Коллекция

Дин помешался на перьях. В прикроватной тумбочке рядом с презервативами, салфетками и таблетками от живота, похмелья и головы - верными атрибутами взрослой жизни - лежала коробка разномастных перышек. По большей части голубиных: серых, белых, рыжих и темных-не-черных. Не то, чтобы он прям разбирался, но голубиные не были по-настоящему черными, как у ворона. У Дина была парочка. Еще несколько рябых неизвестного происхождения, узких белых с серой полосой по краю - как он считал, от чаек с речки. Были пестрые с коричневым отливом от жирненьких уток из парка. В общем, все, чем можно поживиться в городе. Самые красивые и редкие, гордые перья хищников и особо крупных птиц, добытые в поездках, Дин держал на книжной полке над столом. Рядом хранились яркие пёрышки всех цветов радуги. У специальных коробок для этой красоты были прозрачные крышки.Так что, сидя за ноутом или разбирая документы, Дин мог бросить на них короткий взгляд. От этого становилось как-то особенно приятно и спокойно. Остальное Дин держал в шкафу. Сэмми его, конечно, подкалывал: - Когда ты уже сам оперишься и улетишь? На хрена тебе их столько? Они же даже не уникальные, тут дофига повторяющихся голубиных и чаячьих, куча сойкиных, вагон совиных и вороньих, а вот этих желто-синих от ара на целую стаю попугаев хватит. Может, сделаешь себе крылья Икара или перинку набьёшь? - Завали, сучка. Знаешь же, что я летать боюсь, - привычно огрызался Дин. - И не трожь мои перья. Хочу и собираю, их не обязательно на что-то использовать. - Да не нужны мне твои перья, придурок, - Сэмми до сих пор по-детски выпячивал губу, разве что язык давно не показывал. - Просто хочу быть готовым, если вдруг мой старший брат свихнется окончательно. Начнёт вить гнездо и высиживать яйца. В таких случаях он оставался без сладкого на ужин. Дин дулся и злорадствовал. Но младшенький был веганом, привык добровольно лишать себя вкусностей и не особо расстраивался. Возможно, привычка собирать перышки появилась у Дина в детстве после маминых рассказов: - Смотри, какое красивое! - говорила она, показывая подобранное перо и вертя его в тонких пальцах. - Должно быть, ангел обронил. Тот, что за тобой смотрит. - А где он? - Дин озирался по сторонам огромными доверчивыми глазами цвета солнечной зелени, надеясь увидеть чудо. - Не знаю, - Мэри беспечно пожимала плечами и ловко пристраивала найденное перышко сыну в волосы. - Может, на небо упорхнул. Спешил и потерял перо. - А зачем упорхнул, если за мной смотрит? Дин был любознательным ребенком. - Чтобы ты не увидел его, мой любопытный носик, - мама нежно щелкала сына по кончику носа и гладила по щеке, заговорщицки подмигивая. - Не положено им людям показываться. Работа такая. С тех пор любое красивое перышко, конечно, стало для Дина ангельским. Дошло до того, что в юности, мечтая встречаться непременно с горячим длинноногим ангелом во плоти, он засматривался не только на девчонок, но и на их украшения, тихо завидуя. Им-то можно было подвески и серьги с цветными пёрышками! Ему столько красивых попадалось в супермаркетах. Бывало, вывернув из отдела гигиены с брикетом туалетной бумаги, он утыкался в стойку бижутерии и залипал минут на десять. Но так ничего и не брал. Узнай отец, он бы такой вой поднял. Дин прятал от него свое не особо мужское увлечение, когда еще жил с родителями. Зато когда съехал... Хоть Дин и увлекался хард-роком, где каждый второй музыкант был обвешан бижутерией с головы до пят, серьги были не в его стиле. Но вот пройти мимо одной, с металлическим пером, Дин не смог. В голову втемяшилось: "Бывают же у ангелов металлические перья. У них какие хочешь бывают". Серьга продавалась без пары и отлично сошла за подвеску. Дин подцепил небольшое перо на свой брутального вида браслет и ходил с ним отчего-то ужасно гордый и довольный. И не спрашивайте, что творилось у Дина в гараже. Любимая Детка - Импала, конечно, содержалась в идеальном порядке. Но, поймав озарение про металлические перья, Дин начал собирать и их тоже. Скупал сварные, сборные, кованые, литые, резные и Небеса