Контрудар [Counterblow]

Ему потребовались месяцы, чтобы добраться до другой двери. Нет, стоп, отмена. Поиск ближайшего скопления людей и выбор комнаты сопляка, чтобы спрятаться, заняли полдня, что было бы быстрее, не изолируйся он так от людского общества. Лечение отобрало у него месяцы. Хотя этого стоило ожидать — после фурии с лопатой, избившей его с мощью целой футбольной команды, он был поражён, что вообще остался жив. Он даже не был точно уверен, как выбрался из того дома или того, что они так или иначе называли домом. Всё его тело было в порезах и ушибах, так что он был убеждён, что в конце концов умрёт от инфекции. Но, как бы ему ни хотелось назвать это попыткой убийства со стороны Вазовски и Салливана, эти двое были слишком глупы, чтобы осознать заранее, с чем он столкнётся на другой стороне. Особенно Салливан никогда не был способен предвидеть действия и реакции людей. Он лишь заходил, рычал и уходил. У витающего в облаках недоучки не было утончённого стиля Рэндалла. Что, конечно, приводило в ещё большее бешенство, учитывая то, как долго он удерживал первенство. Но сегодня был день, когда Рэндалл наконец-то, наконец-то отомстит. Месяцы бегства от этих существ, поедания насекомых и ягод, тщетных попыток приспособить его холоднокровную физиологию к резким суточным перепадам температур в этом мире… сегодня всё это окупится. Сегодня он отомстит этим двоим за вмешательство в его планы. Он тратил всё своё свободное время на совершенствование изобретения не для того, чтобы болваны вроде них делали это всё бессмысленным. Это было не более чем неудачей, и он был готов наконец достичь цели, к которой шёл так долго. По крайней мере, сеть его шрамов была способна к маскировке так же, как и его здоровая чешуя, что он обнаружил с удивлением, так что он цеплялся за стену в комнате какого-то сопляка и ждал появления страшилы. А страшила, само собой, в конце концов появится. Водоног никак не смог бы перейти на криковыжималки всего за несколько месяцев. Ладно, этот парень не смог бы сделать этого и за несколько лет, он даже не разбирался в технологии. Кстати об этом, кто бы ни был назначен этому ребёнку, что его так долго задерживало. Он лёг спать час назад! Да, большинство его коллег было раздражающе некомпетентно, но это было уже слишком. Но как бы он ни сверлил дверь взглядом, она не открывалась, так что он смирился с ещё несколькими часами бессмысленного ожидания, если не несколькими ночами кряду. Он ничего не знал о расписании страшилы этого ребёнка. Откуда бы? Ясновидение было одним из немногих талантов, которыми он не обладал. Ну, не то чтобы он вообще хотел его, конечно. Хотя в конечном счёте ему пришлось бы перебраться на пол; в его нынешнем состоянии было тяжело держаться за стену. Он надеялся не разбудить ребёнка урчанием желудка. Он никогда не отличался терпением. Пока у него действительно была возможность идти к цели, конечно, было чудесно, но праздно сидеть в ожидании каких-то событий? Это было той ещё тратой времени. На самом деле он надеялся, что Водоног не избавился от тех двух идиотов, что маловероятно; он очень хотел расправиться с ними самостоятельно. И с ребёнком, что был ответственен за всё. О, он позаботится о том, чтобы она его боялась, да. Кошмары будут мучить её до самой старости! Крошечная вспышка света заставила его резко повернуть голову, и, разумеется, это было слабое свечение из приоткрытого шкафа. Рэндалл закатил глаза. Наконец-то! Теперь ему нужно было лишь попасть за дверь и найти Водонога. Или, может, первым делом он разберётся с Салливаном и Вазовски; это непременно докажет Водоногу, что им ни за что за ним не