***
Куртцерберг нежно держал ладонь своей девушки, той, что покорила не только его сердце, но и сердца всех парижан, которые любили её за творчество и открытость к своим фанатам. Дюпен-Чен собрала свои эмоции в кучу и больше не показывала свою нерешительность. Для успокоения она держала в руке бокал с шампанским, и смеялась с шуток представителей бренда «Grace». К ним на встречу пришли двое молодых парней и одна миловидная девочка, кажись ещё студентка-практикантка. — Мисс Дюпен-Чен, я хочу сказать вам, что ваш тандем с Мистером Куртцербергом превосходен! Вы как инь-янь, две половинки одного целого. Расскажите нам, как вы нашли друг друга? Парень усмехнулся, переводя взгляд на репортера, а затем на возлюбленную, лишь одним выражением лица показывая, что ответить на этот вопрос хочет он. — Это долгая и очень романтичная история. Мы познакомились на первом курсе университета. С тех пор мы неразлучны. Когда мне предложили подработку в Испании я отказался, чтобы быть ближе к Маринетт. Тогда нам поступило предложение опробовать себя в одном из домов моды Парижа. Мисс Дюпен-Чен пошла туда как дизайнер, а я как помощник в выставочном зале. Мы очень быстро приглянулись начальству, и нас везде начали советовать. Спустя несколько лет мы решили открыть свой бренд одежды «Berg», потихоньку набирали состав, работали с другими брендами. Вот такая непростая история нашего семилетнего «детища», — Натаниэль усмехнулся, притягивая девушку за талию к себе. Представители ещё задали несколько вопросов, а затем предложили устроить небольшой перерыв. Натаниэль, отходивший до съемочной группы, предложил выйти Маринетт на балкон, подышать воздухом и полюбоваться на золотистый закат. Дюпен-Чен даже не заметила, что прямой эфир так и не закончили, и что им в спину были нацелены несколько объективов с камерами. Натаниэль лишь крепче прижимал девушку к себе за талию, обнимая. Сейчас он сделает важный шаг, что повлияет на их жизнь. Душа трепыхала, волнуясь, подкидывая глупые мысли «а что, если?» Но Куртцерберг лишь откидывал предрассудки. Он улыбнулся, смотря на умиротворенное личико своей любимой. Она была восхитительна всегда. И ненакрашенная, с заспанным лицом, и восхитительная королева, что сейчас стояла перед ним. — Маринетт, — позвал её Натаниэль, на что девушка мгновенно среагировала, отводя взгляд от золотистого заката, — Послушай, я хочу сказать тебе насколько сильно я тебя люблю. Ты самый дорогой для меня человек. И я хочу провести всю эту жизнь рядом с тобой. Парень достал из кармана бархатную коробочку, а затем открыл её, замечая удивление на лице возлюбленной. Рыжий нажал на сенсорную панель коробочки, и она медленно открылась. В подсвеченном месте обосновалось кольцо из белого золота с россыпью бриллиантов. Девушка захлопала длинными ресницами и прикрыла рот ладошками чтобы не закричать от радости. Она так долго ждала этот момент! Сердце словно ушло в пятки, а голос пропал, когда был так нужен. — Маринетт Дюпен-Чен, ты выйдешь за меня? — слов не осталось, она была готова заплакать от нахлынувших эмоций! Брюнетка кивнула, сглатывая нарастающий ком слез радости. — Это значит «Да»? — она снова кивнула. Куртцерберг взял её дрожащую ладонь, а затем надел на безымянный палец кольцо. Улыбаясь, Маринетт обняла своего жениха. Сегодня никто не испортит её настроение! Просто не посмеет! Хлопок, ещё один. На потемневшем небе зажигались разноцветные цветы в её честь. Она зажмурилась от яркости и вжалась в плечо Натаниэля. Словно маленький ребенок, брюнетка из воображаемого укрытия рассматривала залпы фейерверка. — Салют в честь той, единственной, в честь сегодняшнего дня, и в честь заключенного договора! — Крикнул Натаниэль в небо, а затем поцеловал невесту в лоб. Маринетт хотела сказать жениху тоже самое, но её несформировавшуюся речь прерывал звонок её мобильного. Она извинилась перед любимым и достала смартфон, где высветился номер неизвестного оператора