-
24 февраля 2023 г. в 03:41
Она, конечно, не рассчитывала на теплый прием, когда звонила в дверь, но происходившее выходило, нет, вылетало за все рамки дозволенного.
— Макс, нужна помощь, — встревоженный голос Нико на проводе не вселял уверенности. — У Йоэля срыв, нужно чтобы кто-то его успокоил. Обычно едет Томми, но он за городом, а любого из нас отшвырнут, как котенка.
Девушка резко села на кровати, не улавливая логику друга.
— С ума сошел? Если он вас раскидывает, то как его удержу я?
— На то и расчет, — тяжелый вздох и короткая пауза, означавшие, что парень собирается с мыслями, — даже если не прокатит эффект неожиданности, то он тебя не тронет именно потому, что ты куда меньше.
— Какой ещё эффект неожиданности?
— Без обид, но из всех людей на земле ты — последняя, кого он будет ждать в дверях. Вы же не ладите вообще.
— Thanks for the vote of confidence, dude. — Макс уже натягивала второй сапог, удерживая телефон плечом. — Ладно, если не выгорит — с тебя пиво. Если выгорит — вискарь. Медали от вас точно не дождешься.
— Да хоть весь ликероводочный отдел, только справься, умоляю! Мы понятия не имеем, почему его накрыло, последние полгода все тихо было, а тут — здрасте, приехали.
— Очень мило с вашей стороны ознакомить меня с заскоками Хокка подобным образом. Ладно, хер с вами. Я напишу.
— Удачи.
Она завершила вызов и прислонилась лбом к двери, одной рукой берясь за ручку, а второй пролистывая сообщения до того, что пришло за пару секунд до звонка Нико.
Финский хаски: «Приезжай»
Нихера, блять, не было тихо последние месяцы. Просто Йоэль тщательно скрывал от парней свое ни на йоту не улучшившееся состояние. А Макс была его верной сообщницей. С тех самых пор, как застала один из срывов, ночуя у него после тусовки в клубе.
Тогда его успокоили ее слезы. Насмерть перепуганная, разбуженная девушка сидела подобравшись на диване в гостиной, подтянув плед к самым глазам, не понимая, реален ли разносивший комнату в клочья парень или просто плод ее упитого в щи воображения. Она даже не догадывалась, что плачет, пока Йоэль в одном из яростных разворотов не встретился с ней взглядом и не застыл на несколько мгновений, зажав в руках бутылку и обломок фоторамы, что до этого висела на стене.
— Почему, — он прохрипел, голос сорван криками, - ты плачешь?
Он отбросил мусор в сторону и осторожно приблизился к кокону из пледа. Макс инстинктивно вжалась дальше в спинку, и Йоэль снова замер, поднимая руки в примирительном жесте:
— Все хорошо, я ничего не сделаю.
Он утер нос тыльной стороной ладони и опустился на корточки перед диваном, дождавшись одобрительного кивка.
— Ты меня до усрачки напугал, придурок! — Она тоже понемногу приходила в себя, и плед был безжалостно откинут на другой край. На музыканта зло и расстроенно смотрели мокрые зеленые глаза. Тот опустил веки и поджал губы, мол, вину признаю. — Иди сюда, бешеный.
Женская рука решительно потянула его на себя, втягивая в сопливые объятия. Парень удивился, но девушку к себе прижал, утыкаясь носом в пропахшую табаком и хвоей макушку.
— Часто такое?
— Чаще, чем хотелось бы.
Наручные часы Макс моргнули, показывая время. Пять утра.
— Что, даже не спросишь – что со мной не так?
— Ты сам-то понимаешь хоть?
— Да нихуя.
— Ну вот и смысл мне спрашивать?
Их маленький взрывной секрет. Почему она вообще согласилась тогда переночевать у него?
Их отношения с самого начала были странными. Хокка не жаловал прилипчивых людей, но полное игнорирование его девушкой почему-то выводило из себя еще сильнее, чем нарушение личных границ, к которым он так-то привык. Он ее подкалывал, не на постоянной основе, так, иногда — она отвечала тем же, но вне рабочих тем никогда не начинала диалог первой. Будто для нее не существовало Йоэля Хокка, был только Йоэль из Blind Channel, только сценическая оболочка, из которой надо слепить нечто презентабельное.
Нет, не так — не выводило. Она относилась так же ровно ко всем, кроме Алекси. И Йоэлю было интересно, есть ли в ее арсенале нормальная улыбка, а не та сдержанная кривая, которую Макс иногда демонстрировала в ответ на шутки младшего брата.
В тот вечер они отмечали победу в национальном отборе на Евровидение. Алкоголя оказалось достаточно, чтобы Снежная Королева немного оттаяла, и Хокка поймал себя на мысли, что хотел бы с ней подружиться.
А через пару часов очутившаяся у него в гостиной из-за путаницы с такси девушка стала его спасательным кругом.
Макс нервно отбивала ногой какой-то рваный ритм, ожидая, пока Йоэль соизволит наконец открыть ей. У нее были, конечно, запасные ключи, он дал ей их после третьего или четвертого раза, но она не любила ими пользоваться. Потому что это всегда означало, что срыв особенно жесткий, раз парень не может добраться до двери. Или не хочет.
Блять. Она стоит под дверью уже пятнадцать минут. Рука сама собой нащупала в кармане связку и стиснула холодный металл в кулак. Это очень плохо. Девушке на секунду стало страшно. Так же страшно, как в самый первый раз. Часы мигнули пять утра. Снова.
— Он ничего мне не сделает, он обещал, — она бормотала сквозь стиснутые зубы, пытаясь унять дрожь. — Харе ссать, ему хуже, чем тебе.
Уговоры помогли, и вот Макс довернула ключ до конца, медленно приоткрывая дверь, чтобы не увидеть ровным счетом ничего. Кромешная тьма коридора, едва подсвечиваемая в конце валяющимся на пороге гостиной разбитым моргающим торшером, и тишина заставили девушку на секунду подумать о худшем.
— Блять, — только и успела выдохнуть она, прежде чем из темноты резко вынырнула рука и грубо затащила ее в квартиру, захлопывая дверь.
Эффект неожиданности, Нико, серьезно?
— Какого хера? Блять, Хокка, пожалуйста, скажи, что это ты. Только левого маньяка мне не хватало.
Девушка сделала попытку нащупать выключатель на стене, к которой ее прижали, но и второе ее запястье тут же пригвоздили к нарочито неаккуратной шпаклевке. Ясно, темнота — друг молодежи.
— Зачем приперлась?
Севший голос обозначил хозяина квартиры, но Макс напряглась еще сильнее — такого вопроса она не ожидала.
— Йоэль, у тебя совсем шарики за ролики заехали что ли? Ты же сам мне написал. А еще, — она сглотнула, — Нико позвонил.
Зря это она упомянула Моиланена. Державшие ее руки исчезли, оставляя после себя неприятный холодок, только чтобы тут же оказаться у нее на горле. Одновременно с этим под пальцами девушки наконец щелкнул выключатель и небольшие светильники озарили кривую ухмылку, пустые глаза и еще более спутанные чем обычно светлые волосы.
— А ты взяла и побежала, как послушная псина, да?
Йоэль даже не выплевывал слова, половина звуков терялась в низком рыке, идущем из глубин. Он наклонился пониже, практически касаясь кончиком своего носа носа девушки и понемногу все крепче сжимая пальцы на тонкой шее. Макс застыла, боясь сделать хуже. Она неотрывно смотрела ему в глаза, без особого успеха пытаясь перестать паниковать. В таком состоянии Хокка на ее памяти еще никогда не был.
— Что ты несёшь? Я что, должна была остаться дома? — Она фыркнула, игнорируя нарастающее жжение на коже. — Хотя сейчас мне кажется, что лучше бы я так и сделала. Не вижу смысла с тобой сейчас разговаривать, ты вообще не соображаешь.
— Смелая, да? — Парень с резким смешком вжал ее в стену ещё сильнее, выбивая остатки воздуха из ее легких. — Думаешь, справишься?
— Пусти, — едва слышное требование, подкрепленное мечущим молнии взглядом зеленых глаз. — Или я тебе врежу. Первое китайское предупреждение.
— Да правда что ли? — Йоэль не успел договорить, подавившись собственным сарказмом, когда девушка впечатала кулак ему прямо солнечное сплетение. — Сука…
Макс воспользовалась тем, что он отнял руки, и тут же скользнула в кухню, где от парня ее теперь отделял остров. Она слышала, как он последовал за ней, но сделала вид, что не замечает, судорожно перебирая раскиданные стаканы в поисках чистого. Ладно, плевать. Она взяла наименее заляпанный и набрала воды из-под крана.