угнаться. Надеяться на то, что ребёнок сделает за них всю работу, было просто жульничеством. Он был уже на полпути к полу, но замер, когда дверь отворилась, являя… Грибка?! На секунду Рэндалл был уверен, что ему мерещится. Должно быть, ведьма с лопатой ударила его сильнее, чем он предполагал изначально. Он, конечно, знал, что заменить его будет сложно, если не совершенно невозможно, но если они послали Грибка, они действительно должны быть в отчаянии. Этот поворот событий так его изумил, что он совершенно забыл о намерении выскользнуть за дверь, пока не стало поздно. Однако, это был Грибок, и, хоть ему и хватило мозгов закрыть за собой дверь, он, казалось, и не пытался быть тихим, преодолевая небольшую дистанцию до кровати ребёнка. Рэндалл не был удивлён. Даже маленький одноглазый кретин был страшнее Грибка. Скрытность никогда не была одной из его сильных сторон. Учитывая, что у него не то чтобы вообще были сильные стороны. Ухмылка расползлась по лицу Рэндалла. Что ж, это, несомненно, будет увлекательно. Ему не терпелось увидеть, что предпримет этот идиот, когда ребёнок узнает о его присутствии. Поэтому он удовлетворённо наблюдал, как Грибок поправил на себе какой-то рюкзак и устроился около изголовья кровати, и, конечно же, его неуклюжее подкрадывание было вознаграждено резким пробуждением ребёнка, включением лампы на прикроватной тумбе и… писком восторга и хлопками в ладоши. Рэндалл с трудом подавил желание протереть глаза. — Эй, малыш! — воскликнул Грибок тоном, который Рэндалл использовал бы для собак, будь он любителем животных. — Надеюсь, ты не сильно по мне скучал! Ребёнок булькнул, усмехнувшись, и потянулся своими маленькими ручками к монстру, которого по логике должен был бояться. Впрочем, это был Грибок. По крайней мере, он был достаточно умён, чтобы держаться вне досягаемости ребёнка. Вместо того чтобы позволить себя коснуться, он стал корчить рожи и издавать глупые звуки в довольно очевидной попытке вызвать смех. Хотя смешным это не было; на самом деле Рэндалл чувствовал тошноту больше, чем что-либо ещё. Однако, ребёнку, казалось, это нравилось. Видимо, он был недалёким и нерассудительным. И потом, он будто знал Грибка, так что не должен был ожидать многого. Это продолжалось несколько минут, за которые Рэндалл узнал, что рюкзак хранил в себе несколько предметов для помощи Грибку в выставлении себя ещё большим дураком. Там были такие штуки, как перчаточные куклы, пара колец для жонглирования и поразительно отвратительный набор очков с двумя фальшивыми носами и усами. На протяжении всего этого Рэндалл не был до конца уверен, сошёл с ума он сам или Грибок. Но, если подумать, вероятнее, это был Грибок. Несколько минут спустя ребёнок хохотал так громко, что Рэндалл удивлялся, как ещё не появились его родители, и, очевидно, именно этой реакции хотел Грибок, так как упаковал свои вещи, попрощался с ребёнком и пошёл обратно тем же путём, каким пришёл. Рэндалл собрался и без малейших усилий проскользнул за дверь, и наконец, никем не замеченный, вернулся в свой мир. За исключением того, что это не мог быть его мир. То, куда он вошёл, было потоком яркости, шума, деятельности и цветов — отвратительных, не сочетающихся цветов! — что даже отдалённо не походило на этаж страха. На секунду он решил, что его идиот помощник ошибся дверью. Каким тупицей нужно быть, чтобы заблудиться на выходе из комнаты ребёнка? Это никак не могло быть его компанией, ведь так? Но потом он узнал дверную станцию и рабочие места… окна в крыше… Если бы Рэндалл уже не был невидимым, он, вероятно, исчез бы от шока. До него дошло, что это в самом деле была Корпорация