Личность \/. Акт 1: Несчастная песнь измученных

На улице ни единой души и лишь стук каблуков перебивает эту гробовую тишину. Небо становилось все темнее и темнее. Казалось, что сейчас пойдёт дождь и погода вовсе окажется не из лучших. Девушка, что любезно решила приехать к своему другу, навестить его, шла с небольшой сумочкой продуктов, в которой слышался стук бутылок друг о друга. Пряди волос слегка развивались на ветру, попадая частенько в глаза. Желание, как можно быстрее добраться до «нового» места жительства ее давнего знакомого возросло в тысячу раз. Уже подходя ко двору дома, дама открыла калитку, тут же за собой ее закрыв и проходя дальше — к двери. Дом был, однако, небольшой: для проживания одного или двух людей вполне было достаточно, но внутри происходил сплошной хаос из разбросанных холстов, красок и кисточек, а также и простых бумажек, карандашей, салфеток и тому подобное. Зайдя в дом, девушка ничему не удивившись, лишь скрестила руки на груди и томно вздохнула, облокачиваясь об стену, смотря одновременно и разочарованным, и строгим взглядом на друга, что сидел к ней спиной. Парень был чем-то занят, а именно — художеством. Сколько он тут уже сидит — неизвестно, но точно достаточно для того, чтобы потратить сотню попыток на вырисовывание какого-то пейзажа, неизведанному никому, кроме художника. Наверняка это была картинка из его воображаемого мира, где все было хорошо. Не зря же говорят, что у таких людей свой взгляд на мир. Но не отходя от мысли отчитать парня за беспорядок на момент отсутствия девицы, она прошла дальше, поставив на тумбу свою сумку с продуктами, уже привлекая внимание творца рядом. — Ты снова принесла мне поесть? — спросил голубоглазый не отводя взгляда от холста, на котором было нарисовано дерево, склонившее ветви вниз. Рядом с ним была написана неровная поверхность земли, где росла местами желтая, сухая трава. Небо затянутое, прямо как на улице, а также на нем же можно было разглядеть птиц, что летели стаей высоко в небосводе. — Ты прав. Я принесла апельсины, воды и сыра. Я докупила все, что хотела. Думаю, тебе хватит, — сказав это, дама села на кресло напротив мольберта творца, наблюдая за его сосредоточенным видом. — Я не просил тебя этого. — А я и не просила разрешения. Взгляд резко был переведён на девушку, что сидела до сих пор со строгим видом, закинув ногу на ногу и обвивая колено руками. Также строго смотря в ответ в ее облик, художник в ту же минуту снова перевёл взгляд на картину. — Ты мне не мать, чтобы заботиться обо мне. Я могу сам себе все купить. — Я и не устраивалась тебе на роль матери, Валден. Успокойся, я просто забочусь. — Мне не нужна твоя забота. — Тебе ничего не нужно. Вновь тишина. Оба ее ненавидели, и оба старались ее предотвратить хотя бы каким-то нелепым разговором. Но в последнее время прибытия Наир в гости — он никак не ввязался. Новость огорчала, но и сделать что-то было сложно. Эдгар в последнее сам не свой: то его переполняет злость, то обида, а иногда непривычная для него тоска. Редко можно было увидеть его жизнерадостным, как раньше. А возможно.. он уже и потерял этому смысл. Томно вздохнув, Вера склонила голову вбок, смотря в окно и наблюдая за тем, как быстро плывут облака, разглядывая в каждом какую-нибудь фигуру. Завораживающе. Интересно, Эдгар изобразит что-то подобное на своей картине по просьбе девушки. Маловероятно, но почему нет. Раньше, Валден всегда рисовал то, что могла попросить Вера. Сейчас же — все иначе. Возможно. — О чем задумалась? — внезапно для обоих спросил художник, макая кисточку в банку краски, затем вырисовывая каждый листик на дереве. — О прошлом. Хоть в некоторых местах оно не приятно для меня, — снижая с каждым словом тон, Вера перевела взгляд вновь на сосредоточенного Валдена. — Ясно. — … — Почему не думаешь о будущем? — А что о нем думать? Я снова покину тебя, и мы увидимся явно нескоро. — … Снова тишина. А ведь правда. Что ждёт обоих в ближайшем будущем никто из них не знает. Очевидно. Хотелось, чтобы все наладилось и встало на свои места, но это явно будет через то время, как они сами возьмут дело в свои руки, а не станут ждать того, что все сделалось само. На данный момент