♡︎ ♡︎ ♡︎
Что есть счастье? Ответ на этот вопрос он ищет всю жизнь. Вокруг тишина. Солнце наполовину скрыто за темной гладью воды. Ветра нет. Вечер на берегу Японского моря то, что нужно для одинокого сердца. Чонгук сидит на песке, почти у самой кромки воды и спокойно вырисовывает линии пейзажа перед ним, в своём блокноте. Иногда подолгу смотрит на оранжево-розовый закат и подвисает. Любуется. — Что рисуешь? — слышится сбоку глубокий весёлый голос. Чонгук переводит взгляд на, подсевшего к нему, парня, лет двадцати двух, и хмыкает про себя: ни «Привет», ни «Здрасьте». Незнакомец бессовестно заглядывает в чужой блокнот и улыбается широко. — А ты знаешь легенду о жертве Японского моря? — Нет. Расскажешь? — молвит Гук, немного скучающе, ну а почему нет, незаметно для себя переходя на «ты». — Да, — ещё шире улыбается он, — Принц Ямато Такэру был одним из величайших воинов старой Японии. Во всех странствиях его сопровождала верная жена Ототатибана. В юности она была хороша собой, но в многочисленных путешествиях утратила свою красоту: кожа была обожжена солнцем, а одежды испачканы и залатаны, — начинает размерено повествовать светловолосый парень, глядя на белую морскую пену у берега. «А он красивый», — проносится в мыслях Чонгука, завороженно глядящего на парня напротив. — Мучимая равнодушием мужа, который в заботах о стране проводил свои дни, она все же продолжала глубоко и трепетно его любить. И её жертвенность стала доказательством этого, — парень вздыхает тяжело и продолжает. — Пересекая пролив Кадзуса, столкнулись силы Ямато с силами природы: поднялся большой шторм, в котором корабли могли быть полностью уничтожены. Не в силах наблюдать это и желая спасти своего горячо любимого мужа, Ототатибана обратилась с молитвой к морскому владыке Рюдзину, прося взять её жизнь вместо жизни Ямато. — Но зачем владыке её жизнь? — прерывает его рассказ Чонгук. — Зачем ему жизнь многострадальной женщины, вместо жизни величайшего война и принца? — Кхм… Не перебивай, — нахмурился парень. — Так вот. Ототатибана бросилась в море, и волны тут же поглотили её тело. Войско Такэру благополучно добралось до берега, но женщину нельзя было спасти. Ямато сильно раскаивался в том, как он обращался со своей верной женой. Слишком поздно он научился восхищаться её добродетелью. До самой смерти он хранил память об Ототатибана и был ей верен. Зе энд. — Ох-х, какая любовь, — драматично произносит Чон. — Нет, я рассматриваю эту легенду иначе. Любовь любовью, но не в том суть, — говорит незнакомец. — Я считаю, что главное в ней то, что нужно ценить свою жизнь и жизнь других людей до смерти, а не после. И отвечая на твой вопрос, жизнь каждого важна, и для владыки Рюдзина, сильная духом и открытая сердцем Ототатибана, была ценнее, чем великий принц. Как знаешь, – задумывается на пару секунд, — более качественный продукт, хоть пример такой себе, но зато наглядный. Каждый твой день, каждый твой взгляд может стать последним, поэтому нужно всегда делать, что хочешь и не стоять на месте. С каждым шагом к счастью ты будешь становиться ценнее… Вот у тебя есть мечта? — Не знаю. Думаю, я просто хочу найти что-то своё в жизни. Своё место, своё дело, своего человека, — задумчиво выдаёт Гук. — Ну, ты красиво рисуешь, — в тон ему молвит парень. — Да, и это всё, что я умею. — А разве этого мало? Я вот только болтать умею, но ничего, зарабатываю на этом, живу этим же и счастлив. — Что? — удивляется Чон. — Я — гид. Но по большей части я часто рассказываю людям всякие истории и легенды этого города. Мне это нравится, просвещать людей. — Ты гид? — Да-а. Чего ты так удивлён? — вновь улыбаясь говорит незнакомец. — Не знаю даже. Сложно представить тебя экскурсоводом, — хмыкает