В километрах старой пленки

— Нет, только не Уно! Вы с Феликсом опять всех обыграете! — возмутился Чан. С ним согласилась добрая половина присутствующих. — Ладно, тогда во что вы предлагаете? — фыркнул Ликс, уже готовый обыграть здесь каждого. — Мы уже взрослые люди! — патетично возвел палец к небу Чанбин. — Поэтому сыграем в правда или действие! — Правда или действие? Нам же не по четырнадцать, Бин! — хмыкнул Минхо. — А что? Кстати, не припомню, чтобы мы в такое играли хоть когда-то. — возразил Феликс. — Я за! — Мы тоже! — тут же дернули вверх руки Оливия и Ханна. — Плюсую! — согласилась Суён. — На правах самого трезвого я поддерживаю эту игру, чтобы потом припоминать вам минуты позора. — хмыкнул Хенджин, поднимая руку следом. Йеджи тоже присоединилась к брату. — Чую, как мне это аукнется, но… Давайте сыграем. — фыркнул Чан. Джисон тоже поднял руку, Чонин повторил за ним. — Ну если вам так хочется позориться… Я в деле. — ухмыльнулся Сынмин. Единственными, кто не поднял руки, оставались Минхо и Рюджин. — Ну же, чего вы, трусите? — начал подначивать их Феликс. Рюджин нахмурилась, а Ли, глядя на нее, медленно поднял руку. — Сами не пожалейте. — фыркнул Минхо, переводя взгляд на Джисона. Тот показал язык старшему. — Вижу, выбора все равно нет. — вздохнула Рюджин под громкие аплодисменты уже предвкушающих веселье друзей. — Дай сюда колоду. Правила такие: кто вытащит самую младшую карту, тот выполняет действие или говорит правду. А загадывать будет тот, у кого будет самая старшая карта. — Тут же предложил Феликс. — А если сразу у нескольких человек будет минимальное значение? Или у нескольких — максимальное? Здесь три стандартных колоды, умник. — хмыкнул Сынмин. Феликс же ничуть не смутился. — Тем веселее. Тогда будет общее задание от выигравших или общее выполнение от проигравших. Согласны? Самая младшая — ноль, далее с единицы до девятки, пропуск хода — это десятка, смена направления — одиннадцать, смена цвета — дюжина, плюс два — 13, плюс 4 — 14. Все запомнили? — Компания согласно закивала. — Ну и отлично. Будем вытягивать по очереди, начиная с меня, насчет три –переворачиваем. Готовы? — ехидно спросил этот дьявол с внешностью ангела. — Не тяни уже, Ликси! — Оливия надула губы, пнув брата пяткой. — Эй, у меня еще дополнение! Давайте проигравшие в коне перед тем, как выполнять желание, будут пить небольшую стопку. — коварно предложил Бин. — Ну, кроме Джинни, разумеется. — добавил он. — Казалось, хуже уже некуда, но вот опять твои гениальные предложения, Со. — фыркнул Минхо. — Позориться, так по полной. — Больше возражений нет? Принято. Начинаем. — Феликс первый вытащил карту. Так как правилами не оговаривалось, откуда именно доставать колоду, многие стали выдергивать карты из середины. Они сидели на ковре, образовав немного неровный круг: Феликс, Минхо, Хенджин, Йеджи, Джисон, Рюджин, Чан, Ханна, Оливия, Чонин, Чанбин, Суён, Сынмин. Уже в первый кон сложилась предсказанная Сынмином ситуация. Старшая карта оказалась у Ханны, а по нулю у Хана и Феликса. — Ну, раз вас двое, то я сама выберу, правда или действие. Действие! Хочу, чтобы Джисон… покрасил Ликса в такой же цвет, что его новый шарф! — она ткнула пальцем в подарок Йеджи. — Эй! Не думаю, что… — Думаешь, слабо? Согласен. — фыркнул Ликс, залпом выпив стопку соджу. Джисон тоже выпил, пожав плечами: — Сомневаюсь, что мы найдем что-то получше акварели у Сынмина. — Не переживайте, я это предусмотрела. — по-ведьмински расхохоталась Ханна, подпрыгивая со своего места и пулей сбегав в коридор. — Оттеночная краска? Серьезно? — удивленно приподнял брови Чан. Ханна закатила глаза: — Вообще, купила для себя, но для друга ничего не жалко, знаешь ли. — Айщи, да дай