происходит полная неразбериха, и пара никак не начнёт решать эту проблему. Такова жизнь и Эдгар не один раз напоминал об этом Наир, на что та отмахивалась, говоря, что все будет нормально. Иногда срабатывало, а иногда вовсе наоборот: все шло наперекосяк и исправить все было тяжело. Ещё один мазок и картина готова. Неужели. Спустя столько попыток и вышло действительно неплохо. Но чувствовалась невероятная усталость. Очевидно, ведь столько сил было вложено. Увидев, что художник закончил писать картину, Вера подошла к художнику сзади, положив руки на его плечи, начала вглядываться в каждую деталь, что была прорисована. Вот — в одном углу картины было нарисовано солнышко, что уже закрылось за облаками, а сами облака серые-серые. В другом углу — дерево, как и говорилось ранее, склонившее свои ветви к земле. По памяти Наир, то это дерево — Ива. По крайней мере было похоже на неё. На коре дерева был мох с синеватым оттенком. Необычно, смотрелось интересно. Взгляд был переведён в иную точку, а именно туда, где красовалось заросшее тиной болото. Рядом с ним красовались завязшие цветы разных видов, а также трава, также высохшая и пожелтевшая. На все это можно было смотреть вечно и в голове у парфюмера сформировался довольно приятный и ,действительно, обдуманный комплимент с ее стороны. Обычно она всегда так задумывается, чтобы похвалить художника за его проделанный труд. Девушке было обидно, что картины ее друга мало кто замечает. Но в этом и косяк Валдена — он их и не показывает. То ли не хочет, то ли стесняется чего. Попытки узнать в чем дело были сплошным провалом. Эдгар просто отвечал «без разницы». — Эта картина захватывает дух. Так много деталей и каждая цепляет по своему. Мне нравится эта динамичность и атмосфера, но, знаешь…я бы в это место ни ногой бы ни вступила. Оно кажется небезопасным. Хм, а ещё, я думаю, навивает некую меланхолию, но одновременно кажется… так спокойно, — Вера, наконец выпрямившись, взглянула на затылок Валдена, где красовался красный-красный бант. Эдгар гордо хмыкнул и покивал головой в знак согласия, а также в знак благодарности за такие слова. Художнику нравилось, когда говорят обдуманно и по делу, а особенно про его картины. У Наир это выходило неплохо, можно сказать, что очень даже хорошо. Ему нравилось слушать ее мнение насчёт написанного. Не каждый будет сперва думать, а потом говорить, не так ли? — Спасибо. Я согласен, что это место кажется опасным. Наверно потому что о нем мы ничего не знаем, — спокойно сказал Эдгар, поворачиваясь лицом к Наир. Он так говорил, словно это место действительно существовало, а не так, что это выдуманный мир в его голове, — теперь, я не думаю, что нарисую что-то в ближайшее время. Это — отняло кучу моего времени и сил.. ну и вдохновения, — показав рукой на холст, что также стоял перед ребятами, Эдгар вскинул брови и очередной раз издал вздох. — Я могу попозировать. — Ты не моя муза, Наир. Вера ухмыльнулась и похлопала Эдгара по плечу, отходя в сторону окна, в котором все также можно было наблюдать красивый пейзаж в виде пасмурной погоды. Ну, для девушки это выглядело красивым. Даже такая погода может быть чем-то особенным. В какой-то момент Вера вспомнила о сестре. Именно то, как они беззаботно общались, рассуждали и обговаривали, кажись, все, что только можно. Их прогулки по лесу, запачканные платья, звонкий смех сестры. Чувства смешались: внутри кипели накопившиеся за столь долгий промежуток времени злость и обида. Опустив взгляд, Вера попыталась спокойно дышать, стараясь успокоиться и забыть о том, что было. Даже, если это было частью хороших воспоминаний. — Прогуляемся? — Вера подскочила и подняла голову в сторону художника, что смотрел на неё с обеспокоенным видом и слегка улыбнулась, позже вздыхая, — все равно нужно проветрить помещение от красок. — Да, пошли, Эдгар, — девушка поднялась с места и поспешила к тумбочке, где стояли все те же продукты, немного застав Валдена врасплох. Последний раз промыв кисть в банке, Валден поджал губы и нахмурил брови. Это предложение было довольно таки неожиданным, особенно со стороны юноши, так как он всегда предпочитал гулять один. Или же с одним товарищем, у которого вовсе