Развод или Маленькая история о неудавшейся семье

– Войдите. Чимин бросает взгляд на высокую дубовую дверь и замирает, не веря своим глазам. Удивленный выдох непроизвольно слетает с губ, когда пара садится рядом с его рабочим столом и достает стопку документов. – Мы хотим развестись, – альфа нарушает тишину первым. – Нужно разделить имущество. – Конечно. Представьтесь, пожалуйста, – Чимин знает их имена, но должен соблюдать формальности. – Чон Чонгук. – Ким Тэхён. Стáли в голосе омеги было не занимать. Он выглядел уверенно, сидел, широко расправив плечи и держа идеальную осанку. Сложенные на коленях руки, украшенные тонкими, но Чимин уверен, безумно дорогими кольцами и браслетами, держали небольшой пакетик. – Брачный контракт? – Чимин перебирает бумаги, делая первые пометки. – Не составляли, – Чонгук косится на пока ещё мужа. – Раньше делить было нечего. – Хорошо. Тогда по закону всё заработанное и нажитое во время брака будет разделено поровну между супругами. С вами останется лишь то имущество, которое записано на вас, оно делению не подлежит. – Я хочу отдать ему бóльшую часть, хотя бы семьдесят процентов капитала, – Альфа сомнений по поводу сказанного не чувствует, возражений не терпит, но его омеге на это глубоко плевать. – Нет. Делите, как должны, – Тэхён смотрит зло, сжимает тонкие пальцы сильнее. – Мне не нужны его деньги. – Не говори глупости, Тэхён, – Чонгук старается сохранять спокойствие, но и так натянутые нервы вот-вот дадут сбой. – Чимин, мы можем с вами договориться? – Вы должны договориться друг с другом, а не со мной, Чонгук-ши, – Чимин легко качает головой. Обычно в его кабинете происходят споры другого характера. Бывшие возлюбленные стараются отхватить себе как можно больше, хотят нажиться на разводе и обеспечить себе безбедную жизнь до конца своих дней. А эти двое не поддаются объяснению. Собираются исчезнуть из жизни друг друга, но продолжают заботиться. Не могут сдержать появляющегося в голосе волнения и просят сделать как можно лучше для будущего бывшего супруга. – Вам следует решить, как поступить, иначе я буду вынужден сделать всё в формальном виде, не учитывая ничьё мнение. – Прошу нас простить, – альфа трет переносицу, жмурясь. – Мы договорились обо всём дома, но Тэхён, кажется, забыл. – Понятия не имею, о чём он, – Тэхён театрально закидывает одну ногу на другую. – Разговаривал сам с собой весь день, наверное, умом тронулся, господин юрист. Чимин не может сдержать улыбки. Отправляет их домой ещё немного подумать, но все необходимые на начальном этапе бумаги оставляет у себя. На выходе Чонгук придерживает омеге дверь, вежливо кланяется Паку и замирает, когда развернувшийся на сто восемьдесят градусов Тэхён прикладывает платок к его носу. – Опять начинаешь заболевать. – Что ты делаешь? – Забочусь. – Теперь можешь не утруждаться. Тэхён отшатывается, опускает руку с тканью и виновато опускает голову. Уверенность начинает ломаться, слабость Тэхена показывается поникшими плечами. Кудри спадают на глаза, не позволяя увидеть окружающим проскользнувшую острую печаль. Нужно к ней привыкать. Оглушающая тишина в доме больше не режет слух. Тэхён давно к ней привык. Больше никакого тепла, объятий и сладких дурманящих поцелуев по утрам. *** – Мы говорили об этом сто раз! – Чонгук повышает голос, пытаясь донести до омеги свои слова. – Нет, – Тэхён не хочет переходить на крик, но он рвётся из слабеющего горла. – Мне это не нужно! – На что ты будешь жить? – Я работаю. – Ты не зарабатываешь столько, сколько тратишь! Будешь сидеть на улице через три месяца. – Вот и буду! Чонгук устал от упрямства, которым Тэхёна природа наградила сполна. Раньше он любил эту настойчивость крохотного омеги, который не замечал на своем пути ни одной преграды. Сейчас же ему лишь хотелось, чтобы Ким отступил. Хлопок двери отрезвил горящий разум, норовивший покинуть Чонгука. Альфа развалился на диване, не зная, как еще разговаривать с мужем. Когда они перестали понимать друг друга? *** – Они были сегодня у меня, пришли делить имущество. Чимин гладит по голове мужа, удобно развалившегося на его коленях. Юнги млеет от легких прикосновений к волосам, едва держа глаза открытыми. – Этого не должно было случиться. Не с ними. Юнги был психологом Ким Тэхёна долгое время. Помогал ему прийти в себя после травмирующего опыта, который ему принесла большая надежда на полноценную семью с одной маленькой крохой. Они с Чонгуком мечтали о детях со второго курса университета, но решили подождать момента, когда смогут твёрдо стоять на ногах и как следует позаботиться о малыше. Несколько лет упорной работы принесли им небольшую квартиру на окраине Сеула и среднюю зарплату, хватающую на бытовые нужды и недорогие развлечения. Они жили скромно, но любили друг друга так сильно, что сложно было описать словами. Понимали, что