Последний вдох

      — Ты тоже падаешь в обморок, — сказал он, пытаясь вывести её на чистую воду.       — Это не совсем обмороки…видения, — решила она сказать правду.       — Видения? Что-то вроде будущего? Поэтому ты учишься в Неверморе? — спрашивал он так быстро, потому что она, наконец, дала хоть какой-то ответ. Ему хотелось знать больше о ней.       — Не всегда будущее, но да.       — Знаешь, это странно, но мне всегда были интересны такие вещи, — искренне выдохнул он.       — Ничего странного, это увлекательно, но порой заводит в тупик, -слегка расстроено сказала она.       — Когда я в тупике, я стараюсь понять, где в последний раз свернул не туда, так меня учила моя мама, — прозвучало без сожаления, но с нотой гордости, открытости и честности, словно это наставление действительно помогало ему на его пути.       — В моей жизни слишком много этих поворотов, — огорченно произнесла Уэнсдэй.       — Нет ничего, из чего бы ты не смогла найти выход, я уверен, — он говорил искренне, потому что восхищался ей, её выдержке.       Это воодушевляло её и в то же время бросало лицом об землю.       Ведь речь шла о поворотах, связанных с ним.       За этим разговором они оба не заметили, как их руки оставались сплетены до сих пор.       Но внезапно он почувствовал, как она вынимает свою ладонь.       — Извини, — сказал он со стеснением.       — Давай вернёмся в дом, в машине ждёт твой отец, — предложила она с каким-то нетерпением, ведь для нее было важно увезти его из места, где он мог испытать боль от воспоминаний.       — Так странно, что вы ездите вместе, я впервые вижу, чтобы он хоть с кем-то контактировал без скандалов и обвинений, — сказал Тайлер, и Уэнсдэй ухмыльнулась, помня его отношение к ней, когда она искала хайда.       Они направились к машине, хоть оба и не хотели прерывать ту связь, что возникла там между ними.       Сначала его отец довез Уэнсдэй до ворот Невермора, а потом они направились к себе домой.       Она думала, что вернувшись подберёт хоть пару строк для того чтобы объяснить всё Ксавье.       Но когда постучала и зашла в его комнату, он резко вздрогнул, и дёрнулся, закрывая свой блокнот.       — Аддамс, куда ты убежала сегодня? Это что, как-то связано с Тайлером?! — чуть ли не разгневанно нападал он.       — Мне нужно рассказать тебе кое-что, я понимаю, что это выглядит убого и нелогично, но ты должен выслушать, — сказала она и замерла.       На его столе лежала та самая знакомая ручка. Ручка без того чертового колпачка, который до сих пор был в её кармане.       Ксавье знал о тайном обществе в библиотеке.       Он знал её номер телефона.       А ручка, видимо, принадлежала его отцу — V.T.       И те фото… Он фотографировал их сам? Или кто-то делал это для него?       Возможно, он и не уезжал далеко, возможно он всё это время был где-то рядом.       И та смс, что пришла ей от анонима в особняке именно тогда, когда Ксавье вышел за водой.       А самым важным было то, что Ксавье ненавидел Тайлера.       У Уэнсдэй в голове складывался пазл.       — Это ты?! — спросила она холодным тоном, хоть и не хотела его снова подозревать и обвинять, но все улики указывали на него…       — Я? Что я, Аддамс? — недоумевал Ксавье.       Она вдруг замолчала. Было глупо так раскрывать свои догадки, он мог сразу обвести её вокруг пальца.       — Ты ответишь мне про шерифа?! Что ему было нужно от тебя? — продолжал свой напор Ксавье.       — Ничего такого, о чем тебе следует знать, это связано с моей дачей показаний.       — Ты была в участке? Видела его? — он задавал вопросы, словно они играли в теннис.       Ксавье был зол. Ведь из-за Тайлера его недобросовестно заковали и держали в клетке, из-за него чуть не уничтожили весь Невермор, и кроме того, единственная девушка, что украла его сердце, постоянно проводила с ним время.       Он тяжело дышал и нервничал в ожидании ответа.       — Он проходит лечение, выяснились новые обстоятельства его состояния, и, отвечая на твой вопрос — нет, я его не видела, — ей столько приходилось врать в последнее время, что она сама себя не узнавала. Не доверяла никому вокруг. Кроме того самого человека, что как раз её этому и научил — вероломно предал и унизил.       Аддамс понимала, что так работает чувство внутри неё. Неосязаемое. Естественно, это было впервые. Вообще её способность дать кому-то второй шанс, ведь раньше она так никогда не делала. И от этого она всё сильнее чувствовала себя жалкой.       — Теперь он значит психбольной?! Как удобно. Но ведь он убийца и монстр, таких, как он нужно держать за решёткой! — возмущался Ксавье.       — Я согласна с тобой, но мы не вправе повлиять на следствие, — снова ложь. Как очередная ложка сахара в терпкий кофе в попытках сделать его вкуснее. Но, как ни крути, горечь никуда не уйдёт.       Уэнсдэй смотрела на Ксавье и не понимала, разве он мог так поступить с ней, отправлять те сообщения…? Но она ведь узнала, что плохо разбирается в людях после знакомства с Тайлером. Всё перемешалось. Вокруг были одни сомнения. И она решила сначала выяснить о ситуации с директором, а параллельно следить за Ксавье.       — Я очень вымоталась, хочу спать, пожалуй, увидимся завтра, — сонным голосом произнесла она.       — Я слышал Инид приезжает на этой неделе, — хотел удивить её Ксавье.       — На этой неделе?       — Да, так она написала в своём блоге. Юджина уже выписали? — спросил Ксавье, напоминая обо всех ужасах, что натворил хайд.       — Да, он уехал с родителями отдыхать от всей этой обстановки. Когда мы увиделись в Неверморе, он сказал, что приедет только в середине семестра, -рассказала она.       — Хорошо, Аддамс, кажется, ты обзавелась друзьями, надеюсь, я не отойду на второй план, — пошутил Ксавье и слегка улыбнулся уголком своих губ.       Уэнсдэй молча вышла, ничего ему не ответив, но он уже привык к этому.       Она уже думала о том, как расскажет Инид обо всем. Но помимо этого её мысли были о самом Тайлере. Все сильнее Уэнсдэй понимала, что испытывает что-то настоящее.       И это не могло не оставлять след на её сердце. Она менялась, незаметно, и как раньше под его влиянием, пусть он и не хотел того, но это происходило само собой. Всю ночь они думали друг о друге, но по-разному. Под утро он окончательно решил сказать ей, что хочет быть не просто друзьями, потому что со всей этой эмоциональностью, что накатила на него даже с блокатором, чувства к ней никуда не исчезли, и значит, это было что-то настоящее, а она окончательно решила, что хочет держать его на расстоянии, потому что это чувство пугало её, а Аддамс в принципе не привыкла бояться. Это было слишком.       Утро, когда Уэнсдэй отправилась к Тайлеру домой, потому что у него был выходной, должно было окончательно изменить их отношения.       Игла, препарат в вену и спиртовая салфетка — всё, что должно было их связывать на тот момент, но было большее.       Тайлер смотрел на её ухоженные, нежные руки, которые были словно у медсестры, как вдруг она вытащила иглу, положила салфетку, согнула его локоть и поспешила к двери.       — Уэнсдэй, стой, пожалуйста! — громко и утвердительно произнёс Тайлер. Она застыла, глядя на него.       — Давай мы попробуем что-то большее, я чувствую себя действительно очень странно рядом с тобой, меня тянет к тебе, пожалуйста, не отталкивай меня, — произнёс он на одном дыхании, и это были такие искренние слова, что они доносили отголоски первого впечатления о нём обратно в её сердце. Такого приветливого, сопереживательного. Уэнсдэй на секунду задумалась, почему она сразу же доверилась ему в своём побеге?       — Тайлер, из меня не выйдет хорошей девушки, я очень эгоистична и жестока, ты не понимаешь, о чем говоришь, — безэмоционально произнесла она, словно читала заголовок в газете.       — Ты говоришь так, словно заранее уверена в этом, будто это твоё убеждение. Но ведь я вижу, что ты другая, Уэнсдэй.       — Тайлер, ты ничего обо мне не знаешь.       — Так позволь узнать! Не нужно закрываться от меня. Я не люблю, когда мне лгут, а ты, кажется, лжешь, с самого первого дня у меня дома! Просто скажи правду, если есть причина, по которой ты бегаешь от меня, то просто назови её! -очень горестно и эмоционально сказал Тайлер.       — Возможно, её и нет, Тайлер, но я правда не могу быть с тобой. Извини, — её слова казались ему совершенно неискренними, обида подступала несмотря на укол.       — Уэнсдэй, я не понимаю. Чего ты добиваешься? Зачем ты здесь, если ничего не хочешь? Вы с отцом ставите на мне эксперименты?! — Тайлер всё сильнее возмущался и нервничал.       — Всё не так, как ты думаешь… — пыталась она объясниться, но он уже словно начал выходить из себя.       — А как? Может, ты специально это делаешь? Я начинаю вспоминать этого гребанного Ксавье и всё, что с ним связано! — ярость начала заполнять его разум, словно он был отравлен.       Неконтролируемая злость, что накрыла его с головой позволила хайду взять контроль над ситуацией. Тайлер сходил с ума внутри. Словно он не мог шевелиться, дышать, сопротивляться, только думать. О том, что он в подчинении у собственного тела и у чужого организма.       — Аддамссссс, какая приятная встреча!!! — рука Тайлера резко соскользнула на её шею, в глазах появился какой-то чудовищный голод. Она понимала, что ещё немного злости, и он начнёт превращаться. Хайда провоцировали все негативные эмоции разом. Уэнсдэй пыталась вырваться из этой хватки и чувствовала, как сознание уплывает куда-то, а глаза медленно начинают закатываться. Он был очень сильным, сильнее обычного человека, сверхъестественная способность и тёмная личность давали ему преимущество.       — Наконец ты сдохнешь! — раздался сумасшедший, демонический смех. Еле живым голосом с хрипом она произнесла       — Тайлер, вспомни тот последний раз, когда ты свернул не туда! — эта фраза стала триггером для настоящего Тайлера.       Глаза словно ожили.       Он вспомнил маму.       То хорошее, что было связано с ней.       Это моментально выдернуло его из своего же нутра. Рука разжалась, тьма перед глазами понемногу рассеивалась, а сознание приходило в норму. Она держалась за горло и тяжело дышала, а он был в метре от неё и не понимал, что сейчас произошло.       — Что случилось? С тобой все в порядке???! — испуганно спросил он. Уэнсдэй не знала, что сказать или не могла, так как жадно вдыхала воздух.       — Я обидел тебя? Ничего не понимаю. Уэнсдэй, я начинаю думать, что у меня шизофрения. Что происходит?! — вопросы продолжали валиться как снег на голову.       Она не могла больше врать, но и сказать правду — значило, потерять его навсегда.       И мозг сгенерировал единственное правильно решение.       — У тебя что-то вроде раздвоения личности, — с тревогой произнесла Аддамс.       Тайлер лишь присел на диван в ощущения дикого непонимания, шока и чувства, будто земля ушла у него из-под ног.       — Ты сейчас несерьёзно… Уэнсдэй, что ты несёшь?! — спросил он, прекрасно осознавая, что это может быть правдой.       — Серьёзно. В этом и вся суть. Поэтому мы сейчас не можем быть кем-то большим, — Аддамс выдавила из себя эту причину, прикрываясь ей как щитом, хоть по факту она не боялась ни его второй личности, ни хайда, а именно того, что с ней происходит рядом с ним.       Тайлер, кажется, ушёл в себя. Все ощущения разом привели лишь к замыканию в его голове. Он хотел уснуть и не просыпаться. Никогда.       — Уйди, пожалуйста, — скупо и холодно произнёс он, и у Уэнсдэй внутри всё заболело. Она впервые ощущала столько сочувствия и переживания. Будто сама была этим несчастным, потерянным человеком.       — Мне жаль, что ты узнал об этом вот так, — выдохнула она.       — Сомневаюсь, Уэнсдэй. Как и в том стоит ли нам продолжать это общение, — парень молча встал с дивана и направился наверх в свою комнату.       