не закрывался рот. Про него долгая история. У Валдена вовсе нет столько времени, чтобы думать о нем. Оно ли надо? Кстати о нем… — Лука пишет тебе? Вера нашла у тумбы с зеркалом пару писем, что ранее лежали стопкой друг на друге. Эти письма были от одного и того же человека, что раньше часто навещал Валдена, но по обстоятельствам — сейчас все изменилось. Вместо этого, Лука пишет письма, где оповещаются новости, произошедшие за пару дней, своё состояние и, конечно же, встречные вопросы о здоровье художника. Писем было немного, что немного огорчало Эдгара. Страх того, что они больше не встретятся, не поговорят сковывал с каждым днём. Подсознание твердило, что он не мог просто взять и закончить абсолютно все, что было между ними. Так или иначе — они бы поговорили. Так думал Валден. — По возможности, — Валден встал с табуретки, на которой он сидел почти весь день и убрал ее в угол комнаты. — Правда? Последнее письмо от Луки было три месяца назад. Неужели забыл тебя? Будто специально Наир сказала это, после чего взглянув на Эдгара, увидев его суровое лицо. Он почувствовал, как его сердце словно кровью облилось раз пять, повторяя сею действие снова и снова. Отвернувшись, девушка раскрыла конверт с письмом. Листок был порван и некоторые предложения были прерваны. А на самой бумаге текст был небольшим. Любопытство и интерес возросли вдвое, так что Вера, не медля, начала читать слово за словом, написанное размашистым почерком. Видимо он куда-то очень спешил и торопился побыстрее написать. « Эдгар, добрый день. Прости, что долго не писал! Я был з…. Всем понравилось. Я рад, что мой…. Мне кажется, что я стал уделять тебе мен…. Мне жаль, что тебе приходится жда…. Обещаю, что вскоре мы встретимся и я…. Ты как сам? Как твои картины? Честно… Мне уже хочется взглянуть хотя бы на… Напиши мне письмо. Хоть так мы сможем… Извини меня. До скорых встреч! Лука» Закрыв конверт обратно и положив его на своё место, Вера провела рукой по концу тумбы, медленно поворачиваясь к Валдену, не смея заглянуть тому в глаза, будто чего-то боясь или смущаясь. Парень лишь за это время успел все убрать и сложить на полки. В комнате стало просторней и уютней. Теперь он ждал только Веру. Ветер, что никак не прекращался с момента прихода девушки, казалось стал только сильнее. На секунду Эдгар захотел вернуться, но остался ради подруги. Пара шла молча. Можно было задуматься о чем угодно, например о планах, о предстоящих встречах и так далее, но главное, что физически — они вдвоём. Эдгар заострил своё внимание на заброшенное здание. Не было предположений, что это было. Однако внешний вид одновременно отталкивал и привлекал своим ужасом. Он видел его впервые, как ни странно, хотя живет он рядом. Неудивительно, Валден выходит из дома раз в месяц. Вера же смотрела под ноги, задумываясь о своём . Веки, казалось, вот-вот сомкнуться под воздействием отсутствия каких-либо сил. Наир казалось, что прогулявшись, ей будет лучше. Она отдохнёт и с новыми силами вернётся обратно домой. Но, к сожалению, некого чуда не случилось. Внезапное желание заснуть в объятиях Валдена, как раньше, становилось все больше и больше. После подобного Наир вовсе не чувствовала усталости или какого либо негодования на достаточно долгий промежуток времени. Художник стал для неё кем-то особенным. Кем-то идеальным по сравнению с другими людьми, что только и делают, что ходят а-ля бедными, несчастными, никак не пытаясь исправится. Такие люди напоминали ей ее же. Девушке было максимально комфортно с юношей. Она доверилась ему целиком и полностью, также рассказывая обо всем, что она думает, будь это мелочь или же действительно что-то значимое. «Без него — мир был не имел значения в моей жизни.» Так написала Наир в одном из своих записей в дневнике, думая о Валдене и о его самочувствии. Сестры не стало и в тот момент, Эдгар стал единственным человеком, что мог ее понять и поддержать. Ни раз вспоминая о том, как он присылал письма, рассказывая о своём состоянии и о том, как себя чувствует девушка. В тот момент Эдгар переживал художественный кризис, что настал не в подходящий момент, ведь он обещал Луке нарисовать картину, которую он отвезёт в скором времени, как