***
Была бы возможность... Хоть одна и ничтожная... Он бы дал ему мощного подзатыльника. Нечего домогаться, пока он говорит по телефону. Так ещё и с Пашей, по поводу съёмок, состоящихся через пять часов. Сложно думать о том, как, на чëм и сколько добираться до павильона, когда пальцы под футболкой рисуют древние неизвестные руны. Пусть пальцы уже давно не чужие, но точно не свои. Как будто этого уже хватает с лихвой, но ведь и внимательные, такие невинные глаза не смотрят более никуда, кроме как исключительно в глубь души. Невинные глаза у самого воплощения Ада - кто бы мог подумать, но ведь о грехах это существо знает так, как никто другой. И вовсе не потому, что благоразумно их избегает. Грешить - его страсть, а грешить, приплетая в свои грехопадения любимую добровольную жертву - особый вид удовольствия, с коим ничто не в праве сравниться. Боле всего этот демон, наверняка, поклонялся богу Слаанеш. Поклонялся с блеском и восторгом в глазах, надо думать. Хотя они, пожалуй, могли стоять на пьедестале божеств бок о бок. Однако в мгновение рожки и хвостик черта сменяются на саван, крылья и нимб ангела. И как же это происходит... Этим вопросом Антон задавался, кажется, с момента знакомства. Ну вот как? Как ему удаëтся быть таким "оксюмороном", как порой его называет сам Шаст. Про его познания в сфере манипуляций тоже не стоит забывать. Если его поймают на убийстве с поличным, он всё равно не сядет, ибо как-нибудь убедит в том, что убийца - тот самый свидетель, всех. Даже самого свидетеля. Вернëмся к событиям, описанным ранее.***
– Какой к херам экзамен, Арс? – снова Антона не оставляют в покое ни на минуту. Он просто стоял, выбирал костюм на сегодняшние съëмки, но, видимо, Попов решил, что спокойствия в жизни парня слишком много, – Ты накурился или напился? У меня на сборы часа три с половиной - не больше. А мне ещё надо голову помыть, высушить, решить, в чëм идти, что на руки надевать и ещё кучу всего, – наивно - даже на свой взгляд - предположив, что этого количества аргументов хватит для обеспечения собственной неприкосновенности хотя бы на непродолжительный срок, Антон отвернулся к шифанеру, продолжая просматривать доступные варианты рубашек, футболок, водолазок и пытаться понять, что из этого множества вещей может подойти к сегодняшнему гостю. Однако, вопреки всем ожиданиям Шастуна, руки Арсения оставались на месте, нос продолжал щекотать затылок, а ощущение взгляда за спиной даже и не думало уходить. – Три с половиной часа тебе вполне достаточно, чтобы собраться куда-то абсолютно не спеша, – голос переместился ближе к левому уху, – А выглядишь ты в любом виде умопомрачительно, тебе прекрасно это известно, – привыкший к подобным выходкам ближнего, Антон даже глазом не моргнул. Поначалу - года полтора назад - его это, возможно, смутило бы. Но точно не сейчас. Сейчас это больше мешает, чем смущает, но, если так продолжиться и далее, то подобное поведение начнëт бесить и раздражать. – Конечно, как не знать, – сухие поцелуи начали покрывать левую часть шеи Антона, в то время как сам Шаст всë не оставлял попыток понять, что можно надеть, – Ты мне это почти что каждый день говоришь, а слабоумием я пока не страдаю. Всё ещё нет реакции. Арсению это не нравится, он крайне возмущëн. Антон отшивает его уже полторы недели. Зачем он берëт столько съëмок на такой короткий срок? Ни дня выходного, в который можно посвятить себя любимому или хотя бы нормальному сну, что напрочь отсутствует в жизни Шастуна, пока он работает. И вот, казалось бы, появилось в кои-то веки время на элементарную крупицу нежности или заботы в сторону Попова, но нет! Он продолжит делать вид, будто ему всë ещё плевать на все знаки внимания, оказываемые парнем. Или он не делает вид..? Ему действительно плевать? Так и до остывших чувств недалеко! Арсений остановил свои ласки, обнял парня за талию и лëг подбородком на