монстров, или то, что от неё осталось после, судя по виду, удара ядерной конфетти бомбы. Идиотизм, свидетелем которого он стал, должен был подготовить его к такому, но как он мог ожидать, что страшилы — грациозные, величественные страшилы — падут так низко. Но он вдруг осознал, что монстры вокруг не были страшилами. На самом деле по большей части это были всего лишь помощники. Это был мятеж или что? О, нет, стоп, Долговязый Шмидт только что пронёсся мимо на одноколёсном велосипеде. Так что либо страшилы были порабощены, либо их это действительно устраивало. Как бы то ни было, первый вариант казался вероятнее, иначе с чего бы им мириться с воздушными шарами и плакатами, гласящими «МЫСЛИ СМЕШНО», и стикерами-смайлами на рабочих местах и… ради всего святого, в углу сидел гигантский пластиковый клоун! — Эй, Грибок, Грибок! — звал кто-то. Всё ещё в некотором изумлении Рэндалл повернулся, чтобы понаблюдать за разговором, отчаянно нуждаясь в подтверждении того, что кто-нибудь здесь ещё находился в здравом уме. Грибок просто бросил свой рюкзак на стол Рэндалла — теперь это был его стол? Наглость! — Эй, Когти, что такое? Когти Уорд, не самый страшный парень на планете, но всё же страшила, махал Грибку так, будто собирался разгласить ему тайну вселенной. — Почему комик перешёл дорогу? Улыбнувшись, Грибок достал из рюкзака кольца и стал рассеянно жонглировать ими. — Незн, почему? Уорд еле произнёс разгадку из-за собственного нелепого хохота. — Ему померещилась курица! Грибок согнулся пополам в приступе смеха так внезапно, что уронил большую часть колец на собственную голову. Более того, некоторые монстры вокруг разразились диким хохотом. Святые небеса, они смеялись! Тот ребёнок был довольно глуп, но истинно разумные существа должны быть умнее и не находить такое безумие смешным. Рэндалл закрыл глаза в отчаянии. Он оставил этих идиотов одних всего на несколько месяцев, а они все за это время обезумели. Медленно, осторожно он пятился от группы перед ним (вдруг это состояние было заразным или чего хуже!), пока не поскользнулся на глупых разбросанных по полу конфетти и чуть не врезался в кого-то. Однако он вовремя восстановил равновесие; если бы он внезапно кого-то толкнул, то перенял бы его цвет и текстуру, и все смогли бы его увидеть. Он должен был быть осторожнее. Ладно, не его вина, что его коллеги были так отвлекающе глупы! Обернувшись, он обнаружил, что только что едва не столкнулся с помощником Боба Петерсона, который балансировал тарелки, вращающиеся на длинных палочках. Ухмыльнувшись, Рэндалл протянул руку и легонько ткнул в одну из палочек, и с удовлетворением наблюдал, как в мгновение ока вся конструкция обрушилась на этого позёра. — Фрэнк! — О боже, ты в порядке? Рэндалл быстро забрался на одну из дверей и уцепился за верхушку зажима, державшего её на месте, чтобы никто не смог затоптать его во внезапной суматохе. — Я в порядке, в порядке! — продолжал им говорить помощник Петерсона, хотя у него кровоточили некоторые раны, вероятно, проделанные осколками фарфора, и снова, и снова неудачно вставал с земли. — Это не выглядит порядком, Фрэнк! Рэндалл вскинул голову. Он мог бы узнать этот голос в толпе из сотен монстров. Это был Салливан. Это должно было произойти. И, разумеется, этот придурок в горошек появился из ниоткуда и уже сидел на коленях рядом с помощником Петерсона, бормоча что-то о том, чтобы секретарь вызвала скорую помощь. Мгновение Рэндалл был уверен, что он вышел из одной из дверей, но потом он увидел на парне уродский галстук и планшет с отчётами о квотах в руке, и он осознал. Салливан был ответственным за это! Ах, это всё объясняло. Конечно, компания