Before the Collapse

Пролог: Доверяй. Почитай. Повинуйся. Служи Фоллс-Энд. Округ Хоуп Бар «Крылья любви» Полумрак бара. Запах выпивки и лака для дерева. Шум ветра и чего-то незнакомого за окном. За барной стойкой, на которую редкими неровными полосами ложится свет, стоит женщина. Ей лет тридцать, не больше. Светлые, пушистые и лёгкие волосы едва касаются хрупких плеч, на которых висит, словно на вешалке, серая футболка. В её руках только-только открытая бутылка алкоголя. Кажется, только из-за этой бутылки она уже готова начать свой рассказ. Первые слова несмелые, глухо отражающиеся от тишины. Но они ещё станут сильней. — Я выросла здесь, знаешь ли. Здесь у меня был первый поцелуй на заднем дворе, с каким-то тупым ковбоем, — женщина слегла усмехнулась и принялась скручивать кусок ткани, — Он чуть не попался папе. Fuck, он любил это место, — женщина взглянула на стену, сплошь завешанную разными артефактами да фотографиями. — Всё было не так просто. Это сложно управлять баром, знаешь ли. Но он всегда следил за тем, чтобы здесь был порядок, — тем временем она отлила из стеклянной бутылки половину алкоголя в другую бутылку, до этого мирно стоящую чуть поодаль, — чтобы можно было высказать своё мнение и не получить пулю в затылок… — глубоко вздохнув, женщина на секунду замолчала. На её лице застыла горькая усмешка. Ещё вздох. Рассказ продолжился. — А потом появились они. «Мы здесь, чтобы помочь» — так они говорили. И он им поверил, — лёгкая улыбка сменилась грустью. — А потом они забрали мою маму, моего брата. Папа изменился. Fuck… — женщина взглянула на карту расследования на стене: фото её семьи, записки, линии. — И что сейчас? Собираются занять и это место? Нет уж! — Грусть сменилась уверенностью, а бутылка с фитилем из тряпки со стуком встала на стол. — Это место, — хозяйка ударила рукой по деревянной стойке, — наше! И я не позволю его забрать! — убрав бутылку за бар, женщина ядовито ухмыльнулась: было видно, что там целый ящик коктейлей Молотова и автомат. — Моё имя Мэри Мэй Фэйргрейв, добро пожаловать в округ Хоуп, штат Монтана! Взлётно-посадочная полоса Рай и сыновья В пыльном, кажется, давным-давно забытом ангаре так не к месту сейчас красовался яркий жёлтый планер с рисунком красно-белых акульих зубов и надписью на поплавках «Rye & Sons». Бородатый мужчина в тёмных очках, кепке и красной клетчатой рубашке возился с ключами рядом. Он что-то делал на днище своего транспорта. Они были очень похожи: оба совсем не вписывались в обстановку, но в то же время без них этого места, кажется, не могло и существовать. — Она красавица, не так ли? — с лаской проговорил мужчина, указывая на воздушное судно. — Ещё ни разу меня не подвела. Я просто надеюсь, что она будет рядом, когда он станет достаточно взрослым, чтобы летать. Не нужно спрашивать кто. Мой мальчик, — мужчина улыбался, думая о своём ребёнке. Взяв другой ключ, он поднялся на поплавок и продолжил настраивать крепление, не скрывая ласковой улыбки. — По крайней мере, я надеюсь, что мальчик. Ким специально не делала УЗИ, хах. Хочу, чтобы он летал, как я в мирное время. Мой папа и дедушка так же летали на ней во время войны. Но сейчас, — закончив с креплением, пилот спустился, одёрнул запылившуюся рубашку, — шансы на спокойную жизнь меркнут. Только не с ними. Взгляни на хвост, — и верно, хвост планера был в дырах от пуль. Эти дыры смотрелись, как давно зажившие раны. От взгляда на них становилось грустно. — Люди напуганы, леди. Может, я не был на войне, но, fuck, если они придут за моей семьёй, — сбросив со стола ткань, мужчина взял миниган и понёс его к креплению на днище. — я задам им жару! — пилот уверенно ухмыльнулся, как только установил оружие. Словно только теперь уверен в себе. — Меня зовут Ник Рай, а это Кармина, — он указал на самолёт. — приветствую вас в Аду. Церковь Фоллс-Энда Тихо горели, поблёскивая пляшущими на неощутимом ветерке огоньками, свечи. Они бросали свет на мраморный пол, стены, друг на друга, облизывали сухой воздух жадно, словно стараясь дотянуться до сводов высокого потолка. Их отблески лежали и на неподвижной, неживой, казалось бы, фигуре невысокого мужчины; его смуглая кожа слегка блестела в свете этих озорных огней, а умные глаза старательно изучали страницы Святого Писания. Было полутемно и понять нельзя было, как же этот мужчина читает в такой темноте. — «Горе тому, кто вводит в заблуждение моё стадо» — говорит Господь. Хм, — мужчина улыбнулся задумчиво, тихо. — Не так давно эта земля, эта жизнь, эта свобода были нашими. А что сейчас? — он неторопливо подошёл к окну и посмотрел на большой арт белоголового орла на фоне флага страны на автомастерской через дорогу. — Наш народ чувствует себя усталым, брошенным. Нам нужна помощь, — спокойный голос неожиданно задрожал. — Мы послушали, и он сделал. Сказал то, что мы хотели услышать. Но всё это ложь! Яд! Он согнал их с пути божьего, создав свой путь. «Горе человеку, который сбивает моё стадо с пути. Ибо, если я не их Пастырь, то я должен быть Волком», — на скамье одиноко осталась лежать открытая Библия. Страницы в ней вырезанные, скрывающие револьвер. Священник обернулся. — Пастор Джером Джеффрис. Храни тебя Господь. Марина Драбменов Большое бескрайнее озеро раскинулось повсюду гордо, величественно. Вода блестела на солнце. Дул прохладный ветер. По пирсу гордо, уверено шагала женщина. Про таких говорят «роковая женщина». На ней была розовая рубашка, простые потёртые джинсы, а светлые волосы стягивала яркая, в тон рубашки, повязка. — Приветик! — бодро поздоровалась она. — Я бизнес-леди и… парой слов не описать мою крутость! В борьбе с этими уродами, я злее невесты в первую брачную ночь, — женщина села на перила пирса, расставив ноги в стороны. — Я впервые увидела одного из ангелов Веры, когда шла из салона после эпиляции, — она улыбнулась. — У меня прямо холодок по спине пробежал. Даже не поняла, в чём дело. Надо было довериться интуиции, ведь моя восприимчивость тогда необычайно усилилась... — а улыбка уже переросла в ухмылку. — Может быть, от того, что моя йони была совсем голая, и я забыла надеть трусики? — женщина спрыгнула и подалась к своему вертолёту. — Мой бывший муж раскрасил мой Тюльпан... ей, Тюльпан - это мой вер-то-лё-тик, который теперь в гадком майонезно-красном цвете. Я — королева неба, чтоб тебя! Знаешь, в нашествии сектантов есть минусы. Нельзя сходить налево. Нет, ты не подумай, я люблю Ксандера, но моей киске нужно иногда разнообразить рацион. Я имела всех достойных мужчин в Хоупе, но остались ещё трое: совратить служителя церкви Джерома, ах-х, Ник Рай и даже сам Иоанн Сид! Деточка, я запаслась кокосовым маслом, отличная смазка... и готовить на нём можно, — роковая дама взяла в руки винтовку и села на борт своего вертолёта. — Я Аделаида Драбмен. Если яйценосец со мной переспал, то я Ада, королева неба и самая крутая баба. Здесь могут трахнуть любого...

