Белая паскуда

Хару прыгает на большой бордюр, и ловко ступает по нему, вскидывая тонкие лапки. С её милого кроличьего личика не сходит влюбленная улыбка, особенно красивая на фоне ночного города. – Легоси, а ты покатаешь меня? – хихикает она, хватаясь за худые волчьи плечи. – Покатать? – тихо повторяет Легоси, замерев на миг от новых ощущений – мягкие кроличьи лапки так нежны и деловиты. – Да, конечно, Хару. Приходится согнуть спину, чтобы она смогла забраться ему на плечи, свесить ножки на грудь. Легоси ощущает загривком мягкость её легкого школьного платья и неуловимый бархат кроличьей шерстки под ним. Интересно, о чем она думает, – задается вопросом волк, легко ступая с ней, смеющейся по тротуару, в его по-собачьи спокойных глазах отражается свет проезжающих автомобилей. Он наверно почувствует, что я без трусиков, – с озорством думает Хару, будто ненароком прижимаясь к его загривку млеющей плотью нутра. – Так приятно ощущать под собой его сильные тонкие плечи. Крольчиха ощущает себя так, будто выпила целую бутылку рисовой водки – огоньки фонарей сплошной гирляндой скользят перед глазами, мир кажется таким милым и забавным с высоты волчьего роста. – Наверно очень приятно быть таким высоким, Легоси, – истомлено вздыхает она, мягко поглаживая его треугольные серые ушки. – Когда смотришь на всё с пожарной башни. – Пожарной башни? – Ну да. Оторваться от земли чуть дальше. – Ух ты. Думаю, ты права, Хару. Она немного волнуется в такой важный вечер. Сегодня Хару наконец сможет отблагодарить его за свое спасение. Сегодня… если ей повезет, они, наконец, станут настоящей парой, а не просто друзьями, спасающими друг друга. Интересно, каково это – ощутить язык хищника на самом сокровенном месте, – белая мордочка крольчихи горит от смущения и предвкушения. – Должно быть, у него такой тёплый и шершавый язык… – Легоси, а ты когда-нибудь пробовал сашими из тунца? – Сашими… нет, Хару. А что? – Да так, просто спросила. – Вот здесь? – волк мягко ссаживает её на тротуар и глядит на вывеску “Best Tails Hotel”. – Ага! – крольчиха хватает его ладонь мягкими пальчиками и тянет за собой. Там, будто поддавшись непонятной для волка игре, они бегут по уложенному красным ковром коридору, Хару откапывает в сумочку ключ-карту от номера, и, соблазнительно облизав губки, манит волка внутрь. – Красиво тут, – бормочет Легоси, усаживаясь в уютное кресло, осматривает просторное чистое убранство комнаты. – Ты решила немного отдохнуть от общежития? – Да, можно и так сказать, – лукаво улыбается крольчиха, зажигая высокие красные свечи, сбавляет свет до интимного полумрака, поджигает ароматическую палочку, от которой тут же змеится пахнущий лавандой лёгкий синий дымок. Наверное, кроликам нравится такое освещение, – Легоси задумчиво чешет ухо, замечает бутылку виски на столе и два бокала. – Хороший отель, у них даже стоит алкоголь для лучшего сна. – Дай мне десять минут, я сполосну хвостик, и вернусь, – Хару наклоняется к нему, сверкая глазками, мягко целует в равнодушный лоб. – Может, нальешь нам пока чего-нибудь крепкого? – Хорошо. Игриво хихикая, крольчиха ныряет в душевую. Легоси вздыхает, почесывая локоть. Она так странно ведет себя весь день, будто играет с ним в какую-то игру с непонятными правилами. Попросила проводить до отеля, который сняла на пару ночей. Отели дорогие. Наверное, только Луис может позволить себе жить в отеле, он успешный, а мы простые ученики. Легоси наполняет граненые бокалы янтарным напитком, морщит нос от его резкого пряного запаха. Ему не нравится пить. Алкоголь притупляет мысли. А нужно быть умным. – Какой заботливый волчара, уже всё сделал, – Хару возвращается из душевой, тёплая, ворсистая, распаренная, источая сладкий аромат цветочного геля, плавно наклоняется над сидящим волком, касаясь упругим бедром его брюк. – Мой Легоси такой лапочка. – Я просто налил виски, как ты просила, – говорит Легоси, протягивая ей бокал. Они чокаются, и крольчиха залпом выпивает свою порцию, носик