***
Ичиго привычно треплет младших сестёр по голове. Как же она соскучилась по этим повседневным будням среднестатистического старшеклассника. Со всей суматохой в Обществе Душ, вылившиеся в противостояние с Айзеном, Куросаки с несколько иным рвением села за учебники, она отсутствовала хороший промежуток времени, однако благодаря каким-то волшебным отмазкам папы насчёт ее болезни, девушка ещё числилась в списке класса. — Как всегда всё было вкусным, Юзу, — но неприятное чувство пустоты всё же угнетало. Ичиго иногда казалось, что увидела краем глаза кусочек черного хаори или эхом слышала рев пустых. Она совсем не чувствовала своих сил. Ни капли. Девочки попрощались и ушли в школу: у Карин намечаются соревнования, а Юзу ходит на дополнительные. Ичиго и сама уже предлагала помощь сестрёнке, однако та заупрямилась, говоря, что ей самой нужен и отдых, и время, чтоб догнать программу. — Эх… — она устала совсем чуть-чуть, лишь не хватало нынешней обыденности беготни с увесистым клинком наперевес. Шинигами помнит последний разговор со своим занпакто, когда смогла убедить его обучить Завершённой форме Гетсуга Теншоу. — Я ведь могу вернуть обратно здания? Барахтаться в воде, как в воздухе, всё же как-то непривычно, — Тенса Зангецу неопределенно пожал плечами, мол, пробуй, тебя никто не останавливает. Взгляд шинигами упорно останавливался на молчавшем до сих пор Хичиго, за рогатой маской которого было непонятно, усмехается ли он широко или вообще ничего не выражает. Ичиго закрывает глаза, представляя обычный вид бескрайних высоток, устремляющихся в небо. Приоткрыв один глаз, шинигами радостно вскакивает, на пробу даже подпрыгнув. — Эй, ты видел, Хичиго? — слишком радостно восклицает девушка, не замечая, как вздрагивает от своего имени пустой. Второй Зангецу куда-то пропал. Вскинув голову, Ичиго вглядывается в такое спокойное голубое небо, пытаясь будто насытиться царившей здесь умиротворённостью. Разорванное местами хаори восстановилось, полученные раны перестали щипать и затягивались, словно собственный внутренней мир готовил хозяйку к выходу в самое пекло. — Хичигооо, — тянет Куросаки, не опуская головы. — Даже ничего не скажешь? — она знала, что будет после использования этой техники. — Ты хорошо постаралась, — слышится глухо из-под маски. — Хотя я был бы не прочь ещё покромсать тебя. — Хах, знаешь, от похвалы должно быть приятно, но почему-то мне совсем нерадостно, — Ичиго подходит ближе и протягивает руку. — Мы же можем считаться напарниками? — её пустой снимает маску, а от его не усмехающегося выражения лица становится только тяжелее на сердце. Хичиго принимает рукопожатие, встречаясь с повзрослевшим взглядом шинигами. Он невольно сравнивает ее прошлую, неуверенную, с сомнением и страхом впервые глядевшую на внутреннего пустого, и сейчас, стоящую перед ним, полная решимости победить. Даже такой ценой. — Ты была хлопотным подростком, — он все держал ее за руку. — Ну, я всё ещё подросток, — Ичиго кривовато улыбается, опуская голову, лишь бы не видеть его лица и не расчувствоваться на месте, когда Хичиго неожиданно обнимает ее. Оцепенение недолго держало ее, так что шинигами скорее обхватывает того за талию так сильно, как может. — Ну, мне пора… — кажется, пустой тоже ощутил, как его хозяйка начала исчезать, возвращаясь в свой мир. Куросаки успевает заметить, как его лицо снова искажается в хорошо знакомой ухмылке. — Жалеешь? — Тенса Зангецу появился за спиной. — С чего бы? — Хичиго скалится. — Всё же мы лишь часть неё, и мы всегда будем рядом, даже если она перестанет нас видеть и чувствовать реяцу. Только проходит год, лишенный глупых шуток и вопросов со стороны Рукии на пару с Ренджи, пальцы, ладони, что так часто сжимали рукоятку ее собственного занпакто, возвращали женскую мягкость. Это не плохо, нет, просто… Ичиго потягивается, оперевшись спинку стула и со вздохом впиваясь невидящим взглядом в светлый потолок комнаты. Она скучала, определенно. Куросаки пыталась медитировать, чтобы проникнуть во внутренний мир, однако где-то там прощупывалась пустота. Желанная ею жизнь без призраков оказалась слишком спокойной, а может это она сама давно влилась во