Расправа

      — Тень 3-7, что за херня у тебя происходит?!       Тень 3-7 молчит.        Рация не прекращает шипеть.        — Тень 3-3, дойди до 3-7 и проверь, что с ним.        — Принял, главный.       А 3-7, увы, больше и не доложит обстановку: из его вспоротого горла ручьями сочится кровь, обе руки переломаны в нескольких местах, а виновник сия торжества прямо сейчас нависает над трупом, пока свет лампы отбрасывает свой луч на его маску в форме черепа.        Доставая метательный нож из шеи мертвеца, Гоуст хмурится и резко матерится себе под нос. Он все-таки оступился, отвлекся — вот и навел шуму; главный свидетель данного убийства — Грэйвс — оказался осведомлен случайным образом. Райли достаточно сильно замедлился в процессе устранения цели, и теперь вынужден поплатиться за секундную слабость. Этот 3-7, кем бы он ни был, видать, являлся одним из лучших среди Теней: солдат почуял приближение Саймона еще за несколько секунд до контакта, и как только Гоуст совершил нападение, то понял, что в этот раз придется попотеть ради достижения поставленной им цели. Как бы ему не хотелось, он должен был признать одну вещь — противник обладал поразительными навыками рукопашного боя и сумел дать какой-никакой, но отпор. Удача отвернулась от Саймона, вместо него широко улыбнувшись этой проклятой Тени: за несколько секунд до окончательного взмаха ножом солдат успевает дотронуться до кнопки передачи на рации, ставя в известность о происходящем всю свою группу, включая командира.        Гоуст проклинает абсолютно все: этот ебаный день, эти трущобы под названием Лас-Альмас, чтоб-его-нахуй Грэйвса и пропавшего со всех радаров Соупа. Тревога накатывала медленно, но уверенно, усиливаясь с каждой секундой; окидывая взглядом маленький домик, в котором находился лейтенант, он старается придумать план побега буквально за считанные секунды. На качественную оценку обстановки, увы, не хватало времени: военный ступает на полу-разваленную лестницу, и оказавшись на втором этаже бежит к первому попавшемуся окну. Выхватывая отмычку из кармана, Райли поддевает форточку и открывает ее, слегка выглядывая из окна на предмет крыльца или подобного, на что он мог бы приземлиться без вреда конечностям. Проку от этого было мало — узкая аллея не имела никакого освещения, лишая лейтенанта возможности оперативно найти надежный предмет опоры. Британец вновь хмурится, просовываясь сквозь раму и прыгает вниз, оказываясь на мусорном баке, который значительно смягчает его падение.        Опасность позади. Или Саймону только так показалось. Взволнованно крутя головой по сторонам, его взгляд останавливается на черном силуэте с автоматом в руках прямо перед ним. Гоуст оказывается не в силах среагировать вовремя — он моментально делает попытку увернуться, дабы зайти за спину, но противник, как назло, оказывается гораздо быстрее. За ним было значительное преимущество — прибор ночного видения, благодаря которому Тень хватает Саймона за плечи и рывком швыряет на землю, сбивая того с толку. Удар приходится прямо на затылок, отчего Гоуст болезненно стискивает зубы и жмурится, с тревогой чувствуя, как задняя часть балаклавы стремительно пропитывается теплой кровью. Он изо всех сил старается сфокусироваться хотя бы на чем-то, но в глазах предательски плывет, а сознание покидает тело с каждой секундой.        Перед ним вырастает темная, размытая фигура, и Саймон улавливает глухой смешок сквозь звон в своих ушах. Он болезненно ежится; восседающая над ним Тень замахивается автоматом, и Гоусту прилетает прикладом по голове в область виска. Ощущение, будто рядом взорвалась светошумовая: глаза словно пронзает внезапная, ослепительная вспышка, после которой идет кромешная тьма.        — Главный, это 3-1. Тот громила с черепом у меня. — это оказывается последней вещью, что слышит лейтенант.       Издав полу-стон, он отключается окончательно.       