А у Уэнсдэй внутри началось сопротивление. Человеческая сущность умоляла пойти за ним, обнять и поддержать, но другая её часть — чувство собственного достоинства кричало уходить прочь и не возвращаться.       Естественно, она выбрала второе. Просто потому что не хотела принимать эту слабость внутри себя.       И пока Тайлер окончательно сходил с ума в одиночестве, приняв то, что она ему рассказала, она отправилась в Невермор, по пути позвонив шерифу с таксофона.       — Я больше не могу, мистер Галпин, я рассказала ему частичную правду, так как он начал терять контроль и понимать, что с ним что-то происходит, когда хайд заменяет его. Именно Вы должны проявить мужество и, наконец, стать ему отцом, которого он заслуживает! — переложила она ответственность на него.       — Ты, что??! Аддамс, зачем ты сделала это? -негодовал шериф       — Затем, что я больше не могу врать ему, он догадывался, сам предположил шизофрению, что недалеко от правды, раз уж на то пошло! Извините, но эта ноша мне не по силам, я не знаю, как помочь ему, — призналась Уэнсдэй, но по факту она лишь хотела перестать носить это чувство на своём горбу — ложь, манипуляции и необъяснимый интерес к нему.       — Аддамс, я сейчас скажу, как есть. И ты вправе не слушать. Он влюблен в тебя, неужели ты не видишь этого…       И Уэнсдэй действительно сбросила трубку, решив, что она струсила, проиграла…       Она хотела помочь ему хотя бы в разоблачении анонима, поэтому сразу отправилась в Невермор, и так как ей хотелось держать Ксавье под контролем, первым делом она пришла к нему. Дверь в комнату была заперта, Аддамс вынула пилку из рюкзака, провернула защелку и зашла. На столе лежал тот самый блокнот, её пальцы судорожно потянулись листать его, и там была очередная куча рисунков с ней.       Но кроме этого на последних страницах был рисунок хайда и какой-то знак с перекрестнутыми шпагами, что было очень странно, но это значило, что превращение Тайлера не за горами.       Она тот час же занервничала.       Тело бросило в дрожь, она понимала, что подвергает всех опасности, и думала только о том, чтобы вернуться и забрать свои слова обратно.       Но как только она развернулась, на пороге уже стоял изумленный происходящим Ксавье.       — Думал, мы проходили это, Аддамс! Не доверяешь мне? — парень надвигался на неё.       — Доверяю. Что это за рисунки? — задала она вопрос.       — Рисунок Тайлера, которого ты так яро защищаешь, — наезжал он.       — А вот это что?       — Символ нашего фехтовального клуба, что же ещё?! — продолжил объясняться он.       — Зачем ты нарисовал их вместе? — она искренне не понимала.       — Я рисую то, что вижу, и не всегда знаю, что это значит, Аддамс. Но ты и твоё поведение это что-то с чем-то, ты хоть кому-то доверяешь?! — сорвался он на гнев.       Пока Уэнсдэй думала над этим вопросом, Ксавье взял дневник и передал ей. Возможно, он знает всё о Тайлере, и о том, что они видятся, делает фотографии и отправляет ей и знает, что Тайлер близок к тому, чтобы снова превратиться в хайда. А возможно, он вообще здесь не причем, ведь вновь обвинять его слишком, даже для бесчувственной Аддамс.       — Вот возьми, если тебе это поможет.       Стоило ей прикоснуться к нему, как она вновь поймала видение, в то время, как Ксавье выставил свои руки для неё.       В холле ругались мистер Тёрнер и инструктор по фехтованию Влад.       — Отстаньте от ученицы, мистер Тёрнер! — голосил Влад.       — Я лишь хочу, чтобы все пришли к ответу!       — Мы работаем здесь годами, а Вы пришли и начинаете вертеть всем, как хотите. Думаете, у меня нет на Вас управы? — угрожал он.       — Осторожно, Вы забываетесь, Влад, чтобы быть директором недостаточно просто иметь богатых спонсоров! — напряжённо заявил мистер Тёрнер.       — А вот это можно и исправить! — агрессивно заявил Влад и поспешил уйти. Уэнсдэй не понимала, к чему все эти видения появляются в её голове.       