все эти дела шинигами, что прощаться с ними как-то неправильно. Даже этот Зангецу! Он отпустил ее просто так! Сам ведь утверждал, угрожал расправой, что перехватит контроль над ее телом и разумом без права на возврат. А её занпакто чувствовал, как хозяйка спокойно возвращается домой, обнимает сестер, даёт успокаивающий пинок под зад отцу. Казалось, его защита уже ни к чему, тем более, если Ичиго больше не чувствует реяцу. Вспоминая, как его дёрнуло тогда, в последнюю встречу, обнять непутевую шинигами, он раздражённо цокает. Не стоило привязывать себя к ней ещё сильнее и туже. — Хаха… — несмотря на царившую умиротворённость, Хичиго замечает, как надвигались серые облака, ещё не грозовые. Он плохо помнит то, что происходило с ним до рождения Ичиго, а остаточные воспоминания явно указывали на его сущность как настоящего пустого, достаточно мощного, но всё же уязвимого к атакам. Хичиго не скажет вслух: он начинал тосковать. Никто не вынимал его из ножен, не разрубал враждебно настроенных пустых, не скрещивались клинки. Тряхнув головой, он решает задремать. Не хватало ещё стать грузной тучкой, какой ходила Ичиго в последние дни.***
— Да какого?! Гинджоу! — Ичиго пытается не расплакаться, поглубже вздыхает. Злые слезы щипали уголки глаз. Она просто помогла человеку, за что всё завертелось так, что девушка не успела оглянуться, а этот самый подчинитель и, как оказался, временный шинигами до нее снова забирает её силу. Обрушился ливень. Свободная футболка мигом липнет, джинсы тяжёлым полотном натягивают кожу ног, но Ичиго не ощущала ни излишней влаги, ни расползающегося по конечностям холода. Она бесполезна, совершенно беспомощна, слаба. Что может сделать шинигами без собственных сил? — Ичиго, — выныривая из поглощающих сознание мыслей, девушка не замечает, как чужая реяцу возникает за спиной, знакомым движением пронзая грудь. — Теперь всё хорошо. — Рукия? — разум очистился, являя бескрайне чистое небо над головой уставшего мокнуть под дождем ее занпакто. — Ну что, как в старые добрые, И-чи-го? — с металлическим скрежетом шепчет Хичиго, а Куросаки с загорающейся злостью глядит на удивлённых или нет, ей плевать, напарников, которым ради приличия нужно выбить всю дурь. — Я снова здесь… — шинигами мельком оглядывалась, пока шла вперёд. — Где же Зангецу? — мирное небо раскинуто над головой, крепкие высотки вокруг и никого в поле зрения. Царила тишина. Вскоре у одного из зданий, скрывшись в его тени, облокотившись, лежал Хичиго. Подкравшись, шинигами садится рядом на корточки и прислушивается, улавливая тихое сопение, подтверждающее, что занпакто дремал. — Хичиго? — отчего-то её голос затих, превратившись в шёпот. Куросаки не видела его когда-нибудь спящим. Пустой всегда чувствовал ее приход и был наготове, зная, за чем пришла шинигами, а когда она вынимала клинок, всё итак становилось ясно. Сейчас он спал, иногда хмурился, но выражение лица скоро смягчалось в безмятежном сне. Ичиго улыбается уголками губ и решается коснуться кончиками пальцев его щеки. Теплый. Замерев на пару секунд, она медленно, словно кто-то может откусить ей руку, проводит вниз по подбородку, очерчивая большим пальцем губы. Куросаки глупо смеётся и ворошит чужие пепельные волосы, скоро уходя в реальный мир. Зангецу фыркает, когда Ичиго входит в Ад. Он мало что знал об этом месте, но увеличившееся количество реяцу будоражило, заставляло кровь вскипать от бездействия. Зевнув, он склоняет голову, почему бы не повеселиться за чужой счёт. — Какого?! — смахивая маску пустого, шинигами тормозит. Казалось, что она слышала надменный смешок своего занпакто. — Рукия! Ренджи! Присмотрите за моим телом, — подруга приземляется рядом. — Только не задерживайся, — Куросаки прикрывает глаза, делая глубокий вздох. — Мне скучно, Ичиго! Высвободи меня, и я не буду больше, — пустой скрещивает пальцы за спиной, — тебе мешать. — Хичигооо, — Куросаки была готова взвыть. — Ты правда хочешь наружу? — с надеждой на отрицательный ответ мычит она, хоть и полный заблаговременного торжества взгляд напротив не внушал доверия. — Только после того, как я спасу Юзу… — как пустой использует сонидо и пригвождает шинигами к