готовы к чему-то бóльшему, но боялись сделать первый шаг. Тэхён впервые встретил малышку Даль, когда к нему на экскурсию пришли воспитанники из детского дома. Девочка от него не отходила, задавала вопросы и в конце не постеснялась звонко чмокнуть подставленную щеку омеги. Они долго обнимались на прощание, даря друг другу улыбки и делясь заразительным смехом. Чонгук воодушевление омеги заприметил в тот же день, пристал с расспросами и напросился на встречу с ребёнком. Долго готовился, воспользовался парфюмом и даже купил крохотный букет пионов для девочки, надеясь получить свою порцию восхищений и впечатлить новую знакомую. Тэхён не мог налюбоваться им. Не сдерживал в себе рвущиеся поцелуи, игриво покусывал чужие губы и счастливо обнимал своего мужа. Путь до детского дома прошел в такой эйфории, что он не с первого раза смог вспомнить его на сеансе у Юнги. – Я думал, что они справятся, – Мин печально смотрит на Чимина, еле сдерживая расползающуюся в груди отравляющую грусть. – Я не смог ему помочь. – Любовь моя, Тэхён сам захотел прекратить ваши встречи. Ты не виноват, – Чимин ласково целует его в губы, надеясь забрать на себя хотя бы часть переживаний Юнги. – Я люблю тебя. Давай полежим так ещё чуть-чуть. – Я тоже тебя люблю. *** Дни с Даль пролетали так быстро, что Тэхён едва успевал наслаждаться прекрасными моментами с малышкой. Чонгук ездил с работы прямо к ним, приносил вкусности и осыпал девочку кучей комплиментов, заставляя её пухлые щёчки очаровательно краснеть. Они начали оформлять документы после долгого разговора о будущем. Чонгук мечтал о семье, Тэхён тоже. И совсем скоро эта мечта должна была осуществиться. Ни муторное оформление кучи листов, ни обследования, ни подозрительные взгляды работников детского дома не остановили их. Даль светилась от счастья, когда ей первый раз разрешили прогуляться с её новыми друзьями по городу без надзирательницы. Тэхён вспоминал этот день с нежным трепетом, вкладывал в каждое слово столько любви, что казалось, будто она польётся из него рекой. Чонгук отвёз их в самый обычный парк, дав малышке почувствовать то, чего она была лишена все эти годы. Они катались на велосипедах, обмазывались мороженым и кормили уточек в озере. – Крошка, тебе нужно быть аккуратнее, – Чонгук любовно вытирал её носик салфеткой, поддерживал и не давал упасть. – Нам надо пойти и поесть что-нибудь соленое. Что ты хочешь? – Кимбап! Даль смеялась громко и заразительно, делилась с миром своим счастьем и не могла поверить в то, что нашла людей, которые её по-настоящему полюбили. Она не побоялась рассказать им, как другие дети иногда обижали её, больно хватая за волосы, пока воспитательница не видела. Она хотела быть с Чонгуком и Тэхёном всегда. Но оформление документов затягивалось. Чонгук не мог понять, что происходит. Тэхён лишь растерянно пожимал плечами и, поджав губы, ложился к мужу в кровать, надеясь облегчить его переживания. У самого в голове крутилось множество вопросов, но омега лишь блуждал в своих мыслях не в силах найти на них ответы. Тэхён обнимал альфу, чмокал в висок и пытался говорить о чем-то хорошем. Чонгук благодарно целовал в ответ, ночами убаюкивая мужа в любви и страсти. Они продолжили встречаться с Даль, которая начала к ним привязываться и не хотела расставаться. Девочка стала проявлять характер, спорила с воспитателями, отказывалась играть с детьми и не ела, если Чонгук не кормил её с ложечки. – Малышка, что-то случилось? – Тэхён заплетал ей маленькие косички, заботливо прочесывая каждую прядь волос и аккуратно их укладывая. – Не хочу жить у господина Шина. Тэхён замер всего на секунду, позволив страху пробежаться по спине. Руки задрожали так сильно, что он еле успел доделать причёску. Ком в горле мешал говорить, поэтому он молча обнял девочку и отправил её в раздевалку за рюкзачком, который она всегда брала с собой на прогулку. – Простите, но у семьи Шин гораздо больше шансов забрать девочку. Они состоятельные, с хорошей репутацией, могут обеспечить девочку всем необходимым, дать ей лу́чшее будущее, – заведующая детского дома сочувствующе посмотрела на разбитого омегу, но больше ничего не сказала. Всё это время их водили за нос, подсовывая ложные надежды и обещания. Малышка Даль никогда не попала бы в семью, которая не смогла бы подарить ей жизнь, полную роскоши. И совсем неважно, что они любили её всем сердцем. Тэхёну предстояло рассказать обо всём Чонгуку. Он впервые в жизни так сильно боялся. Чонгук никогда не плакал перед Тэхёном. Всегда оставался сильным, был для него опорой, твёрдым плечом, о которое можно облокотиться в тяжелые времена. Но в этот раз Чонгук не выдержал. Плакал так горько, что душа кровью обливалась. Омега тихо ронял слёзы вместе с ним, прижимал к себе и не пытался успокоить. Им нужно было выстрадать всё, что в них осталось. Они