***
Прошли отведенные на раздумья две недели. За это время агентство «Локвуд и компания» успело успешно завершить несколько дел, устроить скандал между Люси и Джорджем, помириться и в свой законный выходной устроить небольшой праздник по поводу одного из особо успешных дел. Проснувшись после обеда в понедельник, Люси распахнула шторы, впуская теплое весеннее солнце в комнату. Портленд-Роу была живой и уютной: раскидистые зеленые кроны деревьев вносили красок в уличную серость, то тут, то там сновали дети, раздавался звонкий смех, радостно пели прилетевшие скворцы. В такие дни Лондон казался нормальным. Обычным городом без Гостей, без жителей, прячущихся в домах с кучей серебра с наступлением ночи, без приевшегося сладковатого запаха лаванды, который въелся в кожу жителей Лондона и от которого внутренности скручивались в рвотных позывах. В такие дни Люси чувствовала себя нормальной. Выйдя из дома, она первым делом проверила почтовый ящик на улице. Люси достала свежий выпуск газеты, которую так любил читать Локвуд, несколько научных журналов для Джорджа и в последний момент заметила небольшую записку с ее именем, едва заметную среди глянцевых обложек. Люси схватила бумажку и спрятала в кармане домашних штанов. Вернувшись в дом, она зашла на кухню, где уже собрались сонные Локвуд и Джордж. Люси отдала им почту, а сама поднялась наверх и, закрывшись в своей комнате, развернула листок. На нем размашистым неровным почерком было написано: «Сегодня в кафе «Серебряный единорог» напротив Дома Фиттис ровно в три жду ответ.К.Киппс».
Люси раздражённо выдохнула. Она прекрасно знала это кафе и была уверена, что Киппс выбрал его не случайно. «Серебряный единорог» был одним из самых дорогих кафе. Между прочим, хозяйкой заведения была Пенелопа Фиттис, поэтому обслуживание членов ее агентства было бесплатным. Киппс тем самым пытался лишний раз указать Люси на то, что она получит, вступив в «Фиттис». Бросив взгляд на часы, показывающие два часа, Люси удивленно приподняла брови и бросилась собираться. Надев первые попавшиеся брюки и футболку, Люси схватила куртку и спустилась вниз. — Я ухожу! — крикнула она парням. — Куда? — спросил удивленный Локвуд. — В Селфриджес. Хотела поискать себе новую куртку, — Люси обернулась к вышедшему к ней Локвуду и провела ладонью по ожогам эктоплазмы на рукавах куртки. — Хорошо, — кивнул Локвуд, широко улыбнувшись Люси. Ее сердце учащенно забилось, в груди появилось приятное щекочущее чувство. Люси отвернулась, чувствуя, как румянец покрывает щеки. Что с ней, черт возьми, такое? Хлопнув дверью, Люси вышла из дома и довольно быстро поймала такси. Подъезжая к Трафальгарской площади, в окно автомобиля она видела огромное здание, состоящее из сплошных окон. Солнце, отражаясь в них, слепило глаза. Машина мягко остановилась у дверей кафе. Люси, выйдя из машины, оказалась перед большим зданием. Войдя внутрь, она на мгновение прикрыла глаза. Интерьер заведения изобиловал серебристым цветом и изображениями единорогов. Все в кафе кричало о том, кто хозяин «Серебряного единорога». На входе ее встретил администратор. — Здравствуйте, у вас заказан столик? — вежливо спросил молодой мужчина с ослепительной улыбкой. — На имя Киппса, вероятно, — пожала плечами Люси. Администратор быстро пробежал глазами по списку. — Да, верно. Проходите, — улыбнулся он и провел Люси к столику, за которым уже сидел Киппс. В своей модной форменной куртке он сливался с интерьером кафе и чувствовал себя вполне комфортно, в отличие от Люси, которая в своей потрепанной одежде выглядела нелепо в таком месте. — Присаживайся, Люси, — кивнул Киппс. — Я заказал нам с тобой по чашке чая. Люси кивнула и присела на мягкий серебристый диванчик. — Что же ты решила, Карлайл? — спросил Киппс, когда чашки горячего черного чая появились на их столике. Люси прикрыла глаза, в последний раз обдумывая свое