Новый Свет

      — Так вот какие они, родоначальники всех Д… — Борсалино наблюдал, как совсем юная новая Богиня рыдала на груди умершего короля. Рвано всхлипывая, она кричала от боли утраты и предстоящего рождения. Эхом раскатывался ее голос меж пробитых ребер Рэд Лайн, а Море и Небо лишь тихо наблюдали.       Ол Блю поглотило Святую Землю, теперь Мировой Змей не кусал себя за хвост, а время больше не повторится. Наступила новая Эра.       Стоя коленями на потопленных руинах империи, блаженно закрыв глаза, Марко отдавал свое тело первым рыжим лучам рассветного Солнца. Впервые, в этом перерождении Море не забирает его силы, ненависть к Дьяволам обрела покой, теперь оно лишь нежно омывает ноги. Полной грудью он вдыхал новую Эпоху, которую пригнал Восточный Ветер с острова Рассвета.       — Теперь понятно, почему всех Д тянуло на рыжих… — глухо хохотнул бывший адмирал и взглянул на потертую шляпу в своих руках.       Марко раскрыл глаза.       — Все их предки имеют схожие черты… Особенно он, как я раньше этого не замечал.       — Хитрый в мать.       — Дикий в отца.       — Свободный.       — Как и все мы, теперь…       Нет ни Святой Земли, ни Небесных Драконов, ни Мирового Трона. Осталась лишь жизнь. Мир в очередной раз переродился, но уже не ценой своей жертвы, а мечтой когда-то маленького мальчика. Тот впервые омыл кровью свои руки, и был покаран самой судьбой. Но ушел с широкой улыбкой, оставив за собой дитя, которое и сподвигло к мечте, когда-то в прошлом. Дитя, которое заключило сделку с Дьяволом, и обманув его, оно перевернуло Мир.       — Все-таки, он добился своего… — Феникс побрел к тихо рыдающей рыжеволосой Королеве. Трава под водой вместе с теплыми волнами были до одурения приятны, он впервые, в этом перерождении, ступает по Святой Земле Мариджоа, теперь уже Падшей. За ним последовал и Борсалино. Каждый из них понимал, что теперь, как последние из обладателей древнейшей силы, они в ответе за эту девочку, и за нерожденное дитя. Приблизившись, оба увидели, как низ белого шелкового платья, окрасился в багряно-красный, в цвет самого Моря на Рассвете. Рыжая дрожала от холода, держась за разрывающее чрево, она все пыталась выслушать сердцебиение любимого, но в ответ с ней шептались волны.       — Пойдем, дитя желает жить. — Марко приобнял ее сзади, ощупывая круглый опустившийся живот. Море почти не смывало с себя кровь, значит раскрытие было уже достаточно большим. Судорожно ворочая головой, он начал искать разрушенные скалы, которые хотя бы наполовину выглядывали из воды, нужна суша. Девушка же из последних сил пыталась оттолкнуть мужчину.       — Зачем мне такая Эра! Без него! Какой ценой! — ей было слишком тяжело и больно, чтобы говорить не рыча.       — Отказываясь от жизни в этой Эре, ты отказываешься от себя самой. — подал голос Свет. — Такая юная и прекрасная дева, ты сама Жизнь. Тебе пора принять ответственность за предстоящее будущее. Правь под началом нового Солнца, ты новая хозяйка этого Мира. — он протянул ей старую соломенную шляпу.       Его длинная тень накрыла и живущую, и мертвого. Как Свет мог быть настолько темным и холодным при Рассвете? Как он мог вершить судьбы? Вселять страх, и быть настолько благосклонным. Он отдал в ее сморщенные от воды и крови руки — новый дивный Мир.       Солнечная солома хрустнула от силы сжатых пальцев Богини Жизни.       Она замолкла, но слезы все также катились по лицу и сливались с Морем.       — Тебе нужны силы. Уже пора. — Борсалино подошел к мирно спящему телу и взглянул на покрытое щетиной, лицо Короля. Кровь, сила и плод отняли его года. Море с ним игралось, тянуло танцевать и мягко перебирало волосы. Мужчина знал, что со времен войны с Сильнейшим дитем Человечества, Фатум звал этого мальчишку, и взрастив силу в нем, он с дикой охотой наблюдал за его путешествием откуда не возвращаются. — Я понесу его.       