сидели на полу своей крохотной квартиры и теряли надежду, которую увели из-под носа. Цеплялись друг за друга и надеялись, что когда-нибудь им удастся встретиться со своим личным солнцем. Вставать на ноги после такого сильного удара оказалось мучительно сложно. Попрощаться с малышкой ещё труднее. Но они смогли. Шаг за шагом двигались вперёд, хватали друг друга и не давали упасть. Альфа стал ещё сильнее. Почуяв горечь утраты, омегу оберегал, как зеницу ока. Услышав причину отказа, Чонгук стал неуправляемым. Пропал на работе и перестал о себе заботиться. Сил хватало лишь на недолгие поцелуи с мужем и совсем поздний ужин. Теперь их близость стала иной. Каждое утро Тэхён заботливо укладывал ему контейнер с обедом и сам бежал в библиотеку, чтобы улучшить знания о музейных экспонатах, представлять которые ему позволят, если он успешно пройдет собеседование. Чонгук старался показать себя в лу́чшем свете и добиться расположения начальства. И ему удалось это сделать. Он был начеку во время чрезвычайных ситуаций, стал правой рукой главы компании и его доверенным лицом за считанные месяцы. Через год их кошельки стали больше и толще, но рана на сердце не уменьшилась. Малышку Даль увезли в другую страну и подарили ей действительно прекрасную жизнь, которой она была достойна. Со временем она забыла Чонгука и Тэхёна. Но они помнили о ней всегда. Маленькая квартира сменилась большим лофтом в самом центре Сеула через три года. Билеты на выставки с участием Ким Тэхёна покупались на месяцы вперед, а Чон Чонгук готовился предстать перед прессой в качестве нового главы Эмпайр Груп. Они справились. Рука об руку. Вдвоём. Они приходили в себя четыре года. Склеивали по кусочкам, пытаясь найти нужные стороны обломков сердца, чтобы вернуть их на место. Тормозили на поворотах и не давали сойти с ума от печали. Прятались за масками спокойствия и счастья перед окружающими, пока не почувствовали себя лучше. Единственным, кто знал правду, был Мин Юнги. Тэхён нашел его на сайте по подбору психологов. Услуги Мина стоили дешево, потому что опыта у него было мало. Они росли с Тэхёном вместе, проходили через трудности и прорабатывали травмы. Юнги восхищался стойкостью и силой омеги. А потом встретился с Чонгуком и понял, в чём было дело. Поддержка, исходящая от альфы, не давала Тэхёну опустить руки. Они улыбались, когда стояли рядом. Светились, держась за руки и целуясь украдкой, когда Юнги отворачивался. Ещё через год Тэхён поделился тем, что они с Чонгуком решились попробовать ещё раз. Теперь своими силами. Прошли все необходимые медицинские процедуры, чтобы быть более уверенными в себе. Чтобы точно суметь подарить жизнь новому малышу. Эта беременность была желанной. Тэхён плакал от счастья, когда увидел заветные две полоски на тесте. Не мог держать в себе и рассказал обо всём Чонгуку в тот же день. Подхваченный сильными руками альфы, рыдал ему в плечо и верил, что теперь всё будет хорошо. Чонгук разговаривал с его животом, даже когда ребенок был сгустком клеток, не понимающим ничего. Он целовал пупок омеги, шепча милости в мягкую кожу. Гладил и не мог насытиться. Тэхён засыпал в его объятиях, разнеженный и зацелованный во всех местах, куда альфа мог добраться. Первые толчки крохи пришлись на вечер, когда они смотрели очередную дораму и наслаждались объятиями. Чонгук, уверив Тэхёна, что ребенок бунтует из-за отсутствия внимания, сполз вниз и стал обнимать живот омеги, убеждая, что папочка рядом. Юнги радовался каждому сеансу, потому что видел, как его пациент цветет. Тэхён снова стал прекрасным омегой, любящим себя и свою жизнь. Чонгук заходил с ним пару раз, приветливо улыбался и благодарил Мина за всё. Деньги их не испортили. Они, действительно, лучше одевались и не стеснялись светить дорогими аксессуарами и меняющимися машинами, но никогда не зазнавались. За четыре года цена услуг Юнги выросла почти в пять раз, потому что все знали, что сам Ким Тэхён ходит к нему на сеансы. Тэхён на рассказы Юнги об этом лишь смеялся и говорил, что его не стоит благодарить. С самого начала он любил приносить с собой сладкое печенье и кукурузные чипсы на сеансы, потому что шорох упаковок его успокаивал. Беременный Тэхён не ел печенье и чипсы, он гонял своего альфу за экзотическими фруктами и потом с подлым хихиканьем таскал их к Юнги, чтобы они вместе могли насладиться новыми необычными вкусами. Чон Чонгук рассказал общественности о том, что они ждут ребенка, когда Тэхён был на седьмом месяце беременности. Скрывать большой живот уже не получалось. Омега предпочитал тихие вечера дома в обнимку, альфа хотел кричать на весь мир о своем счастье. Носил ему на работу цветы и не стеснялся целовать на виду у восхищенной публики музея. Тэхён на это очаровательно морщился, но к чужим губам приникал с удовольствием, упиваясь свалившимся на него