Трудности родительские

— Это яйцо. В руках Наклза, как не посмотри и не поверни, не ударь — самый естественно обыкновенный камень. И Тейлз уже собирается это сказать, когда слова Соника прерывают всё. В воздухе так и зависает тяжкое-неозвученное «это плохо кончится». Но Сонику плевать — он по-крысиному ехидничает себе под нос. Камень, что принёс Наклз раскрашен почти как настоящее пасхальное яйцо — пёстро, ярко и кривовато, но, впрочем, Соник красит также. Тейлз бы объяснил это с точки зрения науки, приправив заумным «редкий природный феномен», но Сонику становится смешнее от собственного сравнения. — Тебе стоит быть осторожнее, Наклз, если ты не хочешь его разбить, — не усмиряется он. Наклз после тех слов даже не замечает последующего чудаческого гоготания Соника и осуждающего взгляда Эми, что старается быть не причём. — Получается, какая-то птица потеряла своего ребёнка? — Наклз поднимает «яйцо» над головой. Удерживает крепко-мягко, чтобы не разбить и Сонику только больше хочется смеяться. — Я нашёл его случайно в лесу. — Возможно это судьба, папочка — почти добавляет Соник, никак не усмиряя глупость, но Тейлз вовремя притормаживает его подзатыльником. Соник понимает, что Тейлз вредина, пока тот пытается убедить Наклза вернуть «яйцо, и что он сам, может, немного переборщил. На следующий день Шэдоу и Руж это подтверждают, когда Наклз как наседка-мамочка возится с яйцом. Шэдоу кидает на Соника уничижительный взгляд, будто странно сейчас выглядит именно тот, а не ехидна с кукольной коляской Крим. Соник бы обиделся, если бы так не гордился собой. Через три дня шутка начинает выходить из-под контроля. И через неделю Соник не менее горделиво признает: да, он всё-таки идиот. Но зато какой! Его самолюбие почти не меркнет на фоне недовольно-раздражённых друзей. Ну, может, только чуть-чуть. Размером с молот Эми по его голове. «Ты должен ему сказать» Ворчит Эми, и это в общем-то и привело к тому, что теперь Соник, ну, сидит тут с Наклзом и играет роль матери? Отца? Родителя. Феерично, ты облажался снова, Ёжик Соник, звучит голосом Шэдоу где-то на фоне. Ладно, возможно, Шэдоу и остальные правы. Сонику, возможно — нет, не возможно, а точно, Соник, если не хочешь получить — стоит признаться Наклзу. Но это немного сложнее, чем он думал. Особенно, когда он сам сейчас держит это «яйцо» в руках, обёрнутое в подобие мини-одеяла и греет. — Наклз, ты не думал, что это странно? — решает начать Соник. С далека. — Ну, что мать до сих пор не нашлась? Может, с этим яйцом что-то не так? И смотрит наивно хлопая глазками, а Наклз в ответ на него — как на кретина. Соник понимающе затыкается. Справедливо. — Конечно, не ищет. Она ведь потеряла своего ребёнка и не знает, где он. Его родители, наверное, сейчас очень переживают, — отвечает с умным видом Наклз и Соник почти проникается, что дебил в этой ситуации только он. — Да и скорее всего его ищут и остальные. Папа, братья, сёстры… Наклз собирает ему кроватку. Всё внимание сосредоточено на той, поэтому он даже не смотрит на Соника и не видит перекошенного виной лица, когда тот прочитывает не очень аккуратно выведенное «Наклз младший». Она то, что этот ребёнок не может так зваться Соник тактично закрывает глаза. Как и на то, что сам укачивает сейчас камень. — У птиц устроено немного иначе, — отдалённо поясняет Соник, не уверенный почему вообще дошёл до этого. Может, потому что нужно быть иногда поменьше придурком. Наклз замирает на мгновение и Соник даже вздрагивает, когда на него наконец обращают внимание. Будто правда ощутил себя матерью с дитём и вдруг пристыдился, начав активнее укачивать «сына». — Но мать и отец же у него есть? Или птицам достаточно только матери… — моргает Наклз. Воцаряется красноречивая минута молчания. В честь последних клеток мозга у обоих. И Соник моргает тоже. Осознавая весь градус собственных последствий, потому что ты идиот, Соник — и да, Эми и Шэдоу, я уже понял это, помолчите. Что ж, стоит начать помягче. — Наклз, ты же знаешь, откуда берутся дети? Ну, почти. Наклз от этого вопроса к заметному удивлению теряется. — Да? Соник молчит. Они обмениваются долгими взглядами. — Нет. Это объясняет многое, хмыкает Соник. По крайней мере, почему у Наклза довольно банальные представления о родителях и детях. Но заботится он хорошо, Соник даже мог бы позавидовать «яйцу». Не то чтобы он хотел, чтобы Наклз ухаживал за ним, делал для него кроватку и… окей, закрыли тему. Вздох. И как теперь ему сказать? Соник понятия не имел, как говорить о таком. Наверное, это и переживают все родители в своё время, когда их чиллипиздрик однажды приходит с этим вопросом к ним в спальню в три часа ночи, чуть не застав сам ответ. Вау, быть родителем реально отстой. Соник смотрит на Наклза. Со смесью стыда и смущения. Ладно, Соник, была не была, будь хорошим родителем. — Наклонись. Наклз медлит. Его голова склоняется и Соник оказывается на уровне алых игл, под которыми расположен слух. — Что? — шепчет Наклз. Губы Соника оставляют поцелуй в щёку. Наклз дёргается и на чужих губах, что только его коснулись играется небрежная ухмылка, полная самодовольства. — Это первый пункт. Из того, откуда берутся дети. Объясняет Соник и взгляд его позорно-тупо мечется по сторонам, а уверенность держит лицо в одном положении. Наклз выглядит не лучше. Кажется его мозг отказывается обрабатывать информацию, пока тупой мозг Соника сходит с ума и уже сделал сальто назад с обрыва последней нитки адекватности. Но лучше он придумать просто не мог. Соник поднимается, прихватывая с собой камень в виде яйца. И только это, кажется, приводит Наклза немного в сознание. Его рот открывается и через мгновение закрывается, чтобы приоткрыться немного через секунду. — А… второй? — хрипит чуть разборчиво всё-таки он, будто эти слова стоят реальных трудов сейчас. Соник останавливается. Оборачиваясь и в последний раз одаривая Наклза многозначительным взглядом. — Будет после, — смешок. И он показывает «яйцо», — а это я заберу с собой и верну его матери. Уходя, Соник надеется придумать, где лучше всего будет избавиться от камня — от чувств, от неловкости и всего стыда от абсурдности и спрыгнуть вниз, в море с обрыва. Но в конце концов «Наклз младший» занимает место на одной из его дальних полок — и Соник искренне не в курсе так вышло — как и, возможно, «отец» того, но уже где-то внутри Соника. На уровне груди и обдавая теплом по всему телу.