- А теперь давай ещё раз. – Девушка обернулась, делая глоток и встречаясь с Хоккой взглядом. – Йоэль, что случилось? Будешь язвить, я швырну в тебя твой же стакан. Или два.
— Это ты мне скажи, что. — Он натянул издевательскую улыбку от уха до уха и всплеснул руками. — Точнее нет, мне не интересно, что ты там себе думаешь! Весело вам вчера было, да?
Что? Она удивленно заморгала и нахмурила бровь, покрепче обхватывая стакан и поднося его к виску. А что было-то вчера? Йоэль заметил замешательство на лице девушки и выхватил из кармана телефон, что-то открывая и показывая ей. Макс сделала шаг вперед, фокусируясь на экране. Так. Ее сторис из бара ранее этой же ночью. Но он же и сам там был до определенного момента?
— Не поняла. — Она помотала головой и отшагнула обратно, отказываясь находиться на расстоянии меньше пары метров от него. — А настоящую причину можно в студию? Хокка, блять, если ты мне сейчас скажешь, что тебя не устроило то, что все продолжили тусить после того, как ты торжественно слился домой – а весь вечер ребята вообще-то затеяли с целью, чтобы наше с тобой прилюдное общение вышло за пределы стёба, mind you — и сорвался из-за этого, то я ухожу прямо сейчас. Пять утра, блять, я из-за тебя не стала вызывать такси, а поехала на своей тачке, рискуя огрести за нетрезвое вождение! Я все понимаю, но это уже полный бред!
— Да не из-за этого! — Он перебил ее и снова сунул ей экран с конкретной историей, точнее репостом от Нико, где на переднем плане групповой фотки Олли обнимает девушку за талию обеими руками и целует в щеку. Макс помнила этот момент довольно смутно и не придавала ему особенного значения, но сейчас осознала, что поцелуй выглядел двойственно: губы Мателы были слишком близко к ее собственным. Чересчур. Но опять же, при чем тут это? — Как это понимать?
— Никак, — девушка пожала плечами, — но тебе-то какое дело?
— Мне какое дело? — Хокка зло фыркнул и еле увернулся от просвистевшего мимо стакана, который разлетелся на мелкие осколки где-то в коридоре мгновением позже. Черт, он забыл, что она, во-первых, всегда исполняла обещания, а во-вторых, много лет была питчером в своей школьной, а потом и коллежской команде по бейсболу, и этот бросок мог его легко вырубить. — Блять, ты охренела? ер
— Кто бы говорил! — Терпение ее явно не просто лопнуло, а взорвалось прямо как стакан об пол. — Все, я устала это слушать! И под «этим» я имею ввиду твои вечные переводы стрелок и ребусы! Не хочешь говорить — не надо! Я домой!
Макс пулей вылетела в коридор прямо по осколкам, растирая их подошвами берц в пыль, злая как черт на Йоэля за его выкрутасы, на себя за то, что и правда примчалась как собачка по первому зову, и на эту идиотскую фотку, которая, как она начинала подозревать, реально служила причиной погрома в квартире.
— Стой! — Длинные пальцы снова сомкнулись на ее запястье и дернули назад, разворачивая. — Я не хотел, я просто…
— Что “просто”? Просто что? Если ты сейчас скажешь, что мы с Олли подозрительно сблизились, то это будет последним разом, когда ты откроешь рот. Молчишь? Ты серьезно собирался спросить это?
Парень выпустил ее руку и спрятал лицо в ладонях. Девушка же гневно окинула его взглядом и ткнула пальцем в грудь под нарочито драной безрукавкой:
— Знаешь, Хокка, я не понимаю, как у тебя наглости хватает вообще выпады в мою сторону проводить! Ты мне кто? Отец? Брат? Парень? Мы ведь даже не друзья! Ты до сих пор делаешь вид, что меня не существует, когда мы на людях, а если и замечаешь, то ничего кроме доёбов я в свою сторону не слышу. Тебе хватило наглости спросить Алекси, какого черта он пропихивает родственников, от тебя сто лет может не приходить ни единого сообщения, зато, когда тебе опять сносит крышу, мой номер явно стоит в списке экстренных на первом месте! Ты даже накануне полуфинала ввалился ко мне в номер! Что б ты делал, если бы меня с вами на Евровидение не пустили, как крюшника? Я тебе, блять, не нянька! Я ваш оператор, блять, и у меня в контракте не прописано, что я должна срываться тебя успокаивать! Почему я это делаю? Хороший вопрос! Узнаешь ответ, мне сообщить не забудь! Как обычно — смской!
Она продолжала тыкать в него пальцем, заставляя отступать, и прекратила, только когда между битым стеклом и босыми стопами парня оставалась пара сантиметров.
— Я устала от этого. Ребята — мои друзья, Олли — тоже. Ты? Я не знаю, кто мы с тобой друг другу. И у меня уже нет сил даже следить за развитием наших недоотношений.
Макс вздохнула и провела рукой по лицу, прежде чем осторожно опустить руки Йоэля. Тот искусал все губы, тонкая струйка крови уже запуталась в короткой щетине на подбородке. Девушка отерла кровь с новым вздохом:
— Я знаю, что тебе тяжело. Но я не могу тебе помочь, потому что вообще не представляю чем. И я не уверена, что ты хочешь, чтобы тебе помогли. Я поехала.
Секунда, и входная дверь захлопнулась, оставляя парня наедине с вакуумом в голове и ощущением где-то в глубине души, что только что сломалось нечто, что, он верил, было не разбиваемым. Хокка поднял с пола один из крупных осколков и горько усмехнулся.
Макс не отдавала себе отчета, как села в машину, вернулась домой и нашла место для парковки. Она уже полчаса сидела с включенным зажиганием, уронив голову на сцепленные на руле руки.
And I wonder if you know how it really feels to be left outside alone when it's cold out here.
Блять. Кто кого только что оставил? Она Йоэля, или Йоэль — ее? Господи, что за бред? Почему-то хотелось плакать. Спасибо хоть по радио крутили оригинал песни, а не кавер ребят, его она сейчас слушать точно не смогла бы.
Тогда остаться у него на ночь казалось не самой плохой идеей. Уж точно лучше, чем идти одной через весь Хельсинки в три ночи.
Первые дни на новой работе выматывали. Девушка была искренне благодарна Алекси за то, что тот на освободившееся место оператора-видеографа группы порекомендовал ее, потому что из-за пандемии ее старый проект закрылся, а найти приличную команду было сложнее, чем иголку в стоге сена. В конце концов, сено можно и сжечь. Но хоть никто и не сомневался в ее компетентности, Макс старательно сводила контакт с коллективом до необходимого минимума, полностью сосредоточившись на клипе на Darkside.
И даже так, не замечать ребят было невозможно. Алекси очень повезло с друзьями, думала девушка, глядя на довольную улыбку брата, но Хокка ее пугал. Точнее пугало то, что она с кристальной чистотой понимала, чем может все закончиться, подпусти они друг друга на расстояние ближе вытянутой руки. У парня на лбу буквально алело яркое “проблема”. А Макс не любила алый.
Та ночевка полностью подтвердила все опасения. Но бежать было некуда, и если пытаться “спасти” Йоэля она не собиралась даже начинать, зная, что это ни к чему не приведет, то не дать ему уйти глубже по спирали хотя бы раз она могла.
Через пару дней на студии он снова подначивал ее всеми правдами и неправдами, а она огрызалась вполсилы и никак не давала понять, что помнит о том своеобразном прогрессе в общении.
А еще через неделю Хокка позвонил ей посреди ночи. Она приехала. Потому что, несмотря на все принципы и умение говорить “нет”, понимала, что не сможет отказать. Не ему. Как ее так занесло?
Она не умела и не любила жалеть. Да и не собиралась. Ни за что. Жалость - в первую очередь, твоя собственная слабость.
And there's not much left to say. Help me find a way.
Ей бы кто помог. Она набрала Нико и дождалась, пока друг поднимет трубку. К его чести прошло всего два гудка, хотя на часах уже было семь.
— Макс? Ну что там?
Девушка прикрыла глаза и сползла в кресле, надеясь, что Моиланен не поймет, что подрагивает ее голос отнюдь не от испуга, с каким она бы говорила, будь этот срыв и правда ее первым. К черту, просто к черту все. Не думать.
— Помнишь, я говорила, что в случае успеха с тебя бутылка? Забудь, мне нужно три. Если его всегда так кроет, то могу только посочувствовать всем причастным. Никогда не видела таких погромов в реальной жизни.