счастьем. Они решили приостановить сеансы в середине третьего триместра. Тэхён сказал, что хочет сосредоточиться на скорых родах и обустройстве детской комнаты, которая была готова лишь наполовину. Вещи для ребёнка ещё не были куплены, только несколько пинеток и крохотные белые носочки, перед которыми альфа не устоял в одном из магазинов. У Тэхёна было много дел, но каждое из них приносило ему неимоверное удовольствие. Первые две недели Чонгук следил за омегой, ураганчиком носящимся по дому, волнуясь за каждый его шаг. Но после, успокоенный заверениями Тэхёна о том, что всё под контролем, выдохнул и тоже начал наслаждаться происходящим. Тэхён откладывал свой выход в декретный отпуск так долго, как мог. Ему нравилось разговаривать с людьми, рассказывать им о музейных экспонатах и видеть их восхищенные взгляды. Новые знакомства и комплименты красивому округлившемуся животу так же ощутимо поднимали настроение. На тридцать шестой неделе Чонгук со скрипящим сердцем отпускал омегу на работу. Тэхён клялся, что это последняя выставка перед его долгим отпуском, во время которого он будет ухаживать за их малышом. В Корею приезжал известный французский художник, который изъявил желание выставляться в их музее. Омега не мог пропустить такое важное событие. Ему следовало прислушаться к просьбе Чонгука остаться дома. Робер Филью оказался не только прекрасным художником, но и замечательным человеком. Он разговаривал с Тэхёном на понятном английском, рассказывал о своих картинах, не забывал уделять внимание и другим посетителям выставки, вежливо им улыбаясь и принимая благодарности за работу. Тэхён ходил между экспонатами и не мог налюбоваться той красотой, что предстала перед его глазами. Он делал много фото на телефон, привычно отсылал их Чонгуку, который на обеденном перерыве обязательно посмотрит и ответит на каждое сообщение. Омега поддерживал большой живот, с улыбкой отвечая на комплименты, которые сыпались от постоянных клиентов музея. Людей было много, они вежливо ждали своей очереди, чтобы запечатлеть в памяти прекрасные моменты знакомства с настоящим современным искусством. Нечасто в Корею приезжают настолько знаменитые европейские художники. Когда Робер взял в руки микрофон, чтобы поблагодарить всех, кто пришел насладиться его творчеством, раздался грохот. Первый выстрел пришёлся на люстру под самым куполом музея. Несколько крупных осколков отлетели вниз, пронзая маленького мальчика и его отца, которые внимали речам художника. Истошный крик ребенка сотряс помещение. Тэхён не понимал, почему все вокруг побежали в неизвестном направлении. Он несся вместе с толпой, пока по ноге не ударили чем-то тяжелым. Врезавшись в одну из стен, омега упал на пол, судорожно пытаясь найти что-нибудь, за что можно ухватиться. Ладонь правой руки легла на живот в попытке защитить. Мысли нещадно путались. Лишь находящийся в руке телефон на пару секунд отрезвил его разум. Трясущиеся пальцы нажали на первый вызов в исходящих. – Малыш, я на совещании. Что-то срочное? – голос альфы заставил на секунду облегченно прикрыть глаза в надежде, что это всего лишь страшный сон. – Ч-Чонгук, я- Второй выстрел прозвучал где-то из-за спины. – Тэхён? Тэхён, где ты? Что там происходит? Тычок в плечо чем-то твердым. Взгляд из-под черной балаклавы и направленное прямо на омегу дуло автомата. – Солнышко, скажи что-нибудь. Я сейчас же приеду, – Чонгук ждал ответа, но услышал лишь испуганный крик своего омеги. Репортеры за стенами уже записывали сюжет о том, как банда вооруженных грабителей держит девяносто три человека в заложниках в сеульском национальном музее современного искусства. Бригада спецназа уже была в пути, чтобы попытаться спасти как можно больше жизней. Чонгук сорвался с места, как только в трубке прозвучали гудки, оповещающие об окончании вызова. Его сердце колотилось с бешеной скоростью, когда он подъехал к музею и увидел кучу людей, столпившихся прямо под его окнами. Он не смог сдержать в себе крик и слезы, текущие из глаз. Вспышки ослепляли, журналисты совали микрофон прямо в его лицо, говоря что-то о комментариях по поводу произошедшего. Чонгук их не слышал. Сидящий в огромном здании маленький омега чувствовал, что Чонгук где-то совсем рядом. Хотел верить, что они увидятся через несколько мгновений, забудут обо всём произошедшем, обнимутся и поедут домой. Живот пронзила острая боль. Тэхён ощутил что-то мокрое, не хотел опускать глаза, но даже так увидел кровь, что медленно расползалась под его телом. Хрустальные капли сорвались из глаз. Омега посмотрел в потолок и спросил самого самого себя, почему это снова происходит. В ответ раздался третий выстрел. *** Беременный омега вошел в число первых заложников, которых выпустили из музея в обмен на необходимое преступникам продовольствие. Тэхён не мог идти сам, его, потерявшего