только он ее закончит. Однако, эта картина до сих пор не была нарисована. Валдену хотелось подарить изобретателю что-то достаточно масштабное, яркое и необычные, как юноша и любил. Но его картины, в последнее время, стали мрачными, из-за чего людей вовсе отталкивала заинтересованность разглядеть одну из них, когда они проходили мимо возле ярмарки а-ля «художественной галереи». Из всего дня скупились всего три картины из пятнадцати. Валден потерял надежду на успех в дальнейшем. «Дело временное», — постоянно твердил он , смотря в тёмные очи девушки. Руки замёрзли, а ноги подавно. Передвигать ими стало сложнее. Щеки порозовели от холода. Волосы растрёпанны. Вид ужасен. Что бы сейчас сказал Эдгар, взглянув на парфюмера прямо сейчас? Девушка коснулась своими длинными пальцами до костяшек Валдена, от которых также веял холод. Страх. Боязнь взять за руку рос, не давая ни секунды набраться смелости, чтобы схватить ладонь и держаться крепкой хваткой, не отпуская. Было неловко. Стыдно. Приторно мерзко от самой себя. Внутри было ощущение подобной «тошноты». Его улыбка была крайне редка, а сейчас он слегка улыбается, смотря на клумбы какого-то соседа, что напоминал сад Эммы. Это место вдохновляло. Столько цветов и тем более хорошо ухоженных он давно не видел. Вудс старается и каждый раз перед их редкой встречей дарит художнику алые, словно кровь, розы и нарциссы, что так были любимы парню. Валден часто рисовал цветы и не раз дарил их Наир. Вере нравились картины Эдгара. Она считала, что пара была чем-то схожа, а именно тем, что оба были недооценены. Вере было жаль. Холодные пальцы коснулись внутренней ладони художника. Та лишь дрогнула от внезапного прикосновение чужой плоти об собственную. Не смея даже останавливаться на месте, чтоб понять что происходит, Валден украдкой взглянул на подругу, идущую рядом, смотря то вниз, то на их, вскоре, сплетённые руки. Было хорошо. Стало легче. С души спал камень, что придавал ощущение тяжести внутри, навивая по типу тревожности. Так было всегда — стоит только поговорить или прикоснуться к юноше, как Вере становилось в разы лучше. Эдгар был словно наркотиком, но во много раз лучше и полезнее. Сжав руку крепче, Наир шмыгнула носом. Становилось все холоднее и холоднее. Не было ни единого намёка на изменения такой отвратительной погоды — сплошная серость, что было похоже на то, что писал Эдгар на картинах. Верно же говорят, что художники рисуют то, что чувствуют. Иногда было интересно покапаться в мыслях и чувствах творца. Интересно было побыть на его месте. «— Что ты видишь? — Не вижу надобности рассматривать серые облака, Вера. Надо бы пойти домой. Скоро дождь польёт. — Ты прав.» Вера всегда соглашалась с Эдгаром. Точнее, во многих моментах. Естественно были и споры, и недопонимания между ними. У кого такого не было? Но несмотря на это, Наир доверяла Валдену, как прежде. Доверяла то, как он посчитает нужным поступить в какой-либо ситуации, посчитав более правильным. Она всегда прислушивалась к советам, что частенько он говорил ей. Слегка улыбнувшись, рука начала согреваться, как и тело, но это вовсе не означало, что им не пора возвращаться. Просто Наир стало, как раньше, хорошо и умиротворяюще, что согрело ее сердце. — Нам пора домой, не думаешь? — Валден посмотрел в лико девушки, что выглядело слегка уставшим и грустным. Кивнув в знак согласия, Эдгар поторопился обратно домой. Пара шла все также молча. Дойдя до знакомых ворот, Вера взглянула на почтовый ящик, который был слегка приоткрыт по неизвестным причинам. « — Эдгар, посмотри! Тебе письмо. — Не бери его. Его заберёт матушка. — Давай глянем. Мне интересно. — Нет. — Ну, Эдди…» Слегка потянув за алую накидку художника, Парюфмер указала рукой на причину привлечения внимания парня. Скрип крышки ящика, что открывался и закрывался в следствии ветра, резал уши и хотелось, чтобы юноша поскорее подошёл и взял оттуда письмо, плотно закрыв почтовый ящик. Словно прочитав мысли, Валден отодвинул железку и взял целых два письма. Оба были с идентичными красными печатями. Посмотрев на них пару секунд, парень увидел кому, что было адресовано. Было бы неудивительно, если на письме была написана только Имя