Парень тихо посмеялся:
— Три так три, спасибо огромное. Я днем к нему наведаюсь с Олли, посмотрим, как он.
— Ага, давайте. Научите его заодно словами через рот разговаривать. Отбой, я спать.
—Добрых снов.
— Ах если бы. — Выдохнула она в оконченный вызов и наконец погасила зажигание. Не дай бог, кто из соседей сейчас встал на пробежку и в окно наблюдал, как она полчаса коптит воздух просто так, ее же на вилы поднимут.
— Слушай, я не знаю, как именно ты его успокаивала, но он ходит как в воду опущенный. Ни слова не сказал, только зыркнул на меня пару раз, Нико походу вообще не заметил.
Вечером того же дня Олли заехал к девушке отдать призовой виски и позвал посидеть на веранде соседнего кафе. Та без особой охоты согласилась, еле проснувшись, и теперь медленно топилась в самой большой кружке кофе, какую только нашли в заведении.
— Я на него наорала просто.
— Шутишь, — Матела рассмеялся и чуть пригнулся, осознав, что привлекает лишнее внимание к их столику. Макс его энтузиазма не разделяла, явно витая в своих мыслях.
— Нет. Я без понятия, что делать в таких случаях, поэтому решила, что клин клином вышибают, и закатила бо́льшую истерику.
— Я бы посмотрел.
— Матела, тебе что, жизнь не мила? – Она слабо улыбнулась и отломила вилкой кусочек стоявшего перед ней десерта. — Сработало и ладно. Но больше не просите, у меня нервов столько нет.
— Нико это скажи, он же у нас диспетчер. Но вообще я, если честно, не о срыве Йоэля поговорить приехал. Ты со вчера что-нибудь помнишь?
О нет. Девушка неловко заерзала на месте и в срочном порядке отправила в рот следующий кусок десерта, побольше. Она была уверена, что дальнейший разговор ей не очень зайдет.
— Ну так, плюс-минус. А что?
— Ну, — Олли подался вперед, подпирая щеку кулаком, — ты подумала?
Вот же ж. Память услужливо подкинула эпизод из прошлого вечера, где парень во время одного из раундов правды или действия загадал ей начать с ним встречаться. Йоэль вылетел из бара не дожидаясь реакции Макс, которая после минутного ступора отшутилась и выбрала шот. Матела же уже после игры снова подошел к ней с тем же предложением, и она не придумала ничего лучше, чем сказать, что подумает об этом, как проспится.
Черт, так вот в чем причина ночного срыва. Или по крайней мере ее часть, потому что что именно в том вопросе взбесило Хокка все еще оставалось загадкой. Но сейчас некогда было думать, с чего вдруг парень счел себя в праве психовать из-за того, что его “успокоительное” оказалось популярным среди мужчин.
— Ради всего святого, Олли, когда я должна была сегодня об этом думать, — она рассмеялась и практически сразу же замолкла под пытливым взглядом блондина. — Не знаю. Интригующее предложение, но у меня нет сил даже этот кофе допить, не говоря уже об отношениях.
— Хмм, — парень задумчиво побарабанил пальцами по щеке и улыбнулся, — хочешь начнем с малого?
— В плане? — Девушка спрятала свое недоумение за кружкой.
— Будем чем-то вроде друзей с привилегиями, только в противоположном ключе?
— Э-э? Ты сейчас херню какую-то сморозил, чувак.
— Бля, как сказать-то? — Он почесал в затылке, подбирая слова.
— По-человечески, например.
— Ой, не ёрничай! Короче, демоверсия отношений, больше платоники, ноль этого самого…
— Ты сейчас серьезно обозвал секс «этим самым»? Матела, блять…
— Что ты от меня хочешь, женщина? — Внезапно смутившийся Олли отвернулся, пряча румянец. Макс невольно хихикнула. Иногда он был очень милым. Не таким, конечно, как… Сердце неприятно ёкнуло, и она поморщилась. Парень заметил и кивнул. — Что такое?
— Кофе остыл.
— Ну и брось его тогда, чего давишься.
— Ага. Олли?
— Мм?
— Демка так демка. Посмотрим, что получится.
Матела вскинул вверх кулак с победным кличем. Глядя на то, как он озаряет все вокруг счастливой улыбкой, Макс тихо улыбалась в ответ и старалась не думать. Вообще ни о чем. И уж тем более о том, другом блондине, с которым им снова придется встретиться уже завтра на первом прогоне перед грядущими съемками клипа.
— Чувакииии, чуваки, чуваки, чуваки, не поверите, какой цирк сейчас на перекрестке был!
На следующий день Олли, нагруженный стаканами с кофе, как опоздавший, сияя впорхнул в студию и сразу же начал вещать. Макс, висевшая с кем-то на телефоне, поняла, что сейчас начнется гам, и начала двигаться к выходу.
— Короче, заканчивается зеленый, чел передо мной решил втопить, и тут… Привет, драгоценная! — Парень на секунду отвлекся, легко целуя оказавшуюся рядом девушку в нос. Та коротко улыбнулась и скрылась за дверью. — И тут ему под колеса… Вы чего?
Он смолк, заметив, как все присутствующие застыли, забыв, что до этого делали, и только переводили взгляды с друга на дверь. Спустя несколько секунд Алекси удивленно прочистил горло, Нико возобновил разговор с Томми и Йоонасом, а Йоэль спешно завел руки за спину, пряча сжавшиеся кулаки. Матела взволнованно закусил губу и пояснил:
— Мы не встречаемся. Пока что. Стараюсь ее убедить, что это не так ужасно, как малюют мои бывшие.
— Флаг в руки, попутного ветра в спину, брат. Моя сестра тот ещё фрукт, — Каунисвеси ободряюще улыбнулся. — Так что там с перекрестком?
Хокка опять пропустил все мимо ушей, перед глазами повтор поцелуя Олли и ответной улыбки Макс. Вчера он долго думал о том, что она ему сказала. Что его ее дела не касаются. Что они друг другу никто. Что он сам в этом виноват. И понял, что загнал себя в эту ловушку, движимый чувством совершенно противоположным. Он вовсе не хотел быть ее другом, как сначала думал. Он хотел лезть в ее дела. Он хотел быть важной, одной из самых главных частей ее жизни. Так хотел, что сам боялся этого. И все испортил, протянул до последнего момента. Сам же подтолкнул ее в ту сторону, от которой пытался отвратить. Он опоздал?
До сознания запоздало дошли слова Мателы: «Мы не встречаемся. Пока что». Йоэль соскользнул с подоконника, на котором сидел, и, пытаясь сделать задумчивый вид, пролавировал мимо друзей к двери.
— Ты наружу? Скажи Макс, чтобы заканчивала, она нам тут нужна. — Он кивнул режиссеру, подхватил со столика свой стакан и вышел.
Девушка стояла в тени здания, все так же на телефоне, с сигаретой в зубах. Кивнула парню, на его вопросительный взгляд протянула пачку и зажигалку. Еще один их маленький секрет — Йоэль курил куда больше одной официальной полуночной сигареты в день. Черт. Слишком много секретов для двоих.
— Хорошо, тогда скиньте мне весь концепт, я подыщу локацию. Ага, да, супер, до встречи! Фуф, блять. — Она выдохнула как-то устало и сделала последнюю затяжку.
— Кто на этот раз?
— Заказ. Ребята решили снять кому-то на день рождения клип-поздравление. Идея прикольная, но напиши они мне на пару дней позже – со сроками пролетели бы только так.
— Аа.
Йоэль медленно тянул сигарету, Макс сосредоточенно изучала референсы концепта. Ну или делала вид, что изучала. В какой-то момент она сунула телефон в карман и подняла глаза, скрестив руки на груди.
— Что?
— Это ты мне скажи. У тебя на лице написано, что ты не просто покурить втихую вышел.
Окей, была не была.
— Ты правда рассматриваешь вариант отношений с Олли?
— Блять, снова здорово. Хокка, тебя это…
— Никак не касается, я в курсе. Просто ответь, потешь мое гребаное любопытство.
Девушка защемила меж пальцев переносицу и тихо чертыхнулась.
— Да, нет, возможно, блять, я без понятия!
— Тогда зачем вообще согласилась?
Он отшвырнул окурок и навис над ней, еле удерживая себя от того, чтобы не обнять ее за плечи.
— Потому что тот кретин, которого я действительно хочу, который мне правда усраться как нужен, никогда мне не достанется. Я могла бы попытаться и побороться за него, но игра не стоит свеч. Так что плохого в том, чтобы взять то, что предлагают? Это как с йогуртами – нет твоего любимого, берешь то, что есть. Со временем учишься любить и это. Или перестаешь есть йогурты.