сознание, несли на руках два человека. Передали бригаде скорой помощи, которая умчалась в сторону госпиталя. Чонгук держал его руку и умолял потерпеть ещё немного. Старался не падать духом, даже когда видел окровавленного мужа, который никак не хотел приходить в себя. Ему нужно было оставаться сильным ещё немного. Для Тэхёна. Белоснежные больничные стены давили со всех сторон. Носилки с омегой мчались по коридору, пока Чонгук пытался дрожащими руками вписать все данные в протянутую ему возле стойки регистратуры карту. Буквы плыли перед размытым взором, вода из глаз не хотела уходить. Чонгук ждал снаружи, нервно вышагивал из стороны в сторону и старался не смотреть на сочувствующие выражения лиц проходящих мимо медсестер. Все уже знали о произошедшей трагедии, федеральные каналы говорили только об этом. Макушка врача показалась из-за двери. Он вышел к Чонгуку с кровавым пятном на некогда чистом халате и красными перчатками, которые поспешил снять. На умоляющий взгляд альфы лишь покачал головой, спуская очки с переносицы. Сердце Чонгука уже тогда рухнуло куда-то вниз, но самое страшное случилось сразу после. – Вам нужно решить, кого мы будем спасать. Он был не готов к такому. Невозможно быть готовым к тому, что тебя заставят решать, кто из двух любимых людей достоин жить. Врачи не должны были этого делать. Они должны были сами принять решение, но сделали исключение для него. Врачебная этика выключилась. Все, кто хотя бы иногда интересовался новостями, знали, как сильно Чонгук хотел этого ребенка. Каким он был счастливым, когда на пресс-конференциях спрашивали о малыше. Это никогда не имело отношения к рабочим делам, но Чонгук всегда отвечал и благодарил журналиста, задавшего вопрос. Они с Тэхёном ходили вместе на все мероприятия, давали редкие интервью и с удовольствием рассказывали о том, какое прекрасное будущее ждет их маленькую семью. Альфа жалел, что он стал тем, кто он есть. Ему бы никогда не предоставили этот выбор, будь он кем-то менее значимым. – Спасите Тэхёна, – альфа прошептал это, находясь в полном бреду, сполз по стене и надавил руками на голову, пытаясь закрыться от всего мира. – Пожалуйста, спасите моего Тэ. С хлопком двери в операционную разбилось сердце Чонгука. Рассыпалось по полу больницы мельчайшими осколками. В этот раз он не сможет их собрать. *** Первым словом, которое сказал Тэхён после пробуждения, стало «ребёнок». Он отчаянно озирался по сторонам в поисках ответов, но дежурящая возле него работница больницы медленно покачала головой. – Чонгук-ши выбрал вас. Тэхён никогда не желал этого знать. Ему хотелось бы жить в неведении, даже не подозревая о том, какой выбор предоставили Чонгуку. Это эгоистично ровно настолько, насколько и больно. Больничная рубаха закрывала шрамы на животе. Толстая корка, образовавшаяся в душе омеги, спрятала шрамы на сердце. Встретиться с альфой лицом к лицу оказалось в сотни раз сложнее, чем Тэхён представлял. Потухший взгляд и опущенные плечи Чонгука остались в памяти омеги навсегда. Альфа стыдился посмотреть в чужие глаза и не мог найти в себе силы, чтобы издать хотя бы один звук. – Почему? – Голос Тэхёна дрожал от подступающих слез. – Я люблю тебя, – слова Чонгука впервые в жизни были настолько пропитаны неуверенностью. – А его? Нашего малыша ты не любил? Тэхён чувствовал, что делал только хуже. Ранил словами каждый внутренний орган альфы, проводил острым лезвием ножа по каждой мышцей в его теле, причиняя неимоверную боль. Но остановиться не мог. Он потерял ребёнка, которого носил под сердцем так долго. Ребёнка, которого полюбил всей своей сущностью. И теперь его не было. Он не дышал. Кроха никогда не сможет назвать его папой, не улыбнется ему, не произнесет ни единой буквы. *** Они не могли даже смотреть друг на друга. Чонгук бегал от Тэхёна, как от самого страшного огня. Старался не попадаться ему на глаза, исчезал на работе до поздней ночи и спал на диване. В одну кровать они больше не ложились. Никто не знал, что таилось в уничтоженной душе альфы. Он, правда, пытался прийти в себя, но каждый раз, когда глаза закрывались, перед взором стоял тот самый врач, возложивший на него ношу ответственности. Чонгук не смог вынести её вес. Согнулся под тяжестью и упал на колени, больше не имея возможности встать. Тэхён не нашёл в себе смелости прийти к Юнги, отправил ему сообщение с благодарностью за помощь и сказал, что больше не сможет посещать сеансы. Ему было стыдно перед Чонгуком. Возможно, будь у него чуть больше силы, он бы смог сохранить их ребёнка. Он не стоит той жертвы, которую Чонгук принёс. Его мысли не были ничем обоснованы, но они преследовали Тэхёна каждую секунду каждого дня. Он пытался жить, но чувство вины затопило с ног до головы. Омега барахтался, захлёбывался, пытался выплыть, но не выстоял, позволяя себе утонуть в