уже сюда. Пошли, Хан. — Погоди, но это больше желание для Феликса, чем для Джисона. — возразил Минхо, хитро поглядывая на парня, повернувшего в его сторону голову и посмотрев, как бы спрашивая: «Ты серьезно?». — Не переживай, оппа, Хану тоже достанется. Там нет перчаток. — Ну отлично, у меня будут руки смурфа. — фыркнул Джисон, мысленно представляя, как завтра пойдет в колледж в осенних перчатках. — Идите уже! У вас есть десять минут, пока мы второй кон играем. — поторопила их довольная Ханна. — Погнали второй круг. Теперь пусть первым тянет Минхо, и далее по очереди. Будем смещаться на один. — придумал Сынмин. Все согласились, со смесью страха и предвкушения вытаскивая свою карту. — Есть! — Чанбин радостно крутил в руках самую большую по значению карту. — Пей давай! И говори правду! Ты втюрилась в Вонхо? — он обличительно ткнул пальцем в сестру. Суён, покраснев как помидор, процедила сквозь зубы: — Я придушу тебя ночью подушкой, братец. — сказав это, она выпила стопку даже не поморщившись. — Я жду отве-е-е-ет! И нет, не о том, в каких муках ты организуешь мне кончину, я хочу знать! — продолжал ерничать Чанбин, стуча кулаком по ковру. — Да, он мне нравится, подавись этой информацией! — выплюнула Суён, выпивая еще стопку, хотя это было не обязательно. — Хорошо, что ты не мой брат. — присвистнул Сынмин, заработав обиженный взгляд и надутые губы от старшего. — Давайте дальше. Джинни, тяни. — скомандовал Чан, прерывая начавшуюся перепалку. Теперь выиграл Чан, а проиграли Оливия и Чонин, вытащив одинаковые единицы. — Хм… Что бы вам такое загадать… О, придумал! Вы должны минуту простоять, держась за руки и глядя друг другу в глаза, смеяться нельзя! — коварно потер ладоши Чан, зная о том, как Оливия успела достать за этот вечер Чонина, никак не отцепляясь от него. — Хен! — возмущенно процедил Ян, метая в Криса молнии. — Ты выпить забыл. — хмыкнул Чанбин, протягивая Чонину стопку. Тот, мрачно поглядев на Со, опустошил ее, поднимаясь из круга. Оливия уже довольно лыбилась, протягивая руки младшему. — Иди сюда, чаги-я. — пропела она, требовательно сжимая и разжимая ладони. — Крис, чтоб тебя. — пробубнил Чонин, бросая почему-то извиняющийся взгляд на Рю, после чего повернулся к ожидавшей его Оливии. — Чонин совсем не рад. — хмыкнула Рю, делая маленький глоток из своего стакана, пока большинство радостно отсчитывали до шестидесяти, а Сынмин еще и умудрялся фоткать. — Зато Оливия в восторге. Он ей давно нравится. — добродушно поделился с Рюджин Чан, бросив взгляд на довольную сестру Феликса, не сводящую взгляда с мрачного Чонина. — Тем более — зачем? Если она ему… Не нравится, как девушка? — пожала плечами Рюджин. Крис с интересом посмотрел на свою соседку, незаметно вдыхая так понравившийся ему цветочный аромат ее духов: — С чего взяла, что не нравится? То, как он бурно реагирует на ее знаки внимания уже говорят о том, что не так уж он равнодушен. — краешек губ дернулся вверх. — Почему, если человек бурно реагирует, показывая недовольство, он именно скрывает противоположные чувства? Может, все ровно так, как это показывают? — чисто из принципа не могла согласиться Рюджин. А еще потому, что все же видеть, как Чонин смотрит на другую девушку, было… Странно? Наверное. Ну не ревновала же она, ей богу?! — Ну, я исхожу из собственного опыта. — немного грустно улыбнулся Чан, посмотрев на нее, скользнув украдкой по капельке соджу на нижней губе Рю. — Пятьдесят девять…шестьдесят! — окончили считать ребята. Чонин тут же освободил руки под улюлюканье парней и занял свое место. — Давайте дальше. Йеджи, начинай! — снова каждый получил по одной карте. На сей раз не повезло Минхо: Сынмин заставил его выпить три стопки подряд, не