Черт, если даже Матела был заменой кому-то, то есть ли смысл вообще открывать рот? Йоэль прикрыл глаза, не зная, что делать дальше, но вопрос вырвался сам собой:
— Кто тебе нужен?
Он продолжал держать веки опущенными, не в силах видеть ее реакцию. А стоило бы. Макс горько усмехнулась и провела пальцами по воздуху, очерчивая контур его лица. Идиот.
— Ты, бестолочь. Доволен?
Парень резко распахнул глаза, но девушки перед ним уже не было. Только набатом в голове «ты, ты, ты». Доволен? Нет. Его жизнь все еще махала ручкой со дна мусорной ямы, но теперь, кажется, намечался просвет. У него есть 20 секунд до того как она дойдет до студии
— Макс!
Поймал за несколько метров до треклятой двери. Схватил за руку, уволок обратно за угол и прижал за плечи к стене. Господи, ему 27, а он бегает за девчонкой. Причем буквально. В ушах стучит адреналин, то ли от незапланированного спринта, то ли от того, что он сейчас вытворит.
— С ума сошел?
— А что, сразу не видно?
Макс набрала побольше воздуха, чтобы как следует возмутиться, но ощущение шершавых, искусанных, но таких теплых губ на ее собственных выбило его весь вместе с любыми мыслями, заставляя задохнуться и попытаться сбежать. Хокка не дал ей двинуться с места. Он не углублял поцелуй, но и не разрывал, обхватив теперь ее не плечи, а лицо, и девушка сдалась. На губах он явственно чувствовал яблочную кислинку.
— Я говорила, что ты кретин?
Только когда она ответила на поцелуй, Йоэль отстранился с тихой, чуть шальной улыбкой. Он огладил большими пальцами ее скулы и отпустил, тут же пряча руки в карманы и ссутуливаясь еще больше обычного. Макс взволнованно растрепала волосы и провела ладонью по лицу. На кого ей злиться теперь? На него, за скандалы, разборки и поцелуй? На себя, за то, что каждый раз клюет на любые его фокусы? Или на Олли, который очень, как теперь оказалось, не вовремя перешел в наступление?
— Да, пару минут назад.
— Запиши, вдруг забудешь, я третий раз повторять не буду.
Она прислушалась к голосам за стеной: вроде тихо, и поисковую группу еще высылать никто не собирался. Отлично, есть время перестать пунцоветь как розовый куст.
— Так, — парень прислонился рядом к стене и склонил голову набок, слушая. — И что ты от меня теперь хочешь, король драмы?
— Ничего. — Он на полном серьезе пожал плечами. — Ваша с Олли затея — это ваша с Олли затея. Я в это лезть не собираюсь.
— Чего? А только что вот это вот все это что было?
Макс скептически хохотнула и отделилась от стены, начиная мерить коридор шагами. Хокка снова пожал плечами.
— Расценивай это как то, что у тебя просто появился новый фактор для учета. Я целуюсь лучше него.
— Ты так считаешь? — Она закусила губу.
— Да.
— Пересчитай, блять, счетовод хренов. Уууу, мужики, вы мне весь мозг сломали за эти два дня! Так. Ладно.
Девушка застыла выбросив в сторону Йоэля указательный палец. Тот вопросительно кивнул.
— Что бы ты там себе ни думал, мне не нужно твое разрешение встречаться с Олли. И я возьму от этого шанса все. Ты сам спохватился слишком поздно.
Она развернулась и преодолела последние метры до двери, за которой собралась остальная группа, и уже повернула было ручку, как вдруг на одно плечо опустилась рука, а на второе Йоэль уперся подбородком и спокойным шепотом запустил по спине Макс табун мурашек:
— Милая, я отлично понимаю, что не имею на тебя никаких прав. Я проебался по всем фронтам и могу теперь только ждать твоего решения. Выгорит у тебя с Олли — хорошо. Еще с кем-то — замечательно. Но если ты в конечном итоге все же выберешь меня, бесценная моя, я тебя не отпущу. Больше никогда.
Хокка уже пару минут как обогнул ее и вернулся в студию, а девушка все стояла прямо перед дверью, не видя ни черта, в ушах повторяющееся «не отпущу, не отпущу». Он сейчас правда перекрыл “драгоценную” Мателы своей “бесценной”? Святые угодники, за что ей это детсад свалился на голову?
Кто из них двоих еще проебался на самом деле. Оба.
Господи, как же хотелось… Она резко пришла в себя, агрессивно потерла лицо обеими руками и чуть ли не с ноги распахнула дверь, ошарашивая парней идеей:
— Слушайте, может, раз у Йоэля костяшки в труху, поменяем сеттинг? У нас трек о боксерской кинолегенде, почему мы снимаем видео в лесу, вы ёбу дали?
— Снято! Конец смены! Всем спасибо и доброго вечера! — Режиссера довольно похлопал умаявшейся массовке и скомандовал начинать уборку. Йоэль и Олли тут же окружили отсматривавшую снятый материал Макс.
Они так делали уже две недели, и если прилипчивость Мателы объяснялась тем, что он официально ухаживал за девушкой, то на внезапную оттепель в отношениях Хокки и старшей Каунисвеси поначалу удивлённо косились.
— Че вылупились, вы сами закатили ту попойку, а потом еще и запрягли меня успокаивать его. Сработало, радуйтесь.
После этого замечания все успокоились и начали шутить, что девушка завела себе сразу двух собак.
— Ретривер или доберман?
— Овчарка и померанец. Че ржете, однажды реально заведу обеих.
Йоонас радостно влетел к ним в компанию, едва не уронив девушку вместе с ноутом.
— Ну что там, кто лучше всех получился?
Макс со усмешкой промотала записи и остановила на моменте, где парни, сейчас стоявшие по обе стороны от нее, пристально смотрели друг другу в глаза. Это был случайный кадр, бэкстейджевый, но она вздрогнула, пораженная какой-то своей ассоциацией.
— О, этот хороший, жалко в основной материал его некуда вставить, — мимо проходил режиссер и заглянул ребятам через плечо. — Макс, сама дальше разберешься?
— Ага, без проблем. — Она задумчиво пожевала губу и захлопнула экран. — Так, руки в ноги, кто быстрее соберет свои манатки, получит медаль и дополнительное экранное время. Давайте-давайте, я не хочу нестись на паром сломя голову!
Парни рассыпались по площадке, наперебой подшучивая над новоявленным командным тоном старшей Каунисвеси, и только Олли задержался, чтобы вполголоса что-то у нее спросить. Девушка отвлеклась от сумки с техникой и после секундного раздумья кивнула. Матела улыбнулся и наконец двинулся к своему басу.
Йоэль и Алекси подошли к ней с кофрами наперевес:
— Свидание? — Блондин мысленно поблагодарил друга за то, что тот задал нужный вопрос. — Как у вас вообще дела?
Макс неопределенно пожала плечами и выпрямилась, перекидывая лямку через плечо:
— Самой интересно. Пойдемте на улицу, пока ребята заканчивают.
Троица вышла за ворота, и девушка закурила, вращая сигарету в пальцах. Парни выжидающе смотрели на тугие кольца дыма, не желая торопить ее, но в их подобранных позах все равно читалось нетерпение.
— Макс, если тебе неудобно, может потом? — Брат видимо решил, что она не хочет говорить при Хокка, но она качнула головой, ехидно улыбаясь.
— Йоэль — лицо заинтересованное. Дело не в нем. Просто, — она снова замялась, пытаясь подобрать слова. — Я правда не знаю, как у “нас” дела. Потому что нет никаких “нас”. Мы много общаемся, куда больше, чем раньше, почти каждый день куда-то ходим, и в принципе мне все нравится, но... Хокка, прекрати так улыбаться, или я тебе сумкой засажу.
— Прошу великодушно меня простить, оно само. — Он старательно сжал губы в тонкую полоску и сделал большие глаза. — Ну так что за “но”?
— Но. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — Макс ловко ущипнула Йоэля за кончик и повернулась на шум в воротах. — Все, хватит сплетен. Вы точно все собрали? Если мне потом прилетит от Акселя за проебанную технику, я вас всех перестреляю. И сами в Таллин поплывете искать.
Оставшиеся четверо участников группы и крюшники, только что вышедшие с сета, спешно заверили ее, что все на месте, и принялись грузиться по машинам. Каунисвеси и Хокка расценили это как знак, что пора прощаться, и Алекси хлопнул блондина по плечу. Тот вернул жест, Макс получила странный взгляд голубых глаз, фыркнула в ответ и потащила брата к своему кроссоверу.