нём. Когда у них не получилось в первый раз, они, принимая удар судьбы, стали любить друг друга ещё больше. Но во второй раз они не смогли. Заливистый смех, разносящийся из окон лофта, превратился в оглушающую тишину. Ленивые поцелуи исчезли из их жизни так же, как и любая другая близость. Остались сухие фразы и уставшие взгляды. Тэхён боялся выходить на улицу. Чонгук боялся появляться дома. Они страшились друг друга, не желая сделать ещё больнее. Кидали тоскующие поломанные взгляды, но не решались больше ни на что. Их брак трещал по швам. Нитки медленно но верно рвались, издавая противный режущий звук. Тэхёну нужно было притвориться сильным для Чонгука всего один раз. Но он не смог. Будни стали серыми. Тэхён съедал себя раздумьями, пытался найти утешение в дорогих покупках, не замечая, как стремительно пустеет собственная карта. Приносившие раньше удовольствие золотые браслеты и бриллиантовые броши стали бесполезными безделушками. Теперь омеге это было не нужно. Красота исходила изнутри. А там у Тэхёна ничего не осталось. Чонгук тоскливо смотрел на то, как омега увядает, но ничего не мог сделать. Ему самому нужна была помощь, но попросить о ней оказалось непосильной задачей. Ему нужно было разобраться в себе, принять тот груз вины, который свалился на его плечи. Тэхён таял на глазах, Чонгук растворялся вместе с ним. *** – Поговорим? Чонгук вздрогнул от пронзительного голоса омеги. На часах было два ночи. Обычно в это время Тэхён спал, закутавшись в одеяло и обняв сразу две подушки. Теперь он разваливался на кровати едва ли не по диагонали, раскидывал ноги и громко сопел. Больше не было нужды ютиться на одной стороне или подлезать с объятиями под руки альфы. – Конечно. Чонгук стянул с себя пальто и сел на диван рядом с Тэхёном. Он поднял глаза и посмотрел в родное лицо, казалось, навсегда исказившееся поломанным взглядом. Они давно не сидели так близко. Альфа почувствовал сладкий запах, попытался вдохнуть его полной грудью, но запнулся, когда Тэхён подполз к нему. Омега сел совсем близко, коснулся открытой кожей бедра брюк Чонгука и совсем ненадолго позволил себе насладиться его теплом. Тэхён взял сухие ладони альфы в свои, отчаянно сжимая. Чонгук издал что-то похожее на всхлип, в ту же секунду притягивая к себе Тэхёна. Омега опустил голову, уткнулся в крепкую грудь, пуская первые слёзы. Они срывались с глаз, мочили ресницы и рубашку, по которой расползались темные пятнышки. Внутри всё трепетало от желанной близости, но этому чувству нельзя было поддаваться. Мимолетное успокоение не должно послужить толчком к разрушению. Чонгук не стеснялся показать свою уязвимость перед Тэхёном. Прижимал омегу к себе и укачивал, сам будучи не в силах сдерживать в себе рвущуюся наружу печаль. Тэхён был родным. Его не хотелось отпускать. – Нам нужно расстаться,– громом раздалось в тишине. Чонгук отстранил от себя омегу, как только услышал пронзившие внутренности слова. Он аккуратно подхватил его за плечи, не веря в услышанное. Посмотрел на опустившего голову Тэхёна. У омеги не было мужества сказать ему это в лицо. – О чём ты говоришь? – голос охрип, срываясь в конце предложения. – Мы больше не сможем вместе. Я не смогу. Альфа ощутил, как в глазах потемнело. Он не был к этому готов. Он никогда не смог бы допустить даже мысли, что его Тэхёна когда-то не будет рядом. – Наша история не должна закончиться так, – Чонгук пытался достучаться до чувств омеги, сжимал тонкие плечи с выпирающими костями, потряхивая. – Мы должны сделать это для нас обоих. Вдвоем у нас не получается, давай попробуем поодиночке, – Тэхён должен был оставаться смелым хотя бы в тот момент, когда произносил эти слова. Чонгук опустил руки. В этот раз без сил поднять их ещё хотя бы на мгновение. Они были одним целым. В результате осталось лишь два получеловека. *** Бракоразводный процесс занял куда меньше времени, чем они ожидали. Их поставили в очередь и сказали подождать несколько дней. Проблемой оставалось лишь имущество и достаточно большой капитал, который они смогли накопить за эти годы. Чонгук хотел отдать Тэхёну почти всё, но омега плохо это воспринял. Бóльшую часть доходов всегда приносил альфа, он откладывал на их общий счет на миллионы вон больше, чем Тэхён. Омеге нужно было научиться справляться самому, без денег Чонгука, без поддержки Чонгука, без его любви. Смириться с последним было труднее всего. Воспоминания о Пак Чимине посетили его голову в тот момент, когда он искал подходящего для их дела юриста. Юнги часто о нём рассказывал, гордился его успехами и поддерживал, когда случались неудачи. Тэхён ни разу не видел их вместе, но был уверен, что они – прекрасная пара. Чимин точно не был плохим человеком и не стал бы делать из всего происходящего трагедию мирового масштаба для жаждущей сплетен желтой прессы. Найти нужный номер и