решение. — Извини, Киппс. Все еще нет, — ответила Люси, сталкиваясь с холодным взглядом цепких глаз парня. — Жаль, а я рассчитывал на твою благоразумность, — вздохнул Киппс. — Что ты имеешь в виду? — похолодев, спросила Люси. — Видишь ли, Люси, мне поступил заказ сверху, — вздохнул Киппс и указал взглядом в потолок, — привлечь тебя в «Фиттис» любыми способами. А раз ты решила отказаться, то я поставлю тебя перед выбором в последний раз, — он внимательно посмотрел на Люси и ухмыльнулся. — Ты либо переходишь в «Фиттис», либо твое любимое агентство «Локвуд и компания» закроется, — закончил Киппс, победно откинувшись на спинку диванчика. — Это незаконно! Вы не имеете права! — воскликнула Люси. — Увы, таковы правила. Выбирай сейчас. Тем более, кто знает, каким образом закроется это жалкое подобие агентства, — хмыкнул Киппс, намекая на безнаказанность всех, даже незаконных, действий Пенелопы Фиттис. А в том, что за всем стояла именно она, Люси не сомневалась. Люси знала, как любит Локвуд свою работу. Знала, что Джордж не сможет жить без исследований Проблемы, а без членства в каком-либо агентстве вход в любой архив Лондона автоматически закрывался. Да и какую пользу они бы принесли, будучи мертвыми? Да и Локвуду будет лучше без нее. Она каждый раз вынуждает его идти на риск, потакая его внутренним демонам. Однажды это может закончиться трагедией. Нетронутый чай успел остыть, Киппс медленно терял терпение, а Люси все еще размышляла. Наконец Люси, подавшись вперед, ответила: — Я согласна. Но я хочу обсудить мой переход в «Фиттис» с Пенелопой. — Отлично! Я знал, что ты сделаешь правильный выбор, — просиял Киппс. — А насчет аудиенции мисс Фиттис не беспокойся: все агенты проходят через собеседование с ней, прежде чем вступить в наше агентство. — Хорошо, — кивнула поникшая Люси. — Да не расстраивайся ты так. Это не навсегда, — Киппс сочувствующе потрепал Люси по плечу. — Я чувствую себя последней тварью, отрывая тебя от семьи, но иначе плохо будет и мне, и вам. Понимаешь? — Я понимаю, но легче не становится, — прошептала она. Одинокая слеза скатилась по щеке. — Успокойся, пожалуйста, все не так ужасно, — прошептал Киппс и, прокашлявшись, громче продолжил: — Мисс Фиттис будет ждать тебя на собеседовании завтра в двенадцать. К этому времени ты должна будешь уволиться из старого агентства. Насчет жилья не беспокойся, «Фиттис» предоставит комнату в общежитии. Скорее всего тебя распределят ко мне, так что свобода действий у тебя будет. До встречи, Карлайл! — залпом допив остывший чай, Киппс поднялся и ушел. Люси тоже поднялась. На встречу она шла легко, думая, что откажет, и Киппс исчезнет из ее жизни, но нет. Проклятая Фиттис загорелась желанием поймать в свои сети почти уникального Слухача. Встретившись взглядом со своим отражением в окне, Люси ужаснулась. Ее лицо словно постарело. Оно осунулось, утратило привычную мягкость, черты обострились, а глаза потухли. Один разговор высосал из нее все силы. Жизнь впервые утратила смысл с тех пор, как Люси потеряла всех друзей на чертовой мельнице. Следующий за разговором в кафе вечер Люси помнила отрывками. Вот она заходит в дом, поздоровавшись с парнями. Невпопад отвечает на вопросы Локвуда, глядя пустым взглядом в стену. — Люс, ты в порядке? — спросил Локвуд. От звуков родного голоса становилось теплее в душе. Сердце на секунду замерло, когда Люси осознала, что больше не услышит его никогда. — Да, конечно, — Люси постаралась сказать как можно убедительнее, старательно отводя взгляд. — Ты выглядишь грустной, — покачал головой Локвуд. — Устала просто. Извини, но я ужасно хочу отдохнуть. — Да, конечно, отдохни, — встрепенулся Локвуд. — Спокойной ночи! — Спокойной. Вот она уже в своей уютной мансарде опускается на кровать и тяжело вздыхает. — Ну что? Каково было упиваться крокодильими слезами рыжей метелки? — спросил Череп. — Никак. Я согласилась, — безжизненно ответила Люси. К ней очень медленно приходило осознание произошедшего. В то, что все реально, верилось с трудом. — Постой, что? — не понял Череп. — Что непонятного? Я согласилась! Оказалось, что Пенелопа предоставила только видимость выбора, на самом деле у меня его и не было, — воскликнула Люси. — Пенелопа? Да уж, сама мисс Фиттис заинтересовалась нами. Стоило бы задуматься, — протянул Череп. Чувствуя настроение Люси, язвить ему не хотелось. Вот она вспоминает, что до завтра должна покинуть Портленд-Роу навсегда. Справившись с нахлынувшим отчаянием, Люси поднялась и стала собирать свои немногочисленные вещи. Вскоре шкаф опустел, с полок исчезли книги, памятные вещи, привезенные из родного городка, со стен исчезли фотографии. Комната вновь показалась ей пустой и одинокой. Призрак-банка была засунута в одну из сумок. Несмотря на то, что изначально Череп украл Джордж, он принадлежал ей по праву. Без Люси Череп был бы бесполезен. Сумки выставлены у двери, а Люси лежит в кровати, рассматривая потолок — это последнее, что она помнила о том вечере.***
Проснувшись рано утром, Люси схватила сумки и тихо спустилась вниз, успешно минуя почти все скрипящие ступени — лишь последняя ее подвела, громко проскрипев под ее тяжестью. Само собой громкий звук услышал чутко спящий Локвуд (если он спал, конечно). — Куда-то собралась? — спросил появившийся на лестничной площадке Локвуд. Он стоял в полосатой пижаме, накинув на плечи халат. Он слегка побледнел, увидев Люси, навьюченную сумками, и быстро спустился к ней. — Я ухожу, — стараясь звучать как можно тверже, ответила Люси. — Не понял, — нахмурился Локвуд. — Куда уходишь? — В «Фиттис», — сморгнув выступившие слезы, сказала Люси и зачем-то добавила: — К Киппсу в команду. — Ты хочешь сказать, что променяла нас, независимое агентство, нас, твою якобы семью, на кучку безмозглых напыщенных идиотов? Ради чего, Люс? Ответь мне! — спросил Локвуд. В его больших темных глазах было видно, как разбивалось на миллионы осколков его сердце. Люси показалось, что на его глазах выступили слезы. — Ради того же, что и все. Слава, деньги, все такое, — пожала плечами Люси, по крупицам собирая все свое самообладание, рассыпающееся под пристальным взглядом Локвуда. — Ты же не такая! Ты не та Люси, которую я знал. Что с тобой стало? — Значит, ты меня никогда не знал, потому что я была такой всегда, — Люси заставляла себя говорить, заставляла ненавистные слова срываться с губ, хотя язык онемел, а к горлу подкатил ком, не позволявший нормально говорить. — Что происходит? — спросил проснувшийся Джордж. — Люси, ты уходишь? — Я не верю, Люс. Ты не можешь, — качал головой Локвуд, не веря, что это правда. — Ты меня совсем недавно убеждала, что Портленд-Роу — твой дом, мы, — он указал на себя и Джорджа, — твоя семья. Что изменилось? — хрипло спросил Локвуд. Казалось, он едва сдерживал слезы. — Что изменилось? — повторила Люси. — Скажем так, Киппс открыл мне глаза на многие вещи относительно вас. Ты и Джордж — кучка подростков, заигравшихся во взрослые игры. Ты рискуешь чужими жизнями ради славы, богатства, закрываешься ото всех, кто слишком близко подбирается к твоему сердцу, пробив железную броню. Ты скрытный, напыщенный, повернутый на своих тараканах трус с суицидальными наклонностями. Твое безрассудство, граничащее с безумием, не раз подвергало опасности и меня, и Джорджа. Каббинс — фанатик, помешанный на Проблеме. Сколько раз я натыкалась на неубранные Источники в самых неожиданных местах? А сколько раз я могла пострадать от вовремя не спрятанного в контейнер Источника? Множество. Великое множество. Работа в этом агентстве — мука и огромный риск, — каждое слово отдавалось болью в груди, но Люси не могла остановиться. Та боль в глазах Локвуда, что она видела минуту назад, сменилась злобой. Но лучше так, чем угрызения совести, кошмары, где