связи. Маринетт пожала плечами и провела пальчиком по экрану, отвечая на вызов. — Скучала? — спокойный и уверенный голос произнес фразу, от которой у неё затряслись ноги. Нет. Не может быть… Только не сейчас. Нет, пожалуйста! Кому кричать, чтобы это оказалось чьей-то злой шуткой? Этот голос она узнает из миллионов. Она всегда была готова бежать за ним и только. Но жизнь та ещё штучка. Подкинула им учебу в разных концах света, где после они не смогли найти связь с друг другом. «Господи, да о чем ты думаешь, Маринетт! Перед тобой стоит твой жених, а ты думаешь о том, кто разбил твои розовые очки? Бросай трубку, глупая!» Девушка сглотнула, опуская глаза в пол. Она находится в объективах камер, на прямом эфире на несколько сотен тысяч людей. Она чувствует, как Натаниэль сверлит её беспокойном взглядом. «Нет, Маринетт…» — непонятно, кого она хотела вразумить. Свою совесть или душу. Первая твердила бросить трубку и забыть, нет, вычеркнуть уже наконец-то этого человека из своей жизни, а вторая требовала дать шанс объяснить свой уход из её жизни. «Бросай… Бросай…» — ещё немного и из глаз польются слезы. Зачем он так с ней поступает? Зачем ставит перед выбором? «Маринетт, это не правильно… Он же бросил тебя сразу после колледжа и даже не пытался восстановить связь многие годы. А сейчас, как ни в чем не бывало, буквально, врывается на твою помолвку! Брось, Дюпен-Чен, брось!» — Не молчи, ты в прямом эфире, Сахарок, — голос из трубки издевательски звал за собой. Маринетт закусила губу и подняла глаза на обеспокоенного возлюбленного. В его глазах читалось множество вопросов, на которые она ответит потом, наверное… — Если захочешь всё обсудить, то я буду ждать тебя на крыше отеля, — звонок был сброшен. Она опустила ладонь с телефоном. Неужели всё это правда? Но как в долю секунд жизнь может разделится на до и после? — Мне… Я… Натаниэль, — Дюпен-Чен обратилась к жениху по-прежнему держа телефон в сжатой ладони, — Мне дурно, мне нужно в уборную, прости. Кажется, из-за выпитого шампанского она не могла здраво рассуждать. Иначе по-другому она не могла описать свою глупость. В спину ей что-то кричал Куртцерберг, но она не слушала. Скрываясь в пролете лестниц, она старалась оторваться от погони жениха и нескольких людей из съемочной группы.***
Крыша была к ней недружелюбна, она встретила беглянку сильным ветром, который вмиг разлохматил её темные локоны. От холода по коже сразу побежали мурашки. Зачем она послушала душу? Но вместо того, чтобы сбежать, она закрыла на ключ дверь, ведущую на крышу здания. Тихими шагами она продвигалась вперед, пока не увидела знакомый силуэт. Сердце упало в пятки, когда она узнала в фигуре Адриана. Адриана Агреста. Это действительно был он. Это был не розыгрыш… Собирая свое разбитое сердце по кусочкам, она медленно подходила к нему. Мужчина не двигался, ожидая свою бывшую девушку, которая удивленно хлопала глазами, видимо, стараясь развеять шлейф обмана. Но это было правдой. Дюпен-Чен остановилась в нескольких шагах до блондина. Душа металась из угла в угол, а разум пропал, словно не хотел участвовать в этой ситуации. Маринетт прикрыла рот руками, когда увидела до боли знакомые черты лица: зелёные глаза, в которых она хотела тонуть каждый день, ровный нос, чёткие очертания лица с двухдневной щетиной, угловатый подбородок, и творческий беспорядок на голове из блондинистых волос, которые уже изрядно успел потрепать промозглый ветер. Казалось, это не тот парень, который так нагло оставил её на произвол этой жизни. Адриан не такой, это не он. Она не могла сказать и слова. Ее глаза бегали по физиономии мужчины. Как же он вырос и возмужал за это время. Маринетт нагло изучала его тело, что подтянулось за его долгое отсутствие; одежду, в которой, по всей видимости, он только ушел с какого-нибудь собрания — стан обволакивал синий костюм двойка, пиджак был расстегнут, а галстук спокойно висел на шее; и даже руки, на которых не оказалось