записаться на приём не составило труда. Уже через два дня и, кажется, десять ссор из-за недопонимания они стояли перед дверьми Пак Чимина, надевая привычные маски отчуждения на лица. *** Тэхён поправляет сползающие с глаз солнечные очки, пытаясь пробиться сквозь толпу репортёров, собравшихся возле административного здания. Он не знает, кто из работников сообщил им о том, что они с Чонгуком разводятся, но этого человека хотелось хорошенько избить, а вертлявый язык укоротить, чтобы рот больше никогда не раскрывал. – Дадите ли вы какие-либо комментарии по поводу бракоразводного процесса? – Что послужило поводом для такого радикального решения? Чонгук-ши вам изменял? – Ким Тэхён-ши, скажите, пожалуйста, это случилось из-за того, что вы потеряли ребенка? Воздуха катастрофически не хватает, а от накапливавшихся переживаний дыхание спирает ещё больше. Тэхён жалеет, что не взял с собой охранника, который иногда сопровождал его на больших мероприятиях. Слышать вопросы и обвинения от людей, которых совершенно никак не касалась их личная жизнь, трудно. – Тэхён! Спасительный голос раздается откуда-то сверху. Ким поднимает глаза и видит Чонгука, который сбегает по лестнице, расталкивая людей с камерами и микрофонами. Он хватает за руку напуганного омегу, притягивает к себе и, укрыв от посторонних глаз, ведёт вниз к собственной машине. – Разведёмся в другой раз. Альфа выруливает на дорогу, машина издает громкий свист и несётся подальше от вакханалии, творящейся позади. Тэхён цепляется пальцами за ремень безопасности и пытается привести дыхание в норму. Голова отказывается работать. – Чонгук, – омега жмурится, закрывая глаза. – Куда мы едем? Домой? – К Чимину. Я забыл отдать ему бумаги о приобретении акций телевизионной компании. Они не записывались на приём, но надеялись, что Чимин сможет уделить им минутку и забрать документы. И, возможно, уже сегодня начнёт процесс разделения имущества между ними. – Господин Пак на месте, у него как раз сейчас нет клиентов, – секретарь быстро щелкает что-то на клавиатуре и провожает их к кабинету, цокая маленькими каблуками по полу. Чимин оказывается сидящим за своим рабочим столом, смотрит на них удивленно, но ничего не говорит о том, что не ожидал их сегодня увидеть. Он перебрасывается взглядами с Тэхёном и всего на секунду поворачивает голову куда-то в бок. Там, на небольшом кожаном диванчике, сидит Юнги, во все глаза уставившись на посетителей. Чонгук общего напряженного молчания не разделяет, здоровается и подходит к Паку, протягивая папку. Он смотрит на то, как Тэхён, потративший несколько секунд на осознание произошедшего, с какими-то нечленораздельными звуками подлетает к Юнги и, сгребая в охапку, обнимает. Мин его гладит по голове, шепчет, что соскучился и так же крепко обнимает в ответ. Тэхёну не хватило смелости прийти к Юнги, поэтому судьба привела Мина к нему самостоятельно. – Давай поговорим, Тэ, – Юнги шепчет ему на ухо тихо, чтобы никто не услышал. – Пожалуйста, всего один разговор. Омега молча кивает, утирает покрасневший нос тыльной стороной ладони и смотрит побитым щенком, виновато склоняя голову. Юнги обязательно поможет. Он всегда приводил голову Тэхёна в порядок. И сделает это ещё раз. *** Тэхён захлебывается словами, пытаясь рассказать как можно больше. Не держит в себе эмоции и переживания, позволяя им, наконец, выплеснуться и покинуть тело. Юнги всегда учил его проживать каждое чувство, не запирать его внутри себя, но без Мина этот навык у Тэхёна будто бы исчез. Мокрые дорожки стекают по раздраженным покрасневшим щекам, ресницы слиплись, нос забит, а голос охрип – результат почти часового непрерывного монолога. Юнги не перебивает, слушает внимательно, делая какие-то пометки, пока Тэхён заканчивает свою тираду. Протягивает ему мягкие бумажные платочки и помогает утереть лицо. Они не выйдут за рамки врач – пациент, пока Юнги не будет уверен, что омега в порядке. А уже после можно поговорить и о зародившейся дружеской привязанности между ними. – Ты же любишь его, Тэхён, – Юнги говорит спокойно и уверенно, пытаясь достучаться до закрывшегося от пережитого разума. – Почему хочешь развестись? – У нас не получается, Юнги, – омега хрипит, но продолжает. – Когда всё случилось в первый раз, мы подумали, что пройдем через это. И у нас получилось. Благодаря тебе в том числе. Но второй раз… Это слишком. Когда что-то настолько ужасное происходит во второй раз, кажется, что это какой-то знак, злой рок судьбы или что-то подобное. Юнги, если всё плохо, почему нельзя перестать пытаться? Возможно, нам не суждено быть вместе. Может, мы просто не предназначены друг для друга. Тэхён впервые делится с кем-то своими мыслями. Не боится открыться и увидеть осуждающий взгляд. Он не решался говорить с Чонгуком, потому что чувство вины не позволяло открыть рот. Но с Юнги