закусывая, после чего покрутиться вокруг своей оси десять раз. Минхо чудом не свалился в закуски, в последний момент вцепившись в плечо Хенджина и сев на место Джисона, который еще не вернулся, оказавшись рядом с Рюджин. Затем проиграл Чанбин, и Хенджин загадал ему покатать себя на спине пару кругов по дому, в результате чего Хвана чуть ли опять не травмировали, так как ноги Бина изрядно заплетались из-за большого количества выпитого. Потом проиграли сразу четверо: Чан, Рюджин, Минхо и вернувшийся синерукий Джисон, тут же получив задание выпить по три стопки, включая штрафную, и составить пирамиду. Единогласно (не считая категорическое несогласие Рюджин), было принято решение посадить девушку на плечи Чана и Минхо, а Джисон поддерживал ее ноги, прижимая к своей груди колени. Рю думала, что там и откинется, чувствуя по горячей ладони Чана и Минхо, поддерживающих ее за спину, будто бы специально забравшись под не плотно прилегающую к телу майку. Рубашку она уже давно скинула, так как после выпитого всем им стало значительно жарче. — Засчитано, тянем дальше! — скомандовала Ханна, вскинув кулак. Ей уже явно было хватит, но сейчас никто об этом не думал. — Эй, а меня забыли? — хмыкнул Феликс, входя в комнату. Капли воды еще поблескивали на его ярко-голубых волосах. — Блин, Ликс, ты теперь настоящая фея! — шмыгнул носом перебравший Чанбин, потянувшись к Ли младшему. — Как эта фея полетит в окно, когда наш отец увидит это… — с восторгом протянула Оливия, пьяно хихикнув в кулак. — Ой, завяньте, шутники. Дайте вытащить. — отпихнул Чанбина Ликс, падая на свое место и протягивая руку за картой. В этот раз проиграли Чан и Рюджин, а повезло опять Ханне. — Мы все достаточно пьяны для того, чтобы загадать что-то погорячее… — Начала свою речь девушка, а у Рюджин уже все внутри сжалось от нехорошего предчувствия. — Сынмин-а, у тебя есть где-нибудь два платка или там две маски для сна? — внезапно спросила она хозяина дома. Ким задумчиво почесал подбородок. — Гляну, а зачем? — Увидишь! Тащи давай, мне нужно им глаза завязать. — приказным тоном прикрикнула Ханна. Сынмин фыркнул, но встал и, слегка покачиваясь, отправился шуршать в соседней комнате. Спустя пару минут он вернулся с двумя масками для сна, в виде лягушки и мыши. — Вы надеваете маски, чтобы ничего не видеть. Я выбираю еще двух людей. Вы должны будете поцеловать их и догадаться, кто это. Кто не угадает — снимет с себя что-то из одежды. — Теперь уже и Чану было не до шуток, судя по сведенным бровям. — Ханна, ты не перегибаешь палку? — довольно прохладно поинтересовался он. — Не переживай, с Линоу целоваться не заставлю. — рассмеялась сестра, прикрывая ладонью рот. — Рю, если ты против, то никто не заставляет… — обратился к ней Чан, сжима кулак с маской. — Ой, кажется, у кого-то это первый поцелуй будет… — подливала масла в огонь Оливия. — Ну раз так, то не будем его красть у Рюджин… — Ничего не первый, огрызнулась Рю, вырывая маску из рук Сынмина. — Давайте уже покончим с этим. — Она решительно натянула на глаза серую пушистую ткань, погружаясь в темноту и надеясь, что никто не видит, как трясутся ее руки, сжатые в кулаки. Чан, еще раз кинув осуждающий взгляд на сестру, надел маску-лягушку и замер. — Другое дело! Боже, будто на казнь вас веду, а не получать удовольствие. — хмыкнула Ханна. — Так, все остальные — молчите, сейчас я выберу кое-кого в помощники…. — Она прошлась по кругу, прижимая палец к губам и грозясь убить любого, кто выдаст хоть звук. — Это будет забавно! — хмыкнула она, хватая Чана за руку и отводя немного в сторону и раскручивая на месте, чтобы запутать. Затем то же самое проделала с Рюджин. — Итак, те, кого вам нужно опознать — стоят напротив