Фамилия Эдгара, но на ином конверте было также ‘Вера Наир’. От кого было прислано — неизвестно. Не написано. Эти мысли прервались, когда девушка дернула за рукав юноши вновь. — Эдгар, дождь сейчас пойдёт. Пойдем в дом, — тихим тоном, будто шепча, произнесла Наир, смотря то на письма, то на самого художника. Послушав Парфюмера, ведь на накидку, да и на сами письма, начали падать капли, пара зашла в помещение, в котором до сих пор остался запах краски. Странно, комната давно должна была проветриться. Вера зажгла свечку и поставила чайник. Эдгар сел на кровать и начал аккуратно отрывать печать с конверта. Открывал, естественно, сначала своё. Но когда письмо уже вот вот давало себя прочитать, Валден убрал руку и начал смотреть будто сквозь него, раздумывая о том, что это может быть Лука. Ах Лука… Было бы очень кстати, если бы он написал. Хотелось увидеть его размашистый почерк вновь с какой-нибудь улыбочкой в конце письма. ( :) ).Хотелось увидеть это предложение о том, что с ним все в порядке и переживать не стоит. Хотя, как не переживать. Пока он не рядом, ни одна минута не может быть спокойна. Слишком много мыслей, слишком много надежд. Валден терялся во всем этом, и лишь Бальза, да и Наир могли помочь ему подняться на ноги, идя с гордо поднятой головой дальше. Но сейчас он настолько погряз во всем этом, что даже бедная девушка не может помочь ему. Кажись, она сама не в лучшем состоянии, чтоб вывозить обоих. Несмотря на это, она старалась приезжать чаще и заботиться о своём друге. Она грустно наблюдала за ним. Как он смотрел с таким разочарованием на письмо, где и не было намёка про Бальзу. Вера думала, что он захочет смять письмо и сжечь к чертям. Но он сдержался. Было жаль. Жаль, что сейчас все именно так. — Это приглашение… в какое-то поместье, — какой ужас. Голос хриплый и с каждым словом становился все тише. Тук-тук-тук. Стук каблуков об пол надвигались все ближе и ближе к Валдену. Присев на кровать рядом с ним, Вера теперь взяла своё письмо. Аккуратно открыв его ножом и убрав печать, девушка достала лист с идентичными строками, как и у Художника. Томно вздохнув, Вера сложила письмо так, как оно изначально и лежало в конверте. Девушка взглянула на художника, что продолжал смотреть на лист. Рука парфюмера гладила его спину в знак некой поддержки, стараясь хоть как-нибудь подбодрить. Как странно. Письмо, что гласило о призе в виде большой сумме денег вовсе не радовало обоих. Единственное, что сейчас могло порадовать Наир так это то, чтобы Эдгар улыбнулся и был счастлив. Тоска внутри обоих возрастала с каждой секундой. Было просто невыносимо существовать с таким чувством внутри. Особенно это чувство знакомо девушке, когда вовсе одна одинешенька участвовала в продаже волшебного элексира «Эйфории». |Без ее сестры|. Эдгару нравились эти духи, однако редко ими брызгался. Он говорил, что не хочет тратить их, так как и так приятно пахнет, а сам парфюм останется, как некий сувенир и память о его подруге. — Эдгар, — нежный голос вдруг перебил вновь эту гробовую тишину, как и в комнате, так и в голове Валдена, что отбросила все мысли, кроме той, что раздавалось в разуме, будто эхом, спрашивая лишь «Почему Лука не написал ему», — я думаю нам стоит поехать. Голубые глаза лениво взглянули на Наир. В них чувствовались и удивление, и разочарование в решении девушки. Как никак, но проживать в этом особняке будет куда непривычно для обоих, так как незнакомые места всегда так влияли на людей. Но тем не менее, Валден считал, что дом для него максимально комфортное место, где он и собирается прожить оставшуюся жизнь вместе с Лукой. Наверно. Ехать в какой-то особняк было максимально глупый решением. Он вовсе неизвестен, да и в газетах о нем не пишут. Наверняка это глупая ловушка, чтоб убить их или взять в плен. — Я никуда не поеду. Как минимум.. потому что Лука будет писать мне сюда, а я даже не смогу прочитать и ответить. И тем более, никто не знает на какой промежуток времени мы там. — А может Луке тоже отправили письмо с приглашением? Что думаешь? — Вряд ли, я ни на что не надеюсь. — Ты слишком пессимистично настроен, Эдгар. — Ты езжай и узнаешь. — Я одна никуда не поеду. — Я не поеду в любом