обручального кольца. И от этой мысли Дюпен-Чен стало легче. — Здравствуй, Маринетт, — он хотел заключить ту в объятья, но девушка тактично отошла, не хотя идти на связь, — Что же, я вижу, что ты не хочешь пока идти на контакт. Но давай хотя бы не врать друг другу? Если бы я не был важен тебе, ты бы сейчас была рядом со своим женихом. Сердце пропустила удар, за ним ещё один, и ещё. Они гулко ощущались пульсом в ушах. Что она натворила? — Ты помнишь меня, Сахарок? Помнишь, как мы с тобой гуляли по парку? Помнишь, как засыпала на моих коленях? Он пользовался запрещенными приемами. Впервые за вечер она выплеснула свои эмоции, очищая свое тело от лишних вспышек различных неприятных и приятных ощущений. По щекам потекли слезы, дыхание сбилось. Маринетт не верила, что перед ней стоит именно он. Тот, кого она любила больше жизни десяток лет назад. Неужели время летит так быстро? Неужели розовые очки не разбились стеклами во внутрь? Почему она до сих пор что-то чувствует к нему? — О-откуда у тебя мой номер? К-кто тебе его дал? — брюнетка пыталась успокоиться, стирая предательские соленые дорожки большим пальцем с щёк. — Где взял, там уже нет. Да и даст ли тебе это что-то? Неужели сейчас важнее узнать, где я взял твой номер, нежели узнать, как я узнал о тебе? — Я тебя слушаю, — Агрест усмехнулся, а Дюпен-Чен захотелось его ударить. Ударить по этому безупречному лицу, ровно такому же, как в тот день, когда он сказал ей «Прощай» не объяснив, не оставив контактов для связи, уезжая на тонированной иномарке, оставляя её одну на обочине, заливаясь слезами. — Честно говоря, не узнаю свою Маринетт. Хрупкую, нежную девочку. Но это даже тебе на пользу. Ты подросла, стала краше, — Дюпен-Чен лишь холодно отвернула голову. Да что он несет? — Наслышан, что ты открыла свой бренд одежды «berg». В честь суженного решила назвать? — О чем ты? — девушка цокнула, складывая руки на груди. — О том, что твой паренек — айсберг, ну или он просто настолько самовлюбленный, что решил назвать бренд конечными буквами своей фамилии, — Адриан усмехнулся, — Неужели Нат добился своего? — брюнетка вновь посмотрела на блондина недовольно-вопросительным выражением, — Что? Неужели твой суженный не рассказывал тебе, как он угрожал мне? Я даже спустя столько лет до сих пор помню этот диалог. Кажется, это был последний курс, я так был замотан экзаменами, что даже не проявил должного уважения к его словам: «Агрест, ты просто знай, что если ты обидишь Маринетт, всегда найдется тот, кто быстро её утешит. И это буду я, Адриан.» — Я не могу тебе верить после того, как ты поступил со мной! — в голову полезли неприятные мысли, а если это Куртцерберг виноват в их расставании? — Я знаю, ты злишься на меня, за тот случай. Можно даже сказать, что мне нет прощения. Да и мои слова прозвучат для тебя как оправдание. Но это правда. В тот день, когда я попрощался с тобой, у меня был вечерний вылет в Китай. Я не хотел тебя беспокоить своими переездами, да и понимал, что тебя ждет жизнь намного лучше, чем та, что я бы смог тебе дать. Просто задайся сейчас вопросом, а смогла бы ты жить в постоянных разъездах, перелетах и не иметь своего домашнего уголка? За последние десять лет у меня никогда не было своей собственной квартиры. Я постоянно живу в отелях, потому что не знаю, что мне дальше приготовит жизнь. — Но зачем ты здесь, Адриан? — Приехал за тобой, Маринетт, — Честно ответил тот, — Я хочу начать жизнь с чистого листа… вместе с тобой… Дюпен-Чен сглотнула комок обиды в горле. Ей столько всего хотелось выговорить ему. Да как он смеет заявляться к ней спустя десяток лет и говорить такое? — Адриан, — тихо, но уверенно начала Маринетт, смотря в глаза Агресту, — когда ты от меня отказался, там на той дороге, оставив меня одну… Я отказалась от тебя. Я… — слезы пеленой накрыли глаза, — Я больше не люблю тебя. Врала, она врала самой себе. Она никогда бы не могла вот так отказаться от любви всей своей жизни. Сейчас