вас, нужно дойти до них пару шагов. И руками пользоваться нельзя, и говорить тоже, а то заставлю до трусов раздеться! — громко сказала Ханна, отбегая с поля действий. Оливия вовремя зажала рот, чтобы не завизжать: Ханна никого не выбрала, поставив друг напротив друга эту парочку, которая даже не догадывалась о коварстве девушки. Рюджин сделала шаг навстречу, надеясь, что не врежется в низкий столик и не споткнется о чьи-нибудь ноги. Крис тоже шагнул, ориентируясь на шорох где-то впереди. Еще шаг и они столкнулись ногами. — Ага, дошли, теперь вторая часть. — прокомментировала Ханна, потирая ладони в предвкушении зрелища. Хенджин, к своему сожалению, был слишком трезв для того, чтобы видеть, как Рю целуется с другим, пусть и из-за дурацкого задания, поэтому тихо встал и вышел из комнаты, провожаемый недоуменными взглядами Сынмина и Чанбина. Лишь Минхо криво ухмыльнулся, делая глоток из своего бокала. Тем временем Рю, собрав всю свою решительность, сделала еще один шажок, упираясь грудью в чей-то торс. Осторожно потянувшись вперед, она коснулась кончиком носа подбородка парня. Значит это точно были не Хенджин и не Сынмин, ведь чтобы дотянуться до их лиц, ей пришлось бы потянуться гораздо выше. Если бы это был Феликс, то от него пахло бы краской для волос, а запах Минхо она слишком хорошо знала. Да и вряд ли это мог быть Чонин: если Чан знает о симпатии Оливии к нему, то и Ханна в курсе, и наверняка не стала бы играть на чувствах подруги. Значит, либо Джисон, либо Чанбин. Легкого поцелуя будет достаточно, чтобы определить, кто из этих двоих стоит напротив нее. У Чанбина обе губы пухлые, а у Джисона довольно узкая верхняя. Боже, она серьезно сейчас стоит и размышляет, как по форме губ будет различать парней?! Чан, почувствовав, как к нему прижимается чье-то тело, судорожно выдохнул, боясь пошевелиться. Это был кто-то невысокий, значит точно не Суён, да и вряд ли Оливия, что была для него словно еще одна сестра. Ханна коварна, но не настолько. Значит, остается Йеджи. Он уже хотел опустить голову и невесомо коснуться чужих губ, как в нос попал слишком уж знакомый запах: нежный цветочный аромат с ноткой ванили. Рюджин! Это была она! Вот же Ханна и… С ней он потом поговорит, а пока нельзя было упускать такой шанс. Рюджин осторожно потянулась чуть выше, однако внезапно стоящий напротив взял инициативу на себя, уверенно накрывая ее губы своими. Единственная мысль, что мелькнула в голове: «Это точно не Джисон!», а чужой язык уже провел по ее верхней губе, а пухлые губы жадно обхватили нижнюю губу, затягивая в свой плен. Сладковатый привкус ее персикового соджу смешался с ноткой клубники, что пил тот, кто сейчас так отчаянно целовал ее, будто у него больше не будет шанса. То, что сейчас на них смотрит одиннадцать пар глаз, набатом кричало в голове Рюджин немедленно отстраниться и прекратить этот цирк, однако тело будто приросло к полу, не давая сдвинуться даже на миллиметр. Тишина вокруг подкупала, будто бы успокаивая, что ей все это сниться, поэтому она может раствориться в этом поцелуе сполна. Не выдержав собственных эмоций, буквально кожей чувствуя, как сердце парня готово выпрыгнуть из груди, она неуверенно ответила на поцелуй, мягко обхватывая верхнюю губу и уже точно убеждаясь, что это был не Джисон и не Чанбин. А Кристофер Бан Чан. Как она сразу не поняла, стоило приблизится к нему? Его духи, так похожие на ее, Рю ощущала все время, что они сидели рядом на полу, пока их друзья выполняли дурацкие фанты. Вот же дура! Нужно было немедленно прекращать, но, кажется, Чан понял это чуть раньше. Рвано выдохнув сквозь нос, он отстранился, выбивая опору из-под ног Рюджин, внезапно переставшей чувствовать чужое