Локвуд смотрит на нее таким взглядом. — Да? — зло спросил Локвуд. — А кучка идиотов в «Фиттис», которые без угрызений совести жертвуют своими товарищами ради спасения собственной шкуры, намного лучше для тебя? — Там хотя бы платят за это. Да и команда будет профессиональной. Не то, что вы, — последние слова Люси выплюнула, и ей показалось, что она без предварительной анастезии оторвала огромный кусок от своего сердца. — Я вас понял, мисс Карлайл, — холодно произнес он, переходя на официальный тон. — Больше можете не появляться на пороге этого дома. Взгляд Джорджа похолодел. Его ясные голубые глаза налились злобой от такого предательства. Джордж, ее замечательный друг, который каждое утро готовил для нее вкуснейшие завтраки, который всегда был рядом, молча поддерживал ее, теперь ненавидел ее. Она знала: Локвуд ее ненавидит. Единственным желанием было желание бежать без оглядки, чтобы никогда не видеть этих пронизывающих взглядов, полных ненависти. Пути назад не было. Все уже было сказано, Локвуд и Джордж ее ненавидели, а она осталась одна. Одна в огромном неприветливом Лондоне. — Отлично. Мистер Локвуд, мистер Каббинс, прощайте, — кивнула Люси, пряча глаза, полные слез. Подняв сумки, Люси ушла. Тихий хлопок закрывшейся двери показался оглушительным в повисшей гробовой тишине. Ей и невдомек было, что стоило двери закрыться, Локвуд со злости пнул ни в чем не повинную стойку для зонтов, рухнул на пол и разревелся, как девчонка. Его сердце разбилось на мельчайшие осколки, которые впивались в его внутренности, оставляя глубокие раны, которые вряд ли заживут даже спустя годы. Джордж присел рядом и сочувствующе похлопал его по плечу, едва сдерживая слезы. Им всем было больно. Но Люси этого не знала, она медленно шла вдоль улицы, минуя лавку Арифа, где продавались самые вкусные пончики на свете. Поймав такси, Люси доехала до Дома Фиттис и вошла в здание. На входе ее встретил Киппс. — Доброе утро, Карлайл. Вижу, расставание вышло тяжелым. Выглядишь паршиво, — поздоровался Киппс. — Чувствую себя еще хуже. — Соберись, Люси, я рядом, — положил руку ей на плечо Киппс. — Фиттис нас уже ждет, поторопимся. И Киппс повел ее длинными путанными коридорами к офису Пенелопы. Попав в роскошный кабинет главы агентства, Люси не обратила внимание на пышное убранство помещения. Ее взгляд сосредоточился на его обладательнице. Пенелопа Фиттис во всем своем великолепии восседала за широким столом из мореного дуба. Она внимательно смотрела на Люси и холодно улыбалась: — Мисс Карлайл, как я рада приветствовать Вас в своем агентстве. — Для меня честь стать частью лучшего агентства в Лондоне, — зло ответила Люси. — Знаешь, обычно агенты проходят целый ряд собеседований, прежде чем попасть сюда, но ты исключение. Больше скажу, я не буду устраивать тебе тестов и прочее-прочее. Ты будешь работать в команде Квилла Киппса, но, думаю, ты это знаешь. Жилье агентство тебе предоставит в общежитии «Фиттис», — начала Пенелопа. — А теперь перейдем к делу. Контракт. На какой срок предлагай ты, и, я даю слово, по его окончании ты сможешь уйти. — Ага, как и в прошлый раз предоставляете только видимость выбора? Вы же меня не отпустите. Пенелопа рассмеялась: — Ну что ты. На этот раз все честно и без увиливаний. — Тогда для чего весь этот цирк, который вы устроили? — напрямую спросила Люси. — Скажем так, это взаимовыгодный обмен. Ты совершенствуешь свой Дар, работая с профессионалами, и повышаешь рейтинги моего агентства, а я постепенно становлюсь все более влиятельной. — Предположим, вы меня убедили. Мой срок работы — полтора года. Ни больше, ни меньше. — Целых полтора? Отлично, — довольно улыбнулась Пенелопа. — Мне этого будет вполне достаточно. Подпиши эту бумагу, — протянула она документ. Люси внимательно прочитала договор, вписала в него период работы в агентстве и оставила скромную подпись. — Я могу