Состояние, которое обычно бывает после затяжного обморока, как правило, доставляет огромное количество дискомфорта. Острое ощущение колоссальной нехватки воздуха тоже не было из ряда вон выходящего, однако сейчас все равно было что-то не так. Воздуха не хватало катастрофически.        Сквозь ноющую боль Гоуст приоткрывает глаза, и на секунду его пронзает настоящий страх — темнота, которую он видит перед собой пугает его не на шутку. Сознание возвращается не сразу — потихоньку; разыгравшийся разум тоже более менее начинает приходить в адекват. Его слух улавливает различные голоса, шипения раций и топот чьих-то ног. Саймону требуется несколько минут для того, чтобы правильно оценить ситуацию, в которой он сейчас находится: на голове его был мешок, что как раз и мешал поступлению кислорода в легкие. Это даже вызывает у Райли сдавленный смешок — на нем ведь уже присутствует балаклава. На кой черт на него напялили аж второй слой ткани? Некая двойная защита от «сбежавшего, непредсказуемого и смертоносного бойца»?        Проблески света сквозь плотную ткань мешка заставляют Гоуста рефлекторно зажмуриться. Как бы он не старался что-либо разглядеть сквозь нее, ничего не выходило. Спустя некоторое время до Гоуста доходит полное осознание всей ситуации. От попытки подвигать руками Саймон кривится от пронзающей боли в лопатках. Его запястья были плотно скреплены наручниками, руки заведены за спину; сам лейтенант находился в незнакомом ему помещении. С тлеющими надеждами на хоть какую-то свободу, Гоуст пытается подвигать ногами — и как назло, они также оказываются прикованными к ножкам стула, на который был усажен военный.        — Да что за блядство… — на вздохе рычит Саймон с явным отчаянием в своем хриплом голосе. Он забрасывает голову назад настолько сильно, насколько ему позволяет ноющая боль в разбитом затылке. Виски неприятно пульсировали, давили на сдающие нервы. Британец вновь кратко вздыхает.        Дверь перед ним внезапно открывается с противным скрипом, режущим уши. Вскидывая голову, Гоуст невольно вздрагивает и вслушивается в каждый звук, напрягаясь всем телом: судя по шагам, внутрь прошло не менее 4-х людей. Лейтенант поверхностно представляет, что случится в следующие несколько минут, а может и больше — но все равно сидит молча, ожидая дальнейших действий со стороны незнакомцев.        — Ага. Благодарю за содействие, парни. — раздается звонкий голос Грэйвса, пронзающий гробовую тишину комнаты. Щелчок дверной ручки, скрежет замочной скважины и звон связки ключей означает о закрытии помещения.       Боже. Гоуст раздраженно закатывает глаза.        Он в очередной раз оценивает ситуацию, и словно по щелчку, страх стремительно расползается по всему телу, отдавая легким мандражом в ладонях. Дело действительно поворачивало не туда, куда надо. Запертый в непонятном ему месте наедине с Тенями, пока никто из всей команды знать не знает даже твое предположительное местонахождение — довольно гиблое положение.       — Что ж, — с явной усмешкой в голосе продолжает лидер Теней. — Давно не виделись, м?        Не роняя ни единого слова, Гоуст смотрит куда-то вперед, усердно стараясь разглядеть силуэт главаря. Филлип кивает головой в сторону заложника, и один из его подчиненных ступает в сторону Райли. Тот напрягается все сильнее, нутром чувствуя чье-то стремительное приближение; одна из Теней стягивает с его головы мешок, обнажая присутствующим окровавленную маску черепа, и отходит назад. Обретая долгожданную возможность видеть, Саймон моментально осматривает комнату и всех присутствующих в ней. Предположения подтвердились: три Тени со скрещенными руками на грудях покорно стояли возле выхода, пока Грэйвс находился чуть ближе к лейтенанту, чем они. Его пронзительный взгляд буквально пожирал Гоуста заживо. Райли на момент опускает глаза вниз настолько, насколько может, и с тоской замечает пропавший пистолет из кобуры бронежилета.       