Ночная пелена придавала деревне Мо поистине зловещий вид. На небе не было ни единого облака, а звёзды мелкими крапинками сверкали в нём. В воздухе стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь лёгкими порывами ветра, которые в свою очередь теребили листву деревьев. Где-то вдалеке показалась тёмная фигура. С одной стороны она напоминала человека, с другой же, от незнакомца веяло некой дьявольской аурой. Казалось, от каждого его шага ветер меняет своё направление, убегая подальше от него. Этот человек являлся сюда не впервые, напротив, в последнее время он довольно частый гость, есть даже те, кто с нетерпением ждёт его прихода. Только вот ждут его вовсе не тут, не в центральной части деревни. Путник неспешными шагами направлялся к самому краю, чем ближе он к нему подходил, тем больше редело количество домов. Незнакомец был полностью закутан в тёмный дорожный плащ, из-под которого даже лица толком не было видно. Встреться кто с ним взглядом, мигом решит, что пред ним сама смерть, а тот же непринуждённо улыбнётся и обмахнётся веером, заставив этого человека упасть в обморок от страха.
Наконец пункт назначения был достигнут. Человек в чёрном стоял напротив полуразвалившегося сарая, при взгляде на который никак нельзя было поверить, что там кто-то есть. Однако дверца со скрипом отворилась, и незнакомец шагнул внутрь, скидывая с себя плащ. Посреди одной единственной комнаты стояли двое мужчин. Один, новоприбывший, выглядел элегантно и ухоженно, в руке его красовался вручную расписанный винтажный веер. Другой же был одет в лохмотья, всё его тело было покрыто синяками и ссадинами-взглянуть без слёз ну никак нельзя. Это был Мо Сюаньюй. Сама их встреча выглядела весьма абсурдной, однако незнакомец как ни в чём не бывало начал беседу.
— Молодой господин Мо, как ты себя чувствуешь? , -по его голосу трудно было понять, действительно ли тот волнуется, а не просто говорит это, потому что так будет вежливо.
— Да-да, не стоит беспокоится. Вроде встречи на сегодня не назначено, неужто я и в этом путаться начинаю? , -он горько усмехнулся.
— Встречи сегодня действительно не должно было быть. Однако, я пришёл сообщить, что всё наконец готово. Я жду от тебя выполнения своей части плана.
Сюаньюй давно знал, что это за план, и что ему нужно будет сделать. Казалось, все условия ему на руку, бери и приступай, однако он старался оттянуть это на как можно дальний срок. Ведь в конце концов тот, кого он когда-то искренне любил и любит до сих пор, должен будет умереть. Сюаньюй знает, что оказался в таком положении именно из-за него, знает, почему незнакомец так желает ему смерти, знает, но не может смириться с этим.
— Не печалься о нём, он уже прожил достаточно той жизни, которые другие и во снах не видели. Пора уже спускаться на землю., -в глазах говорящего не было ничего кроме нескрываемой ненависти.
Проживающий в этом мерзком месте вдруг, напротив, посмотрел вперёд взглядом полным любви. Детской, невинной любви. С его губ шёпотом слетело:
— Яо-Гэ…
У незнакомца видимо уже начинали сдавать нервы. Он крепко сжал в руке своей веер и, казалось бы, сейчас ударит им своего собеседника, который в свою очередь съёжился, тоже ожидая именно этого. Однако веер просто резко раскрылся и мужчина начал помахивать им возле себя, подбирая нужные слова.
— Ему не было никакого дела до твоих чувств, также как и до чувств других людей.
Нет, он не понимает. Не понимает, потому что научился только ненавидеть этого человека.
— Это не так! , -воскликнул Сюаньюй, -Всё не так! Я не должен был делать этого, -его голос начинал дрожать, -Не должен был! Ему стало противно, потому что это я, потому что он не хотел иметь дело с обрезанным рукавом!
— Ну и что же в этом настолько противного? Окажись мой брат., -тот проглотил следующее словосочетание, словно и сам считал его гадким, -.мы бы вместе что-нибудь придумали, и я бы уж точно не стал с позором выгонять его из ордена.
— Я же сумасшедший! Больной на голову! Какому ордену нужно такое ничтожество?! , -Мо Сюаньюй пытался оправдать Цзинь Гуаньяо, принижением себя. Это его гость стерпеть уж точно не мог.
— Да кто? Кто, чёрт возьми, тебе вбил это в голову?! Эти слабоумные придурки, с которыми ты тут живёшь? Да и живёшь ли? У вас ослы, и то, обладают более пригодными для жизни условиями, чем ты! И всё из-за него. Я не раз уже говорил тебе, ты-вовсе не сумасшедший. Ты в здравом уме намного больше, нежели тот же глава Ланьлин Цзинь!