идти? — спросила она, желая поскорее оказаться одной и подумать обо всем. — Да, конечно. Мистер Киппс введет тебя в курс дела. Выйдя из кабинета, Люси столкнулась с Киппсом. — На сколько контракт заключили? — поинтересовался он. — Полтора года. Мне и ей этого будет вполне достаточно. А где мои вещи? — спросила Люси, оглядываясь по сторонам. — Их отнесли в твою комнату. — Хорошо, - равнодушно кивнула Люси. Киппс провел Люси до общежития, которое находилось в соседнем здании, и напоследок выдал ей несколько комплектов формы. Люси быстро нашла свою комнату. Она оказалась довольно просторной. Панорамное окно открывало замечательный вид на Лондон, у стены стояла мягкая двуспальная кровать, с другой стороны был расположен стол, рядом — платяной шкаф. Разложив вещи, Люси поставила Череп на стол и повернула рычажок. — Мне столько удовольствия доставила боль на лице Локвуда, ты бы знала. Я уверен, стоило нам уйти, он разрыдался. Я бы все отдал, чтобы это увидеть, — высказался Череп. Люси присела на край кровати и закрыла лицо руками. Она больше всего надеялась, что это все - кошмар, что она скоро должна проснуться. Локвуд. Она столько всего ему сказала. Это все с самого начала копилось в ней, вертелось на языке, но Люси не давала этим слова сорваться с ее губ, она не хотела причинить ему боль. Но утром у нее не было выбора. Люси хотела тихо, незаметно уйти, даже оставила короткую прощальную записку для Локвуда. Люси и не заметила, как горячие соленые слезы покатились по ее лицу. Их становилось все больше и больше. А мысли в голове ненадолго улетучивались. — Хватит уже. Переживешь. Ты тут ненадолго, — проворчал притихший Череп. — Я знаю. Но мне больно, черт возьми! — воскликнула Люси и положила ладонь в район сердца. — Я чувствую, как тут все разбивается на осколки, как мой мир рушится на глазах. Я потеряла всех, кто мне близок, из-за чертового Слуха! Как прекратить чувствовать эту боль? — устало спросила она и снова заплакала. — Я понимаю. В жизни случаются такие моменты, когда кажется, что жить дальше не имеет смысла, что выхода нет. Их нужно преодолеть. Пережить. Собраться с мыслями и идти вперед. Это тяжело, я знаю, но нужно в первую очередь тебе. — Спасибо, Череп. Правда спасибо, — утерев слезы, слабо улыбнулась Люси. — Мы справимся.***
Спустя год
— Люси! Выходи! Мы опаздываем! — из-за двери ее комнаты послышался голос Киппса. — Бегу! — ответила Люси, надевая ожерелье, которое ей когда-то дал Локвуд на прием у Фиттис, а она забыла вернуть. Было ли это воровством? Возможно. Но Локвуд вряд ли помнил про него. Локвуд… Это имя даже спустя год отзывалось ноющей болью в груди. Его образ стал постоянным гостем ее снов. Локвуд занимал все мысли. И даже после года разлуки Люси могла вспомнить каждую черточку его лица. За год они встретились лишь один раз. Накануне Рождества команду Киппса, как и многие другие, направили в Челси, где в то время участились смерти от Призрачного Касания. В самый разгар ночи, когда Люси убегала от напавших на нее Сырых Костей, неожиданно активных для Гостя. Она случайно наткнулась на них, пока искала источник другого Гостя. Когда Сырые Кости почти коснулись ее - Люси чувствовала обжигающий холод в милиметрах от кожи - острый наконечник рапиры пронзил их насквозь. Гость исчез, и перед ней возник он. Постоянный гость ее снов - Энтони Локвуд. Бледный, сильно похудевший, он создавал впечатление неживого человека. Его глаза, увидев ее, расширились, на миг в них проскользнула боль, уступив место злости. Люси было невыносимо смотреть в его глаза, видеть вместо привычного тепла злобу. Локвуд не сказал ей ни слова, лишь окинул холодным равнодушным взглядом, крепко сжал зубы - Люси заметила, как от едва сдерживаемой злости у него заходили желваки - и, развернувшись, ушел. Люси почувствовала тупую боль в груди. Она понимала, что заслужила. Знала, что не имела