Гук. — Так сошлись звёзды, мне нравится. А ты какими судьбами в Косоне? — Наверное, проездом? — будто спрашивая, отвечает он, старший лишь выгибает на это бровь. — Взял первый попавшийся билет подальше от Пусана, — поясняет. — Ясно, — спокойно отвечает парень, задумавшись над чем-то. — Здесь классно, тебе бы понравилось жить в Косоне. — Не думаю, что здесь моё место, — закусывает губу тот. — Не узнаешь пока не попробуешь, но как хочешь. Когда уезжаешь? — Не думал ещё, — говорит Гук, а незнакомец даже как-то веселеет. — Ты же недавно здесь? –спрашивает. — Со вчера, — старший кивает удовлетворённо. — Знаешь, художник, мне сейчас нужно идти, но мы ещё обязательно увидимся, — встаёт тот, отряхивая свои джинсы от песка, машет на прощание и убегает, почти буквально. — Как зовут то тебя? — не успевает договорить Чонгук и смотрит в спину, удаляющегося парня.♡︎ ♡︎ ♡︎
(Следующий день)
— Эй, художник. Ты вообще уходил отсюда? — слышится знакомый голос в паре метров от Чонгука, который тут же поворачивается на зов. — Да, — единственное, что говорит тот. — Сидишь всё также, на том же месте, в той же позе, в той же одежде. И всё также рисуешь… — И то верно. — Почему ты вечно такой угрюмый, художник? — озадаченно спрашивает парень. — А почему ты вечно такой весёлый, гид? — выделяя последнее слово говорит Гук, глядя на красивое лицо в свете заката, на что всё ещё незнакомец хмыкает и смотрит так хитро-хитро. — А зачем грустить? Вокруг там много хороших вещей, вот посмотри: как ярко светит солнце, какая сейчас тёплая вода в море, какой прекрасный закат на горизонте, как тихо здесь, какой мягкий песок, как приятно обдувает лицо ветерок, какая спокойная атмосфера вокруг, как красиво ты рисуешь, запечатлевая этот момент. Я часто делаю то, что делаешь сейчас ты, сижу подолгу на берегу и смотрю на закат, но в такие моменты я счастлив, а ты почему-то нет. — Я спокоен сейчас и совсем чуть-чуть одинок, всего лишь… — слегка улыбаясь говорит Чон. — И хватит звать меня художником, вовсе я не он, я просто Чонгук. Просто люблю море и закаты. — И я, но.. не только это мне здесь нравится. Чонгуки, я не хочу, чтобы ты грустил. Могу я тебя развеселить? Можно? — Ах.. можно, — глубоко вздыхая соглашается неизвестно на что Чонгук. Ему сейчас, кажется, этот парень совсем ещё мальчишкой, весёлым, подвижным, озорным. Это подкупает… — Тогда пошли, — резво подскакивает незнакомец. — Подожди.. Имя, — он совсем забыл, что до сих пор говорит с человеком без имени и обращения. — Как зовут то тебя, гид? — Я.. Ви. — Ви? Почему «Ви»? — вряд ли это реальное имя, думается ему. — Не.. люблю своё настоящее. Плохие воспоминания с ним. — Ну, а почему именно «Ви»? — понимая, что вероятно вопрос личный, а может и болезненный, спрашивает более интересующий. — Всё просто: V — viktory, победа, всего то. — Почему «победа»? — не сдается тот. — Чонгуки, глупые вопросы задаёшь, — парень ухмыляется как-то искусственно, будто всё совсем не так безоблачно. — Идём. Новоявленный Ви тянет Гука за запястье прочь с пляжа, к какой-то узкой тропинке тонущей в зелени. Чонгук уже не препирается, всё-таки почему бы и нет? Тем более, этот Ви здесь явно всё знает и с ним точно не соскучишься. Так они и проходят в глубь тропы, открывая взору вид на широкое раскидистое дерево таких больших размеров, что кажется, будто тому не менее пятисот лет, а может и не кажется. С крепкой ветки свисает длинная плетёная лестница, покачиваясь от лёгкого дуновения ветра. А в метрах трёх-четырёх пристроен прямо к ветвям домик, даже скорее дом, домище. Конструкция выглядит, скажем так, внушительно и не внушает доверия, так как падать оттуда было бы больно, думается Чону. Домик построен не то чтобы