Марко оттянул девушку к себе в объятия.       Длинные сильные руки подняли тяжелое тело, Море все цеплялось, не хотело отдавать его, и шумными слезами билось обратно вниз.       — Пойдем, пока не начались сильные схватки. — Марко помог встать деве, и они пошли по воде, меж гладкими скалами Ред Лайн, меж багряными Небом и Морем, в тишине.       Три новоявленных Бога выискивали подходящее для родов место, но на пути попадались лишь белые острые пики башен Драконьих Гнезд, а кровавый след все тянулся за ними, становился гуще. Казалось, что Море действительно поглощает всё вокруг, и была лишь сияющая бесконечная гладь.       Вдалеке, у кромки горизонта, золотой от зари воде, возвысился зеленый кусок крутого склона.       — Давай, еще чуть-чуть. — Феникс пытался взглянуть в ее закрытое спутанными волосами и полем шляпы лицо. Соль моря сочилась белесой тенью на скрюченном теле девы. Тихо, сквозь зубы она шипела на волны сбивавшие ее тяжелые ноги, которые приносили еще больше боли от неаккуратных нарушенных от ритма шагов. Она искренне надеялась, что эта земля была недалеко.       Дойдя до подножия, вкус металла ощущался сильнее на нёбе уже у всех троих. Дитя требовало Жизни, разрушая изнутри свою мать.       Первым взобрался Борсалино с телом короля. Положив его, он изогнулся, чтобы бережно помочь подняться Нами. Та, испачкала платье в грязи и расцарапала пузо от гальки. Лишь с помощью одних из сильнейших во всем мире, она наконец-то вскарабкалась на землю, тяжело дыша дева оглядела склон, что черной тенью отражался в воде, но на свету был словно кусочек земли Эдема.       Они поняли, что это была часть с территории замка Первой Земли — Пангеи. Газон, уже обрастал, и повсюду были следы от воткнутых мечей, что разрыхлили землю, но это было только на руку, все это заменит мягкие перина для родов.       — Дойдем хотя бы до середины, края могут обрушиться. — поддерживать Нами было все тяжелее для Феникса, ее ноги почти не слушались. — Потерпи, девочка…       — У нас нет ни чистой воды, ни тряпок… — бывший адмирал глядел на впереди идущих феникса и пиратку, через треснувшие любимые солнечные очки.       — Мое пламя и Ваш свет помогут нам, а тряпки есть. — склон был слишком крутой, трава слишком нежной, чтобы спокойно идти по ней только выйдя из воды. Ноги разъезжались и цеплялись одновременно. За ними струйкой бежал след густой крови…       — Остановимся тут. — Марко начал рвать на роженице платье и одновременно осматривать ее тело и рвущееся чрево, — Ты насквозь промокла. Ложись. — и аккуратно помог ей лечь на мягкую и теплую от Солнца траву.        — Адмирал, подайте свой пиджак. Нужно накрыть ее. — феникс положил ладони на буйно шевелящийся живот, и обратил их в пламя. Девушка закричала от усиливающихся схваток и пламени. — Тише-тише… Я пытаюсь вылечить возможные повреждения, от боли естественного процесса это не поможет.       Борсалино с тяжестью положил тело по левое плечо девы, рука ее крепко сжала за холодную руку любимого. Она посмотрела на его спящее лицо, теперь смиренная улыбка останется на нем навсегда. Как и предначертано всем Д. Слезы рыжей стали горячее, ей больно, ведь он не сожмет ее руку в ответ…       — Пиджак. — спустя несколько секунд, Нами накрыли. Из-за запаха крови вокруг, она почти не ощущала парфюма, которым ежедневно пользовался адмирал. Деве казалось будто бы сознание скоро покинет ее. Звон в ушах смеялся вместе с Морем и Ветром. Она глубоко задышала, схватки стали еще хуже.        — Дыши. — Марко был по локоть в огне. — Адмирал, подойдите, вам тоже надо очиститься.       