пойдёт прахом, если её возглавит Салливан. Рэндалл, конечно, понимал, что поторопился с выводами, но Водоног никак бы не допустил этого балагана, а Салливан действительно показался ему достаточно тупым, чтобы пойти на такое. Казалось, Водоног исчез — или он был у CDA, или он тоже попал в мир людей, а в последнем случае люди, вероятно, уже убили его; он не выглядел, как способный выживать парень. Что ж, ладно, Рэндалл вряд ли будет по нему скучать. Его подозрения подтвердились, когда Салливан отправил помощника Петерсона на ресепшен и несколько других монстров ему на помощь. Рэндалл поставил бы сколько угодно на то, что он получал море удовольствия, руководя монстрами вокруг; он всегда любил внимание. Внезапно Рэндалл вспомнил о своей настоящей цели. Он хотел избавиться от Салливана и Вазовски, кстати о нём, где был этот крикливый болван? Общее сумасшествие этого неузнаваемого этажа страха казалось тем, чем он мог бы увлечься, сам будучи сумасшедшим, так что он, вероятно, всё ещё работать в этой компании, так? Было бы непросто выследить его в этом большом городе, да и он не стоил таких усилий. — Эй, Сал, что за шум? Ах, помяни чёрта. Обернувшись, Рэндалл увидел, как тупица закрывал за собой дверь, которую чуть не испортил микрофоном и стулом, занимавшими его руки. Итак, Салливан теперь был директором, пока Вазовски был… как эти придурки себя называли? Комики? Каким-то извращённым образом это имело для него смысл. Салливан не понял бы шутки, будь она у него под носом, а Вазовски каждую секунду жизни считал себя смешным. Салливан также обернулся и подошёл к мелкому кретину, а Рэндалл бесшумно спустился со своего места на двери, чтобы последовать за ним. — Эй, Майки, продуктивный визит? Вазовски лишь уставился на него из-под полуприкрытого века, и секундой позже Салливан, парень с ни разу не твёрдым характером, смягчился. — Фрэнк уронил на себя тарелки. Но не беспокойся, Я уверен, Селия обо всём позаботится! Вазовски закатил глаз, будто сам никогда не травмировался. — Только не снова! Я постоянно твержу ему, что эти штуки опасны! Если это случится в мире людей, как он собирается возвращаться? — он вдруг улыбнулся. — Но да, продуктивный визит. Взгляни на это, заполнена ещё одна банка! Держу пари, они у нас скоро закончатся! — он похлопал упомянутую банку, будто бы она была каким-то питомцем, и Рэндалл только сейчас заметил, что она была ненормально большой. Салливан рассмеялся, его определение смешного, очевидно, было испорчено отношением к этому тупице. — Я прослежу за этим, не волнуйся! Рэндалл нахмурился. Он задался вопросом, как будет от них избавляться. Может, он мог бы уронить одну из этих банок на их головы? Но нет, эти штуки слишком велики; он бы никак не смог перенести их самостоятельно. Таскать тяжёлые вещи было не тем, для чего он был создан; это было задачей ничтожных монстров. Но прежде чем он к чему-либо пришёл, его взгляд упал на табло счёта, и он застыл от нынче демонстрируемого на нём кощунства. Вместо должного счёта результатов каждого, оно фонтанировало нелепыми шутками и презентовало глупые пиктограммы с улыбками и монстрами, колотящими друг друга молотками. Эй, он мог воспользоваться молотком, он только что видел прошедшего мимо Джорджа Сандерсона с одним таким. А также с дыней, что значит, еда в столовой всё ещё должна быть несъедобной. Хоть что-то в этом месте осталось прежним. Обернувшись, он обнаружил, что Салливан ушёл. Вазовски по другую его руку лениво беседовал с Крошкой Лаки, как с равным. Видимо, он всё ещё не понимал, что большинство страшил было абсолютно не в его лиге; за исключением худших