хило, вовсе нет, просто, где гарантия в крепости дерева? — Чонгуки, ты завис? Как тебе? — улыбаясь интересуется парень. — Вау! — отмирает тот. — Кто это построил? — Я и парочка моих друзей. — Это.. потрясающе! — раскрыв рот, Гук разглядывает строение с искренним удовольствием. — Зна-аю… — чуточку самодовольно тянет Ви. — Залезешь? — А.. там безопасно? — Чонгуки, вот ты дома, когда прищемляешь палец дверью или падает с кровати ночью, начинаешь думать, что дома небезопасно? — вздёрнув бровь вопрошает парень. — Не.. — Вот именно, так что отвечаю на твой вопрос: здесь безопасно настолько, насколько безопасно в любом другом месте. Ты, конечно можешь упасть или загнать занозу, но из-за подобных случаев и неудач в жизни не стоит прекращать жить и действовать. — Ух, ладно, — кивнув сам себе, для большей уверенности, Чон схватился за лестницу, и забрался на вторую от земли перекладину. Не трещит, не прогибается особо — это хорошо. Парень твёрдо держится руками на жёсткие верёвки и добираясь до «порога» домика, цепляется руками за гладкие доски и облегчённо выдыхает. — О, а они крепкие! — А ты что думал, я тебя на смерть веду? — хмыкает позади Ви. Аккуратно ступая в глубь «помещения», Чонгук внимательно осматривается. Справа он замечает рукодельные полки для книг, где-то ими служат обычные отполированные ветви. Слева мягкие пуфы и чуть далее стол, вернее столешница, закреплённая на очередной торчащей ветке. На столе стоит стакан с соком, и тетрадь. Чуть скрытая за толстой частью дерева, будто за перегородкой, расположена кровать со свисающим прозрачным балдахином, прямо над кроватью большая дыра, сделанная под окно, обрамлённая лозой. Возле «спальной зоны» лежит мягкий зелёный ковёр, издалека выглядит как настоящая трава. В трёх местах: у кровати, над столом и у книжной стенки подвешены на стенах светильники, кажется на батарейках. На стене слева висит блестящий золотистый саксофон. — Ты играешь? — также в лоб, как и знакомый незнакомец раньше про рисование, спрашивает Гук. — Да, люблю это. — Ви, здесь так красиво. Неописуемо! Здесь, что кто-то живёт? Кровать, — поражается Гук. — Я, официальный дом у меня другой, но тут я чаще нахожусь в тёплое время суток. Летом и вовсе живу, — мягко улыбается парень. — Это.. это.. моя мечта детства, — проговаривает тихо парень. — Правда? — загорается вновь Ви. — Тогда можешь приходить сюда, когда захочешь, ну.. пока ещё здесь, — говорит воодушевлённо, порываясь и вовсе навсегда разрешить жить. — Оу.. спасибо, но я вероятно улетаю завтра, в Инчон скорее всего. — Так быстро? — также грустно молвит старший, но тут же улыбается. — Ну ничего, приезжай ещё. — Да, наверное, — неловко соглашается Чон. — Тут всегда так тихо и приятно находиться? Ви, это прямо сказка! — зачарованно молвит Чон, уходя с темы. — Да. И это было моим лучшим решением, после переезда, — говорит Ви и улыбка тут же сползает с его лица, Гук это замечает и закрывает рот обратно, не задавая вопрос: «Откуда?», переводя тему. — А кому в голову пришло это? — разводит руками он. — Мне, и в то время нашлось трое ребят, которые сразу зажглись идеей. И в ходе создания этого дома мы очень сдружились, теперь часто здесь встречаемся, — вновь на лицо выплывает эта очаровательная улыбка и глаза антрацитовые сужаются. — Ясно, — тоже улыбается Чонгук и задаёт ещё вопрос. — А сколько тебе лет? — Ви проходит в глубь домика, включает все три лампочки и ещё светодиодную ленту у потолка, садится на пуф, предлагая и гостю. — Двадцать шесть. А тебе? — склоняет вбок голову. — Скоро двадцать один. Выглядишь младше, — и на свой страх и риск задаёт ещё вопрос — А.. давно ты тут живёшь? — Хм.. семь? Да, семь лет, — задумчиво выдаёт тот, — сразу как школу