Восемьдесят шестая экспедиция за стены

      Восемьдесят шестая экспедиция за стену обещала быть точно такой же, как и остальные восемьдесят пять. Горячее солнце висело в зените, равномерно освещая бесконечную долину с редкими пятнами теней от одиноких деревьев, растущих тут и там. Топот копыт оглушал тихую землю, которую лишь иногда тревожили прибывающие титаны; лошади тяжело дышали и фыркали, но продолжали мчаться вперёд, неся всадников ближе к лесу, где наличие УПМ сможет принести пользу. Десятки сердец в этот миг бились синхронно, напоминая звук тяжелых, убийственных шагов. Страх ледяными потоками заполнял кровь, словно впервые, и даже разведчики, служившие уже много лет, никак не могли привыкнуть к этим вылазками за стены, всегда заканчивающимся одним и тем же — бессмысленные смерти товарищей, алые реки крови, ужасающие отчаянные крики, боль, от которой смерть кажется спасением, и животный страх, толкающий на эгоизм и жестокость ради спасения собственной шкуры. На поле боя все сбрасывают маски вежливости и притворной доброты, ведь смерть гораздо честнее жизни. — Сформировать боевое построение! — приказал капитан Бан, и группы солдат рассредоточились по своим позициям.       Солнце невыносимо пекло, пот стекал за ворот куртки с вышитыми на ней крыльями свободы, а дышать становилось всё тяжелее из-за плотного, густого воздуха, который горячим паром оседал в лёгких. Джисон перехватил поудобнее узду, быстро вытерев пот с рук о штаны, и устремил взгляд вперёд, где в паре метров от него скакал капрал Ли. Даже со спины он выглядел величественно, непобедимо и устрашающе. Его тёмные волосы развевались от скачки и, словно воды загадочного океана, прыгали вверх-вниз. Джисон никогда не видел настоящее море, но подозревал, что его волны напоминают локоны Минхо. В последнее время волосы капрала сильно отросли — времени на стрижку совсем не было, и Джисон втайне очень этому радовался, с замиранием сердца наблюдая за тем, как Ли смахивает длинные пряди с лица и как морщится, когда они падают на глаза. Это даже можно было бы назвать очаровательным, если бы не угрожающее выражение его лица, которое никогда не сменялось с гнева на милость.       Вскоре показался лес, и разведчики тут же выпустили тросы, цепляясь за стволы деревьев и погружаясь в клубы пара. Солдаты заняли позиции на толстых ветвях и скрылись в листве в ожидании врага. Хан приземлился на ту же ветвь, что и Минхо, и на миг все мысли о предстоящем сражении вытеснили глупые фантазии, от которых щёки запылали горячее, чем солнце, а тело задрожало, охваченное приятной истомой. Но Джисон списал всё это на перегрев и солнечный удар и с трудом отвел взгляд от напряжённого лица капрала.       Лес больше походил на тихое умиротворённое кладбище, нигде не было даже намёка на признаки жизни, и только слабый шелест листьев и тихие переговоры разведчиков напоминали о том, что время не замерло и день медленно перетекал из часа в час. Джисон скучающе сел на ветви, привалившись к стволу, и из-под прикрытых век принялся наблюдать за Минхо, который не позволял себе расслабиться ни на секунду. Он, не отводя глаз, вглядывался в даль, за холмы, ожидая нападения в любой миг. Его глаза были острыми, как лезвия, закреплённые на бёдрах, они смотрели глубоко, легко заглядывали в сердце и выворачивали его наизнанку; и даже если Минхо молчал, один его взгляд мог истошно вопить и говорить обо всём, оставляя ворох мыслей и чувств. Ли был загадкой для всех, но никто и не пытался даже попробовать разгадать эту головоломку, боясь навлечь на себя неприятности.       Но Джисон не боялся. Он до безумия любил испытывать терпение Минхо, нащупывать новые грани его эмоций, играться со своими и чужими чувствами и понемногу вытаскивать из капрала крупицы чего-то личного и сокровенного, чем он бы ни за что не поделился ни с кем. Ни с кем, кроме Джисона, самого проблемного, но талантливого солдата. Минхо определённо ненавидел его всем сердцем, и поэтому Джисон так же глубоко любил капрала в ответ. — Вы мне нравитесь, капрал Ли, — сказал Хан, вздрогнув от того, как громко его голос прозвучал в мертвенной тишине, и сердце замерло на секунду, подскочив куда-то к горлу.       