можно. Омега Мину не сделал ничего плохого. – Нет никакой судьбы и злого рока. Есть только два человека: ты и Чонгук. То, что произошло с вами – это стечение обстоятельств. Неудачных, болезненных, разрушающих веру в лучшее, но обстоятельств. Не ищи ответов там, где их нет, Тэхён. Всё только в твоей голове, – Мин делает последние пометки в своем блокноте и откладывает ручку, переводя взгляд на омегу. – И что мне делать? – Ты хочешь расстаться с Чонгуком? – Нет. Ответ так поразительно быстро и легко срывается с губ, что Тэхён замирает. Мысль о том, что они не должны заканчивать отношения, всё это время уверенно сидела в голове, но омега не позволял ей выйти наружу, задавливая опасениями и сожалениями. Удивительно. Страшно. Пугающе. – Тогда почему ты это делаешь? – Но Чонгук заслуживает счастья. Без меня ему будет лучше, – Тэхён пялится на свои пальцы, тупит взгляд и погружается в себя. – Чонгук так сказал? Тэхён мотает головой. Волосы спадают на уставшие глаза. Хочется закрыть их и ещё долго не открывать. Просто позволить себе хотя бы пару секунд отдохнуть от того, что творится. Слишком много для одного омеги. Он не может больше думать. – Вам нужно поговорить. Друг с другом. А потом с семейным психологом. Если вы выкарабкались из трясины вдвоем один раз, то второй раз сможете выплыть даже с самого глубокого дна океана. *** Тэхён входит в кабинет молча. Берет за руку Чонгука, который распивает виски с Чимином на пару. Они нашли общий алкогольный язык. – Поехали домой. Я должен очень многое тебе сказать. Чонгук заторможенно кивает, но руку омеги не отпускает. Тепло чужой ладони приятно греет не только кожу, но и изголодавшуюся хотя бы по малейшей близости душу. Дверь негромко захлопывается за парой. В коридоре слышатся шаги. Юнги появляется на коленях Чимина спустя тридцать секунд. – Сложи все эти листочки на край стола и забудь о них. Они больше им не понадобятся. Чимин довольно смотрит на любимое лицо и тянется за поцелуем, не сдерживая улыбки. Он никогда не устанет восхищаться Юнги. *** – Я люблю тебя, – эти слова стали первым, что Тэхён произнес, как только они переступили порог дома. – Люблю так сильно, что желаю лишь счастья. Даже если оно будет не со мной. Чонгук помогает ему сесть на диван и снять обувь. Гладит щиколотки омеги, легко массируя, чтобы разогнать кровь. Он утыкается лицом в мягкие бедра и позволяет себе расслабиться. – Моё счастье заключается в тебе, Тэхён. Чонгук бормочет это в его брюки, отказывается поднимать голову и снова играть роль, о которой никогда не просил. Тонкие пальцы зарываются в его волосы и нежно проводят по коже головы, портя прическу. Тэхён давно этого не делал. Давно не трогал так бережно и с любовью. – Прости, что решил всё за нас двоих. Я не должен был. – Я никогда не буду на тебя в обиде за это. Ты пережил слишком много, чтобы оставаться должным кому-либо. Даже мне. – Ты пережил всё то же самое. Тэхён поднимает его лицо и берёт в свои руки. Приближается и на секунду замирает, будто бы прося разрешение. Чонгук целует его первым. Отчаянно цепляется за тонкую талию и не желает отпускать. Губы становятся мокрыми и солеными, но они не могут найти в себе силы отстраниться. Прижимаются ближе и не сдерживаются. Когда дышать становится труднее, Тэхён мягко кладет руку на плечо альфы и чуть отодвигается. – Мы должны попробовать спасти то, что осталось. *** Они записываются к семейному психологу и пытаются восстановить свою жизнь. Долго и много разговаривают вечерами, раскрывая всю тревогу, которая поселилась в их сердцах. Постепенно становится легче. Они начинают смотреть друг другу в глаза, не боятся взять за руку и попросить притормозить, если скорость восстановления кажется пугающе быстрой. Сеансы Тэхёна у Юнги продолжаются с завидным постоянством. Благодарность к нему растет в груди обоих с каждым днём всё больше и больше. Мин на сотни слезливых речей лишь кивает и привычно протягивает салфетки. Лечение даёт плоды почти через год. Первые шаги к выздоровлению сделаны, карты раскрыты, а души очищены. Тэхён снова улыбается, Чонгук снова может спокойно любить своего омегу, получая взамен его быстро бьющееся от переполняющих чувств сердце. Они выходят к прессе вдвоем, когда чувствуют себя достаточно уверенными, чтобы поведать о том, что произошло. Расползающиеся по медийному пространству многочисленные слухи об изменах и спорах супругов заменяются на честный рассказ о случившейся трагедии и её принятии. Страхи о том, что всегда будет кто-то лучше, богаче и влиятельнее оставляют их ещё через несколько месяцев. Они решают, что когда-нибудь попытаются снова и не будут убиваться, если что-то пойдет не так. Самое главное, что Чонгук есть у Тэхёна, а у Чонгука есть Тэхён. И ничто в этом мире больше не сможет их разделить. Они сделали это снова. Рука об руку. Вдвоем.