Послевкусие

От Ганси почти всегда пахло мятой. Этот аромат был легким и свежим, как глоток прохладной воды в жару Генриетты. Он с трепетом выращивал свое мятное дерево и всегда носил пару листиков в кармане. Еще от Ганси пахло лесом и бензином из его любимого «кабана». Блу нравилось сочетание этих запахов, но она часто задавалась вопросом: почему именно мята? В очередной летний день они вдвоём выбрались в лес, чтобы, по словам Ганси найти что-то необычное, ну или попытаться найти, ну или, по крайней мере, прогуляться. Это был самый обычный лес, деревья с ними не разговаривали. Без привычной магии Кабесуотера, все вокруг казалось каким-то чужим. Ганси совершенно очевидно тосковал по тем дням, когда они все вместе искали Глендауэра, но теперь из жизни словно пропал важный элемент. — Так что именно мы тут делаем? — спросила Блу, чуть не споткнувшись о корень — Понятия не имею, — Ганси небрежно улыбнулся. Он протянул руку, чтобы помочь ей перелезть через упавшее дерево. — Я просто чувствую, что мы должны быть здесь. Сегодня. Сейчас. Понимаешь? Блу захотелось показать, что она не беспомощная, поэтому проигнорировав руку помощи, ладонями ухватилась за упавший ствол и перепрыгнула через него. Почти идеально. Блу старалась не замечать, что содрала кожу на руках. Ганси посмотрел с упреком — Иногда я правда не понимаю, почему никто не хочет принимать мою помощь. — Ганси устало вздохнул и потёр лоб. Скорее всего, он не имел ввиду именно этот момент. Совсем недавно они снова поссорились с Адамом насчет поступления в университет. Ганси всего лишь хотел помочь с поступлением. — Слушай, не относись к этому так серьёзно, — нужно было осторожно намекнуть ему, что нельзя спасти человека, если он не хочет быть спасенным. — Может, я делаю что-то не так? — Все в порядке, Ганси. Мы оба знаем, что Адам слишком нуждается в независимости и самостоятельности, и ты ничего не сможешь с этим поделать, — Блу коснулась его плеча. В воздухе стоял древесный запах. И едва уловимые мятные нотки чувствовались где-то рядом. Теперь они всегда были рядом с Блу. Кажется, она смотрела на Ганси слишком долго, потому что он начал смотреть в ответ. — Что? — Он небрежно положил листик мяты в рот и достал из кармана ещё один, — Хочешь? Блу задумалась. Свежая мята должна быть не самая приятная на вкус. Это определённо не лучшее, что можно было выбрать. Тогда почему он её так любит? Раньше Блу не пробовала мяту, решив это исправить, Сарджент подошла, притянула его за рубашку и поцеловала. Пока Ганси не успел опомниться, она уже украла мятный листик прямо у него изо рта. На вкус это было словно тысячи иголок вонзились в десна. Острая. Холодная. — Гадость! Как ты это жуешь? — она выплюнула мяту, но рот уже начала наполняться холодом. Ганси рассмеялся, громко и совершенно искренне. — Иди сюда, — он крепко обнял Блу, — тебя разве не учили, что воровать не хорошо? Да еще и таким способом! Я удивлен, Блу Сарджент. Сердца обоих начинали биться быстрее от близости. Раньше губы изнывали из-за запрета на поцелуи, но сейчас не было никаких преград, и они могли наслаждаться друг другом столько, сколько хотят. Сейчас их поцелуи были холодными и свежими, а после Ганси объяснил: — Все дело в послевкусии. Мяту нужно разжевывать постепенно. Первый вкус будет не самым приятным, но ведь это добавляет интереса. Стоит набраться терпения, чтобы почувствовать лёгкую и нежную прохладу. Она будет постепенно распространяться и еще долго останется на языке. И он с нарочито умным видом принялся рассказывать о других свойствах мяты. А Блу до сих пор думала о послевкусии. Оно совершенно ей не понравилось, хотелось избавиться от горькой прохлады во рту, которая распространилась до самого желудка. Но она вынуждена была признать, было в этом что-то интересное. И это не давало покоя. В лесу стало слишком тихо. Внезапная тишина, окружившая их, казалась неуместной. И тогда появился звук. Жужжание. Этот звук могли издавать совершенно любые насекомые, но Блу все же взяла его за руку и потащила в сторону. Звук стал громче. Ганси остановился. В этот момент тысячи мыслей и воспоминаний пронеслись у него в голове. Взгляд стал стеклянным. Дыхание участилось. — Всё хорошо, просто пойдем отсюда скорее. Ганси подумал, что смерть до сих пор преследует его. Сколько же еще раз ему придется умереть? — Ты в безопасности! Ганси! Посмотри на меня, — Блу взяла его лицо в свои ладони. Они уже отдалились от того места. Возможно это были даже не осы, но Ганси стремительно охватывала паника. Блу знала, как привести его в чувство. Дыхание сбилось. И тогда она поцеловала его. Свежесть. Прохлада. Мята. Это должно было помочь, это должно было отвлечь его. Взгляд Ганси наконец начал проясняться. Никаких ос не было. Вот так. День закончился. Они сели в Камаро, и он довёз её до дома. А потом они сидели в «кабане» и разговаривали ещё долгое время, пока женщины дома 300 на Фокс-Вэй по очереди выглядывали из окна. Машина издавала жуткие кряхтящие звуки. Пахло бензином. Блу до сих пор преследовало странное послевкусие. Она вышла из Камаро. Ганси уехал. На губах снова появилась прохлада. На следующий день в продуктовом магазине, Блу зачем-то положила мяту в свою корзину. Это ведь наверняка универсальный ингредиент, который очень полезен в готовке. Вечером дом наполнился нежным шоколадно-мятным запахом. Она приготовила печенье. Оно получилось приторно-сладкое. Не было больше ни горечи, ни прохлады. И Блу не покидало ощущение разочарования. Когда Ганси снова подвозил её до дома. Огни ночного города ярко отражались в стёклах Камаро. Шёл дождь. На светофоре Ганси положил листик мяты в рот. — А можно и мне? — Она рассеянным кивком указала на листик в его руках. — Насколько я помню, тебе не понравилось, — и Ганси протянул мяту. Она точно не знала, зачем попросила. Блу совершенно не хотелось снова испытывать этот ужасный вкус. Так она себе твердила. Ганси краем глаза наблюдал, как изменилось ее лицо, когда она снова попробовала мяту. Ощутив этот привкус сейчас, Блу поняла, чего не хватало печенью. Оно было идеально приторное, оно подошло бы тому Ганси, который вынужден ходить на вечеринки политических деятелей, стоять среди друзей его родителей, улыбаться и вести бессмысленные беседы о погоде или о том, в какой университет он собирается поступать. То печенье не было похоже на уставшего, но удовлетворенного Ганси, что сидел сейчас возле неё. Блеск в глазах, растрепанные волосы, грязь на этих дурацких лакированных туфлях, руки, плавно переключающие скорости, застывшее на лице предвкушение. Блу поняла, что лёгкая горечь незаменимая вещь в мяте. Вкус раскрывается, становясь более спокойным, на губах появляется прохлада. В очередной дождливый вечер Блу позвонила. Ганси приехал на своем ярком «кабане», и мир вокруг стал чуточку светлее. Когда она села в Камаро, он вдруг ощутил едва уловимую прохладу. Ганси не был уверен, как это должно ощущаться, ведь мята стала чем-то обыденным в его жизни, привычка, появившаяся давно. Но сейчас он впервые по-настоящему почувствовал этот запах от кого-то другого. Ганси понял, что Блу пахнет мятой.