Главное жить.

Татищев входит во двор. Серый, мрачный скучный старый. Как и его двор, и район, и как... весь город. Такие пейзажи и утром и ночью. Украсить их способны только рассветы и закаты, а серые будни могут разбавить выходные и то они не спасают. Юра подходит к нужному дому. Старые балконы, что у каждой квартиры разные, но всех их можно описать одним словом – убогие. Несколько подъездов, что и снаружи и внутри не выглядят слишком приветливо. — Соёл! Выходи! — кричит Татищев задрав голову. — Петрович! — Да иду я, бля! — кричит звонкий голосок со второго этажа. — Давай, жду! И действительно. Через пару минут из подъезда выходит паренёк низкого роста и подходит к Юре. — Здарова, братан, — парни жмут друг другу руки. — Здарова. Как дела? — интересуется Юра. — Носим ношенное, ебём брошенное. Хах, нормально, живу, — с иронией отвечает Алханай. — Чё, наши где? — после вопроса оба синхронно двинулись к выходу со двора. — Да у Максима договорились встретиться. — Ясн. Мамка долго отпускать не хотела. То-то ей всё было похуй, где я и с кем, а тут, бляха, в "мать" поиграть решила, — не с сего начал парень, — видимо, её неустраивает, что я у неё сигареты пизжу, хотя пиздит Дугар! Это я уже у него, потому что заёбывает меня. — Чё, опять хуесосит? — с ухмылкой поддержал Юра. Он-то понимает. — Да не то слово! Что я ему сделал, вот скажи? А второй как будто принимает что-то! И главное не делится! Татищев в ответ ржёт. — Бля, ну он правда странный. У меня же тоже брат был, всё воспитывал меня. Хорошо съебался. Пиздил меня постоянно. Хоть сестра нормальная. Уехала в свою Казань и приезжает иногда. Хах, кста заметил фишку? Камалия, Данис и Юра. Странно, не находишь? — Да ты приёмный, ё моё! — в шутку отвечает Алханай. — Да пошёл ты. За такими разговорами о жизни они и добираются до нужного района. Вид почти не меняется. Яркие только трубы на домах и железяки посреди двора для детских игр. А инструкция прилагается, как с ними собственно "играть"? А ещё ярким акцентом была красная макушка одного придурка, сидящего как раз на железках. Тот ещё курил. Как бескультурно, даже приятелей не дождался. Хах, а что вообще значит "культурно" здесь? В этой дыре. Тут действуют свои законы, правила, понятия и уставы. Нет, не законы страны или правила этикета. — Эй, пидрила, здарова! — кричит своим хриплым голосом Татищев. — От пидора слышу! — отвечает Руслан, оборачиваясь на звук. — Ой, заебали! — говорит Соёл и садится рядом с Енисейским. Юра приземляется не далеко и вот уже все трое сидят, как птицы на жёрдочках. — Чё, так и не достал нормальные сигареты? Только бабские? — язвит Татищев. — Какие мать курит, такие и курю, — отвечает Руслан. — Да чё я, изверг что-ли? — говорит Юра  доставая из кармана свои ядовитые палочки и отдаёт одну приятелю. — Держи, а эту хуйню выкини. — Спасибо, — красноволосый принимает дружеский жест. Они ещё немного общаются между собой, пока не слышат знакомый голос. — Вечер в хату, ребят! — Тошка! — Ну а кто ещё? — отвечает блондин, присаживаясь рядом со всеми. — Короче у брата взял вейп попробовать, — и достаёт из кармана штучку, напоминающую жёлтую зажигалку. — И как? — спрашивает Руслан. — В общем манго – полная херь. Я настоящее и не пробовал никогда, но дым с ним хуета. — На, — Соёл протягивает уже свои сигареты. — От души, — а зажигалка есть у каждого своя. Уж их купить в "Пятёрочке" проблем не составляет. Хотя даже если и  небыло зажигалки, друзья бы поделились. А спустя ещё какое-то время подтягивается уже и чел с этого двора – Максим, но все его зовут "Иртыш" иногда, а тот на прозвище и не обижается. Не многие в их компании имеют позвища. Руслана называют Ясик от фамилии, или Крас из-за цвета волос, или просто сокращают имя. Юра так и остаётся Юрой, или тоже сокращают. Антон – Тошка, а Соёл опасно давать прозвища, все его просто зовут бешенным или лютым, только не при нём. А Макс с собой ещё и колонку взял. Там какие-то старые песни, или просто песни "чётких пацанов" как "Диалоги тет-а-тет". — "Ярко жёлтые очки, два сердечка на брелке," – всё подпевали ребята, и стало даже веселее. Они курили и разговаривали о жизни. Ну как, "о жизни", скорее о бытие. Дни слились в один. Давит не то что местный контингент, но и семья. Собственная семья, и то не у многих полная. Это редкость, а хорошая семья – настоящая роскошь. Кругом достаточно железнодорожных станций, а ты не можешь уехать. Пугает эта безвыходность. Ты никуда отсюда не денешься. Кажется, вечно будут все эти серые пейзажи, так что остаётся лишь надеяться, не смотреть, молчать. Эти ощущения ты делишь с такими же придурками. Вместе вы надеетесь на лучшее и глушите боль сигаретами и алкоголем. Вы выросли слишком быстро и кажется, не может измениться ничего. Неизменны бушующий скверный характер, да наивная детская похоть. Лишь глупые надежды. Детские мечты, что разбились как бутылки. Но остатки надежды ещё есть. И хоронить её – не в их планах. — Моё счастье в том, чтобы вырасти и уехать подальше отсюда, — говорит Юра зная, что его поддержат и мысль свою с кем-то разделит. — Нету повода больше для грусти, здесь, я точно счастливым не буду, — продолжает Соёл томно выдыхая горький дым. — Здесь меня никто не удержит, не заставит с собою быть рядом, — поддерживает Руслан. — Тут покоится чья-то надежда – мне такого исхода не надо, — говорит Антон. — Ребят, а ведь правда, жизнь ведь тут не заканчивается. Мы окончим школу и уедем отсюда к чёртовой матери, — предлагает Иртышский максимально серьёзно. — А хули нет?! — подскакивает Алханай. —  Нахуй эту пизду! — Может тогда начнём жить по-новому? Хоть курить бросим, — предлогает Липов. — Брось, нам бы дожить до восемнадцати как-то. — И вообще, у нас просто кинк на удушение, — шутит Енисейский. — Да-да, вот эта хуйня, — говорит Татищев. И ребята люди слова. В их большой школе наконец-то праздник. Выпускной. В их бомжатне никто не будет устраивать "алые паруса", но все и так остались довольны. Выдали аттестаты о окончании учёбы и отметили это выпивкой, что пронесли на торжество "как-бы" незаметно, но учителя тоже пригубили. — Кто куда, ребята? — Я на програмирование. Уже подал документы в универ. — Я в инженерный. — О, я тоже! — Я хз, подал на что-то типа актёра. — Я тоже на програмирование. И так началась история взрослой жизни каждого из них.