знают, какие ещё на рынках, ярмарках и барахолках, куда он часто ходил за запчастями для старых машин. Все богатства без надобности пылились на стеллажах гаража. Туда же Дин складывал настоящие перья, по-прежнему красивые, но погнутые, ломаные или обтрепанные, негодные для домашней коллекции. Выкинуть совсем было жалко. Дин даже не задумывался, зачем они ему. Есть - и хорошо. А без них не очень. Конечно, он уже не верил в детскую сказку про то, что это были перья ангела. Но немножко, самую малость, верил, что перья его берегут. Как талисман, заячья лапка, заговоренная на удачу вещица или что-то навроде. Потому что после пары ДТП, в которые ему случилось попасть и удивительно легко отделаться, Дин находил красивые перышки, лежавшие в бардачке, в ужасном истрепанном состоянии. Как будто их в мясорубке жевало. Еще однажды со стеллажа в гараже неудачно упало и раскололось несколько железных перьев. А когда после короткого замыкания в соседнем доме сгорел второй этаж, Дин нашел коробку с красивыми перьями дневных хищных на полу, и у нескольких самых крупных остовы были переломлены пополам. Дин не был особо религиозным и не верил в мистику, но допускал, что в перьях есть оберегающая его сила. Пусть даже это была сила самоубеждения. Новым витком одержимости стали ловцы снов. Соседи-погорельцы после пары месяцев разбирательств получили страховую выплату, решили продать свой дом и съехать в новострой на другом конце города. Правда, старое здание можно было легко отремонтировать, несущие конструкции не пострадали, начисто выгорела только отделка в одной из комнат. Но в пожаре чуть не погибла Лиза, мать семейства, и оставаться в этом месте молодая пара с детьми не захотела. К тому же улица была старой, дома обветшалыми, как и все коммуникации в них. Дин только поэтому мог в свои двадцать пять позволить себе снимать не комнату и не квартирку, а целый дом. Арендная плата во всем районе была очень низкой. Перед отъездом соседи устроили гаражную распродажу. Вещей было немного, они пропахли костром и копченостями. Там-то Дин и нашел свой первый ловец снов. Роскошный большой круг из кряжистой, оплетенной жгутом ветки со множеством стеклянных цветных бусин на паутинке, от иссиня черных и темно-болотных до пронзительно голубых и искристо зеленых, цвета молодой листвы. С подвязками из перьев! Обалденно длинных и мощных маховых глубоко-синего цвета с переливами. Дин вцепился в этот круг, был готов отдать за него любые деньги. Лиза и Дэн, ее муж, долго не могли вспомнить, откуда такая вещь могла взяться у них в доме. Дэн был уверен, что Лиза купила ее для мобиля над колыбелькой малыша Бена. Она возражала, что ничего такого не было, наверняка Дэн сам подарил ей безделушку, а потом они оба о ней забыли. В итоге соседи, не понимая ценности вещицы, решили отдать Дину ловец снов просто так, за символический цент. Придя домой, Дин подвесил трофей на один из рожков монструозного светильника над кроватью. Занимаясь всякими домашними делами, то и дело посматривал на ловец и довольно улыбался. Перед сном Дин не удержался, щелкнул пальцем по краю обода так, что круг с паутинкой начал медленно вращаться, кокетливо поблескивая бусинами и переливами света на перьях. - Покажешь мне что-нибудь хорошее? - попросил он у ловца снов, щелкнул выключателем и завалился в кровать. Наутро он впервые в жизни проспал свою смену в автомастерской у ворчуна Бобби. И долго сокрушался, что никак не мог вспомнить свой сон, осталось только ощущение важной встречи и свершившегося чуда. - Давно ты заделался хиппи? - спросил Сэм месяца три спустя . Брат по традиции зашел в гости на ужин. Дин крутился у плиты. Он любил вкусно поесть и готовку почитал за искусство. Раскрытый ноут на разделочной поверхности тихо бубнил очередную серию детектива Коломбо, который Дин взялся пересматривать в приступе не то ностальгии, не то экзотического помешательства. Сидя на кухне за небольшим барным столиком и сморщившись до вида мемного кота, Сэм глядел на третий ловец снов. Этот был песочно-белый, с редкими вкраплениями