имбецилов, которые выиграли свою степень страшилы в лотерее. Иногда Рэндаллу не хотелось ничего сильнее, чем заткнуть этот большущий рот. И тут он понял, что это и было лучшим планом действий. Он убьёт двух зайцев одним выстрелом. Избавление от Вазовски полностью разрушило бы Салливана. Салливан был ничем, ничем без Вазовски. Он знавал много монстров, не видевших этого, и он ненавидел приписывать эту заслугу мелкому раздражителю, но, конечно, Рэндалл был умнее их всех, и он видел. Он видел, что Салливан не мог ничего, без указания Вазовски на то, как это сделать, и как он искал Вазовски всякий раз, как происходило что-то, что его мозг не умел обрабатывать, а такое было постоянно. Взять, к примеру, его страшильный счёт. Конечно, он будет выше, если в одного использовать усилия двоих, какими бы бесконечно малыми ни были эти усилия в случае Вазовски. Так что фактически, в том, что он всегда был лучшим, не было заслуги самого Салливана, или, скорее, он вообще не был лучшим. На самом деле он открыто жульничал, и никто никогда не утруждал себя уличить его в этом. Вазовски подошёл к панели управления своей станции, чтобы вернуть дверь и вызвать новую, а Рэндалл последовал за ним, чуть уклонившись от помощника Лапшичного Риверы, который прошёл мимо него, по какой-то причине неся большой пирог. Наконец он оказался рядом с этим простофилей, глядя, как он покачивался с пяток на носки, тихо мыча себе под нос мелодию. Между ними не было и полуметра. Было бы так просто убить его. Он мог что-нибудь закоротить в консоли так, что Вазовски бы убило током при контакте. Он мог найти что-то ядовитое и подбросить это в еду Вазовски на обеде. Он мог взять один из осколков фарфора и перерезать глотку Вазовски, где бы она ни находилась в его сферическом теле. Или мог просто украсть молот Сандерсона, когда он будет лежать без дела, и ударить им Вазовски по голове. Прокручивать в мыслях всё разнообразие вариантов было невероятно удовлетворяюще. Это, несомненно, показало бы им, как связываться с ним! Он подполз чуть ближе, всё ещё решая, на чём остановиться. И тут Майк обернулся. Движение было столь неожиданным, столь внезапным, что Рэндалл рефлекторно сделал шаг назад. Тогда же Майк показался встревоженным и… нет, не встревоженным. Взволнованным. Его взгляд бегал по помещению, словно он что-то искал, а рот произносил два слога, неслышных на фоне общей громкости его коллег. Рэндалл просто уставился на него, неуверенный, что ему делать с этим внезапно изменившимся поведением. Майк продолжал оглядывать помещение, осматривая каждый угол и трещину, пока наконец не уставился прямо на Рэндалла, вызывая у него неприятное чувство тревоги, ужасную уверенность в том, что его обнаружили, что он потерял свой единственный шанс на отмщение лишь из-за своей нерешительности. Но Майк отвернулся, закрывая глаз и пряча лицо в ладони. — Прекрати, — пробормотал он. — Ты ведёшь себя как идиот. На секунду Рэндаллу показалось, что это заявление предназначалось ему, но Майк, должно быть, говорил сам с собой, так как он лишь чуть покачал головой и быстро выключил станцию, после чего поспешил к выходу с этажа страха, который больше не являлся этажом страха. Рэндалл уставился ему вслед, не зная, что делать. Тупые идиоты вокруг него всё ещё громко и несмешно разговаривали, но он не спускал глаз с парня, которого только что был готов убить. В чём смысл? Вряд ли бы это что-то изменило. Он ни за что не собирался возвращаться к этому, и в любом случае он был выше всяких мелочей, вроде мести, особенно если он ничего от этого не выигрывал. Рэндалл ушёл в следующую открытую дверь. В таком мире ему не было места.