— Яо-Гэ было неприятно, я не должен был этого делать.
— Даже такие вопросы можно было бы решить. К тому же, коли он сын шлюхи, ему явно не впервой!
— Не надо так говорить! , -вырвалось у Сюаньюя, -Не продолжай, умоляю. Он бы точно расстроился!
Повисла неловкая пауза, в которую Сюаньюй только и сделал, что помотал головой. Расстроился? Человек перед ним хотел убить его брата, ему плевать, расстроит ли он его.
— Ну что же, юный господин Мо, за сим вынужден откланяться. Однако помни, моё терпение действительно не железное-я жду чёткого ответа завтра ночью. Настаивать я не стану, но ты ведь и сам понимаешь, что твоя кандидатура-наилучший вариант.
С этими словами незнакомец вновь накинул на себя дорожный плащ и спешно покинул полуразвалившийся сарай, находится в котором было просто невозможно-всё, абсолютно всё вызывало тошноту.
Мо Сюаньюй смотрел ему вслед ближайшие минут десять. Он совсем потерял счёт времени, мысли его были заняты совершенно иным.
***
***
— А-Юй, ты никогда не задумывался, что эти красные лепестки подчёркивают твои глаза? , -юноша в золотых одеяниях с вышитым пионом на них улыбнулся краем губ. Позади него стоял другой человек в таких же одеждах. Стоило ему услышать это, на его щеках заиграл лёгкий румянец, который он тут же поспешил скрыть.
— Яо-Гэ, ты правда так думаешь? Правда-правда?
— Ну конечно. С чего бы мне обманывать моего дорогого брата?
Слушать его речи было невыносимо. Каждое его слово врезалось в самые глубокие уголки сердца, заставляя Сюаньюя терпеть адскую боль.
Такую боль он испытывал и прямо сейчас, стоя не в роскошном саду, переполненном редчайшими растениями, а босиком на голом полу в старом сарае на окраине деревни.
Принести себя в жертву. Фактически, совершить самоубийство. Тогда детальный план гостя придёт в действие. В первую их встречу он обработал Сюаньнюю раны, затуманил разум сладкими речами. Разумеется, некогда молодой господин Мо, сразу же согласился на это. Однако, узнав дальнейшие пункты плана, начал медлить. Именно из-за этого незнакомец и приходит каждую ночь с уговорами, из-за которых у Сюаньюя уже голова начала кругом идти.
— Сегодня, -резко выдохнул он, и из глаз его заструились слёзы., — Я больше не могу. Не могу. Не могу. Не могу. Не могу. Не могу…
Эта фраза эхом отражалась в каждом уголке, заставляя того, кто её произнёс задрожать. Его ноги подкосились, и он упал прямо на свежую рану на коленях.
Прошло уже какое-то количество времени, только тогда Сюаньюй поднялся и, прямо босиком, вышел из своего пристанища. Он направился на поиски режущего предмета. Вернее, должен был направиться. На самом же деле, мужчина брёл в сторону дома одной из служанок. На месте он взял кухонный нож и, кажется, что-то из косметики. Всё прошло на удивление гладко.
Красный.
Он хотел уйти так, чтобы Яо-Гэ знал, что все его слова были важны ему, даже если это и было ложью. Сюаньюй верил, верил каждому слову, и сейчас, откинув последние остатки здравого рассудка, он рисовал прямо на своих глазах красные пятна. Он не разбирался в том, что именно он взял, однако, посмотрев на своё отражение в запылённом стекле, отпрянул. Пред ним сидел ни дать ни взять призрак висельника. Но Сюаньюю было наплевать, на кого он сейчас похож. Он спокойно взял в руки заранее подготовленную рукопись и украденный нож.
Первый взмах.
Больно, но нужно сосредоточиться на ненависти.
Второй.
Сосредоточиться. Кровь начала медленно стекать по всей руке. Тогда мужчина двумя пальцами здоровой руки принялся вырисовывать на полу символы с этой рукописи. Боли он уже не чувствовал-он сошёл с ума. Он действительно сошёл с ума.
Нужно сосредоточиться на ненависти.
Нет, он не сможет. Незнакомец говорил ему, что нужно любое сильное чувство. Тогда он сосредоточится на другом. Любовь. Если так ничего не выйдет, Сюаньюй просто зарежет себя. Никто, кроме гостя о нём и не вспомнит. Тот, должно быть, возненавидит его и пошлёт какое-нибудь проклятье по его душу. Плевать. Плевать на всё, кроме Цзинь Гуаньяо.
Третий взмах. Этот порез вышел самым глубоким, но крови с него как раз будет достаточно для завершения обряда.
Перед тем, как навсегда исчезнуть с лица земли, Мо Сюаньюй прошептал:
— Я люблю тебя, Яо-Гэ.
Это были его последние слова.