плечо Антона, смотря на доступную взгляду часть его лица. – Тебе на меня плевать? – звучит как попытка надавить на жалость, только интонация не подходит от слова совсем. Слишком серьёзная для провокации, – Я тебе больше не нужен? Я могу уйти - ты это знаешь, – вешалка, футболку на которой Тоша решил разглядеть по-лучше, остановила вращения, позволяющие любоваться принтом, – Если ты сейчас хочешь углубиться в работу и в твоей жизни не осталось места отношениям - я пойму и не стану мешать, – спокойный, невесëлый тон, лишь скрыто опечаленный. Антон прекрасно понимал, что сейчас не время шутить, а в этом он мостак. Сейчас его вызывают на серьёзный разговор. И разбивать сердце любимому человеку сегодня Шастун вообще не планировал. Как и всю жизнь наперëд. – Ты откинешь эти мысли, если я тебе дам? – оставалась всё та же уставшая интонация. Руки на талии соскользили вниз, отстраняясь от тела, тяжесть с плеча пропала, шаги направились в сторону кресла. Парень закрыл двери шифанера, после чего опëрся на них спиной, садясь в позу лотоса. Арсений сидел в кресле, положив руки на подлокотники. Полупустой взгляд смотрел в никуда. – Да дело уже даже не в том, дашь ты или не дашь. Настрой уже, как минимум, не тот, – уже страшновато слышать продолжение, – Разговор теперь о наших отношениях вцелом. Ты перестал как бы то ни было на меня внимание обращать. –"Когда это я..." – подумал было Шастун, но мысль перебили. –"Привет-пока-отстань-я-устал" - всё, что я от тебя слышу, – верно, примерно так и звучали их разговоры в последнюю, примерно, неделю, – Не так выглядят нормальные отношения. – А наши отношения можно назвать нормальными и обычными? – зелëные, такие же полупустые, уставшие глаза уставились на собеседника. Тишина продлилась около семи секунд, – Ну да, на каждом углу ведь видно двух обжимающихся парней. Каждый первый - гей, – глаза Арсения выпучились, отражая поражение. – То есть тебе не нравится наша половая принадлежность? – начал срабатывать защитный механизм в лице улыбки. Немного жутко, – Прошу прощения, но с каких пор ты стал стыдиться ориентации? – веки сощурились, брови нахмурились, корпус склонился вперëд, – А может, ты меня стесняешься? – на сей раз расширились уже глаза Тоши. –"Чего, блять?" – всё, на что был способен мозг Шастуна в ошеломлении. Он сам был не в восторге от того, что сказал пару десятков секунд назад, но говорил не разум и уж точно не сердце или душа. За эти слова в ответе были негативные эмоции, накопившиеся за столько времени. – Тебя не устраиваю конкретно я? – Арсений вновь откинулся на спинку, запрокинув голову назад. Глаза закрылись, дабы хоть немного ослабить поток информации в мозг. Антон встал на ноги, вздохнул, прошëлся рукой по волосам. Почему нельзя выключить всё негативное в себе и просто жить счастливо? Ладно Шаст ходит уставшим и задолбавшимся, но передавать свой негатив Арсу он ни в коем разе не собирался. Это получилось неосознанно, Антон думал, что всё в порядке. Но нет. Шаг, второй, третий, ещё три. И вот он - Арсений, всего на расстоянии вытянутой руки. – "Давай, Шастун!" – ладони сжались в кулаки. Что с ним? Последний раз он вëл себя так в день признания, ей-богу. Как какая-то школьница, стремающаяся подойти к понравившемуся пацану, – "Да что с тобой не так!?" – выдох, мысли вернулись в строй. Руки упëрлись в спинку кресла по бокам от головы Попова, чей взгляд тут же оказался направленным в зелëные очи, – Давай так... – начал Антон. Сначала правая, потом левая нога коленями умостилась по разным сторонам от бëдер Арсения. Шастун сел на колени такому непривычно серьёзному парню, руки сцепились замкóм на его затылке. Уставшее лицо впервые за долгое время озарилось лëгкой, слегка вымученной улыбкой, – ...мы сядем и спокойно поговорим... – взор метнулся на стену, а вернее - на настенные часы. Показывают 12:24 дня, – ...