права даже на то, чтобы вслух произносить его имя. Но легче от этого не становилось. Насколько она знала из газет, дела у «Локвуда и компании» шли неплохо. За этот год они раскрыли пять громких дел, три раза попали на первые полосы газет и наняли новую сотрудницу. Некую Холли Манро. Люси ее не знала, но, глядя на фотографии из газет, где Локвуд ослепительно улыбался этой сногсшибательной девушке, на нее накатывала волна глупой бессмысленной ревности. Уже двенадцать месяцев Люси и Локвуд были друг другу никем. Впрочем, у самой Люси дела шли отлично. Команда Киппса радушно приняла ее в свой коллектив. Они все были в курсе ситуации Люси и всячески поддерживали ее: выводили на прогулки по Лондону в выходные, устраивали небольшие вечеринки по поводу и без. Одним словом, не давали сойти с ума от одиночества, тоски и отчаяния. Их команда стала одной из лучших в «Фиттис». И Люси нравилось работать с ними, но… Огромное «но», висевшее над ней черной тенью, напоминало о себе изо дня в день. Они не были «Локвудом и компанией». Отличная просторная комната в общежитии, несмотря на то, что была удобнее ее маленькой мансарды, не могла заменить ее комнату на чердаке, ставшую родной. Киппс не мог заменить Локвуда, хоть и был превосходным лидером и другом. У Бобби Вернона не было того огонька, что загорался в глазах Джорджа при появлении новой загадки. А Кэт Годвин… Они с Люси были похожи. Обе Слухачи, единственные девушки в команде. За этот год они стали по-настоящему близкими подругами. Да и сама Люси изменилась. Волосы теперь едва доставали до подбородка, одежда стала намного более стильной, да и Люси стала намного увереннее в себе: перестала искать недостатки там, где их нет. Люси схватила черное длинное пальто и, на ходу надевая его, вышла к Киппсу. Они вдвоем шли на ежегодный прием у Фиттис. В этом году были приглашены все агентства, которые чего-то добились. Больше всего Люси боялась, что «Локвуд и компания» будут там. Она одновременно боялась того, что они просто скользнут по ней взглядом, словно незнакомцы, и того, что они до сих пор помнят, злятся и ненавидят. — Люси, выглядишь великолепно, — сказал Киппс, восхищенно оглядывая Люси. Она надела глубокого зеленого цвета платье с прямой юбкой чуть ниже колена и открытыми плечами. Волосы она оставила распущенными, лишь чуть изменила укладку челки. В уши продела серебряные серьги-кольца, сочетающиеся с ожерельем, поблескивающем на ее шее. — Спасибо, Квилл, — улыбнулась Люси. — И спасибо, что согласился сходить со мной. — Обращайся, Карлайл. Для этого и нужны друзья. Они, пройдя немного по улице, зашли в Дом Фиттис. В гардеробе оставили верхнюю одежду, прошли к Трофейному Залу. За этот год Люси столько раз тут побывала, что колонны с Источниками больше не восхищали ее, убранство зала не казалось таким необыкновенным, как в первый раз. Задержав дыхание и на миг прикрыв глаза, Люси ступила внутрь Зала. Толпа сразу же приняла ее в свои объятия, завлекая в самую глубь. За год работы в этом агентстве Люси стала известна в довольно широких кругах, так что многие считали за честь уделить ей немного своего внимания. Поначалу Люси немного расслабилась. Ей удалось скрыться в толпе от посторонних глаз. Рядом всегда был Киппс, он прикрывал ее, зная страх Люси встретиться с Локвудом и Джорджем. Внезапно сзади послышалось покашливание. Люси обернулась. — Добрый вечер, мисс Карлайл, — к ней обращалась сама Пенелопа Фиттис. Киппс мгновенно скрылся в толпе. — Добрый, мисс Фиттис, — вежливо улыбнулась Люси. Наверное, главным ее достижением за этот год стало умение скрывать эмоции за естественной вежливой улыбкой, вероятно, даже лучше Локвуда. — Осталось полгода, — зачем-то сказала она. — Вы, вероятно, ждете этого дня с нетерпением? — Верно, мисс Фиттис. Мне понравилось работать с командой Киппса, но… — Они не заменят Вам мистера Локвуда, верно? — мягко