голубого и с удивительно нежными бежевыми перышками неведомой птицы. Он напоминал тихий солнечный день на пляже с неспешными пенными барашками волн. Второй, воинственный, коричневато-красный, Дин повесил на слегка покосившейся веранде перед входом в дом. Его Сэм тоже приметил. - Отвали, сучка, - беззлобно огрызнулся Дин, помешивая огуречный соус для пасты. - Что тебе не нравится? - Прекрати меня так называть, придурок. Сэм насупился с самым умным видом, на который был способен. Но после паузы ответил, не рискуя остаться без вкусного ужина. - Жуткие они. Глаза напоминают. Бусина в центре как зрачок, а нитки эти - сосуды. Прямо бррр… И смо-о-трит на тебя, не мигая, следит. Стрёмно, я бы себе такое не повесил. Дин только плечами пожал, ставя перед Сэмом огромную тарелку спагетти с овощами. - Не вешай. Тебя никто не заставляет, - покладисто разрешил он. И добавил после паузы. - Даже если и глаза… Я в них ничего жуткого не вижу, наоборот. Если я и под присмотром, то очень ненавязчивым. Мне с ними надежно. Спокойно. Он с теплотой тронул свисающие с ловца под потолком перышки и разулыбался. Про себя он думал, что это Сэм еще не видел, что творится в гараже. Там ловцов было уже не меньше десяти. А один, диаметром от силы в три дюйма, Дин поместил в святую святых - Импалу. Попрал все заветы отца, ничего с собой поделать не смог. Подвесил на зеркало заднего вида миниатюру с аккуратными, острыми черно-золотыми перьями. - Ты никак влюбился? - огорошила его Элен в следующий понедельник, когда Дин заносил в бар тяжёлые кеги. Уперев руки в боки, она внимательно всматривалась в него своим профессиональным взглядом бармена, повидавшего сто и одну жизнь. Дин отчего-то смутился и покраснел. - Да не… - пожал он плечами, с лязгом опуская ношу на пол, уже готовый идти за следующей. - Кто? Кто влюбился? Дин влюбился? - налетела из подсобки восторженная Джо, повисая у него на руке. К счастью для них обоих, она уже переросла свою девичью влюбленность. Или, может, наконец услышала и приняла, что Дин видит в ней младшую сестренку. Они же росли вместе! Осталась спокойная нежная привязанность и живой интерес к его делам. - Ни в кого я не влюбился, - сильнее прежнего раскраснелся Дин. Элен скептически вздернула правую бровь, а Джо прикрыла ладошкой рот. - Обалдеть! Ну точно же, влюбился, - она подпрыгнула на месте, дергая Дина вверх-вниз. - И тебя накрыло! Скажи, мам? - Все симптомы на лицо, - кивнула Элен со знанием дела. - Да нет, говорю же, что нет, - упирался за правду Дин. - Какие еще симптомы, о чем вы вообще? - Мордаха мечтательная и довольная, - пожала плечами Джо. - Вон светишься весь. - Напевал себе под нос, - обличительно ткнула в него пальцем Элен. - В облаках витаешь. Я тебя несколько раз звала, ты не услышал. - Ну, я… спать лучше стал и сны красочные. Может, поэтому кажется? - пожал плечами Дин. - Но ты покраснел! - Джо бросила самый весомый аргумент. - Дин Винчестер покраснел! Дин даже на минутку подвис и задумался над приведенными доводами, в смущении потирая затылок и шею. - Да мне даже не в кого сейчас. Работа живьем съедает. Все свободное время кручусь в мастерской у Бобби. Не встречался ни с кем уже… да неприлично давно. Странно даже. Джо недоверчиво и обиженно сощурилась на Дина. Видно, решила, что он не хочет доверять ей свои секреты. А Элен махнула рукой, возвращаясь к работе и акту приёмки товара. - Толку тебя расспрашивать. Что отец, что сын: оба тугодумы. Хорошо хоть мать ваша предприимчивая. Ну, чего встал столбом? Неси остальные, всего три кеги осталось. Но чтоб на свадьбу нас позвал. Понял? - Так точно, мэм! - Дин вытянулся по струнке, не рискуя спорить и поспешил за товаром. Что бы ни говорили Элен и Джо, Дин остался при своем. Причиной его бодрости и хорошего настроения, конечно, был крепкий сон. Что же еще? С самого детства Дин спал мало и беспокойно. Мама рассказывала, что отец брал его, совсем маленького, в Импалу и подолгу катал по городу. Только так Дин переставал плакать и засыпал. Когда Дин стал постарше, во тьме под кроватью, по углам и в шкафу ему