где-то полчасика. Хорошо? – правая рука переместилась на тëмные волосы, начиная непреднамерено приводить их в небольшой беспорядок. Ноль реакции. – Ладно. – "Обиделся, серьёзно..?" Резко безкольцевые руки сгребли Антона в крепкие объятия. Он упëрся лбом в лоб Арсения. Стоит ли ему начинать паниковать? – Я тебя слушаю, Тоша, – ни одна из мышц, отвечающих за улыбку, не дëрнулась, но взгляд стал заметно мягче. Волшебный момент на самом деле. Со стороны вы выглядите как два барана, упëршихся друг в друга рогами, но засчёт этой близости будто создаëтся отдельное пространство, где никто не увидит того, что видите вы. Словно накрылись мантией-невидимкой. Вы видите друг друга досконально: выражение глаз, каждую морщинку, каждую неровность. Чувствуете дыхание и сердцебиение. Так интимно, что аж завораживает. – Долго ещё молчать планируешь? – не сам Арсений, но его глаза - улыбались. Забавлялись ошарашенностью, замешательством и заворожëнностью Антона. Самому же Шасту и впрямь надо приходить в себя. Иначе никакого диалога не получится. – Ты реально думал о прекращении отношений? Или ты просто повыпендриваться решил? – снова колкость, – "Шастун, заткнись, вы только настроились на мирный разговор!" – Да, думал, – ни малейшей тени шутки, – Я уже сказал, почему мне пришло это в голову, – краткий, словно детский поцелуй прилетел в нос Попова. Слегка дëрнулась левая бровь, и Шаст это заметил, – Нет-нет, ты не отвертишься от разговора, – поцелуй повторился, на лице Антона вновь появилась слабая улыбка. – Я и не собирался, – Антон начал вспоминать, о чëм, собственно, должен был идти разговор, – То есть, ты считаешь, что я тебя стыжусь, правильно? – очень выразительное молчание Попова явно давало согласие на заданный вопрос, – То есть ты на серьёзных щах подумал, что я могу стыдиться такого умного, красивого и, одним словом, неподражаемого мужчины рядом с собой? – хмурое выражение лица уже не получалось сдерживать должным образом. Что-что, а комплименты этот молодой человек всегда любил, – Арс, прости, пожалуйста. Я не хотел расстраивать тебя, правда, – Антон искренне раскаивался, – Я действительно заработался. Прости. Если хочешь - отменю всё, что назначено позже, чем завтра, – тот же почти невесомый поцелуй, но уже в губы, – Проведëм время вместе... – воображение Арсения заиграло новыми фантазиями, глаза оживились. Однако он не хотел, чтобы его благоверный ставил под угрозу столько проектов. Стóит ли оно того? Куча людей будет принимать его за эгоистичного непрофессионала, который отменяет всё за день до реализации. Уж лучше Арс потерпит, подождëт момента, когда у любимого появятся выходные или что-то похожее на отпуск. Вновь поцелуй, но уже ощутимее и дольше. Сойти с ума - вполне реально. Антон отстранился, обхватил ладонями голову Арса, – Сможешь воплотить все свои фантазии в реальность... – почему так жарко? Горло пересохло, а во рту тем временем море слюны. Как странно, – Арс... – поцелуй в щеку, – ...ты этого хочешь? – нет. Им обоим не стоит быть эгоистами. – Антош... – одна из рук, лежащих на спине парня, легла на его щеку. Снова губы накрыли друг друга. Пять секунд, десять, пятнадцать. Арсений решил договорить, посему отодвинулся, – ...я подожду, – пальцы скользнули вниз по щеке, – Я просто хотел услышать, что я тебе всё ещё нужен, – Попов улыбнулся. Его примеру последовал и Антон. – Как в дешëвых мелодрамах, – усмехнулся Шастун ситуации и, в частности, фразам. – Умеешь же момент подпортить, – вздохнул и закатил глаза к потолку Арсений, не переставая улыбаться. Хихикнувший Антон лизнул нос Попову. – Ты знал, с кем имеешь дело, так что не прибедняйся, – взгляд зелëных глаз вновь скользнул на часы. 13:47, – Блять, я опаздываю! – подорвавшись и сгребя первые попавшиеся под руку вещи, Шастун убежал в ванную комнату. Арсений так и остался сидеть в кресле, умиляясь невероятности своего парня.И нет, он не жалуется.