на планете. Поднявшись, женщина взялась за ручки коляски и покатила её дальше. Витрина с игрушками сменилась прачечной и магазином с бытовой техникой. — Вечерние новости, — запестрили экраны телевизоров субтитрами, и женщина остановилась посмотреть. — На приграничной территории Ричмонда группа подростков наткнулась на размытую дождями могилу. Судмедэксперты смогли опознать даму. Ею оказалась жена бизнесмена Элизабет Франческа Георнау, мужа которой в прошлом году пожизненно определили в тюрьму строгого режима. Соседствовавшего с ней мужчину опознать не удалось, среди пропавших он значился. Известно, что ему около двадцати и из жизни он ушёл после ряда жестоких пыток… Потрясенная известием молодая мать осмотрелась по сторонам. От волнения в ушах у неё звенело, а картинка окружающего мира на долю секунды отставала от реальности. Повернувшись к дочери, не помня себя от страха, она на подрагивавших ногах продолжила толкать коляску вперёд по шумным улицам, решив больше не оглядываться и постепенно прибавляя шаг. Пошарпанный фасад здания, окна, покрытые трещинами — неблагоприятный район по сравнению с тем, где она проживала. Закатив коляску в подъезд, подхватила ребёнка на руки и поспешила на третий этаж. Звук её собственных шагов на лестнице пугал. Крепко прижимая чадо к груди, пробежала длинный коридор и постучала в обветшалую дверь. Ответа не последовало, она постучала погромче. Уши приглохли от бешеного пульса, тяжелое дыхание пугало ребёнка, как и её нервное состояние. Малышка набрала воздуха в лёгкие, чтобы расплакаться, но дверь открылась, и их впустили в квартиру. — Питер, ты уже слышал? — окинула взглядом беспорядок в квартире. — Они убили мою мать и Джона. Что нам теперь делать? Мужчина спешно собирал саквояж, стоя в гостиной у стола, разложив всё самое необходимое на его поверхности. — Ты сбегаешь? А как же я? Как же моя дочь? — Дальше вы сами по себе, — протараторил, недобро глянув на незваную гостью. — Они уже давно мертвы. — Но… н-но… ты мне говорил, что недавно мама выходила на связь, — женщина покачивала ребенка на руках так, что это не нравилось малышке ещё больше, чем нервная дрожь матери. — Таковы были условия нашего с Элизабет договора, — выдвинул верхний ящик комода, достал оттуда паспорта и конверт и пренебрежительно кинул их на стол неподалёку от своей дорожной сумки. — Новые документы и деньги. Бегите из города. — Но я не понимаю, — сморгнув подступившие слезы, она остановилась, погладила дочь по голове и поцеловала в лоб. — Здесь всё ясно, как день, — впервые за время, что гостья находилась в его квартире, он повернулся к ней лицом и посмотрел в глаза. В его собственных отражался страх, шрам, деливший щеку на две неравные половины, подергивался, впервые пугая её своими изгибами, — они вышли на наш след и теперь играют с нами, как кошка с мышкой. Подумай, — он постучал указательным пальцем себе по лбу, — когда кто-то вот так спокойно натыкались на трупы, оставленные его людьми? Да никогда без приказа свыше… Во входную дверь постучали с такой силой, будто намеревались сорвать её с петель. Девушка вздрогнула, отчего бумажное ведёрко в руках подпрыгнуло, и немного карамельной кукурузы просыпалось на диван. Недовольно цокнув, собрала крупные куски просыпавшегося на неё попкорна и закинула в рот, отряхнула друг о друга ладони, поставила ведро на деревянный низкий столик напротив и поспешила к двери. Усмехнувшись, она представила, с каким наслаждением будет душить в объятьях того, кто осмелился нарушить её идиллию в компании вредной еды и телевизора с его бесконечными однотипными кинолентами. Взбодрив пальцами беспорядок на голове, она потянулась до приятного хруста костей, а языком старательно выковыривала застрявший в верхнем ряду зубов кусочек засушенной кукурузы. Достигнув цели, выдохнула и, улыбаясь, рывком распахнула дверь. Стоявшая на пороге гостья едва не упала. В последний момент сделав шаг вперёд, поймала равновесие, выпрямилась, широко улыбнулась и застенчиво помахала рукой: — Привет, сестрёнка. С сегодняшнего дня я буду жить у тебя. — Ааа… — раздалось за спиной хозяйки дома так неожиданно, что вдоль её позвоночника пробежал холодок, отчего она передёрнула плечами. — Кэнди? — прошептала, не веря в происходящее. Отвернувшись, она крепко зажмурилась, приоткрыла один глаз и посмотрела в проём входной двери: — Нет, — попыталась закрыть, но гостья этого не позволила, упёршись плечом в деревянное полотно. — Ну и чёрт с тобой, — развернулась и неспешно вернулась в гостиную. — Сара, постой… — засуетилась в дверях. Среди подушек хозяйка дома нашла пульт и прервала серию из криков, рыданий и мольбы одним нажатием на кнопку. Положив его на стол рядом с попкорном, повернулась к кухне, отделённой от зоны отдыха длинным барным столом. Дошла до холодильника и достала из него бутылку с апельсиновым соком. — Ты сделала ремонт? — Кэнди оставила неподъёмный чемодан у дивана и, осматриваясь по сторонам, заняла место за стойкой. — Что заставило тебя покинуть шикарные апартаменты мегаполиса и приехать в наше захолустье? — прислонила стакан с прохладным напитком к виску, наполнила соком ещё один сосуд и поставила его перед сестрой. — Ты до сих пор дуешься? — девушка виновато взглянула на хозяйку дома, но тут же нахмурилась. Её вид ей не нравился: растянутая старая футболка, горловина которой спадала до плеча, а подол еле прикрывал трусы. — Нет. Это же не ты выставила меня за порог дома с воплями, что я плохо на тебя влияю, — отставила стакан в сторону, оперлась поясницей на кухонный гарнитур и сложила руки на груди. — Так что привело тебя? — Остался год до поступления в университет, мне нужно усердно готовиться, а постоянные переезды из-за папиной работы сбивают с толку, — смотря перед собой, гостья водила пальцами по кромке стакана. — Родители выделили мне пару сотен баксов, билет на поезд и пламенную речь: «Пару месяцев поживёшь с бабушкой, а дальше решим». Старшая сестра горько усмехнулась: — Её уже как три года нет, — с трудом выдавила из себя, протолкнув вставший поперёк горла ком из ненависти, отчаяния и обиды. — Знаю, — подняла растерянный взгляд на сестру. — По дороге я встретила миссис Хилл, она мне всё рассказала. Мне так жаль, Сара. — Мне тоже. Повисло неловкое молчание. — Комнаты наверху пустуют, можешь занять любую, — девушка кинула быстрый взгляд на настенные часы, — а мне пора собираться на работу, — отстранилась от кухонного шкафа, не сказав больше ни слова. Она поспешно пересекла гостиную и скрылась в своей спальне, демонстративно захлопнув за собой дверь. Гостья достала из кармана пиликнувший телефон. Первым делом открыла картинку, содержавшую солнечный пляж и море, а следом прочитала сообщение от мамы: «Точно хочешь жить в дождливом Сентфоре? Ты столько всего упускаешь!»