Сердцебиение, кажется, учащается в пять или семь раз. Не подавая виду, лейтенант не прерывает зрительный контакт с главой Теней до тех пор, пока тот не делает шаг вперед, значительно сокращая между ними расстояние. Липкий страх расползается по спине, пуская холодок по хребту. В помещении виснет душная тишина, от которой действительно становится не по себе. Сохраняя молчание, Грэйвс слегка приседает в коленях, смотря на Гоуста сверху вниз: его ладонь тянется к маске лейтенанта, и он медленно проходится пальцем по ее шершавой поверхности. От такого, его желудок скручивается в узел — хер знает, какую еще хуйню может выкинуть этот ублюдок.       Пока уголки его тонких, бледных губ плавно плывут вверх, Филлип наклоняется к уху Саймона, прикрывая глаза.       — Как жаль, что ты оказался недостаточно быстрым, — вполголоса проговаривает он, и Гоуст, черт возьми, готов поклясться, что никогда не покрывался мурашками от чьих угодно слов, сказанных в его сторону. За исключением этого момента. Он слегка отворачивает свою голову в другую сторону, подальше от главы Теней, устремляя поникший взгляд в пол.       Вся ситуация действительно оставляла желать только лучшего, однако, надеяться на какое-либо спасение было чересчур абсурдно. Похоже, тупик — и на этот раз последний. Грэйвс внезапно прикасается к краям балаклавы Райли и поддевает их, немного потянув вверх.       Жизнь словно стреляет Гоусту меж глаз. Подступающая паника заставляет солдата резко дернуться в сторону, вызывая у его наручников звонкий лязг. Его слух улавливает тихий смешок:       — Что случилось, Гоуст? Неужто боишься? — насмехается Грэйвс с отвращением в голосе. Башка начинает идти кругом; Саймон едва морщится от подступающей тошноты, пока Филлип продолжает тянуть балаклаву вверх, и в конце концов, срывает ее одним резким движением. Лейтенант жмурится, открывает глаза и чувствует себя словно полностью обнаженным. Его голова не совершает каких-либо поворотов — прятаться от чужих глаз, в любом случае, теперь было бесполезно. Перед глазами все начинало плыть, пока Саймон старался уложить в голове тот факт, насколько глупой являлась нынешняя ситуация. И как глупо его вообще поймали. Но что сделано, то сделано; явно довольный собою Грэйвс широко улыбается, наблюдая за тем, как в глазах Райли за считанные секунды меняется эмоция за эмоцией.       — Ну что, доволен? — глухо проговаривает Гоуст, разгневанно смотря на Филлипа исподлобья.       — О, даже не представляешь насколько, — казалось, что сейчас из его глаз вот-вот посыпятся искры.       — Смотри не обоссысь от счастья.       Тень упирается руками в присогнутые колени, роняет голову и тихо смеется.       Гоуст снова готов поклясться. Поклясться, что держится изо всех сил, чтобы не сблевать прямо здесь и сейчас. Руки то и дело подергиваются от неистового желания размазать Грэйвсу его противное, тошнотворное лицо, заодно отправив на тот свет, захватив вместе с ним его верных цепных псов.       Ситуация принимает довольно комичный оборот.       Грэйвс издает невнятное мычание — или же что-то, схожее с напеванием определенной мелодии? — Гоуст не может разобрать. Он полностью отключен от реальности, желая максимально абстрагироваться от этого момента; взгляд его помутневших глаз вновь устремлен куда-то в сторону, но никак ни на главу Теней. Куча вопросов разъедали голову: где, черт возьми, сейчас находились Соуп и Алехандро? Живы ли они вообще?       Мыслительный процесс обрывается из-за резкого ощущения холода в районе шеи, пускающего мурашки по всему телу — Гоуст моментально осекается и замирает, вскидывая взор вперед. В голове словно взрывается осколочная; земля, которую он не чувствует, словно уходит из под его ног. Металлическое острие тыльной стороной медленно проходится по его сонной артерии, и как бы Райли не старался не подавать виду, рваный вздох все-таки срывается с его уст.       