— Погоди, погоди, а Олли? — Он удивленно смотрел на сестру, которая как ни в чем ни бывало закинула сумку на заднее сиденье и уже открыла водительскую дверь.
— А что Олли? Мы с тобой раньше посидеть договорились.
Макс скользнула в салон, и Алекси ничего не оставалось, кроме как отправить свои вещи к ее и сесть на пассажирское место — через закрытые двери не поговоришь.
— Но...
— Алекси, я тебя прошу, никаких “но”. С ним мы завтра встречаемся, он мне какой-то сюрприз устроить решил.
Парень заметно выдохнул, но смотрел все еще довольно обеспокоенно. Его сестра все так же невозмутимо повернула ключ в зажигании и плавно распарковалась.
— Ладно, с ним все более-менее ясно. Точнее ни хрена не ясно, если честно, но из тебя же клещами не вытянешь.
— Мм, ага.
Они уже подъезжали к порту, щурясь на заходящее солнце, от которого уже было не спрятаться за козырьками. Алекси забросил телефон, где поначалу пытался отвлечься от крутившихся в голове мыслей, и облокотился о стекло. Девушка бросила на него быстрый взгляд:
— Спрашивай уже, обвздыхался весь.
— Ты уверена?
— Давно ты таким обходительным стал? Стреляй, если что просто не отвечу.
— Ну смотри, - парень выпрямился в кресле. — Давно Йоэль твоими делами интересуется?
Макс невольно хохотнула, привлекая удивленное лицо младшего. Она покачала головой и щелкнула поворотником, съезжая улицы к терминалу.
— Ну, мы же с ним друзья.
— Ты мне баки не забивай, для двух недель общения после полугода взаимного бойкота он слишком близко. Никто из ребят так не лезет, как он.
— Алекси, — девушка протянула его имя с легкой издевкой. — Ты в ком сомневаешься? В своем друге, или во мне?
— Я ни в ком не сомневаюсь! — Он явно запаниковал. Милый, хороший младший братец. Он явно не понимал, что происходит, и волновался за нее. — Просто хочу разобраться. В конце концов наша команда — тоже семья.
Макс поджала губы. Лучше бы он так переживал, когда она в конце средней школы поругалась с матерью и втихую уехала в Штаты учиться по обмену, подделав подписи. Но она не скажет ему этого. Нельзя его винить за то, что он всю жизнь поглощен музыкой. Да и не об этом сейчас речь.
— Тогда готовься. История не на пять минут.
Час ночи. Оба Каунисвеси в мертвой тишине втыкали в стоящие на полу гостиной пустые бутылки из-под вина. Алекси отсутствующе мазнул взглядом по остаткам в своем бокале и поставил его на столик.
— Знаешь, единственное, чего я до сих пор не понял - это почему ты согласилась встречаться с Олли.
— В смысле? — Макс прикрыла глаза и стиснула переносицу. Сначала идея вывалить все на брата казалась плохой, но стоило признаться — ей полегчало. —Что именно ты не понял?
Парень осторожно поднялся с кресла напротив и пересел к ней на диван, стукаясь своим коленом о ее.
— Он же тебе не нравится. Как человек и друг — да, но не так как ему нравишься ты. Ты не хочешь его рядом.
— Я знаю. И он тоже отдает себе в этом отчет.
— Поэтому и старается так.
— Поэтому и старается, — она эхом повторила его слова и криво улыбнулась. — А я все равно каждую свободную секунду думаю о поломанном придурке, не умеющем пользоваться расческой.
Уголок губ Алекси невольно приподнялся при таком описании Йоэля. Приятно было знать, что чувство юмора сестры еще не отказало вслед за вкусом на мужчин.
— А знаешь, что раздражает сильнее всего?
— Мм?
— Помнишь я рассказывала о Питере?
— Блин.
— А-а-га.
Питер был отбивающим в ее уже коллежской бейсбольной команде. И два года встречался с ней только для того, чтобы подловить момент, когда ее лучшая подруга разойдется со своим парнем. Спойлер - она не разошлась, а Макс решила вернуться в Финляндию после выпуска и не поддерживать отношения через океан, так что узнала обо всем уже много позже. Сердце ее разбито не было, но осадок неприятный остался до сих пор.
— Что он во мне такого увидел, что готов терпеть второе место?
— Спросить не пробовала?
— А что так можно было? — Отшутилась она и поднялась с подушек. — Курить пойдешь?
— Как знал, что этим все кончится. Пойду, а то мало ли ты с балкона навернешься.
— Да ну тебя.
— Почему ты не рассказывала?
— О том, что полгода играла в санитарку? Не знала, в курсе ли вы. Никто же не выдал мне вместе с рабочим контрактом инструкцию по обращению с Йоэлем.
— Мы надеялись, тебя это не коснется.
— Ясно.
— Прости.
— Забей.
— Во сколько у тебя встреча с Олли?
— В семь.
— Тогда пойдем спать, а то весь город своими мешками под глазами распугаешь.
Прошло еще несколько месяцев, близилось Рождество. К вящему удивлению и некоторому тщательно скрываемому недовольству Макс все было тихо и спокойно. Настолько спокойно, что закрадывалось желание устроить скандал, и сдерживать его становилось все сложнее. Плевать она хотела на отсутствие повода, его можно придумать, даже самый тупой, лишь бы был. Бесило все — Олли, который все еще не сдался, хорошо идущий процесс написания нового альбома, Йоэль, переставший дергать ее посреди ночи.
Вот особенно Йоэль. Точнее то, что никто не знал, что с ним происходит в последнее время. После того случая Нико несколько раз отводил девушку в сторону спросить не было ли у Хокка новых срывов. Не было. И это заставляло всех волноваться еще больше, потому что сам Йоэль вел себя так, будто никогда не разносил свою квартиру.
За пару недель до конца года Макс поняла, что еще чуть-чуть — и нервы сдадут уже у нее. В тот день дико трещала голова, насколько, что девушка предоставила ребят самих себе, всучила камеру Йоонасу и ушла в комнату отдыха. Через несколько минут в комнату тихо зашел Матела и молча присел на диван в ногах у лежавшей на нем, протягивая стакан воды и пару таблеток.
— Я нашел в аптечке свежий обезбол.
Макс приподнялась на локтях и не открывая глаз приняла воду и лекарство.
— Спасибо, только врать зачем, я знаю, что в аптечке даже просроченного нет? Ты же не позвонить выходил сейчас.
Олли вздохнул, уличенный, и признался:
— Ты говорила, что не хочешь чувствовать себя беспомощной из-за моей «вездесущей заботы».
— Сейчас как раз тот случай, когда я более беспомощна именно без нее.
— И правда, — парень улыбнулся и поднялся, его ждали в студии. — Если не пройдет, я отвезу тебя домой.
— Олли, — он обернулся к закрывшей локтем лицо девушке и от следующих ее слов стиснул ручку двери. — Не надо, я попрошу Алекси.Не хочу полагаться на тебя, больше чем на просто друга. Извини. Я правда пыталась.
— Ты... Ничего, ты предупреждала.
— И все равно. Спасибо.
В дверь постучали с той стороны, и Матела потянул на себя, впуская младшего Каунисвеси. Тот наполовину просунулся в проем, обхватывая край двери, и посмотрел на друга:
— Она живая?
— Местами, если таблетки не сработают, ты везешь меня домой. И говорить о людях в третьем лице при них же — не вежливо.
— Тьфу, блин, я ж не знал, может ты спишь. А почему не Олли?
Басист пожал плечами, опережая ответ:
— У меня дела на другом конце города.
— Понял, ладно. Пойдем пока, работы непочатый край.
— Ты его отшила?
— Как догадался? — Девушка смотрела на бегущие мимо фонари из-под прикрытых век. Мигрень так и не отступила.
— Как-как, жопой об косяк.
— Рот с мылом помой, мелкий. — Ленивый взгляд влево, на напряженную складку меж бровей парня за рулем. — Хотя, если честно, пофиг вообще, ты вроде не слепой.
— Тебе легче хоть? Ты вcю эту неделю как на осином гнезде.
— Пока не знаю. Но устроить погром вроде уже меньше хочется.
Алекси молча поджал губы и повел головой в сторону. Ему было странно наблюдать все это, он так и не знал, как относиться к происходившему между его сестрой и его двумя друзьями. Особенно учитывая то, что второй никак личных границ девушки не нарушал. Был образцовым другом и коллегой, разве что только энтузиазма никакого не выказывал, глядя на вившегося вокруг Макс Олли. Странно это все.
— Почти приехали, не засыпай.
