"Не будет больше этого противного запаха сигарет, не будет больше на моих глазах такой жестокости."
Он спускается сначала по водосточной трубе, которая уже несколько лет без перебоев выдерживает вес его туши, а после, добирается до самой земли с помощью стоящего рядом дерева. Ибо, водосток обрывается слишком высоко, чтобы просто взять, и прыгнуть. Кажется, его сердце бьётся в том же ритме, с той же частотой, с которой дышит сейчас мир. На миллисекунду, его уверенность в себе почему-то пошатнулась. Но, не решительность. Сил находиться в этом аду не осталось. Ни страх, ни, если так было, отсутствие должной возможности сейчас его не остановят. Как бы усердно над этим не работали бы. Где-то там, за пределами черепичного покрова, своего, но не родного дома, всё двигалось вразнобой. Вплоть до машин, водители которых, вроде бы, следовали одним и тем же правилам. Интересно, насколько красиво вся эта "анархия" выглядит с верху? "Тёплый", оранжеватый свет фонарей освещает его, как и всё прочие – стоило ему только выйти из под крыши дома, отбрасывающей тень. В этом свете, его полное надежд о светлом будущем лицо сияет ярче прежнего. В прочем, если он запечатлил бы сейчас на холсте самого себя, красками, учитывая его не слишком малый опыт, картина выглядела бы живой. Абсолютно такой же, как он сейчас, отражая внутреннее состояние его духа. К сожалению, ему сейчас совсем не до этого. Максимально быстрым шагом, в обыденном приливе паранойи, (как будто, родители сразу заметят его отсутствие, и пойдут за ним) шугаясь из одного переулка в другой, по тёмным углам, он осторожно, но верно направляется к небольшому вокзалу, с которого ходили трамваи. Сердце бьётся очень быстро. Может, даже слишком. То ли от радости, то ли, от страха. А, кто его знает?.. Накопленных в тайне, за несколько лет денег хватит, возможно, и на небольшую квартиру, для постоянного проживания, а на проездной билет до нужного места – тем более. Довольна старая, красивая площадь около входа, сохранившаяся ещё со времён СССР, на удивление, не забита сегодня толпами. Суета утихла. Хотя, в прочем, если чуть-чуть опомниться, вечер выходного дня, всё таки. Много людей тут в основном в будни, ранним утром. Бен и сам несколько раз успел застать эту оживлённую минуту, час.. несмотря на свой, до этого момента затворнический образ жизни. А главное, не он был в этом виноват. Всё родители. Они ему не доверяли. Не поддерживали, тем более. К счастью, а для кого-то к сожалению, их попытка создать идеальную копию себя обернулась неудачей. Очевидной неудачей, и теперь, речи не будет и о попытках. Бен направился чуть дальше от входа, покупать билет. Всё прошло, на удивление, очень быстро и спокойно. Почти не пришлось стоять в очереди за проездным. Не удивительно, опять же. Кому, из такого мегаполиса, понадобится в тот небольшой городишко? Странно, что туда вообще нашёлся прямой рейс. Странно, и очень хорошо. Вряд ли он смог хоть как-то себя обеспечить в другом ближайшем городе, в состоянии, в котором находится сейчас. Ведь, чем более развитый, большой какой-либо город, страна, тем дороже там абсолютно всё. Или, в своём мегаполисе он просто привык к такому принципу? Сам трамвай тоже, не заставил ждать себя слишком долго. Буквально пятнадцать минут, и Бен уже занял себе место. Свободных было много, но всё же, некие люди присутствовали. Они спокойно смотрели в большие окна. Но, каждый из них. Они выглядели такими же живыми. Тяжёлый груз, присущий неизвестности спал с плеч. Резко, и неожиданно. Наверное, это местные жители, направлявшиеся сейчас домой, на родину. Бен и вовсе, никогда не был в небольших городах, вроде этого. Никогда не общался с "простыми", небогатыми людьми. Опять же, совсем не по своей вине. Скоро всё изменится. Глядя на просторы, уже незнакомых мест, вроде лесов, свободно растущих между населёнными пунктами, невозможно было не верить в лучшее. Это и есть свобода? Что-то большее, чем он мог представить раньше. Вроде, простые степи, леса мелькали панорамой, за окнами. Но, он, как никогда не видевший их так близко человек, был уже воодушевлён даже больше, чем когда-то верилось. Часы в пути казались минутами, если надолго забыться в собственных мыслях. В предвкушении долгожданного чувства свободы, он захлебнулся в фантомных ощущениях, совершенно потеряв границы