мерещились жуткие монстры. Не помогали ни ночники, ни даже присутствие родителей в комнате. Он куда охотнее спал днем, над завтраком, домашкой и в школе за партой. Мама даже к психологу с ним ходила, а потом к неврологу. Врачи сказали: "Возбудимая нервная система, не волнуйтесь, перерастёт" - и выписали на всякий случай пить успокаивающие травки. Дин помнил, что мама с папой сильно переживали и во всем винили себя. Отец молчал о проблеме, но чрезмерно опекал Дина, следил за ним. Влезал в его жизнь без спросу, стремясь все обустроить "как лучше". А мама вздыхала, гладила Дина по плечу, целовала круги под глазами: "Это я виновата. Прости меня, мой хороший. Я была такая глупая, такая взвинченная, когда носила тебя под сердцем. Надо было больше о тебе думать". Только подростком Дин случайно узнал, что, когда мама была беременна им, первенцем, отец попал в автокатастрофу и сильно пострадал. Впал в кому, месяц был на аппаратах и чудом выкарабкался. Дин никогда не знал, что на это сказать, как утешить своих взрослых и немного завидовал Сэму, который рос здоровым лосем и по ночам храпел как кит. Поэтому Дин пил все эти дурацкие травяные настои и делал вид, что спит ночью положенные восемь часов вместо четырех. А потом досыпал днем на задних партах или в предательски удобных креслах актового зала. И рвался поскорее стать самостоятельным, чтобы мама с папой больше не переживали за него. С его средней успеваемостью никакой колледж Дину не светил. Но помощь пришла откуда не ждали. Папин друг Бобби, зная любовь Дина к машинам и видя, как он вместе с отцом с удовольствием копается под брюхом у старых развалюх, позвал Дина в автомастерскую к себе на подработку еще в четырнадцать, а в шестнадцать предложил вечернюю смену. К девятнадцати, выпросив у Бобби полный рабочий день, Дин приходил домой довольный, но измотанный и вырубался без всяких травок и сновидений на всю ночь. А теперь ему еще и приятные сны начали сниться. Нет, Дин не был настолько наивен, чтобы верить, что собранные им ловцы снов мистическим образом помогли ему победить ночную тревожность. Все дело, наверное, было в наконец-то устаканившемся режиме дня. Жизнь вошла в ровную колею. Дин снимал дом, стабильно зарабатывал и сам себя обеспечивал, не трепал больше нервы ни маме, ни отцу. В мастерской у него были постоянные клиенты, а детские ночные страхи остались далеко позади. Вечерами, когда Дин чувствовал, что неприятная нервная пружина закручивается туже и ночь может выдаться беспокойной, он наведывался в бар у дороги и заказывал у Элен одну-две кружки пива. А после шел домой в благостном расслабленном настроении и, по сложившейся не так давно привычке, щелкнув по сине-зеленому ловцу снов над кроватью, заваливался спать. Вращающиеся тени перьев в свете уличных фонарей, льющемся из незанавешенных на ночь окон, напоминали о расслабленной езде по свободному ночному шоссе. Светлая полоса - темная, светлая - темная. Дин засыпал практически мгновенно и видел сладкие сны, из каких неохота просыпаться и какие ни за что не вспомнишь на утро. Но точно знаешь, что жилось тебе в них весело, с кучей приключений и кем-то близким и надежным за правым плечом. Дин не любил признавать, когда Сэм оказывался прав. Слишком часто это бывало. Он делал вид, что ничего особенного не произошло и игнорировал фирменный взгляд младшенького: "Я же говорил". Поэтому Сэм никогда не узнает, что случилось с одним из немилых ему глазищ-ловцов снов в спальне Дина. Однажды в свой законный выходной, заказав пиццу и приготовив пару банок пива, Дин собирался провести ленивый день в кровати за просмотром ужастиков. В последнее время его потянуло на религиозную фантастику, и в загрузке на паузе уже стоял "Константин". Дин свалил припасы на тумбочку. С раскрытым ноутом наперевес взобрался на кровать, в движении по привычке щелкнув по ободу ловца. При этом он неловко завалился на бок, ткнув рукой на несколько клавиш разом. Видео на экране скакнуло вперед, и ноутбук затянул латинский речитатив, проигрывая сцену из фильма. Комнату вдруг залило нереально