случае. — Эдгар. — Вера. — Пожалуйста, тебе нужно развеяться. Этот особняк не такое уж и плохое место, я уверена. Я чувствую. Моя интуиция никогда не подводила, ты же знаешь. Вдруг действительно повезёт и ты встретишь Луку? Пожалуйста, Эдгар. Это казалось смешным, что Вера буквально умоляет Эдгара поехать в этот особняк, даже толком не зная о нем. Так казалось в глазах Валдена. На самом деле Вера действительно считала, что художнику стоит отдохнуть от городской суеты. Особняк находился довольно таки далеко и нужно было однозначно брать билеты на поезд, чтоб добраться до места назначения. А также, Наир была уверена, что они будут там не одни. Девушка прославит свой парфюм многим людям, а также увидят шедевры Эдгара. Вере не нравился настрой парня. Слишком много загонов по поводу всего этого, но и выгонять насильно из родного места тоже не хотелось. Нужно было что-то делать, чтоб убедить Валдена все таки собраться и купить эти злосчастные билеты в путь, но что именно — парфюмер не знал. Дурная мысль о том, чтоб написать письмо, якобы от Луки, Эдгару, чтоб тот решил согласиться с девушкой — сразу пролетела мимо. Других вариантов не было. Нужно было просто заставлять или оставить все как есть. “- О чудо! Ты будто услышал меня и повернулся ко мне с такими грустными глазами, слегка улыбаясь. Ты аккуратно сложил письмо и положил его в конверт, не меняя выражение лица. Такую версию тебя можно было увидеть часто, но твоя улыбка все также безупречна. Вот бы видеть ее более счастливую, чем сейчас, но итак сойдёт, думаю. Ты согласился поехать. Я не верила, что это говорил ты. Не могла поверить, вот и все. Но внутри меня что-то загорелось, будто завязшему цветку, которого не поливали долгое время, наконец уделили чуть внимания и он снова начал процветать. Я, наконец, почувствовала радость. Благодаря тебе, Эдгар.” —— Гора сумок, а также отдельные пакеты с холстами и мольбертами, красками и кистями, лежали уже готовые на выход. Вещей было многовато, но как хорошо, что им помогли все донести до вокзала. Погода также не радовала, но это уже не волновало. Ощущение было таково, будто оба начнут жизнь с белого листа, позабыв о всех горестях и негодованиях. Наконец они начнут новую жизнь . . . .. . …. Стук каблуков. Стук каблуков. И снова стук каблуков Мисс Наир раздавались по вокзалу. Толпа людей спешили куда-то, дети кричали, а некоторые поезда уже отправлялись в свой путь. Настроение парфюмера было радостней, чем никогда. Давно она себя так не чувствовала. Наверно последний раз был тогда, когда она освободилась от оков своей сестры, что позволила себе укра—————————- …¿ .. . .. … ..||| …. .. .¿ — Эдгар, смотри, вот наш поезд. Отправится через 15 минут! Вещи уже занесли! — звонкий голос, наполненный счастьем, кажись, раздавался на весь вокзал. Валден остановился и посмотрел на свою обувь, — чего встал то! Пойдем, Эддиии…. — Я никуда не поеду. … … … — Что?.. — Я никуда не поеду. — Эдгар, ты издеваешься надо мной? Наш поезд отправится с минуты на минуту, нет времени раздумывать. Пожалуйста, прекрати грустить и ныть. Нам надо ехать. Тон голоса заметно изменился, но что же можно было сделать? Вера любила Эдгара любым: будь он самым болтливым человеком на свете, будь он неуверенными в себе художником. Понимаемо, да и осуждать нельзя. Но в данный момент никакая неуверенность или же сомнения были не к месту. Снова этот грустный взгляд. Вера знала о чем думает Эдгар и о чем переживает. «Будет ли там Лука?». Но если не поедешь, то ничего и не узнаешь. Нужно было действовать и Наир взяла за руки художника. — Эдгар, нам нужно поехать. Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Я беру ответственность за свои слова. Слова прозвучали словно гипноз и Валден с гордым видом пошёл к нужному вагону. Наконец! Наконец они в купе. Оно было небольшим: всего две кровати, столик для приёма пищи, а также шкафчик для верхней одежды. Поезд двинулся и Вера залезла на верхнюю полку, свешивая ноги. Неприятный запах табака вдруг въелся в нос, и девушка глянула вниз и увидела курящего Валдена, смотрящего в окно. Шмыгнув носом и цокнув языком, Вера не стала молчать: — Тут нельзя курить. — Ничего страшного, проветрим.