Не то, что бы он так сильно боялся смерти, или боялся ее вовсе. Но в подобных ситуациях инстинкт самосохранения, как правило, трубит во всю, отключая другие всевозможные ощущения.       — Эй, Гоуст. Осознаешь, что случится с тобой через несколько минут?       — Ты задаешь слишком много вопросов. — басит Саймон и сразу же жалеет о своих словах: сжатая в кулак ладонь прилетает ему прямо по лицу, выдавив из его горла сдавленный хрип. А руки у этого типа довольно сильные, он должен признать. Едва удерживая голову на весу, Гоуст сплевывает на пол подступившую кровь, шмыгая носом.       — Я буду задавать их столько, сколько мне потребуется, — рявкает Филлип, и хватая его одной рукой за плечо, заносит вторую в очередном ударе и попадает прямо по переносице Саймона.       И еще. Еще раз.       Господи, да кончай же ты дергаться.       Каждый удар Грэйвса был пропитан яростью и ненавистью по отношению к пленному. Пьянящее чувство доминирования и власти над кем-то возбуждало — и сильно. Со временем Гоуст прекращает считать вспышки боли, пронзающие его насквозь, словно в него спускают очередь из пулемета. Наконец, Грэйвс решает дать лейтенанту короткую передышку — на миг растерявшись, он отступает на шаг назад, пока удовольствие на пару с удовлетворением поражает каждый участок его мозга. Пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха в легкие через рот, Саймон роняет перед собой голову, чувствуя, как по подбородку стекают кровавые дорожки; прождав несколько секунд, Грэйвс прикасается к нему острым кончиком ножа, тем самым легонько приподнимая голову Гоуста. Глаза его непроизвольно закатываются, а веки приспускаются, обозначая пребывание военного в неком трансе.       — Гоуст... — томно шепчет Филлип, отчего зрачки Саймона заметно сужаются, словно в них снова возвращается жизнь. — Будь другом. Я уверен, ты знаешь, где находится Соуп. Скажи мне, где он — и я, может быть, пораздумываю над вашим помилованием.       "Да чтоб я сам знал, где носит этого оборванца" — с ноткой грусти проносится в разуме лейтенанта. Он верно сохраняет молчание, за исключением внезапных резких вдохов. Воздуха вновь не хватает. Закрывая глаза, британец с замершей душой ожидает дальнейших действий со стороны главной Тени — он же пристально смотрит на Райли, пока тот словно не подает никаких признаков жизни за исключением его вздымающейся груди.       — М? Ну что, приятель?       — Я... я скажу тебе, — внезапно хрипло произносит Саймон, быстро слизывая кровь со своих губ. — Только наклонись ближе.       В глазах Грэйвса проскальзывает недоверие, которое не ускользает от Гоуста — уголок его рта медленно приподнимается. Вероятно, Филлип хочет сказать что-то, но все же предпочитает оставить фразу пленного без ответа; убирая острие с кончика подбородка военного в сторону, Грэйвс нехотя приближается к лейтенанту.       Гоуст сглатывает, приоткрывая рот.       — Пошел. Ты. Нахуй. — предельно ясно отчеканивает Райли полушепотом, понимая, что назад дороги все равно нет.       Проходит мучительная секунда, прежде чем Грэйвс стремительно прячет нож в чехол на поясе, следом выхватывая из кобуры свой пистолет. Два выстрела эхом раздаются в помещении, заставляя поочередно дрогнуть каждого из присутствующих — он отстреливает замки на ногах Саймона и хватает его за шиворот водолазки, насильно поднимая со стула. Момент — и Гоуст оказывается прижатым к холодной стене, пока наручники больно упираются в ноющую спину, а сам Филлип, нависая над ним, подставляет к его подбородку разгоряченное дуло.       — Ублюдок, думаешь, я с тобой шутки здесь шучу?! — рычит Грэйвс, и Райли чувствует дрожь в держащих его руках.       — Не знаю, но на клоуна ты действительно походишь, — только и успевает усмехнуться Гоуст, как сразу же заливается в истошном вскрике: Филлип в момент опускает руку и простреливает лейтенанту плечо, сразу зажмурившись от брызнувшей на лицо крови. Болезненно ежась, Саймон выпучивает глаза с ощущением, словно они вот-вот вытекут из орбит и горбится.       Не находя подходящих слов для ответа, Грэйвс, движимый эмоциями, впивается обеими в руками в шею лейтенанта, используя мертвую хватку; большими пальцами он давит на его кадык. Перед глазами Гоуста моментально проносится вся его чертова жизнь: он за считанные секунды вспоминает всех людей, которые как-либо повлияли на его путь в этом проклятом мире. Он вспоминает Прайса. Соупа. Картинка начинает предательски плыть, и Саймон оказывается не в состоянии различить дальнейшие слова Филлипа из-за оглушающего звона в ушах. Воздуха не хватает, блять. Земля уходит из под его ног, а лицо бледнеет с каждой пролетающей секундой, которые, кажется, растянулись в мучительные года. На руках и шее Грэйвса выступают вздувшиеся вены; кратко вдохнув, мужчина тянет Райли к себе и со всей силы ударяет его голову о бетонную стену, сопровождая удар гортанным рычанием. Выпуская брыкающегося Гоуста из своей хватки, он грузно валится с дрожащих ног на землю, прямо на свое простреленное плечо. Очередная ослепляющая вспышка боли пронзает его истощенное тело, но он не в силах обратить на нее заслуженное количество внимания. Лейтенант измученно хрипит, так сильно желая схватиться за рану, дабы хоть как-то потупить пожирающую его боль. Из глаз его стекает слеза, стремительно пробегающая вдоль окровавленной щеки — его организм не выдерживает.       Сжимая пистолет в дрожащей ладони, Грэйвс затравленно смотрит на Гоуста сверху вниз, не роняя ни единого слова: его грудь умеренно вздымается и опускается, пока он молча наблюдает за тем, как корчится Саймон. Как пол под ним постепенно окрашивается в алый цвет. Филлип медленно поднимает ногу, прикасаясь ботинком к шее Райли — его плечи инстинктивно приподнимаются. Он отхаркивает довольно значительное количество крови, как только глава Теней начинает давить на горло сильнее и сильнее. Беспомощно хрипя, Саймон приоткрывает свои заплывшие глаза, всеми силами стараясь не верить в происходящее. Его смерть не должна была быть такой. Не должна была, блять.       — И кто же теперь смеется? — задает ключевой вопрос Грэйвс.       Гоуст отвечает ему сдавленным полу-стоном.       В помещении виснет тишина, изредка прерывающаяся глубокими вдохами Саймона.       Желая наконец покончить со всем этим, Филлип вскидывает руку, направляя дуло пистолета прямо на голову Гоуста. Но не стреляет. Тянет момент по непонятной причине. Переводя взгляд с пустоты на Грэйвса, а после на пистолет, Райли находит в себе силы издать хриплый смешок, вновь смыкая веки. Темнота больше не пугает его.       — Да стреляй ты уже, сука, — едва ли слышно шепчет лейтенант, с облегчением чувствуя, как расслабляется каждая напряженная мышца его тела.       Глава Теней ждет еще несколько мучительных секунд. А после спускает курок. Пуля попадает Гоусту прямо между его глаз — дрожь пробивает тело Филлипа. Он молча наблюдает за стекающей по его лицу струйкой крови, на секунду слегка опускает руку, вскидывает ее вновь и стреляет еще. Стреляет до тех пор, пока от головы Саймона не остается буквальный фарш из мозгов, сухожилий и прочих составляющих; кровь разлетается во все стороны, словно фейерверк.       Спустя несколько выстрелов помещение вновь погружается в оглушительную тишину. Словно забыв, как моргать, Грэйвс все также молча таращится на размозженную башню Гоуста. Изучает каждый аспект такой пугающей, но в то же время доставляющей удовольствие картины. Военный разжимает пальцы и роняет пистолет — он звонко ударяется о пол.       Тень стоит так еще несколько минут, потрясенный и дрожащий. Роняя голову, Филлип поворачивает ее в профиль, смотря на своих подчиненных боковым взглядом.       — Уберите тело.