Джисон не впервые говорил это, но почему-то именно сейчас чувствовал, что это значит что-то другое. Что-то более искреннее, трепетное и честное. Совсем как смерть. Джисон ощущал огромную необходимость сказать это Ли ещё сотню раз, лишь бы он наконец услышал, понял, почувствовал и ответил. Лишь бы напоследок хоть раз… — Я не заслуживаю твоих признаний, Хан, — вдруг сказал Минхо, впервые за сегодняшний день посмотрев на Джисона, и воздух между ними стал в разы горячее, почти раскалённым, способным расплавить их заживо. — Вы себя недооцениваете, — с дерзкой ухмылкой ответил разведчик, но взгляд его был тусклым и поникшим. — Боюсь, что это я не имею никакого права говорить вам это. Но я ничего не могу с собой поделать, моё сердце требует открыться вам. — Что за дешёвый пафос, — фыркнул Минхо и закатил глаза, но Хану этого было вполне достаточно, ведь на его лице мелькнула улыбка, по которой Джисон так болезненно скучал. — С востока на четыре часа приближаются титаны! — доложил один из разведчиков, и все тут же заняли боевые позиции.       Джисон вскочил на ноги, вынул клинки и напрягся всем телом, готовый в любой момент оттолкнуться от дерева. Капрал вновь принял серьёзный вид и закрыл собой Джисона, он будто только и ждал того, чтобы нетерпеливо ринуться в бой, но Хан знал, что Минхо, как и любой обычный человек, боялся каждого сражения и что он не меньше остальных переживал утрату товарищей. Просто он должен быть сильным. Быть опорой команды, стойко нести груз ответственности на своих плечах и не давать волю чувствам. Для чувств у него был Джисон — единственный, кому он мог их доверить. — Я плохой человек, Хан. Убийца. Вероятно, в Аду для меня уже давно уготовлен отдельный котёл в самом пекле, — Минхо посмотрел куда-то вдаль, туда, где на возвышающихся холмах виднелись приближающиеся тени титанов, которые, отвратительно размахивая руками и жидкими волосами, неслись вперёд, представляя собой живое воплощение смерти.       Эта ужасающая картина предвещала лишь гибель и новые потери, в воздухе заранее смердело страхом и болью, но разведчики слишком привыкли к этому запаху, чтобы обращать на него внимание. Вероятно, Минхо уже начал мысленно подготавливать утешающие речи родственникам погибших. — Я мог бы в это поверить, — подал голос Джисон, перехватив в руках клинки, и со всей решительностью посмотрел на Минхо, чувствуя, как пожар, напоминающий приближающийся закат, охватил его сердце, — если бы вашей работой не было спасение человечества, капрал Ли.       Минхо удивлённо уставился на Джисона и даже не вздрогнул, когда совсем рядом раздался отвратительный рёв титана, словно с головой утонув в своих мыслях и переживаниях. Прямо сейчас перед Ханом был не хладнокровный капрал Ли, а просто Минхо, молодой мужчина с судьбой, покромсанной на мелкие окровавленные кусочки. Честно говоря, не самое лучшее время для того, чтобы поддаться эмоциям. — Только попробуй выкинуть что-нибудь опрометчивое, Хан, — взяв себя в руки, прошипел капрал и угрожающе наставил на разведчика клинок. — Не смей умирать, иначе я лично достану тебя из брюха титана и заставлю ответить за всё, — Минхо опустил оружие и впервые за всё время его взгляд смягчился. — Возьми, наконец, ответственность за все свои признания. — Они уже совсем близко, капрал! — крикнул один из солдат, не понимая, почему ещё не был отдан приказ о нападении. — Вперёд! Убейте их всех! — ответил Ли, и разведчики не раздумывая бросились в бой, готовые собственными телами прокладывать дорогу к мирному будущему человечества.       Минхо пронзительно посмотрел на Джисона, и Хан мог поклясться, что разглядел в его глазах не виданную раньше нежность и томное желание. Джисон вдруг приложил кулак к сердцу, а вторую руку завёл за спину и, словно диктуя клятву верности, произнёс: — Удачи, капрал Ли! Я обязательно выживу! — О, тебе лучше сдержать своё обещание.       Минхо в два шага оказался рядом с Джисоном, резко дернул его за ворот куртки и, притянув к себе, поцеловал. Он не прижимался жадно к губам Хана, не целовал грубо и нетерпеливо, не было в этом прикосновении ничего страстного и похотливого — Минхо был как никогда ласков, и это окончательно растопило сердце разведчика, которое уже давно полностью принадлежало Ли. — А теперь иди и порежь этих тварей на кусочки, — тяжело дыша от переполняющих его чувств, прошептал Минхо и исчез с унесшим его свистом УПМ.       Джисон уверенно кивнул самому себе и шагнул в пустоту, подхваченный звенящими тросами. Один замах — и первый титан уже лежит на земле, испуская струи пара от мертвого тела. Таким живым Джисон чувствует себя, только когда смерть жадно дышит ему в затылок и смотрит на него огромными пустыми глазами титанов, протягивающих к нему длинные убийственные руки. Но Джисон ни за что не даст ей себя нагнать. Он обязательно выживет. Ради человечества. Ради погибших товарищей. Ради капрала Ли, самого ласкового убийцы.