Внезапно после этого к Мистеру Тернеру подошла Бьянка Барклай, и у них завязался разговор       — Вы всё слышали, мистер Тёрнер.       — Ничего, мы ещё добьемся своего, — высказал он.       — Надеюсь, Вы не пожалеете об этом, — сказала она встревожено.       — Никогда, мисс Барклай.       Она вылетела из видения и как только открыла глаза, потащила Ксавье к кабинету Тёрнера.       Он казался ей виновником всего. Какие-то тёмные разговоры, тайны, секреты, споры и конфликты. Всё это крутилось вокруг мистера Т.       Ксавье уже даже не торопился задавать вопросы, просто следовал за её интригующей походкой.       — Я сейчас открою её, проследи, чтобы никто не увидел, — наказала она ему.       — Хорошо, Аддамс, ты сумасшедшая, — улыбнулся он.       Дверь открылась, внутри не было ничего такого, за что можно было бы зацепить свой взгляд. Но внезапно на пороге появился обеспокоенный директор.       -Так, так… Сколько ещё преступлений Вы учудите, мисс Аддамс?! — рассерженно заявил он.       — А Вы???! — спросила в ответ она.       — Что-что? Вы ничего не путаете? Почему Ваша школа так агрессивно настроена на нового директора и так неуважительно относится ко мне?! Неужели директриса Уимс терпела это хамское поведение?! — возмущался он.       — Вам ли не знать, что стало с директрисой Уимс, — резко выпалила она.       — А что с ней стало? Сердечный приступ? — спросил он искренне.       Уэнсдэй замялась. Он ничего не знал или притворялся?       — Как Ваше имя, мистер Тернер? Винсент или может быть Виктор?! — спросила она.       — Я не понимаю, к чему Вы клоните, мисс Аддамс, но меня зовут Грег, -показал он на табличку на столе, на которую она сразу не обратила внимание, — и впредь я попрошу Вас стучаться и не заходить без спроса, и тем более не взламывать чужие замки!!! Одна персона заявила мне, что нужно обладать особой бестактностью чтобы без спроса заходить в чужие комнаты, надеюсь, она понимала, о чем говорит!       Уэнсдэй впала в ступор. Грег… Значит он не В.Т.       И это значит, только Ксавье может оказаться анонимом. Но что это был за разговор между Тёрнером и Бьянкой.       — Я слышала Ваш разговор с Бьянкой Барклай, — настойчиво продолжала Аддамс.       — Нет, это уже чересчур, я подам Ваши документы на отчисление!!! — завопил Тёрнер. Им ничего не оставалось, как покинуть кабинет. Тёрнер не шёл на диалог.       Они с Ксавье вышли оттуда, как ужаленные.       — Надеюсь, тебя теперь не выгонят из школы, — произнёс он, улыбаясь.       — Я была бы только рада       — Думал, тебе понравился Невермор, и не только…       — Ксавье, можешь дать мне телефон? Я забыла свой в комнате — врала она.       — Ладно, — с лёгкостью он протянул ей мобильник.       Она рылась везде, сообщения, звонки, галерея и даже знакомые соц.сети, но ровным счётом ничего там не нашла, только пару непрочитанных сообщений от Бьянки, но открывать она их не стала, все-таки это была его личная жизнь.       Все указывало на то, что Ксавье вообще был не причём, ничего не знал и не догадывался. Вся ситуация мучила её.       И ковыряя себя изнутри в своей комнате, после того, как они с Ксавье попрощались, Уэнсдэй болтала с вещью, а он молчаливо давил пальцем на принятые ей решения.       Уэнсдэй знала, что поступила неправильно, но вернуться к Тайлеру сейчас выглядело бы так глупо. Видимо, так работало сердце, глупые чувства, что накрыли её, страх за него. Слова мистера Галпина, из-за которых она бросила трубку. Она то и дело вставала и садилась обратно, окончательное решение пришло к ней тогда, когда она вспомнила о его превращении. И она направилась к нему.       Постучавшись, она очень долго ждала, когда ей откроют дверь, и наконец, на пороге стоял его отец.       — Мы поговорили, он в комнате. Аддамс, мне кажется, всё зашло слишком далеко. Если ты не готова к этому, лучше уходи, Джеф что-то придумал, какой-то препарат с контролем уровня гормонов в его крови, что позволит регулировать адреналин, кортизол и прочие. Постоянно отслеживать их. Ведь сам он не справится! — отчитывал её шериф, словно виновную в том, что происходит.       — Мне кажется, Вы, как всегда, недооцениваете своего сына, — она прошла будто сквозь него, больше ничего не сказав. Её шаги тяжело разносились по всему дому. Когда она поднялась к нему и вошла, даже не постучавшись, он знал, что она идёт. Чувствовал. Встав возле окна он, задумавшись, смотрел вдаль, пока она не подошла к нему вплотную.       — Я был резок. И не прав. Ты вправе сама принимать решения, и если ты считаешь, что между нами ничего не может быть, значит, так тому и быть, я не стану навязываться, — его слова казались ей болезненным. Для них обоих.       Но она всё же стояла там, несмотря ни на что.       И молчала. Тайлер начал сомневаться, поскольку её сердце громко стучало, словно вырывалось из груди. В тишине тёмной комнаты это слышалось особенно громко и отчётливо.       Он развернулся и подошёл к ней вплотную, потому что уже не мог слышать это и сохранять спокойствие       — Ты вся дрожишь. Что-то случилось? — шёпотом спросил он, совсем слегка касаясь её ледяных рук кончиками пальцев.       Она боялась смотреть в эти глаза, потому что снова попала бы в омут. Бороться с собой бесконечно — вот, что ей оставалось. Это ноющее чувство внутри изнуряло, оставляя без воли к сопротивлению.       — Ты боишься? Меня? — спросил вдруг Тайлер, и это непроизвольно заставило её поднять взгляд на него.       Глядя ему в глаза, она не верила во всё то, что произошло с ними. Столько боли, противоречий и предательства. Одна бесконечная, убивающая ложь.       — Я боюсь не тебя, Тайлер, — честно ответила она с гнетущим волнением.       — Другого меня? — спросил он решительно.       — Себя.       Тайлер, кажется, ничего не понимал. Он не помнил, какая она была раньше, но ему казалось, все имеют шанс на чувства. Особенно те, кто ощущает это впервые.       Это был момент, когда он очень хотел этого сам, и ощущал, что этого хочет она. Поэтому все страхи и сомнения словно исчезли в одном его движении. Он чуть склонился и потянулся к её губам. Момент их соприкосновения был бурей для них обоих. Уже бывалый тяжёлый выдох, знакомый Уэнсдэй заставил её снова и снова примыкать к его губам.       И вновь почувствовав это, его тепло, его искренность, то, как он нежно касается кончиками больших пальцев кожи на её лице, она всё-таки провалилась в этот омут, не сопротивляясь.       И, казалось, время остановилось в этой комнате. Каждый из них думал о чем-то своём, но одновременно был полностью в другом человеке. Уэнсдэй ощущала это странное тепло, которое льётся по всему телу, мурашки от страха на своей пояснице и незнакомое ей ранее чувство, что она предала себя. Не осталось ни скепсиса, ни нигилизма, их место занял он и её чувства к нему. Тайлер не мог поверить, что это происходит, но одновременно у него в голове моргали флешбэки. Он целовал её и раньше, в этом он был уверен, почти как в том, что Земля вращается вокруг Солнца.       Вкус её губ, запах её волос были знакомы до состояния тревожности и смятения. Ей было плохо с ним? Поэтому она лжет, что между ними ничего не было? А может он обидел её или того хуже, сделал ей больно? Мысли предавали его изнутри, тогда как тело сходило с ума от принадлежности этому человеку. Между ними словно была гравитация, два центра притяжения, стремящиеся друг к другу.       Все чувства нахлынули разом и заставили Тайлера начать вспоминать вообще всё, что связано с ней. Кроме боли и темноты, что имели ассоциацию с другой его личностью.       Внезапная вспышка из окна отразилась в глазах Уэнсдэй, стоило ей на секунду приоткрыть их. Она тут же торопливо пододвинулась к окну и увидела убегающую знакомую женскую фигуру. Тайлер опешил, не понимая, что произошло. А Уэнсдэй начинала догадываться, кто следит за ними…