Нам будет по семьдесят

Когда-нибудь, когда нам с тобою будет по семьдесят, мы будем курить тонкие ментоловые сигареты. Сигареты станут совсем другими, возможно, с большими и плотными фильтрами или только из натуральных продуктов, но все еще – ментоловые. Когда нам будет по семьдесят, я буду закашливаться от дыма и тянуться за кислородной маской, а ты будешь смотреть на меня с сочувствием и говорить, что нужно бросать. Я отвечу, что только вместе с тобой. Нам будет по семьдесят, слышишь, внуки будут приезжать раз в месяц по воскресеньям, и, конечно, будут очень за нас счастливы. Мы будем просыпаться вместе и по-прежнему спорить из-за мелочей. Иногда. Ты найдешь еще десяток песен, чьи припевы будут сводить меня с ума, и полсотни тех, которые заставят плакать. И придумаешь мне еще одно прозвище, и повторишь его сотню раз, и ангелы в моей голове исполнят «Жизнь в розовом свете» голосом бессмертной Пиаф. Я найду в сети стихи, написанные точно про тебя, и вырежу наши имена на стене маленькой гостиницы где-нибудь в Пакистане или Сомали. Нам будет по семьдесят, слышишь, пройдет полвека, но мы по-прежнему будем курить ментоловые сигареты и рассмеемся при слове «рак». В плохие дни будем молчать неделями или даже месяцами и пить водку с валокордином – в одиночестве. Чтоб однажды столкнуться лбами возле замерзшего стекла где-то в пустом переулке и снова взяться за руки. Мы захотим убить друг друга - такое уже случалось не раз и не два - и вычеркнуть друг друга из жизни, отвернуться и не вспоминать. Но, знаешь, я никогда не удалю твой номер из телефонной книги – вдруг ты мне все-таки позвонишь. Или я наберусь смелости. Ведь не бывает ссор навсегда, не у таких, как мы. Рано или поздно ментоловые сигареты заменит горький запах полыни, кто-то сгорит первым, даже если мы захотим сделать это в один день. Только знаешь, что? Нам будет по семьдесят, и я буду любить тебя. Я буду любить тебя еще сильнее, чем сегодня.