Под тяжкое дыхание рождения, Борсалино встал на колени перед стоящем в такой же позе Марко, и протянул руки. Мягко сжав его большие ладони, Феникс охватил их теплым пламенем. Словно маленького ребенка, адмирала приковали неизведанные чувства. Огонь не жёгся, а вокруг сияли синие искры.       Они встретились взглядами.       — Раскрытие уже большое, но у околоплодного пузыря слишком плотная оболочка, следует сделать надрез, поэтому мне нужны Вы. — Марко повернулся к девушке. — Не перестарайтесь с лучом, не заденьте дитя. Как раскроем, роды сразу пойдут быстрее. Он буквально уже родился…       — Понял. — адмирал засучил рукава и размял пальцы. — Что насчет тряпок?       — У меня имеется платок, воспользуемся им вместо пеленок. — одной рукой, он снял с бедер бирюзовую, искрами расшитую ткань, которую он носил как юбку-пояс. Ткань была одной из самых дорогих в мире, это был чистый непорочный подарок от Сильнейшего в Мире Человека во время странствий по Матери Морю. Она напоминала и его Огонь, и сияние воды на Солнце.       — Могу предложить еще свой нагрудный платок для обработки. — Борсалино кивнул в сторону смятого пиджака, что укрывал девушку. — Он достаточно большой…       — Приступим.       Марко вздохнул, сосредотачиваясь.       Они устроились у ног роженицы. Феникс измерял пульс, одновременно давал указания, как адмиралу стоит провести надрез, для военного все это было впервые, он нервничал, словно снова предстал пред Первыми Старшими Богами. Из сделанного надреза начало вытекать еще больше крови.       — Все, теперь тужься, девочка. Я поделюсь своей силой с тобой. Все хорошо. — Марко занял все пространство у ног. — Прошу, измеряйте ей пульс. Вы оба молодцы. Истинные Боги нам свидетели, они благословляют дитя.       Она застонала от непреодолимой боли, слезы мешали дышать, но пальцы не разжимали руку Луффи. С груди его, за ней молча наблюдала Шляпа. Море начало буйствовать вместе с ней, накатывающими волнами оно взбиралось на склон, бья брызгами по лицу, требуя отдать ей дитя, пеной оно шептало его имя. Ветер говорил через шелест травы, требуя пронести его волю по всему свету. Время пришло.       Из чрева показалась кровавая голова.       — Давай, тужься. Уже почти все. — Марко помогал дитю, поддерживая и медленно вытягивая голову. Дева сквозь зубы застонала от потуг. — Сам Фатум ждет его.       Закрыв глаза, Борсалино крепко держал ее правое запястье, в ритме ее раскаленного Сердца он ощущал силу самой Жизни, словно стадо диких мустангов неслись под кожей. Его пробрало дрожью, а собственное дыхание не осознавалось. По-отечески, он смахивал ей челку и пот со лба, и про себя впервые молился Нике. Мгновение тянулось длиннее самого Рэд Лайн…       Детский крик гласом тысячи птиц озарил Новый Мир.       На Свет появилось Кровавое дитя.       В секунды, пуповину обрубило лучом, и прижглось пламенем феникса, новорожденный все кричал. Марко нежно вытирал мальчика карманным платком, всматриваясь в сморщенное лицо.       — Дважды оно явится Миру, пред и после смерти Агнца. — он протер его жидкие алые волосы. — Свет его Воли озарится Новым Началом, Кроваво-Рыжее Дитя Рассвета. Первенец Новой Жизни и Бога Солнца…       — Шанкс. — произнесли оба, их ударило брызгами бьющихся волн. Феникс укрыл его своим телом от воды, укутывая в свой платок. Море и Ветер смеялись, и вопили его Имя, и Небо стало отдавать себя Белому свету Солнца. Каждое живое существо на этом свете ощутило, что Мир изменился.       Младенец завизжал, требуя мать.       Дева, тихо плача, от счастья, не ощущая боле боль, потянулась к своему дитя. Взяв протянутый в руки кулек, она поднесла его к груди, ближе к сердцу. Младенец стал неторопливо затихать, ощутив аромат подступающего материнского молока из груди. Древние инстинкты, древнее лишь жажда выжить, затмили ее сознание. Рука ее давно отпустила руку Короля. Она стала кормить свое дитя. А тот раскрыл ей свои глаза.       — У тебя его глаза… — говорила она с улыбкой, вглядываясь, как маленький шмыгая носом, пристраивается у молочного соска. Кряхча, дитя успокаивается и теперь лишь тихо причмокивает. Нами проронила слезы не от горя.       Марко пересел обратно к ее ногам, готовясь к выходу последа и дальнейшей обработке. Борсалино молча снял очки, и похлопывая по карманам искал старый портсигар. Найдя его, он молча, глазами спросил Марко о помощи, на что получил светлую улыбку и отрицательные покачивания головы. Адмирал спустился вниз по склону, и свесив длинные ноги к воде он закурил.       Мир затих.       Спустя мгновение, но словно бесконечное видение, избавившись огнем от остатков родов, Марко уложил мать и сына спать. Дитя лежало меж своих родителей и неслышно сопело. Его рыжие волосы, и красная кожа ласкались Белым Солнцем, теперь отец будет всегда с ним. Эпоха старых Королей прошлого, и Вечной Ночи теперь никогда не повторятся. Предсказание сбылось.       Феникс прошел же к верхушке склона, он подставил себя Ветру и Солнцу. Он снова закрыл глаза, из них выступили слезы, воздухом их смахнуло с его уставшего лица. Небо и Море вновь цвета его огня, наконец-то.       — Я вспомнил все. — обратился мужчина к тихо поднявшемуся к нему Свету, спустя три сигареты. Феникс вдохнул полной грудью, расправив свои руки.       Адмирал, не жмурясь взглянул на Солнце. Марко улыбнулся, вспоминая каким было раньше это дитя.       — Истинные Боги были создателями всего. Все это — он повел руками от Скал Рэд Лайн к Морю внизу, и вверх к Солнцу. — И есть Боги. До рождения Драконов и Адама, правили именно они. И с ними был и я.       — Адам и Ева… — адмирал сел у края, обрушивая лысые края земли вниз.       — Драконы захотели сами править этим Миром. — Феникс сел рядом с ним. — Обманом, они взрастили в кущах плоды собственного начала. И объявили войну своим создателям, ведь…       — Ведь только Бог может убить Бога. — Борсалино ухмыльнулся, вспоминая бой Ники и Им.       — Но у них не вышло. Поэтому они дали вкусить людскому роду запретные плоды. Дети детей стали забывать Истинных Богов, и стали забирать их силу себе. Вера пропадала. Сами же Адам и Ева обратились в те самые деревья с Запретными Плодами. Драконы улетели на вершину тела своего отца, оставив новую Жизнь выживать в Великой Бездне. Но Мать Море в ярости прокляла всех Богов, что выживут в этом Мире, и эти Плоды, назвав их Дьявольскими. Она передала свое предсказание своим детям, перед тем как обратиться в слезы, что помогут выжить всему живому. Драконы стали смертны, а их плоды тонули Бездне.       — «Предки Древних Титанов и дети Змея и Моря — Морские Короли, будут ждать истинных Детей Богов, что прервут правление Драконьего Рода…»       — И время стало водоворотом…       — А вы? Вы же вкусили плод?        — Нет. Но проклятие Моря преследовало и меня, как последнего выжившего Бога… Не было никакого плода, я и есть Феникс.       Они замолчали, Море и Ветер снова шептались…       — А вы, дитя Дома Солнца, далекий их предок… Как и те двое. — Марко повернулся проверить спящих деву и младенца.       Борсалино засмеялся.       — Значит, я теперь не сирота. — прикрыв глаза, он поддался мчащемуся воздуху меж пробитых ребер кроваво-красного змея, Йормунгарда.       — Но теперь, мы обязаны помочь им жить в Новом Свете. Пора вернуться в Восточное Синее Море, навестить Рыжую горную Львицу на острове Рассвета — Феникс огладил руками траву, прислушиваясь к ветру. — Таково было его последнее желание.       Вдалеке послышалось пение плывущих к ним Гигантов.