— Будто я смогу.
Девушка сидела в окружении техники и монтировала свежий эпизод влога из студии. Город за окном празднично сиял украшениями, только вот настроения у Каунисвеси не было совершенно. Еще одно Рождество по уши в работе. С родителями она вроде как давно помирилась, но на семейные ужины ее по-прежнему не звали, а Алекси, конечно же, не мог рисковать милостью матери, так что поехал к ее семье.Ну и пожалуйста. С другой стороны именно брат сейчас стал той нитью, что связывала их всех, так что грех жаловаться, может его усилиями все и наладится. Потому что, несмотря ни на что, Макс скучала.
Где-то в куче проводов зажужжал телефон. Напоминалка. Девушка набрала нужный номер.
— Алло, мам? С Рождеством.
Мать, судя по тону, была рада, хоть и старалась звучать строго. Через пару дежурных вопросов она передала трубку отчиму, и вот он уже не скрывал, что тоже соскучился. Возможно, на следующий год они наконец-то соберутся все вместе. Булькнул вызов по второй линии, девушка посмотрела имя и нахмурилась:
— У меня второй канал идет, кажется срочное что-то.
— Ладно, заяц, мы с мамой были рады тебя услышать.
— Я тоже.
Она махнула по экрану завершая этот вызов и принимая новый, вставая из-за стола и подходя к окну.
— Йоэль, что такое?
— Здравствуйте, мисс, я звоню из городской больницы, вы знакомы с мистером Хокка?
— Да, можно и так сказать. — Макс напряглась и на всякий случай начала идти к прихожей. — Что случилось?
— Думаю, будет проще объяснить все лично, вы можете приехать?
Черт. Каунисвеси прикрыла глаза, чертыхаясь про себя, и надела куртку. Отцу она сегодня явно не позвонит.
— Минут через 20 буду.
В холле больницы ее встретили медсестра и мужчина в возрасте, не похожий на врача, но обладавший аурой некого всезнания.
— Еще раз здравствуйте, мисс...
— Каунисвеси, вы должны были увидеть мое имя на контакте, когда звонили.
Мужчина улыбнулся и кивнул медсестре, чтобы та показала путь к палате.
— Вы записаны как «Снежная Королева».
— Придурок.
— Простите?
— Я о Йоэле. Не важно. Можете звать меня Макс. А вы-то кто?
— О, виноват, Томас Кокконен. Я психотерапевт Йоэля.
— Кто-кто? — Макс настолько опешила, что застыла на месте. — Терапевт? У Вас частная практика?
— Именно так, Йоэль обратился ко мне в конце лета. Но речь не об этом. Он попал в аварию, а поскольку у нас сегодня был сеанс и мой номер последний в журнале, сначала позвонили мне. Но когда он очнулся, сказал, что за сверхурочные платить не будет, и потребовал, чтобы связались с кем-то из друзей, пока его осматривают. Дозвониться я смог только до Вас.
Томас и девушка остановились перед дверьми палаты, куда уже зашла медсестра.
— Что ж, пожалуй, дальше вы разберетесь сами, если что, Мария Вам поможет, она очень ответственная. Был рад познакомиться, Макс, жаль обстоятельства оставляют желать лучшего.
— Не то слово. — Мужчина легко кивнул и развернулся в ту сторону, откуда они только что пришли. Макс, наконец пришедшая в себя, кинулась следом. — Томас, подождите!
— Что-то не так?
— С чем Йоэль к Вам пришел?
— Врачебная тайна, простите.
Он и правда сожалел о том, что не мог рассказать, и она вздохнула, пряча руки в карманы куртки.
— Попытка не пытка.
— Единственное, чем могу поделиться, — Кокконен задумчиво потер гладко выбритый подбородок. — Это почему, по-моему, он пришел.
— Я уже не уверена, что должна вообще хоть что-то знать.
— Из наших разговоров я понял, что заняться своим состоянием он решил не столько для себя, сколько для кого-то, кто ему дорог.
— Хах. Прелестно, столько времени быть неуправляемым эгоистом и вдруг стать на пусть истины и бескорыстия. Мы что, в бульварном романе?
— Вы так говорите, но пока я пытался прозвониться по всем контактам, заметил, что Ваш записан с иным эмоциональным посылом, нежели остальные.
— Пояснительную бригаду, будьте добры, Вы меня только сильнее запутали.
Томас улыбнулся и хотел было сказать, что это то, до чего ей стоит додуматься самой, как девушка вдруг резко хлопнула себя по лицу:
— Стоп, отмена, молчите, я знаю, о чем Вы. Я прибью этого кретина.
— Не буду препятствовать. Счастливого Рождества!
Он еще раз откланялся и оставил Макс раздраженно кусать губы. Ладно, будет разбираться по ходу дела. Она осторожно открыла дверь в палату и сразу же встретилась взглядом с медсестрой — Марией. Та ободряюще улыбнулась и указала на кресло у койки, где лежал Хокка.
— Мне сказали, он очнулся? — Девушка подошла ближе, но садиться даже не думала, изучая каст на левом предплечье и бледное лицо парня.
— Да, сейчас он просто спит, побочное действие обезболивающего. У него сотрясение второй степени и закрытый перелом лучевой кости.
— Понятно, жить будет. Когда его выпишут?
— Вообще-то можете пока сходить на регистрацию заполнить бумаги. Думаю, он проснется как раз, как закончите.
— Хорошо.
Возня с документами заняла куда меньше времени, чем она думала, так что по возвращении в палату ее встретило только тихое равномерное дыхание.
— Какой же ты кретин.
Каунисвеси устало плюхнулась в кресло и кинула бумаги на тумбочку. Канули в Лету ее планы спокойно поработать этим вечером. Интересно, когда ребята поймут, чтопропущенные у них от Йоэля не в честь праздника?
— Все-таки повторила.
— Что?
Парень на койке медленно открыл глаза, щурясь даже в полумраке палаты, и провел по лицу здоровой рукой.
— Ты говорила запомнить, что я кретин, чтобы тебе в третий раз повторять не пришлось.
— Это пятый. Я еще при твоем терапевте тебя склоняла на все лады. — Макс слабо наморщила нос и оперлась на подлокотник, опуская голову на ладонь.
— При Томасе что ли? Ну спасибо, удружила, это станет темой нашего следующего сеанса.
— Почему ты даже ребятам не сказал?
Блондин аккуратно сел, стараясь не тревожить руку, и свесил ноги.
— Потому что это то, с чем я должен справиться сам. Ну и плюс, не хотелось объяснять, почему я три года отказывался от самой идеи сходить к терапевту, а тут вдруг радостно поскакал.
— Ммм, ну да, тут хрен расскажешь нормально.
— Что за лицо?
— Забей. — Она встала и помогла ему обуться. — Поехали домой.
На парковке она еле запихала развеселившегося Йоэля в машину и прислонилась к двери, выуживая сигарету из пачки. Струйка дыма полетела вверх, и словно в противовес ей на нос девушки опустилась снежинка. Послышался звук опускаемого стекла, и Хокка высунулся из окна.
— Смотри-ка, весь месяц голяк, а тут на-те. Рождественское чудо.
— Я теперь еще больше ощущаю себя в бульварном романе.
— Уж лучше в нем, чем в хорроре, согласись, Йоулупукки с бензопилой — такая себе картина.
— Рада, что даже сотрясение не способно разлучить тебя с идиотскими шутками.
Бычок отправился в урну, а Макс спряталась от погустевшего снегопада в салоне. Йоэль закрыл окно и послушно пристегнулся, решив не давать ей новый повод для недовольства.
— Кстати, а моя машина где?
— Ее эвакуировали. Куда — не знаю, потом в протоколе ДТП посмотришь. Как тебя вообще угораздило, блин?
— Выехал забрать братьев из аэропорта и только потом увидел сообщение, что их рейс из Барселоны перенесли. Ну, и я уже знал, что все ребята празднуют по семьям, так что... Я собрался ехать к тебе, отвлекся на телефон, чтобы предупредить, и не заметил урода, решившего пролететь на красный.
— А с чего ты взял, что я тебя бы пустила? Без предупреждения у тебя шансов было бы больше вообще. Чисто за счет того, что не разворачивать же тебя обратно, раз доехал уже.
— Учту. — Она могла поклясться, что на лице Йоэля цвела самая идиотская улыбка на свете, и старательно смотрела строго на дорогу перед собой. — Так, погоди, а мы куда едем-то?
— Куда ты рвался, туда и едем. Ко мне. У меня влог рендерится, ты со своей аварией мне весь процесс сбил. Плюс, кто еще проследит, чтобы ты хотя бы пару дней соблюдал диету?