улыбнулась она. — Верно. — Ты, наверное, считаешь меня монстром за то, что я так поступила с тобой, — внезапно Пенелопа перешла на «ты». — Возможно, — уклончиво ответила Люси. — Но я сделала это для твоего же блага. Видишь, кем ты стала за год работы в моем агентстве? — Вижу. Возможно вы правы, — кивнула Люси, совершенно так не считая. Да, у нее появились друзья, уверенность в себе, но главного не было. Не было семьи. Не было места, куда она могла вернуться в трудную минуту. Никакие друзья не могут заменить семью, пусть и приобретенную. — Удачи, Люси, — напоследок сказала Пенелопа и скрылась в толпе. Всю жизнь Люси терпеть не могла толпы людей. Она всегда терялась в них. Раньше это ее раздражало. Люси хотелось, чтобы ее видели, слышали. Знали ее как человека, а не ресурс для достижения целей. Теперь же она была только рада затеряться среди сотен людей, спрятаться в каком-нибудь неприметном уголке. Спрятаться в первую от себя, своих мыслей и переживаний. Вот и сейчас Люси стала за одну из колонн, скрываясь от мира. Рядом с ней кружились в вальсе счастливые пары, раздавался смех, шепотки, мелодичный перезвон бокалов. Люси не желала быть тут, больше всего на свете ей хотелось оказаться в уже не своей мансарде на чердаке, увидеть ослепительную улыбку Локвуда, от которой что-то сладостно ноет в груди, устроить перепалку с Джорджем из-за очереди мыть посуду. Люси улыбнулась своим мыслям. Впервые за долгие месяцы это была искренняя улыбка. Именно в это мгновение она почувствовала на себе чей-то взгляд. Люси обернулась, и улыбка тотчас исчезла с ее лица. Ее глаза столкнулись с до боли знакомыми темными глазами. Когда-то они светились жизнью, Люси помнила азартный огонек, появляющийся в глазах Локвуда с каждым новым делом. Теперь знакомый огонек погас, а взгляд стал неживым и болезненным, куда-то исчезла злоба, оставив место пустоте. Так они и стояли, глядя друг на друга сквозь огромную толпу впервые после долгой разлуки, изучали каждую черточку, что могли разглядеть с такого расстояния. Все звуки вдруг исчезли, все люди слились в одно большое пятно. В груди появилось до боли знакомое щекочущее чувство. Оно было настолько невыносимым, что хотелось рвать кожу в том месте до костей, лишь бы избавиться от него. Люси заметила, как Локвуд со свойственной ему решительностью стал раздвигать в стороны людей, пробиваясь сквозь толпу к ней. От волнения куда-то исчез весь воздух из легких, грудь часто вздымалась и опускалась. Люси схватилась за то место, где сердце билось изо всех сил, пробивая себе путь на свободу из оков одиночества. Первой и единственной желанием было желание бежать, скрыться от этих родных глаз. Люси понимала, что если заговорит с Локвудом, то не сможет снова уйти от него. Ее сердце просто не выдержит и остановится. Люси развернулась и начала проталкиваться сквозь толпу. — Люси! — услышала она родной голос, и на глаза навернулись слезы. Люси убежала. Ей удалось скрыться из Зала, убежав путанными коридорами в пустующую комнату отдыха. Она присела на мягкий серебристый диванчик, стараясь восстановить дыхание. Сердце бешено колотилось в груди, кроша ребра. Непрошенные слезы полились из глаз, когда на Люси накатило осознание - Локвуд ее не забыл, он вспоминал ее каждое мгновение вынужденной разлуки, несмотря на боль, которую она ему причинила. Ей почему-то подумалось, что Локвуд не прекратил идти на риск с ее уходом, как она рассчитывала. Отнюдь нет. Его безрассудство наверняка взяло верх над разумом. Локвуд определенно рисковал собой каждый день, чтобы заглушить боль в груди. Люси была уверена в этом, просто потому что сама поступала точно так же. Люси не знала, сколько просидела в этой комнате, пытаясь остановить бесконечный поток слез. Она не плакала ни разу с того дня, когда ушла из агентства. Люси казалось, что ее слезы иссякли, эмоции исчезли, оставив