ярким белым светом. Замигало. Грохнуло. Дин только и успел подумать: "Ни хрена себе, лампочку закоротило". С треском разлетелись и поскакали по полу разноцветные бусины ловца, а на Дина из-под потолка свалилось тяжелое и живое, выбив весь воздух из легких. Прямо на нем, как на татами, сцепились два дюжих мужика, устроив реслинг под саундтрек из фильма. Один был в костюме и бежевом плаще, почти как на экране ноута, другой весь в черной коже. Силясь вдохнуть нормально, охреневший Дин пытался отползти к изголовью кровати, в душе не чая, откуда и как эти двое влетели к нему через закрытое и невредимое окно второго этажа. Тому, что в плаще, явно крепко доставалось, он оказался снизу - вернее, посередине их тройного сэндвича. Но даже оттуда он как-то умудрился с силой лягнуть противника. Кожаный отлетел в стену. Мистер Плащ ловко скатился и с Дина, и с кровати, приземлился на ноги. А кожаный ощерился и зашипел, сверкая черными глазами. "Наркоман" - решил Дин, как будто это всё объясняло. - "Обдолбался напрочь… А тот, другой и вовсе псих". Мистер Плащ залез рукой в прикроватную тумбочку, как в свою собственную, вытащил оттуда охапку любовно собранных Дином перьев, выставив в кулаке перед собой и тыча ими в Кожаного. Дин был не настолько глуп, чтобы безоружным лезть в потасовку, но позволить странным пришельцам разнести его дом он тоже не мог. Поэтому выскочил из спальни и бросился на кухню. Огнестрельного дома он не держал. Только у отца в гараже хранилась старая охотничья винтовка. Ничего лучше, чем большой разделочный нож, Дин не нашёл. Он еще как-то говорил Сэму, что это - его любимое острое перо, добытое у настоящего кузнеца на очередной ярмарке реконструкторов, куда его затащила упоротая по таким штукам Чарли, верная подруга детства. О том, что в таких случаях надо звонить в полицию, Дин даже и не вспомнил. Бегом вернувшись в спальню, он почувствовал запах гари, а потом увидел, как обдолбанный наркоман душит того, что в плаще, удерживая его на весу над полом. Одной рукой. Дин аж остолбенел в дверях от такого зрелища. - Матерь Божья, что за дрянь ты принял!? От окрика кожаный дернулся и завизжал. Мистер Плащ, пользуясь заминкой, высвободился и схватил коробку с перьями с полки над столом. - Нет, нет, нет! Не трожь! Мне это дорого! - запротестовал Дин, тыча в его сторону ножом. Тот только бросил на него короткий, полный пронзительного сочувствия взгляд и сорвал с коробки прозрачную крышку. Перья полыхнули светом и сгорели в одно мгновение, едва Мистер Плащ коснулся их. А визжащего и орущего наркомана, который рванулся было в сторону Дина, без видимой причины швырнуло в стену. Мгновение - и Мистер Плащ шагнул в раскрытый шкаф, а в следующее вышел оттуда со всеми бережно хранившимися там перьями в руках. Еще одна яркая вспышка, и Кожаный загорелся вместе с драгоценной коллекцией Дина, за секунды обратился в пепел. - Срань Господня! - заключил Дин, все так же стоя на пороге спальни, судорожно цепляясь за рукоять ножа. - Не бойся меня, Дин, - предложил Мистер Плащ, подходя ближе. "Охренеть, до чего у него глаза голубые! А голос как у робота," - остатками сознания подумал Дин, уже всадив в грудь незнакомца нож. Они оба уставились на рукоять, задорно торчащую между ребер. Дин сглотнул, отстраненно думая, посадят его за убийство и может ли такое сойти за самозащиту. А ещё - почему Мистер Плащ не рухнул замертво, не издал ни звука, и вообще где кровь? Тут же все залить должно фонтаном… Грохот откуда-то из гаража прозвучал раскатом грома. Дин даже подпрыгнул на месте, оборачиваясь на лестницу. А Мистер Плащ, спокойно вынув нож из собственной груди, мягко отстранил Дина из дверного проема и, потрясая обретенным оружием, летящей походкой через три ступеньки упорхнул вниз. На звук. Послышались голоса, выкрики на незнакомом языке, визг, лязг и шум мордобоя. Двигаясь как во сне, с трудом и не до конца справившись с одолевшим его ступором, Дин сунулся было на лестницу. Но очередная вспышка белого света с пронзительным звоном залила весь дом. Зрение вернулось к Дину