— Какую еще диету? — Он нахмурился, и девушка коварно улыбнулась.
— У тебя сотряс второй степени, так что никакого кофе, пива, и есть исключительно нормальную еду, а не только лакрицу.
— Бля, может ну ее, эту диету? Рождество же?
— Будешь выебываться — цыганам отдам.
— Ау, ледышка.
— Переименуй контакт, кстати.
— Откуда ты?.. А, точно, Томас же с моего телефона звонил.
— Ммм-ага.
— А как я у тебя записан?
— С чего вдруг интерес?
— Ну ты-то свой позывной теперь знаешь.
Каунисвеси улыбнулась:
— Финский Хаски.
— Почему хаски?
— Шальной, птиц боишься, голубые глаза. — Она бросила взгляд на боковое зеркало, когда мимо них пронесся поздний байкер. — Да и нравятся они мне.
— А я?
— Я тебя сейчас в больницу верну. С третьей степенью. Мы же летом выяснили, что да.
— Ну мало ли. Вдруг Олли преуспел. К слову об Олли, почему ты не с ним?
Макс поджала губы и свернула к дому.
— Не сложилось. А ты был так занят, что даже не заметил.
— А ты хотела, чтоб я заметил?
— Не знаю. — Она ответила уже стоя под дверью квартиры в поисках ключей. — Единственное, чего я точно хочу, так это чтобы тараканы в голове успокоились уже.
— Дать тебе номер Кокконена?
— Нет. Все не настолько плохо.В отличие от некоторых я никогда не громила свою хату.
Девушка отперла дверь и тут же захлопнула обратно, не дав Йоэлю разглядеть бардак, начинавшийся уже в коридоре.
— Что?
Он приподнял бровь и неспешно расплылся в хитрой улыбке, глядя на зажмурившуюся и закусившую губу подругу. Она тихо что-то проскулила себе под нос и ткнула в парня пальцем:
— Молчать. Одно слово — ты труп.
— Ничего не обещаю, но стоять тут всю ночь тоже не хочется, знаешь?
— Ладно, — она нехотя снова открыла дверь, пропуская его вперед. — Заходи.
Хокка с шутовским поклоном нырнул в проем и тут же развернулся, явно едва удерживая колкий комментарий. Макс как бы невзначай хрустнула костяшками, и он поднял целую руку в знак капитуляции.
— У меня просто не было времени убраться.
— Как скажете, миледи...
— А ну цыц. — Она вытряхнула его из куртки и легким толчком в спину отправила на кухню. — Кстати, про нормальную еду я спизданула, конечно, у меня только консервы и помидоры. Ну, может пачка макарон завалялась где.
— Ты уверена? — Йоэль открыл полный холодильник и пошарил по полкам. Девушка пробубнила что-то утвердительно из кабинета, куда ушла за ноутом. — Милая, сходи к окулисту, тут еды на год хватит!
— У тебя странные понятия о том, сколько нужно есть, чтобы протянуть год... Это что за хрень?
Она чуть не выронила гаджет, недоверчиво глядя на холодильник. Во второй руке коротко прожужжал телефон, и она зачитала сообщение вслух:
— «Совсем забыл, я вчера привез тебе продукты, а то, зная тебя, все выходные опять просидишь на одной воде. С Рождеством, сестренка.» Алекси. Матиас. Мать твою. Каунисвеси. Так. «А где в этот момент я была? И тебя с Рождеством, карапуз.»
Хокка со смехом закрыл уже начавший возмущаться холодильник и приземлился за стол. Его отношения с братьями были хорошими, но перебивки Алекси и Макс как-то по-особенному грели душу. Он вытянул у нее из рук ноутбук и положил на стол, позволяя ей полностью сосредоточиться на переписке с братом.
— Ааа, ясно, я спала, — сообщила Каунисвеси в никуда, продолжая печатать.
— Ты обидишься, если скажу, что это очень на тебя похоже?
— Что именно? — Она передвинулась ближе к окну, оказываясь за спиной у парня. Тот довернулся так, чтобы видеть ее, облокачиваясь на спинку стула.
— Проспать все на свете. А еще упрекать других в том, что они о себе не заботятся, хотя сама такая же.
— Обижусь. Не вижу смысла вставать спозаранку, если мне никуда не надо.
— Ах, вот как, ладно, но, — блондин ловко выхватил у нее телефон, пряча в карман толстовки. — Что насчет второго?
Макс зло задрала голову к потолку так, будто уже прикидывала, где можно закопать тело. Она сделала шаг к нему, нависая, и протянула руку:
— Телефон отдай.
— Сначала ответь.
— Йоэль.
— Что?
— Господи, ты не выносим, отдай чертов телефон!
— Посмотри на меня. — Йоэль несильно, но крепко схватил ее за протянутую руку. — Как я должен с тобой разговаривать, когда ты с выхода из больницы ни разу на меня не посмотрела?
Она и впрямь с самой выписки смотрела куда угодно, только не на него. Но от ответа ее спас звонок. Девушка ловко скользнула второй рукой в карман парня, высвобождая первую, и вздохнула, глядя на абонента:
— Это отец, сейчас приду.
Макс вышла в кабинет, на ходу шаря по кардигану, и через пару секунд Йоэль услышал, как закрылась дверь на балкон.
— Привет. — Тут же послышалось через приоткрытое окно кухни, и он встал, чтобы закрыть, но следующие слова девушки заставили его остановиться и сесть на подоконник. — Почему ты опять орешь? Почему ты не можешь хотя бы в Рождество поинтересоваться, как у меня дела? Нет, сходу обозвать мое окружение недалекими наркоманами не есть участие в моей жизни.
Хокка все-таки отошел от окна, понимая, что не должен был этого слышать. Но услышал и теперь ломал голову, стоит ли делать вид, что нет, когда она вернется. А к черту. Он заглянул в коридор, кое-как накинул свою куртку, взял ее и пошел на балкон.
— Все. С меня хватит. Ты не будешь мне устраивать разбор полетов, только не ты. Счастливого, блять, Рождества, папочка.
Ее голос дрожал, то ли от холода — маленькие сугробы образовались на плечах всего за три или четыре минуты, что она там стояла — то ли от злости. Она вслепую сунула телефон в карман и закурила вторую. Чья-то рука смахнула снег с бежевой шерсти, и на плечи опустилась куртка. Макс даже не обернулась, по-прежнему отказываясь смотреть на парня.
— Ты чего выполз?
— Давно с пневмонией не лежала? Не лето, в конце концов.
— Да какая разница?
Вместо ответа Йоэль просто обнял ее со спины. Каунисвеси со вздохом откинула голову назад, благодарно утыкаясь виском в заросшую щеку.
— Ты б знал, как я устала.
— Догадываюсь. — Он наклонил лицо, цепляя и затягиваясь сигаретой, которую Макс бессознательно держала поднятой. Она тихо усмехнулась, не комментируя, что ему нельзя, дотянула остатки до фильтра и кинула бычок в пепельницу на подоконнике. — Пойдем.
Хокка за руку завел девушку обратно в квартиру, забрал куртку и ушел вешать. Макс потерянно поморгала, обнаружив себя на пороге кухни, где парень уже во всю снова рылся в холодильнике. Да, это разговор выбил ее из колеи куда сильнее обычного. Но, по крайней мере, сегодня она не плачет? Это потому, что он здесь?
— Что ты делаешь? — Она подошла ближе, хватаясь за край дверцы, чтоб не закрывалась. Йоэль поднял на нее глаза, с упаковкой бекона в зубах. — Серьезно?
— Ну извини, в больнице как-то не озаботились моим питанием. — Стараясь изобразить оскорбленную невинность, он едва не упустил первую улыбку за вечер. — Ого, я думал, ты разучилась делать довольное лицо.
И тут же получил отнятой пачкой по лбу. Каунисвеси уже без улыбки, но спокойно отодвинула его от вопящего холодильника, критически прошлась взглядом по полкам, и выбрала из предоставленного Алекси ассортимента то, к чему душа лежала. Бекон занял свое место в ящике с начинками для завтрака.
Все помыть, пара мисок, сковородка и ничего не понимающий блондин, которого опять пришлось подвинуть, чтобы не путался под ногами.
— Предвосхищая твой вопрос, — она закинула порубленные овощи на разогретую сковороду. — Я умею готовить, но не люблю заморачиваться на себя одну. Мне проще сходить куда-нибудь в кафе или доставку заказать.