BEFORE THE COLLAPSE

Церковь Отца Деревянные двери церкви раскрылись со скрипом, но это никого ничуть не обеспокоило. Быстрой и уверенной походкой к подиуму двигались четыре фигуры. Ряды людей в грязной одежде с радостью смотрели на главарей. В центре всех был мужчина в жёлтых очках и белой рубашке — Отец. По правую руку от него шагал накачанный мужчина с лицом в шрамах, военными жетонами на груди — Иаков. По левую руку, более молодой мужчина в плаще и с чёрными очками — Иоанн. К слову, все были с бородой. Закрывали цепочку две молодые девушки: одна в белом платье с узорами цветов и изумрудными глазами — Вера. А вторая, более яркая, с рисунком креста секты на лице, красными волосами, черными штанами и длинном плаще — Жрица Веры. Они все пафосно заняли место на небольшой сцене, над своим символом. У края сцены стояла ещё одна девушка с белыми волосами и в чистом белом плаще. — Моя паства! — начал Отец. — Сам Бог указал мне путь! Со мной вестники, — мужчина указал на людей позади него. — Я помогу вам прозреть. Я спасаю души. Другие избранные были слабы... но меня, Господь защитит. — Миру грозит гибель, — добавил младший брат Иоанн. — Вы ведь понимаете, что мы хотим создать? — проговорила Вера. — Сейчас Коллапс уже близок, — ответил старший, Иаков. — Чтобы выжить, вам нужна вера, — добавила Жрица Веры. — Я, как Отец, обещаю. Мы спасём вас... в независимости от вашего желания. То, что дал Господь, никто не сможет забрать. — Доверяй. — Почитай. — Повинуйся. — Служи, — четвёрка прислужников сказали по одному слову слогана. Продолжили гордо стоять на сцене.