окончил. Ви достаёт из какого-то закутка пачку с соком и ещё один стакан. Наливает и не думая протягивает его Гуку. Тот благодарит. Апельсиновый — его любимый. *Мяу-кхх* Чонгук чуть ли не подскакивает, замечая внезапно выскочившее животное, проливая пару капель на руку. — Тани, ты чего людей пугаешь? — возмущается тихо Ви. — Это кто? — переводя дыхание спрашивает перепуганный парень. — Кошка, – мистер очевидность, – Она ни чья, захаживает ко мне часто. Где-то был у меня корм, — Ви встаёт, ищет что-то под нижними полками с книгами, достаёт белую упаковку и улыбается удовлетворённо. — Нашёл. *Бзз-бзз-бззз* Ви достаёт мобильник из кармана и смахивает вправо. — Ви на связи. — Привет, Вии ик. Как делишки? — Ты опять в драбадан? — обречённо вздыхает парень, улыбаясь. — Ай, как грубо! — хрипит второй. — Где ты? Эй, ауу, земля вызывает Юнги. — Тут я. в кустах каких-то. — ещё тише и еле разборчиво бормочет друг. — Господи, хён, куда ты опять ввязался?! — раздражается всё сильнее старший. — За мной шла страшная бабулька, я постоянно оглядывался и поскальзывался, и забрёл в какие-то ебеня. — Айщ! И в какие же кусты ты пьяным мог забрести, не пойму? — восклицает Ви. — Не знаю, Ви. — Ладно, не в первое, сейчас по геолокации попробую, если ты не совсем уж в глуши. — Спасибо, малыш, я жду. — Ох, Чонгуки, мне тут.. друга выручить нужно, — сразу после окончания разговора, неловко говорит старший. — Могу я с тобой? — ответом ему служит лёгкий кивок. Ви что-то высматривает в телефоне, идя спереди по тропе, а Чонгук твёрдо шагает следом. Они направляются в сторону улиц и домов, но парень вдруг замирает и непонимающе косится на сомнительное скопление деревьев за каким-то, видимо, складом. Тяжело вздыхает, берёт Гука как и в прошлый раз за запястье и ведёт того в маленькую зелёную глушь. Проходят всё дальше. — Юнги-хён, ты тут? — Ви-и, — вымученно стонет некто из кустов, и обречённо выдаёт, — спаси, кто то всадил мне кинжал в зад! — О господи, — Ви пробирается ближе и вместе с Чоном вытаскивает горе-пьяницу из плена одеревенелых лап, да травы. — Ви! Какое счастье! — выдыхает он в плечо друга, а тот вдруг опускает руку на ягодицы Юнги, совсем невесомо и едва ощутимо. — Нет тут никакого кинжала, — озадаченно молвит Ви. — Что? Кинж. А-а, да? — промаргивается парень и трогает себя за причинное место. — И правда, сидя задницей там, на земле казалось, что что-то острое прошло прямо сквозь левую булку. — Боже, ну что за недоросль..? — беззлобно возникает Ви. — Хуедоросль, — вставляет старший хён, за что получает по губам легонько. — Сколько раз просил не выражаться?! Это, кстати, Чонгук, мой новый знакомый. Чонгук, это Юнги, мой лучший, слегка недалёкий, друг. — Здравствуйте, Юнги-щи, — кланяется не особо глубоко Гук. — Айщ, Чонгук, давай без формальностей, — шипит тот. Парни выбрались из зарослей и направились в сторону домика Ви. Хозяин жилища уложил бренное тело на свою кровать, которое, в тот же миг, провалилось в царство Морфея. Стянул с него ботинки и кофту, расстегнул пуговицы на брюках, завесил спящего полупрозрачным балдахином и вот, наконец, переключил своё внимание на Чонгука. — Извини, за это. Он иногда перебарщивает с алкоголем, — проговаривает виновато Ви. — Ничего, бывает, — улыбается мягко Гук и вдруг спрашивает. — А ты? — Я.. что? — не понимает он. — Алкоголь. В смысле, дружишь с градусом? — Ой, я не пил уже лет семь, ну после приезда сюда. — Почему? Раньше пил? — тише интересуется младший, а Ви протягивает руку, предлагая сесть на пуф, и сам также садится. — Неприятные воспоминания у меня с алкоголем… — говорит он.«Сам не знаю почему, но этому парню хочется довериться и излить хоть кому-то душу» — думает про себя Тэхён.