— То есть мне повезло? Или я паду жертвой твоих кулинарных экспериментов? — Йоэль вытянул шею, глядя как девушка решительно совершает поступательные движения сковородой, перемешивая содержимое, и внезапно, все его мысли оказались совсем не об ужине. Он неловко прочистил горло и сосредоточился на кабачках с морковью. Макс пожала плечами.
— Я, конечно, не Рамзи, но Алекси ты имеешь счастье наблюдать живым и здоровым. Сядь уже, пока в тебя маслом не плюнуло.
Хокка послушно ретировался за стол, подпирая голову руками — рукой, как только он попытался упереть локти в дерево, левую прошило острой болью, заставляя осторожно опустить ее плашмя, чертыхаясь про себя. Тем временем овощи переехали в одну из мисок, а в воздухе повеяло жареным мясом и соевым соусом. Боль от перелома мгновенно оказалась забыта.
— I shouldn’t have fallen in love at all but I couldn’t stop myself...
— Что это?
— Who gives you the right to tear up my life... Ты о чем? — Она повернулась к нему, явно не заметив, что только что напевала вполголоса. Парень кивнул на плиту, уже вбивая услышанный текст в поиск на телефоне, но вспоминая на полпути самостоятельно. — Печень с овощами. Почти готово, кстати.
Пока Макс возилась с сервировкой, снова зазвонил ее телефон, и Йоэль взял на себя смелость посмотреть, кто звонит на сей раз.
— Юха? Зачем ты ему? — В голосе скользнуло недовольство. Девушка могла поклясться, что ревность она там тоже расслышала, но решила не заострять на этом внимание и просто взяла трубку, поставив перед Хокка тарелку с едой. — Это ты так тему переводишь?
— Нет, это кто-то полчаса назад жаловался, что его ждет голодная смерть. Ешь давай. — Она заправила прядь за ухо и зажала телефон плечом, возвращаясь к сковороде за своей порцией. — Привет, Кир, дай угадаю, ты забыл забрать карту с материалом? Насколько это срочно? Выгрузить в облако быстрее будет. Ок, жди ссылку. Да, это уже после выходных решать будем. И тебя с Рождеством, трудоголик несчастный. Ладно, согласна, сама такая же. Все, давай, у меня тут человек сидит ждет, пока я с тобой доболтаю. А вот все-то тебе расскажи. Чао, персик, свидимся.
Каунисвеси убрала телефон и села напротив парня, спокойно принимаясь за еду. Покидав в себя половину, она подняла взгляд на блондина, который медленно ковырял овощи, больше просто таращась на нее.
— Что?
— Что?
Макс осуждающе вздохнула и потянула к себе ноут, чтобы проверить рендер влога и выгрузить карту памяти для Кирила.
— У тебя на лице написано, что ты вспомнила последний раз.
— Согласись, похоже до дрожи. Ты что-то придумал на пустом месте, я отказываюсь это комментировать, потому что это бред, ты дуешься и начинаешь ерничать. Один в один вообще. Спасибо, что без психов на сегодня.
— Ну, если так на это смотреть...
Девушка вздернула на парня бровь, и он резко умолк, закидывая в себя почти все, что было на тарелке.
— Спасибо, было вкусно. — Йоэль поднялся с пустой тарелкой и обогнул стол, пробираясь к раковине. — Где у тебя стаканы?
— Шкаф над раковиной. Нормально себя чувствуешь? Голова не кружится?
— Я в порядке. — Он налил себе воды и сел обратно за стол. — Дай я выписку и протокол прочитаю.
Макс легко улыбнулась краем губ, проглотила последнюю вилку и кивнула на дверь:
— А что не доверяешь мне, боишься накормлю чем? Я в кабинете на столе оставила. Только сильно глаза не напрягай, а то плохо станет.
— Конечно, не доверяю, — Хокка хитро подмигнул в ответ и исчез в коридоре. Девушка проводила его взглядом и отправила всю грязную посуду в посудомойку. Пиликнул ноут, оповещая об окончании выгрузки, пара кликов, и ссылка улетела адресату. Влог тоже дорендерился, так что Каунисвеси села проверить, все ли хорошо.
— Слушай, а... — Парень вернулся, сжимая здоровой рукой скатанные в рулон документы, и застыл в дверях, глядя на распластавшуюся по столешнице девушку, которая с грустным выражением лица приложила ладонь к экрану, где мелькали их друзья. — Ты как?
— Да так. — Она нехотя отлепилась от ноутбука и села ровно, зачесывая растрепавшиеся волосы обратно за уши. — Не могу понять... Не важно. Что ты хотел спросить?
Йоэль пару секунд посверлил ее взглядом, пытаясь что-то для себя выяснить, коротко мотнул головой и кинул бумаги на стол. Ему почему-то показалось, что каждый раз, когда во влоге появлялся он сам, Макс грустнела еще сильнее, а при виде Олли и вовсе каменела, словно была в чем-то виновата. Но раз она не хочет говорить, то не будет же он ее заставлять? Или все-таки стоит? Они весь вечер по сути не сказали друг другу ни одного путного слова.
Она в последний раз кинула взгляд на экран с замершим смеющимся лицом Хокка — будто специально на этом моменте на паузу поставила — и закрыла видео, переключаясь на неповторимый оригинал блондина у себя дома. Ей не хотелось дальше копать себе яму в поисках ответов на все неразрешенные вопросы. Проще вовсе обо всех них забыть. Илиже поговорить с их источником.
— Съездишь со мной тачку забрать после выходных? Не хочу, чтобы она лишний раз стояла где ни попадя, а самому за руль, судя по рекомендациям, мне еще не скоро можно.
— Далеко ее отогнали?
— Хмм, — он еще раз проверил протокол, — не особо, стоянка где-то посередине между моим домом и твоим.
— А, ну, нормально. Мою один раз угнали на другой конец штата. Добиралась три дня на собаках. Отвратительный опыт.
Макс поднялась с места и завозилась с чайником.
— А можно мне?..
— Кофе не налью — выписку сам читал. Но могу цикорий заварить.
Блондин сокрушенно вздохнул и кивнул. А что оставалось? Девушка начала шуршать упаковками, заклокотал кипяток в чайнике, и по кухне расплылся аромат чабреца, цикория и...
— Лакрица!
— Йоэль, зай, ты иногда такой ребенок. — Макс с легкой улыбкой поставила перед ним кружку и пакетик лакрицы, и парень на секунду даже не обратил внимания на ласковое прозвище, которым она его одарила, занятый выуживанием лакомства одной рукой.
— Зай? — Он повторил ее обращение, поднимая взгляд.
Она тут же поперхнулась чаем и закашлялась, закрывая лицо. Хокка же поднялся с места и обошел стол, облокачиваясь на него.
— Знаешь, я думал сдержать слово и не трогать тебя, чтобы ты сама решила. Но сейчас понял, что мне надоело.
Каунисвеси не успела ничего ответить, даже отдышаться толком, потому что, как только ее лицо показалось из-за ладошек, Йоэль тут же потянул ее на себя.
— В чем твой секрет?
— А? — Макс отсутствующе смотрела на него, пытаясь прийти в себя после неожиданного поцелуя и того, каким ярким, диким, но одновременно осторожным и ласковым он оказался.
— Ты столько куришь, но на вкус все равно как зеленое яблоко. — Он полуехидно улыбнулся и тут же получил кулаком в плечо. — Ай! Ты чего?
— Кретин. — Она схватила со стола чашку с чаем и спешно подвинулась к окну, якобы проверить валит ли еще снег.
— Эй. — Парень встал у нее за спиной и легонько погладил ее здоровой рукой по ладони, покоящейся на талии.
— Что?
Девушка не повернула головы, но в отражении он увидел,как дернулся ее взгляд и пальцы крепче сжали чашку. Он всегда был не предсказуемым, но сейчас почему-то было особенно страшно услышать его следующие слова.
— Только снова не бей, ладно?
— Говори уже.
Каунисвеси поставила чашку на подоконник и развернулась к Йоэлю лицом, впиваясь мертвой хваткой в его запястье. Тонкие пальцы едва заметно подрагивали, сливаясь с чужим бешеным пульсом. Легкое движение руки, и вот уже парень переплел свои пальцы с ее, успокаивая. Он наклонился вперед, так что их лбы касались, и тихо сказал:
— Я тебя люблю.
— Зря ты это.
— Ничего, думаю, с твоими закидонами я вполне способен справиться.
— А я с твоими?
— Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос. Никто, кроме тебя.
— Я тебя тоже люблю.
— Можно тебя поцеловать?
Макс удивленно рассмеялась и первая потянулась к его губам:
— Ты в первый раз разрешения спрашиваешь.
— И в последний.
— Я учту.