сосущую пустоту в груди и ледяную корку равнодушия на сердце. Внезапно раздавшийся звук открывающейся двери остановил слезы. В ее поле зрения показался бледный взволнованный Локвуд. Его лицо ожило с того момента, как она выловила его в толпе. На щеках появился слабый румянец, глаза загорелись привычным огоньком. — Нашел, — облегченно выдохнул он, потянул ее за руку и крепко прижал Люси к себе. — Локвуд, — всхлипнула Люси, не сдерживая поток льющихся слез. — Люси, — прошептал в ответ Локвуд, еще крепче прижимая ее. — Как я скучал! Зачем ты нас покинула, Люс? Зачем оставила меня? Почему все близкие мне люди так быстро уходят из моей жизни? — спросил он, вытирая влажные дорожки от слез на своем лице. — Я не хотела уходить. У меня не было выбора, Локвуд! Понимаешь? Не было! — воскликнула Люси. — Пенелопа поставила меня перед выбором: либо ухожу я, либо «Локвуд и компания» сотрется с лица земли. Что я могла выбрать? — Тише, Люси, тише, — успокаивал Локвуд. Он вытер большими пальцами слезы, потекшую тушь с ее лица и повел Люси в гардероб. Там они забрали свою верхнюю одежду и скрылись во мраке. Локвуд крепко держал ее ладонь в своей и уверенно вел по улицам Лондона. Зайдя в какую-то многоэтажку, Локвуд привел Люси на крышу. Над головой раскинулось необъятное небо, усыпанное миллионами звезд, одинокий серебристый серп луны висел над их головами, слабо освещая ночной Лондон. — Я больше никуда тебя не отпущу, Люс, ты слышишь меня? — спросил он, крепко обнимая ее за плечи. — Слышу, Локвуд. Но мне еще полгода работать в «Фиттис», и только тогда я буду свободна на все четыре стороны, — возразила Люси. — Тем более у тебя есть новая сотрудница. — Во-первых, она больше секретарша, чем полноценная сотрудница, во-вторых, место для тебя всегда найдется, и в-третьих, полгода я подождать в состоянии, — ухмыльнулся Локвуд. — Я думала, ты меня ненавидишь. Я столько всего тебе тогда сказала, — вздохнула Люси. — Как ты сказала тогда? Скрытный, напыщенный, повернутый на своих тараканах трус с суицидальными наклонностями? — хмыкнул Локвуд. — О Боже, ты запомнил? — покраснела Люси. — Я эти слова запомнил на всю жизнь. А вообще, ненавидеть тебя я неспособен, — вздохнул Локвуд. — На самом деле долгое время я злился на тебя. Злость была моим спасением, она не давала мне окончательно сойти с ума. А потом исчезла и она, оставив место пустоте. - Локвуд, прости меня, я... У меня не было выбора, прости. Я не знаю, что сделать, чтобы загладить свою вину. — Тише, Люси, ты не должна извиняться, - Локвуд одним движением кисти остановил поток извинений, готовый сорваться с ее губ. - Знаешь, Люси, я был уверен, что встречу тебя на этом приеме, но чертовски боялся, что ты меня забыла. Когда я увидел это ожерелье на твоей шее, понял, что страх был напрасным. Ты знаешь, что мои близкие всегда рано покидали меня, и я больше всего боялся потерять тебя. В итоге ты исчезла из моей жизни. Этот год дался мне тяжелее всего. Я шел на неоправданный риск, думая, что это единственный выход. Я каждый день подвергал себя смертельной опасности, чтобы забыть, заглушить одну боль другой. — Локвуд… — прошептала Люси, чувствуя горячие слезы на своем лице. Она протянула дрожащую руку и положила ее на гладкую теплую щеку Локвуда. — Я рад, что ты в порядке и снова рядом со мной. И называй меня Энтони, пожалуйста. — Больше я не исчезну. Обещаю, Энтони, — сказала Люси и невесомо коснулась его губ своими, мгновенно отстраняясь. Она не была уверена, имела ли право целовать его. Локвуд на мгновение замер и сам коснулся ее губ со всей пылкостью, страстью, на которую был способен. Сквозь поцелуй они передавали друг другу те чувства, что боялись высказать, для которых не хватало слов, чтобы описать. Этот вечер стал спасением для них двоих. Они нашли друг друга. И любовь заполнила пустоту внутри, растопила ледяную корку на сердце.