далеко не сразу. Вокруг стояла мертвая тишина. Дин все же нашел в себе мужество на ватных ногах спуститься и с опаской заглянуть в открытую дверь гаража. Он ожидал увидеть как минимум своего главного монстра из-под-кровати, только подросшего и заматеревшего. Первое, что заметил - ни одного ловца снов из коллекции больше не висело под потолком, лишь мелкие обугленные хлопья медленно опадали на пол. Полки стеллажей, до этого ломившиеся от разномастных металлических перьев, были пустыми. На них не осталось ничего, кроме инструментов и пары коробок со старым барахлом. На полу в нескольких местах валялись кучки пепла вроде той, что осталась от наркомана в спальне. А в дальнем углу, облокотившись на крыло Импалы, полулежал бледный Мистер Плащ. Выглядел мужик откровенно херово. - Эй, чувак. Ты это… Прости за нож в сердце? - выдал Дин. Растерянно посмотрев на него в ответ, мужчина взглянул на клинок в собственной руке и откинул оружие в сторону, насколько хватило сил. - Спасибо, Дин. Чистый металл очень мне помог, - заверил Мистер Плащ с убийственной серьезностью и нехорошей одышкой. - Помог? - Дин истерически рассмеялся, разглядывая прореху от удара в одежде пришельца. Так и не найдя следов крови, с сомнением спросил, подходя еще чуть ближе. - Эй-эй, давай я тебе скорую вызову. Как ты вообще…? Это что такое было? Не грабители, а черти какие-то. Ты их магией спалил? Кто ты вообще, блин, такой? - Ангел я Господень, Кастиэль, - начал с конца Мистер Плащ. - То были демоны из твоих снов. Они очень падки на яркие души с богатым внутренним миром, как у тебя, и давно ведут охоту. …Да. Думаю, их можно назвать грабителями. - Ага, - глубокомысленно заключил Дин, глядя как ангел… Ангел?! Кастиэль сползает по боку Импалы ниже на пол. - Я еле справился, - виновато прогудел он, обводя глазами пустые полки. - Прости, что забрал назад все подарки. Но главное, ты цел. Теперь можешь спать спокойно. - Я-то да, что мне сделается. А вот ты… - Дин присел рядом, мучаясь тревогой, непонятным чувством узнавания и необъяснимым доверием, крепчающим тем больше, чем дольше он разглядывал ангела. - Кастиэль? Кас? Что с тобой? Тебе плохо? Эй, приятель, не отключайся. Чем я могу помочь? Как тебя лечить-то? - Обычно я сам… Не хватает благодати, - пряча глаза, признался Мистер Плащ. - Демоны задели. Ослаб. - Подарки забрал? - с опозданием дошло до Дина. - Ты про ловцы? Про мои перья-обереги? - Это были мои перья, твои обереги, - закатил глаза дотошный ангел. - А это? Вот это тебе поможет? - засуетился Дин, тыча в Кастиэля трясущейся рукой с браслетом-фенечкой, на котором гордо болталось металлическое перо-подвеска. Четверть часа спустя на кухне Дин радостно вертелся у плиты, ставил пирог в духовку и, достав пиво, решил еще для верности сварить самый вкусный кофе. Порозовевший Кастиэль, как на жердочке, сидел на барном стуле. Нахохлившись, со смурным видом и в смущении поднимая плечи. Уцелевший кухонный ловец за его спиной медленно крутился под потолком, а кремовые, в цвет его плаща, перья на лентах по-особому ярко бликовали на солнце. Ангел с любопытством и нежной улыбкой слушал веселый треп человека, а тот разливался перед ним соловьем. Положено там ему или не положено показываться на глаза смертным, да только хрена с два Дин дал бы упорхнуть такому чуду, раз уж удостоился увидеть его наяву. Полгода спустя Дин перестал тащить в дом каждое перо, встреченное на улице. Зачем собирать по одному, когда у него целый ангел под боком? Но коробка на полке была полна отборными, самыми сильными и красивыми перышками. А та, что в тумбочке у кровати, заполнилась милыми камушками, ракушками и прочими диковинками из разных мест, которые Кас дарил Дину на память. Летать с ним было по-прежнему страшновато, но увлекательно, как во сне. Через год стремительно закрутившихся отношений сбылись худшие опасения Сэма. Дин всерьез намеревался свить гнездо и окольцевать ангела. Собирался выкупить дом, который снимал. И даже готов был научиться посменно высиживать яйца, если Кас вдруг признается, что ангелы их откладывают.