— В старшей школе, в выпускном классе мне понравился парень, — Ви на секунду переводит взгляд на Чонгука, посмотреть реакцию на это его «парень», но лицо Гука выражает лишь истинный интерес и сосредоточенность. — Этот парень имел не очень хорошую репутацию, но, кажется, тогда меня ничего не волновало. Он был хулиганом и казановой, однако мне было плевать. Я просто влюбился, наверное… Через пару месяцев он мои гляделки подхватил и в тот же день, сразу после школы остановил на пустой улице и сказал, что не прочь со мной сходить куда-нибудь, поразвлечься. Так и случилось, я не смог отказать и даже не думал этого сделать. Мы встретились в кафе, я выпил всего бокал вина, меня тут же развязло, но ты же понимаешь, что там оказалось не только вино. И спустя двадцать минут мы поехали к нему. Не знаю, чем я думал, но, — Чонгук, смотря на перекошенное прошлой болью лицо, тяжело сглотнул, — мне не понравилось его отношение ко мне и вообще к тому вечеру. Мы изначально друг друга не так поняли. После той ночи я ушёл сразу, как он уснул. То как он разговаривал со мной, с людьми в кафе и персоналом мне дико не понравилось. То, как он расписал наш вечер мне дико не понравилось. То, как он меня целовал и.., — сглотнул теперь Ви, — мне дико не понравилось. Я тут же решил больше даже не смотреть в его сторону. Не смотрел на него в школе, он быстро стал мне не просто неинтересен, а даже опротивел. Кажется, ему такое не понравилось. После недолгого игнора он выловил меня возле соседнего дома, рядом с моим и.. И.. была ночь. Я не мог оттолкнуть, он сильнее. Он был очень груб… И я.. я.. он… — Ви, — Чонгук дотронулся рукой до щеки парня. — Боже, ты не должен говорить этого, если не можешь. — Он изнасиловал меня тогда, — выдохнув, твёрдо произносит старший, а сердце Чонгука замерло, также как и его рука на чужой щеке, в ужасе от понимания того, что приключилось с этим прекрасным созданием. — После я еле добрался домой, а на утро весь мой этаж был изрисован надписями по типу «Тэхён шлюха», «Ким — дешёвая подстилка», и прочее в подобном ключе. Мои родители это увидели и.. в общем сказали, что им стыдно за меня и что мне лучше не жить рядом с ними. — Господи, какой кошмар, — помотав головой неверяще, пробормотал Гук, — Тэ-хён? — Да, моё настоящее имя — Ким Тэхён. Я, буквально сразу же, взял все свои сбережения, купил билет на ближайший рейс — оказалось до Косона, я подумал чем дальше, тем лучше и вот теперь я здесь. Сперва я поселился у одной гостеприимной женщины, познакомился с жителями. Её сын, Хосок, оказался работником в туристическом совете, я рассказал ему ситуацию, умалчивая детали, конечно. Он помог мне обжиться здесь, предложил поработать на него, помогать приезжим туристам взамен на жильё. И мне понравилось заниматься этим, я стал изучать историю этого места, природу, менталитет и занятия людей. С Хосоком мы сдружились близко очень, он единственный в этом городе знает хоть что-то о моём прошлом. Но имя для всех моё неизвестно, я победил себя прошлого: слабого, наивного, уязвимого, поэтому выбрал имя V — victory, победа. Всё, что не убивает, делает тебя сильнее. В этой жизни всё происходит не просто так, я всю жизни не знал, чем я хочу заниматься, а родные лишь гасили во мне зачатки интереса к чему либо. Но приехав сюда, сменив личность, очистив голову, войдя в круг новых людей, я нашёл любимое дело, лучших людей — свою настоящую жизнь и счастье. Приезд сюда — самое правильно моё решение. — Ты такой молодец, что смог со всем справиться сам, какой же ты невероятный, Ви, — отмерев, выдавливает