времени, пространства. Абсолютно всех тех рамок, которые когда либо ставили этому миру, в своих глазах люди. Несомненно, кто-то мог бы заскучать, на его, на первый взгляд совсем не примечательном месте. Казалось бы, просто поездка, в слегка потрёпанном трамвае, в такой же, потрёпанный временем и контингентом его жителей город. Но, сколько уже представлений о том, как он сможет жить по собственным правилам возникли в его голове. Для очень многих, владеющих этой возможностью, по праву абсолютно каждого человека, это совсем обычное дело. Но, не для того, кто много лет, порой и в прямом смысле, провёл взаперти. В глаза бросаются яркие стены. Они покрыты многочисленными рисунками. Яркими картинками, порой изображающими что-то безумное, или просто абстрактное. Вообще, Бендж всегда представлял себе очень креативными, интересными людьми художников, рисующих граффити. Почему то, всегда казалось, что в душе это люди открытые, свободные. Ведь, в этой ситуации "мне ничего не будет" может попросту не сработать. По сути, в какой-то степени, эти люди жертвуют своей безопасностью, так сказать, ради искусства. Впрочем, это и при том условии, что данный вид искусства встречался редко в его родном городе. Ведь, "не место тут этим.. вандалам! ; порча городского имущества, а не искусство." Его мать всегда так считала, и, конечно, как и всегда, была мягко говоря, не прочь поделиться с сыном своей точкой зрения. Каждый раз считая, что он должен быть согласен с ней. Хотя, в том доме правда было проще кивнуть в знак согласия, чем в пустую доказывать вообще, что либо. Вплоть до таких незначительных, объективных тем. Помимо простых надписей, на его сейчас смотрели сотни глаз неких сущностей, которые, видимо, были чьей-то фантазией. Он невольно задумался, как такие образы вообще могли всплыть в чьём-то сознании. Такие яркие, красивые, и омерзительные одновременно. Особенно запомнился, из непосредственного множества, какой-то цветок с розовыми лепестками. Не простой, уже по обыденному, в принципе. И туда приписали кучу чего-то неестественного. Вроде, поплывшего лица с сотнями глаз. Больно уж пугало и завораживало это зрелище одновременно. Интересно, какой автор этого рисунка? Странно, но.., поплыли тысячи предположений, кем он мог быть. А может, она, или они? Почему его вообще это волнует? Как будто, этот человек хотя бы как-то повлияет на его жизнь. Почему то, несмотря на то, что картина за окном сменилась уже давно, и по сути, новые темы для таких же спонтанных раздумий всё ещё мелькали абсолютно повсюду, образы, скорее всего никогда не придущие в верную точку, воссоздав его таким, какой он реально есть, глумились в и без того нагруженном какими-то фантазиями сознании. Когда закончиться эта спонтанная демонстрация неверных этому миру картин? Поверь, Бен, не сейчас. Не сейчас, не в эту минуту, не сегодня. Ты не сможешь верно построить этот образ. Эти черты лица, форму тела, даже то, как он обычно одевается. Тем более, то, что будет дальше. А откуда вообще мысли, что это на самом деле так важно? Как будто, других факторов, которые хотя бы как-то повлияют на ситуацию нет вообще. То, что автобус уже в нужном тебе районе, например. И кажется, он наконец понял это. Впрочем, это место не особо отличается от остального города. Всё те же хрущёвки, часто характерные жилым кварталам здесь, небольшие магазинчики, сетевые, порой, и те, которые он мог узнать. Всё это, почему-то нагоняет какую-то необъяснимую теплоту в душу, заставляет почувствовать себя гораздо лучше. Словно, тут будущее будет счастливее и светлее, а опасности для жизни и здоровья гораздо меньше. Последнее, в прочем, трудно как-то объяснить, в зависимости от гораздо меньшего уровня охраны вообще, чего либо, и контингента, явно не превосходящего того, что был в его, формально родном городе. Только, в глаза почти сразу бросилась надпись, очень часто находящаяся именно в районе его будущего проживания, на стенах. Эти одинаковые пометки не были особо оформлены как то, просто написаны чёрной краской, немного необычным шрифтом."84"