её морщится, ушки жмутся к затылку, но она лишь крепко утирает личико ладонью. – Ух! – Да, ух, – повторяет Легоси, кратенько глотнув жгучий напиток. В полумраке горят свечи, густой пахнет её свежей шерсткой и лавандовыми палочками. – Прости, я така-а-ая неуклюжая, – крольчиха стыдливо прячет личико за ладонью, когда большое махровое полотенце сползает с ее плеч на коленки, обнажая всю ее тонкую наготу – от небольших упругих грудей до едва заметного в шерсти бугорка нежной плоти с тонкой полосой таинства. – Ничего. Я читал, что кролики неуклюжие, – Легоси жмурится, чтобы не смущать ее, и помогает водрузить полотенце обратно. – Уже поздно, Хару, тебе, наверное, пора спать. – Добрый серый волк, – журчит крольчиха нежным голоском, и манит его за собой к постели. – Засну только после того, как ты меня уложишь. Интересно, что она имеет в виду, – проносится в голове волка разморенная алкоголем мысль. – Может ей страшно засыпать одной после всего, через что она прошла? – Ты такой теплый, Легоси, – вздыхает она от удовольствия, прижимая его худое тело к груди, и они вместе падают на мягкое покрывало. – Тела хищников имеют повышенную температуру, – молвит Легоси, ощущая плен ее тонких рук, вздрагивает, когда она вжимает его в свои маленькие грудки. – Хару, с тобой все хорошо? – Разумеется, – глаза крольчихи горят огоньком, но не свечным, а не внутренним. – Или ты еще не понял, для чего мы здесь, Легоси? – Чтобы ты могла хорошо поспать? – Ах! Ты такой шутник, – хихикает она, щекоча его шею мягкими пальчиками. – И почти говоришь правду! – губы крольчихи пахнут виски, когда она пытается поцеловать его, и волк задумчиво встречает ее язык закрытыми губами. – Ну же, поддайся! – Поддаться чему? – он вдруг замечает, что Хару незаметно избавилась от полотенца, и лежит под ним абсолютно голая и бесстыжая, увлажняя его своей нагой белой шерстью, и розовый бутон внизу её животика трется о самцовый бугорок в его брюках. – Хару, ты голая. – Я знаю! – в сладком голосе крольчихи впервые прорезаются раздраженные нотки. – Легоси, ты ведь просто издеваешься надо мной, да? Это какая-то игра? – Почему ты так думаешь? Я бы не стал над тобой издеваться. И играть. – Боже… Легоси… – крольчиха проводит мягкими ладошками по своей мордахе, разглаживая нервные морщинки, горячо выдыхает ему в нос. – Мы не просто так пришли сюда, понимаешь? Оглядись, подумай, что и для чего я делала? – Ты зажгла свечи, благовония, искупалась, выпила виски, – чуткий взор Легоси скользит по интимному полумраку комнаты. – Наверно, ты хотела как следует отдохнуть. – Легоси, ты лежишь на мне. – Да, это странно, я подумал, что так тебе будет теплее. – Блядь. Легоси, псина ты сутулая, ты еще не понял, что я с тобой флиртую? Флиртую – пронеслось в голове волка знакомое слово. – Флирт это некая хитрость. Значит, она хочет нечто получить от него. – Тебе нужно помочь в школе? – вздымает он серые ушки, нависает над ней, возбужденно метая серым хвостом. – Тебя кто-то обижает? Или боишься провалить экзамен? – Легоси… сука… да что же такое, – нагая крольчиха в отчаянии вжимает его вельветовый бугорок в голую плоть своей вагины. – Ты понимаешь, ДЛЯ ЧЕГО это? Ты понимаешь, ЧЕГО я от тебя хочу?! – Хару, ты говоришь странные вещи, – сглатывает волк, ощущая волнение. – Легоси, волчонок, я хочу секса, – почти молит Хару. В мирном полумраке комнаты будто раздаётся щелчок невидимого хлыста. Глаза волка сужаются до тонких хищных створок. – Повтори… чего ты хочешь, – тихо и глухо уточняет он. – Секса, Легоси. Секса с тобой. – Но ведь секс… это же порно… – Когти волка вжимают её худые белые плечи в покрывало, клыки его скрипят, а шерсть на загривке встает дыбом. – А Я ТОТ КТО НЕНАВИДИТ ПОРНО!!! – Легоси?! – испуганно пищит Хару. – МРАЗНАЯ ВЫБЛЯДИНА, ТЫ ДУМАЛА СОВРАТИТЬ МЕНЯ?! Волк моментально спускает брюки, вжимая обмякшую крольчиху в постель, из его ножен показывается алчущий розовый колышек, растущий на глазах. – ПОХОТЛИВАЯ БЛЯДСКАЯ СУЧКА, МРАЗЬ ОХУЕВШАЯ! – рычит он, с силой сжимая маленькие абрисы её груди, до невыносимой боли оттягивает розовые сосочки, отчего Хару визжит, пытаясь вырваться из его хватки. – ДУМАЛА ОБ МЕНЯ ПОЧЕСАТЬСЯ, СУКА?! СЕЙЧАС Я НА ТЕБЯ ПОЧЕШУСЬ!!! Хару в ужасе наблюдает сквозь слезы, как восстает и крепчает его член – алый топинамбур уже скользит кончиком по её животику, слепо тыкаясь в пупок. – ПАСКУДНАЯ СВОЛОЧНАЯ РАЗВРАТНАЯ ГНИЛЬ!!! – орет Легоси, забрызгивая её личико теплой слюной. Воспрявший волчий член рывком входит в её похотливое лоно, раздирая нежные розовые створки половых губ, и крольчиха заходится истошным воплем боли. – А КАК ТЕБЕ ТАКОЕ СУКА!!! ХУЙ ТЕБЕ В МАНДУ БЛЯДЬ! Хару визжит, елозя по кровати маленьким белым тельцем, ее плоть отчаянно противится неравному натиску – толстый волчий член дерёт ее вагину, тыкаясь внутри, от страха крольчиха выгибает спину дугой, ревя и извиваясь в хватке волка, кровь сочится из тесно-сжатой вагины, темнеет на свежем покрывале. – СУЧЬЯ ПАСКУДНАЯ БЛЯДСКАЯ ЕБАНЬ! – Легоси хватает её личико когтями, едва сдерживаясь, чтобы не раздавить, с громким шлепком вбивает член в её паскудное лоно, дырявя внутри. – Нет, Легоси, пожалуйста, нет! – всхлипывает Хару, ощущая что ее нежная плоть раздирается на лоскутки, а внутри уже брызжет кровью, и от каждого хлопка пушистых волчьих яиц по низу животика она теряет сознание. – Легоси… – ЗАТКНИСЬ РАСПУТНАЯ ЕБАНЬ!!! ДО КОГО ЕЩЕ ТЫ ДОБРАЛАСЬ ЗАГРЕБУЩИМИ ПОХОТЛИВЫМИ ЛАПАМИ ТВАРЬ!!! Волчий член при каждом заходе полностью утопает глубоко внутри ее влагалища, растерзывая лепестки половых губ, погружаясь так глубоко, куда не проникал даже Луис. – ЕБЛИВАЯ ТВАРЬ ВОЗОМНИВШАЯ СЕБЯ НЕПОНЯТНО КЕМ! – Легоси на миг приподнимается, переводя дух, с кончика его члена свисают красные паутинки его смазки и кроличьей крови. – АХ ТЫ СУКА ДАЖЕ ПИЗДУ СЕБЕ РАЗЪЕБАЛА!!! – он с рыком переворачивает ее на живот, сильно вздымает ее короткий белый хвостик, миг любуется тонкой анальной розой под ним, а затем на полдлины вгоняет свой алчущий таран в ее обходной туннель. – КАК ТЕБЕ ТАКОЕ БЕСТАКТНАЯ ЛЖИВАЯ МРАЗЬ?! Хару в безумии колотится под его телом, пытаясь унять боль, внутри ее раздирает толстый член волка, она пытается ухватиться за подушку или за одеяло, но волк свирепо прижимает ее к низу живота, насаживая на свой терзающий член как мясо на шампур. – РАСПУТНАЯ ВЫБЛЯДЕНЬ, ТАКИЕ КАК ТЫ ЗАПОЛОНИЛИ ВСЁ НО Я ТЕБЕ БЛЯДЬ УСТРОЮ СУКА ПАСКУДНАЯ!!! – Легоси до самого основания проталкивает член в ее горячее узкое подхвостье, ощущая, как стонет нежная кроличья плоть под его натиском, кровоточа и покрываясь трещинами. – МРАЗОТА НЕВОСПИТАННАЯ ТЫ НИКОГО БОЛЬШЕ НЕ СОВРАТИШЬ!!! Хару взрывается криком боли, когда толстый твердый узел волчьего члена с хлюпаньем проникает в ее тесный анал, распирает так, что можно потерять сознание. – НРАВИТСЯ ТВАРЬ СУКА БЛЯДЬ? НРАВИТСЯ ПАСКУДА ЕБЛИВАЯ? – Легоси задирает голову и воет, заглушая вопль растерзанной крольчихи, когда его накрывает восторженный оргазм. Хару окончательно теряет сознание, бессильно повиснув на его узле. Волк несколько мгновений сидит на кровати, переводя дух, ощущая мурашки на сером загривке. – Прости, но ты сама виновата, Хару, – примирительно гладит он белую крольчиху со слипшимися от крови и спермы лапами, встает над ней, покачиваясь, ощущая усталость и легкий хмель. – НА, ПОГРЕЙСЯ СУКА БЛУДЛИВАЯ, – Легоси задирает мордаху воет, когда струя мочи бьет из ножен, поливает ей кроличьи лапы и ее короткий хвост, переворачивает обморочную паскуду на спину, и обоссывает ей всю мордаху и грудь. – Ох. Это был долгий вечер, – Легоси устало вытирает мокрый член о ее уши и медленно застегивает ширинку. Ночной портье-лис встречает его в коридоре, покладисто кланяется. – Вам чем-нибудь помочь, сэр? – интересуется он услужливо. Легоси оборачивается к приоткрытой двери в номер, где на мокрой по разным причинам кровати лежит Хару. – Да. В этом номере нужно прибраться, – тихо говорит волк. – Там намусорено.