пока никто не видит.

— подъём, девушки, — звучит приятный голос матери, и суён мометально распахивает глаза. она давно проснулась, хоть ей и не хотелось выбираться из плена манящего сна. там, во сне, она кусала яблоко, такое сочное, красное. всё вокруг пропадало на секунду, а затем мир наполнялся красками. ха суён своими глазами видела себя в странной, но такой красивой одежде, которая так отличалась от её платьев. она танцевала, но не так, как в академии, где её учили балету, а более дерзко, более ритмично. она никогда не наслаждалась танцами так, как делала это во сне, когда вместо того, чтобы бесконечно тянуть носок, она могла двигаться так, как ей велело её седце. в том сне у неё были и друзья. и это не были ученицы академии, среди них были и парни, в такой же мешковатой одежде всех цветов, в удобных кроссовках и с рисунками на теле. о, если б их увидела мать… но во сне её не было, и суён счастливо смеялась от глупой пошловатой шутки одного из друзей, повиснув у него на руке. она никогда не смеялась так в академии, ещё никогда её живот не трогало это волнительное ощущение, словно её легонько щекотали. во сне она была в новом, неизведанном мире, наполненном высокими домами, яркими цветами и миллионами дорог, которые так хотелось изучить. хотелось спрыгнуть с ступеньки, взлететь птицей над миром, наслаждаться всем новым в этом мире, который так будоражил сознание суён. — подъём, подъём, — мать схватила суён за плечо, и сонная девушка поднялась с кровати, зевая. — вас опять беспокоил этот сон, мисс ха? — её голос звучит так участливо, так по-матерински заботливо, но суён почему-то не может верить ей также, как раньше. по сравнению в миром во сне, её мир казался тусклым, нереалистичным, закрытым инкубатором. поначалу красивой, но всё-таки картонкой, а там, во сне… — немного, но я проснулась, чтобы не поддаться скушению, — суён вежливо улыбается и складывает руки на груди. — во имя господа… — стойте! — тонкий голос подруги прерывает суён. — говорите, мисс пак. — мисс виви нет! — чэвон указала на кровать рядом со своей, и, действительно, она пустовала. женщина подошла к кровати, нахмурившись, и перепроверила, но виви так и не появилась в кровати. — опять? — хеджу, ещё одна студентка, тяжело вздыхает. — мисс ха, вы ведь проснулись, вы ничего не слышали? — она подошла к суён, испытывающе глядя ей в глаза. — нет, ничего, — суён медленно покачала головой. — думаю, я проснулась к утру, когда её уже не было… — если вы соврёте, будете отвечать уже перед ним, — мать поджала губы, глядя на пустую кровать. из двенадцати кроватей пустовали уже восемь. — занятия сегодня будут проходить по расписанию, только он может вас спасти от участи, с которой встретились ваши подруги. — но мисс виви была примерной ученицей! — воскликнула джиу, глаза которой наполнились слезами. она комковала в руках конец ночнушки, явно переживая за судьбу подруги и за свою. — значит, она хорошо скрывалась от нас, но с ним такое не прокатит, — отрезала она. — а теперь, мисс ха, прошу вас продолжить вашу молитву. суён опустила глаза, чуть нахмурив брови. кажется, виви была в её сне… они весело смеялись, пролетая искрящимися облаками над паркетом, в коротких юбках и шнурованных туфлях. у виви были персиковые, чуть сухие волосы, и она крепко держала суён за руку. — я счастлива, — виви нежно улыбается, глядя на суён, пока та развязывала шнурки. — будь тоже счастлива, ив.

***

танцевальный класс сегодня беспокоил ха суён больше обычного. она прекрасно танцевала, и ей не было смысла сомневаться в своих навыках, однако образы из снов догоняли её. грешит ли она? грешили ли также виви, хиджин, чонын? может, завтра уже и кровать суён будет пуста? избавиться от манящих образов из снов становилось лишь тяжелее от мысли о том, как они могли ей навредить. — я буду скучать по виви, — вздохнула джиу, завязывая пуанты. в раздевалке девушки могли быть без неё, поэтому раздевалки и туалетные комнаты тановились местами откровений. конечно, всем делиться студентки не могли, ведь он всегда наблюдал за ними. — мы все будем, — чэвон поджала губы, поправляя чёрные волосы, убраные в аккуратный пучок. — виви наша хорошая подруга, как и каждая из тех, кто пропал, — хеджу решительно встала со скамейки, привлекая внимание подруг. — если мы будем предаваться унынию, нас накажут. давайте прославим их имена своими поступками. — а если они сейчас счастливы? — тихо отметила суён, робко оглядев раздевалку. действительно, где же может быть хуже, чем в этой академии, где их заперли на долгие годы? если каждая из пропавших грешила, возможно, они попали в такие же места, что и снились суён, такие же яркие и будоражащие эмоции. — не думаю, что есть место лучше нашей академии ууху, — гордо отметила чэвон, приподняв подбородок. — пошли на урок, девушки, эти пустые разговоры бессмысленны. одна за другой девушки вышли из раздевалки в танцевальный зал, где их уже встречала мать. она, в общем-то, была единственным человеком, кого знали студентки, ведь других учителей не было, а в академии они живут столько, сколько себя помнят, вот и звали они её своей матерью. после короткой разминки и растяжки, девушки выстроились вдоль станка, чтобы танцевать всё те же связки, что и всегда. — тянем носок, девочки! — прикрикивала мать. «а если сделать не так?», и лицо суён растянулось в улыбке. и правда, что будет, если она сделает не так, как её просят? руки открываются от станка, и она прикрывает глаза, игнорируя замечания матери. и что ей будет? выгонят из академии? перед глазами всплывают образы из сна, и суён не сопротивляется, а повторяет свои движения из сна, изгибая руки так, как ей хочется, не вытягивая ненавистный носок и не следуя строгим схемам балета. сердце бьётся от счастья, и суён открывает глаза, встречаясь взглядом с тремя парами тёмных глаз. ким джиу, которая с восхищением смотрела на неё, позабыв об уроке. пак чэвон, которая с опаской, но с явным интересом следила за её движениями. и сон хеджу, которая смотрела исподлобья на суён, поджимая пухлые сливовые губы. — что вы делаете? это не то, что мы учили в классе! — крик матери неприятно контрастирует с брякнувшими клавишами пианино. — я танцую, — суён вздирает голову, с вызовом глядя на неё. — ваше поведение возмутительно! вы были первой ученицей академии, что с вами стряслось? живо в молебную! — скомандовала мать. — на все четыре стороны, — суён смеётся, смеётся именно так, как во снах, широко открыв рот, схватившись за живот и счастливо прикрывая глаза. вот что значит быть свободной? бунтовать? суён точно понравилось это чувство. она выходит из танцевального зала, распуская пучок на ходу, пока её провожают взглядами. волосы щекочат спину, ткань колет кожу, а воздух никогда не казался суён таким вкусным. она снова легко рассмеялась, оглушая пустые стены школы переливчатым девичьим смехом. кончик языка щекотало, каждая клеточка её тела взлетала, и суён была самой счастливой девушкой в этот момент. она не пошла в молебную комнату. она не стала извиняться за своё поведение перед богом. плевать, если завтра она не проснется, плевать, если этот краткий момент свободы у неё заберут. она больше не позволит никому решать за неё, как она должна жить. «будь тоже счастлива, ив», отзывается эхом в голове, и суён направилась в спальную комнату. около кровати её ждали чудные белые ботинки с шнуровкой, как из сна. — я буду счастлива, я буду ив, — решительно шепчет ив, завязывая двойной узел для надёжности.