Интересно, что это вообще означает? Впрочем, уже через пару минут это не очень беспокоило его, в отличии от упомянутого ранее цветка. И вот, трамвай подъезжает к остановке, с которой виднеется даже и тот дом, в котором Бен теперь будет жить. Повезло, однако, не придётся даже искать его, в совсем незнакомом городе, среди совсем незнакомых людей. Факт того, что это, всё таки могло произойти пугал и настораживал беднягу, но сегодня удача повернулась к нему лицом. В последний раз оглянувшись, и дождавшись, пока транспорт остановится окончательно, он немного неуверенно шагнул на землю, доселе совсем не знакомую. Тут даже пахнет как-то не так, хотя как, и чем, вряд ли возможно описать, объяснить. Воздух будто свежее, а кругом всё выглядит не так пусто, далеко от тех стандартов, к которым он успел нехотя привыкнуть, и которые всю жизнь ему старались навязать дома. В этом сером "безобразии", немного и сильно потрёпанных домах, спонтанно растущих где-то прямо во дворах, но не по желанию какого-нибудь очередного экологического проекта, пользы от которого не больше, чем от "стараний" родителей Бена на данный момент, в этих старых детских площадках, которые, небось построили ещё до распада советского союза, в общей неопрятной картине, которая складывалась из всех факторов, было что-то прекрасное, освещаемое сейчас теми самыми, оранжеватыми фонарями, которые, пожалуй, всему, чему только угодно могут придать совершенно новые цвета. Да, ему правда повезло с трамваем настолько, остановка находилась прямо в метре от его двора. Квартира, к счастью, была, так сказать забронирована. По сути, хозяин сейчас должен ждать его там, чтобы дать осмотреть жильё перед покупкой, и, конечно, принять оплату, в основном наличными. На самом деле, Бенджа не особо волновало, соответствует ли внешний вид тому, что был на фотографии. Вряд ли вообще, можно что-то другое ожидать от обычной однокомнатной квартиры в старенькой хрущёвке. Код, который можно было ввести в домофон, в случае отсутствия ключей уже был разгалшён заранее, поэтому вопросов о том, как попасть внутрь не возникло. Поднявшись на третий, из пяти существующих этажей, он сразу направился к двери, с числом 29. Как всегда, даже в такой, казалось бы правильной и обыденной ситуации, бедняга испытывал что-то смешанное с неуверенностью, стеснению и страхом. Годы жизни в той, на самом деле очень даже неблагополучной семье не могли пройти бесследно, видимо. Он несколько минут стоял, пытаясь решиться на это, прежде чем просто постучать в дверь. Характерные удары, по хотя бы в какой-то степени пустому внутри предмету раздались, как только он смог задействовать для этого свою дрожащую руку. Почти сразу, услышав, как щёлкнул открывающийся замок, он невольно сжался на секунду, но, уже спустя мгновение пришёл к своему нормальному состоянию, не успев даже, пока что, увидеть хозяина квартиры. Но, и эта, на самом деле довольно приятная часть дня не заставила ждать своего появления слишком долго. Из-за открытой двери показалась довольно милая, на вид женщина, где-то тридцати пяти, сорока лет, наверное. Светлые, кудрявые, довольно короткие волосы немного лезли ей в лицо, прикрывая и уши. Староватого вида платье, ноги, в одних только капроновых колготах. Или чулках, возможно. Впрочем, она спокойно ходила по квартире без обуви, ибо, внутри было тепло. Доброжелательный тон её голоса, с которым она поприветствовала Бена с самого начала внушал доверие, и характерное ему спокойствие. Приезжий ответил, в какой-то степени таким-же тёплым приветствием, только, с гораздо меньшей уверенностью. И кажется, очень даже зря. Ведь, в дальнейшем, всё прошло спокойно, и очень даже мило. Сделка, а точнее, просто покупка квартиры обошлась без каких либо споров, происшествий. Мало того, женщина угостила своего покупателя чаем, оставив целую коробку с пакетиками ему. Скорее всего, намеренно. В прочем, солнце за, теперь его окном село уже давно, и то время, которое протекало сейчас мимо всех событий, сложно назвать поздним вечером. Ночью, скорее. Осмотрев свой новый дом, совершенно не превосходящий, и не кажущийся хуже, чем все его ожидания. Жилище их полностью оправдывало: немного староватый, простенький ремонт, совершенно таких же критериев мебель, вроде шкафов, внутри которых вообще ничего не было. Не удивительно. Он сразу плюхнулся на кровать, несмотря даже на отсутствие простыни, какого либо постельного белья вообще. Сразу провалился в глубокий, спокойный сон. Ночью за окном лил дождь, убаюкивая его душу, и даря, почему-то, такое спокойствие и внутреннюю радость, которой он никогда ранее не ощущал.