из себя, наконец, ошеломлённый младший. — Ты не считаешь меня грязным парнем и неблагодарным ребёнком? — спрашивает Ви, грустно усмехаясь. — Что? Нет! Твоя история по отношению к тебе вызывает лишь восхищение твоей стойкостью, уважение и сочувствие, но полагаю оно тебе не требуется. А тем людям повезло даже просто знать тебя и иметь честь кем то являться для тебя, но они этот шанс упустили и поделом, — сдвинув брови серьёзно говорит Чон, а парень напротив смотрит прямо в глаза своими стеклянными и ему так нравится чувствовать на себе этот понимающий, такой тёплый взгляд и всё ещё нежную руку на щеке, уже полностью прижатую к коже. — Можно тебя обнять? — спрашивает тихо Ви. Чонгук лишь молча встаёт, обходит стол, садится на корточки, опираясь коленями на пуф старшего и тянет того на себя, обнимает за плечи. Укладывает его голову себе на плечо и трепетно поглаживает по спине. Ви обнимает парня за талию, прижимаясь к крепкой груди и вдыхает запах чужого тепла. Обоим сейчас так спокойно и тепло, и оба не собираются сейчас прерывать это единение. Чонгук отрывается спустя минуту от парня, перетаскивает свой пуф впритык ко второму, садится как можно ближе и тянет старшего на себя, укладывая щекой себе на грудь. — Спи, Ви. Сегодня выдался трудный день, — зарывается носом в мягкие волосы, вдыхая аромат глицинии, целует незаметно в светлые пряди, засыпает.♡︎ ♡︎ ♡︎
— М-м. Чонгук? — сонно тянет Ви, ощущая фантомные прикосновения чужих рук к спине. Так приятно… Оглядывается — никого. Ушёл? Вскакивает на ноги, бросается к Юнги, мирно спящему на не своей кровати, — Юнги, Мин Юнги! Сегодня есть утренние рейсы в.. Инчон?! — Ви, чего ты так орёшь? — ноет парень. — Моя голова-а… — Юнги, есть или нет? — Ах, господи! Сегодня десятое? Времени сколько? — Почти десять утра.. или лучше дня, кошмар я так давно не просыпался так поздно. — Утра, пташка, утра. Есть сегодня рейсы, первый утренний был где-то в пять, а второй вроде как в десять как раз, — хрипит тот. — Вот же чёрт! — хозяин домика, не беря ничего, слазит вниз и бежит по тропинке к пляжу, а оттуда собирается в сторону аэропорта, но вдруг останавливается замечая одинокую фигуру у воды. Смотрит, думает непонятно о чём и только спустя минут пять идёт туда же. — Я уж подумал, что ты улетел, — молвит не доходя, а другой молчит недолго. — Я тут подумал над твоими словами, Ви, и решил, что не прочь поискать её здесь, — негромко произносит Гук. — Её? — Свою мечту. — Мечту? Это.. «найти своё место, своё дело и своего человека»? — Да именно, место мне очень по душе, дело.. как ты и сказал я неплохо рисую, а человека, — младший поворачивается лицом к Ви, смотрит серьёзно, но с некой непонятной теплотой в глаза, — я, кажется, нашёл. — Чонгук, — подходит ближе. — Тэхён, — впервые своё же имя звучит так нежно и красиво из чужих уст. — Ты останешься здесь? — ещё ближе. — Только, если в твоём домике, — мило улыбается Гук. — Я только за, — молвит Ви, когда остаётся сантиметров десять между их лицами. — Ты прекрасен, знаешь? — выдыхает почти в губы Чонгук. — Теперь знаю,и— отвечает старший и подаётся вперёд, легко накрывая мягкие губы своими. И что ещё нужно для счастья, когда ты имеешь всё и сразу в лице одного единственного человека? Верно — ничего. Если во всём целом мире ты нашёл ту самую душу, предназначенную лишь тебе, — ты самый счастливый человек в мире. Ведь только любимые люди делают неживое здание — домом, скучную работу наполняют смыслом, твою собственную душу заливают эмоциями и чувствами. Человеку нужен человек — в этом и есть счастье.