Я тебя подожду, только ты приходи навсегда…
© Богдан Селиванов.
Отрывок из стихотворения.
За плечами гора проблем, но Аня даже не думает что-либо предпринимать. Она сидит, свесив ноги и любуясь восхитительным закатом. Позади неё бегут проблемы по учёбе, впереди волнение за будущее, но в данное мгновенье она лишь сидит, ни о чём не думая. Порой она отчаянно нуждается в мгновениях одиночества, когда вся жизни остаётся где-то за пределами, а она просто находится в каком-то своём мирке. Маленьком. Только для неё одной. Ветер дует в лицо, портя укладку, дождь мелкими каплями оседает на одежде, делая её липкой, а она смотрит вверх, наслаждаясь видом. Ане семнадцать и за свои недолгие годы она достигла уже достаточно многого. У неё на полке целая линия золотых медалей с парой серебряных и редкой бронзой. Она носит титул чемпионки. Она знаменита, востребована, наверное можно сказать, что выиграла эту жизнь. Вот только совсем не выиграла. Младшие вечно хотят стать взрослыми. Взрослые хотят стать детьми. Но что же делать тем, кто уже не ребёнок, но ещё и не взрослый? Что делать тем, кто остался между этими двумя крайностями? Ты вырос, но ещё не достаточно. Это тоже самое, что и когда в детстве тебе говорят, что ты слишком маленький для того, чтобы пить кофе, но достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно мыть за собой посуду. Аня взрослая, но всё ещё ребёнок. И она совершенно не знает, куда податься. Алина говорила, что после Олимпиады наступает момент полного опустошения. Она говорила о том, что в этот период ты не знаешь, что делать и вечно мечешься из крайности в крайность в поисках себя. Порой выиграть Олимпиаду хуже, чем проиграть, потому что у проигравшего всё ещё есть цель, а победителю надо искать новую. Искать себя заново. Заново понимать, чего тебе хочется. В голове тягуче текут мысли. Одна за другой. Но Аня не может за них ухватиться. Ане семнадцать и для своего возраста она слишком изломанная. Физически, но ещё больше морально. Ты спортсмен с детства, а это никогда не может быть чем-то лёгким. Пойти в профессиональный спорт всегда значило подписать смертный приговор. Своего рода сделка, где ты продаешь душу дьяволу за успех, и то не всегда. Ведь бывают и неудачи. Своего рода колесо фортуны. Может повезти, а может и нет. Ане повезло, но стоило ли оно того? Вспоминая прожитую Олимпиаду, ответ был скорее нет. Это всё того не стоило. /// — Ками? — Аня застывает на пороге, вглядываясь в темноту комнаты. Произвольная программа позади вместе с цветочной церемонией. Кажется это было самая грустная церемония из всех возможных. Хуже себе и представить было нельзя. — Уйди, — хриплый голос звучит из глубины комнаты. Ориентироваться в темноте дьявольски трудно, но включить свет Аня не решается. Просто боится увидеть убитые глаза той, кого она любит больше жизни. Кажется она просто не вынесет этого. — Ками… — Уйди! — кричит, срываясь на хрип, а потом громко всхлипывает. Аня идёт на звуки тяжёлого дыхания, присаживаясь на колени перед забившимся в угол телом. Её руки интуитивно тянутся вперёд, обрамляя лицо напротив. Она стирает мокрые дорожки слёз своими ледяными пальцами, прислоняясь своим лбом ко лбу Камилы. — Я рядом, — шепчет она, отыскивая ладонью ладонь своей девушки. — Уйди, пожалуйста, — просит Камила, но вопреки собственным словам сильнее стискивает в своей руке руку Ани. Они сидят в ночной тишине Пекина, полностью переменившего их жизни. Камила укладывает свою голову на плечо Ани, которая в свою очередь старается лишний раз даже не двигаться. Лишь бы не потревожить комфорт своей девушки. Она готова просидеть в этой неудобной позе хоть всю ночь, лишь бы Камиле стало легче. — Мне так плохо, — шепчет младшая устало. — Всё уже закончилось. Прошло. — Ничего не прошло, — возражает она, а голос приобретает нотки отчаяния. Вторую порцию истерики уже никто не вынесет, поэтому Аня лишь успокаивающе проводит по спине своей девушки, не говоря ни слова. — Если… — Нет, — не даёт закончить мысль. Знает, что за этим въевшимся «если…» не следует ничего хорошего. Отвратительное слово. — Они признают меня виновной, — всё равно заканчивает свою мысль Камила и сжимается всем телом. — Не посмеют. Тебе пятнадцать. И озвученный вслух возраст вдруг даёт Ане понять, настолько они ещё маленькие. Пятнадцать. Камила всего пятнадцать. Разве можно так поступать с человеком, которому всего пятнадцать? Это же зверство. Понятие этого оглушает. И больше за эту ночь они ничего не говорят, обе витая в своих мыслях. Засыпают в этой же позе. На холодном полу номера, со сплетенными в замок руками и опухшими от слёз глазами. Но вопреки всему просыпается Аня одна. Без Камилы. Узнает, что та улетела, даже не попрощавшись. Это причиняет слишком сильную боль. Грудную клетку прошибает невыносимой тоской. Она думала, что вчерашняя ночь должна была дать понять Камиле, что Аня всегда рядом, но видимо та сделала какие-то свои выводы. Спустя пару часов метания и самокопания на телефон прилетает сообщение. Ками: — Я очень устала и не знаю, что делать. Мне нужно время, пожалуйста, пойми меня правильно. Аня то понимает, вот только кто поймёт её. Кто поймёт, что и она тоже устала. Устала настолько, что не хотелось больше ничего делать. Устала настолько, что хотелось сбежать от всего и всех желательно на другой конец света. Устала. Устала. Устала. Анюта: — Мы можем справиться со всем этим вместе. Ты не обязана делать это одна. Сообщение прочитано, но ответа так и не приходит. /// Аня смотрит вниз под свои ноги, отмечая, что с такой высоты все люди кажутся совсем маленькими. Словно куклы, которыми можно управлять. Машины мчат по дорогам, обгоняя одна другую, все куда-то спешат, а она сидит, кажется впервые в жизни решая просто плыть по течению. Не вопреки всему ради победы, а просто туда, куда уносит её жизнь. Кто-то садится рядом с ней и ещё до того, как увидеть человека, нарушившего идиллию, Аня уже понимает кто это. Запах клубники окутывает сознание, воспламеняя все воспоминания. — Ками… — на выдохе шепчет она, вглядываясь в до боли знакомые черты лица. — Привет, — Камила неуверенно улыбается, склонив голову набок. Закат отражается в её зрачках, играя всеми оттенками жизни. Аня заворожено тянет руку, убирая несколько Камилиных прядей за ухо, а затем ведёт пальцем вниз по щеке, будто окончательно пытаясь удостоверится, что она настоящая. — Я скучала, — шепчет Аня, прислоняясь своим лбом ко лбу младшей. — Я тоже, — доверчиво признаётся Камила. — Прости, что так долго игнорировала. Я просто чувствовала себя слишком потеряно и совершено не понимала, что делать. — А теперь понимаешь? — Нет, просто знаю, что чтобы я не делала, лучше сделаю это с тобой. Мы ведь всё ещё можем справиться со всем этим вместе? — Конечно. Мы всё преодолеем вместе. Вдвоём. Аня крепче обхватывает лицо напротив и самозабвенно целует, стараясь выразить через этот поцелуй весь свой спектр пережитых эмоций. От отчаяния до радости. От горечи до счастья. От пустоты до любви. От Пекина до Москвы.