стене здания. — И ещё кое-что, — слышит Ичиго, перед тем как сдавленно охнуть от боли в шее и очнуться уже на руках Рукии. Девушка приняла сидячее положение и недоумевающе оглянулась, потирая примерное место укуса. — Покраснело… Ой, тебя укусили? И сильно, — младшая Кучики присматривается. Виднелся след от зубов. — Странный у тебя занпакто, ещё и пустой, — Куросаки не знала что ответить, лишь чертыхнулась на нерадивого напарника и на горящие кончики ушей. — Ичиго, какой наивной временами ты можешь быть, — названная девушка была отброшена волной от встречного удара. — Верить существам из Ада и грешникам — такое себе занятие, — Хичиго контролировал её движения, отбиваясь от Кокуто, пока его голос ясно раздавался в голове, а маска пустого выдерживала один удар за другим. — Поспеши, шинигами, иначе твоя сестрёнка навеки останется здесь! Цепь уже появилась, ты не вытянешь ее отсюда! — Не смей… — змеёй шипит Хичиго, непонятно к кому обращаясь, а Куросаки разрубает одну из цепей, сдерживающих грешника. Она не могла больше видеть, как Юзу с каждой минутой становилась мертвенно бледной. — Я прикончу тебя! Кокуто! — раздается рёв, Ичиго полностью окутывает реяцу пустого. — Возьми себя в руки, Ичиго, — тихий скрежет разносится в пустоте. — Тобой управляет жажда крови, жажда чужой смерти, а не я, — шинигами тонула в холодной тьме. Невидимые руки тянули шинигами на самое дно. А есть ли оно вообще в её внутреннем мире? — Зангецу? — она открывает глаза, просыпаясь посреди привычных многоэтажек, но не с ясным небом над головой. — Очнулась, — он разводит руки в стороны. — А теперь верни контроль над своим телом, — Хичиго хмыкает. Он промок насквозь. Лил бесшумный дождь. — Почему ты так печешься обо мне? — Куросаки обводит взглядом всё также стоящие на месте здания, успевая промокнуть. С ней творится черти что, а её мир никак не менялся. И этот пустой, без клинка в руках, без устрашающего оскала на лице и желания знатно повеселиться за чужой счёт, протягивал руку помощи. — Потому что я Зангецу, твой занпакто, — это сбивало с толку. Пугало. — С каких пор мой занпакто не рвется порушить мной же всё вокруг? — она устало выдыхает. — С каких пор пустой вроде тебя хочет помочь мне? — Я хочу владеть тобой, — Хичиго криво усмехается. Неестественные чёрно-золотистые глаза оглядывают сгорбившуюся фигуру девушки. — Я был с тобой с самого рождения, развивался вместе с тобой. Теперь я хочу владеть твоим телом, твоим сердцем, душой в конце концов, о чем так любят размышлять люди! Мы же напарники — сама говорила… — сорвался, глубоко дышит через нос, схватив шинигами за грудки. Он чувствует, как Ичиго задрожала. Она горько засмеялась. — О чем я только думаю, — сипло бормочет Куросаки, переставая улыбаться. — Юзу уже не спасти, она больше не вернётся… — Она жива мать твою! — пустой кричит в лицо. — Твоя сестра ещё жива, и ты можешь спасти и ее, и своих друзей! — карие глаза приобретают осмысленность. — Наконец-то очнулась! И ты уничтожила почти все цепи. Поспеши, иначе Ад разверзнется на Земле. — Хичиго… — временная шинигами внезапно обнимает замершего Зангецу. — Прости, прости меня, и… — Ичиго также резко отдаляется. — Я всё сделаю, и вернусь как можно быстрее, — он неоднозначно молчит, только молвит в сторону исчезнувшей девушки: — Не заставляй меня больше ждать, Ичиго. Куросаки приходит, как и обещала. Зангецу за спиной, она чувствует, как крепко он обнимает, уткнувшись носом в рыжие волосы. — Я пришла, и, — выдерживает она театральную паузу, одновременно поворачиваясь к пустому лицом, — нашла способ вытащить тебя наружу. Пришлось немного попыхтеть, но Урахара-сан сделал своё. И мы же напарники в конце концов, — и тянет кулачок. — Хаха, — Хичиго не умеет улыбаться по-другому, только скалиться, стукается ответным кулаком, наклоняясь лбом ко лбу. Куросаки в изумлении задерживает дыхание, опускает взгляд. — Я — твоя лошадь, ты — моя королева, — шепчет, словно вкладывал смысл, понятный только им двоим. Кончики ушей горели. — Ты — мой Зангецу, — пустой вздыхает, хмурит брови. Молчание затягивалось, когда Ичиго всё же обнимает его за шею, приподнимаясь на носочках. — Целуй уже, Хич…