ей показалось, что Натаниэль был лишь жалким увлечением, вовремя подвернувшимся под руку. Да, она разделяла с ним постель и позволяла ему целовать себя. Но Куртцерберг никогда не сможет тягаться с Адрианом… Агрест сделал два шага на встречу к Маринетт и резким движением поднял двумя пальцами её подбородок. — Сможешь повторить свои слова смотря мне в глаза? — Зачем тебе это, Адриан? Зачем? — Её шепот сорвался на крик, плевать если кто-то это сейчас услышит, — Что, чёрт возьми, ты добиваешься? Ты путешествовал по миру, открыл бизнес в Италии, а потом в день моей помолвки звонишь мне в прямом эфире и… Но договорить она не успела. Его сухие губы накрыли её, аккуратно сминая. Агрест и не надеялся на ответный порыв, больше на отталкивание и ещё большую ссору. Но что-то подсказывало ему, что сейчас стоит поступить именно так. Но на удивление Маринетт не то что не сопротивлялась, она вступила в его игру. Резко притянув мужчину за галстук, она начала отвечать Агресту, с таким напором, что через минуту ему понадобился отдых. Легкие жгло, а разум был затуманен произошедшим. — Я… Я не хотела! Чёрт! Забудь! Девушка была готова бежать, но её остановили крепкие мужские руки, что с силой схватили её под локоть, и в одно мгновенье подтянули к себе, снова опуская в пучину страсти. Агрест взял Маринетт за подбородок, и опалил горячим дыханием желанные уста. Сколько ночей он мечтал об этой девушке? Сколько лет они упустили? Но сейчас всего нагнать не получиться, но они обязательно постараются. Адриан целовал грубо и напористо, не давая отстраниться, то и дело прикусывая нижнюю губу стонущей брюнетке. Кажется, не только ему нравится этот элемент в их неожиданной встрече. Что же, тогда банкет будет продолжаться. Они целовались до онемения в губах, до срывания дыхания, наслаждаясь близостью и друг другом. С каждой секундой жадные засосы превращались в неумолимо сладкую и опьяняющую пытку для обоих. Мужчина сжимал её тонкую ткань платья. Как же сейчас хотелось сорвать его к чертям. Хотелось сжать её волосы и натянуть, чтобы она, словно послушная собачка, замерла, давая волю распоряжаться дальнейшими действиями хозяину. О, Адриан не по наслышке знал, что его принцесса лишь на деле славный ангел, но как только дело доходило до постели, она становилась львицей. Интересно, сейчас эти навыки всё так же остались при ней? И никто из них не хотел останавливаться. Это не первый их поцелуй, но он грозился стать самым лучшим в её жизни. Дюпен-Чен даже не знала, что такого мог сделать Адриан, что её так влекло к нему? Может она никогда и не переставала его любить, а Натаниэлю просто дала шанс, чтобы залечить разбитое сердце? Мужчина разорвал поцелуй наслаждаясь её тихими вздохами и вздымающейся грудью. Кто там говорил на какие вещи можно смотреть вечно? На огонь и воду? Определенно, именно они там и были, но у Агреста был свой неприличный список, связанный только с этой великолепной брюнеткой. Блондин поправил ладонью взъерошенные локоны бывшей. И как же она объяснит своему жениху, где она была? — Ты так и не ответила на мой первый вопрос, — Маринетт лишь вопросительно кивнула, стараясь отдышаться, — Ты скучала? — Очень, но это уже отдельный разговор, на который у нас сейчас, увы, нет времени. — Ты права, мне кажется, что тебя уже потеряли. Тебе пора, — Адриан убрал локоны, что закрывали ему обзор на голубые глаза и расцелованные губы со стёртой красной помадой. Маринетт лукаво улыбнулась ему, легонько целуя в нос, а затем, хихикнув, развернулась и пошла в сторону двери. Её рука уже потянулась в ключу, как вдруг мужские руки обвили её талию. — Если ты ещё раз захочешь встретиться, то моя визитка лежит у тебя в сумочке. Я буду ждать твоего звонка. А пока тебе стоит вернуться к своему жениху, — он поймал её правую ладонь, а после поцеловал безымянный палец на котором находилось обручальное кольцо. — До встречи… — тихо прошептала Маринетт, закрывая дверь, ведущую на крышу.