сердцебиение. — Чан. — Рюджин. — почти одновременно произнесли они, снимая маски. После темноты даже не сильно яркий свет гостиной слепил глаза, и Рюджин поморщилась, пытаясь проморгаться. — Голова кружится, мне на воздух нужно. — пробормотала она, не глядя на Чана проходя мимо него, спеша перебороть стыд где-нибудь подальше от толпы. — Ну вот, стриптиза не будет. — поморщился Чанбин, тут же заработав пинок от Суён. — Не благодари. — шепнула Ханна на ухо хмурому брату, так и не севшему на место. — Я за выпивкой на кухню! Не продолжайте без меня! — она скрылась на кухне. — Как ты догадался? — спросил Джисон, когда Чан, наконец, сел. — Почувствовал запах духов. — хмыкнул Крис, отпивая прямо из горла. Хан не стал продолжать, лишь кивнул в знак понимания. Минхо внезапно встал, направившись к выходу из комнаты. — Хен, ты куда? — удивленно спросил Сынмин, мимо которого прошел Ли. — В туалет, сейчас вернусь. — буркнул он слегка заплетающимся языком. — Ну да, больше всех выпил. — усмехнулся Ким, бросив взгляд на ряд из пустых бутылок возле Минхо. Разобравшись с делами, Ли помыл руки и набрал в ладони холодной воды, поплескав себе в лицо, чтобы взбодриться. Его почти разморило там, в гостиной. А еще он хотел стереть из памяти то, как его лучший друг целует девушку, что ему нравится, по-настоящему нравится, черт возьми! Вот только ей он безразличен, если не противен. От этих мыслей хотелось либо убежать, выпив еще несколько бутылок, чтобы погрузиться в беспамятство, либо выяснить все лично у Рюджин! Второй вариант, под влиянием так и не выветрившегося алкоголя, показался ему привлекательнее, поэтому он вышел на улицу, оглядываясь по сторонам в поисках девушки. Повернув за угол, он увидел ее, сидящую у стены и бездумно смотрящую куда-то в черное небо, расчерченное линиями электропередач, на перекрестках которых горели, словно маленькие солнца, уличные фонари. Возле ее ног была открытая бутылка соджу: видимо, прихватила с собой, когда выходила на улицу. Минхо, не спрашивая разрешения, сел рядом, подтянув колени к груди и положив на них руки. Какое-то время они молчали, каждый думая о своем, по очереди делая глоток соджу. Первым не выдержал Минхо: — Понравилось? — хрипло спросил он, не глядя на нее. — Ты о чем? — не вдумываясь в его вопрос, переспросила Рюджин, пытаясь понять, что за цветные круги перед ее глазами- отсветы фонарей или что-то еще. — Поцелуй с Чаном. Тебе понравилось? Я видел, что ты ответила ему. — хмыкнул Минхо, болтая алкоголем на дне бутылку, которую они почти прикончили на двоих. — Прости. — резко выдохнула Рю, заставив Минхо замереть. Он удивленно посмотрел на нее, никак не ожидая такое услышать. — Не за поцелуй с Чаном, нет. За тот разговор на кухне. Я была не права, обесценив то, что произошло между нами. Прости за это. Я испугалась, и просто хотела забыть все. Но вышло не очень. — криво усмехнулась она, переводя взгляд на парня, удивленно взирающего на нее. — Да ты в стельку пьяна, Шин Рюджин. — отмер Минхо, переводя все в шутку и делая глоток соджу, чтобы скрыть охватившее его волнение. — Может быть. Но все равно прости. Я уже давно хотела извиниться, наконец, выпал случай. — пожала она плечами, выхватывая у него бутылку и делая последний глоток, опустошая не только емкость, но и душу, на которой уже давно покоился целый каменный курган из сожалений о собственных словах и поступках. — Еще скажи, что больше не ненавидишь меня. — фыркнул парень, совершенно не планировавший так смущаться из-за ее слов. — Я и не ненавидела тебя, Хо. — хмыкнула Рюджин, поворачивая к нему голову, опираясь виском о каменную кладку. — О, значит любишь? — пьяно ухмыльнулся Минхо, зеркаля ее движение и поворачиваясь к ней лицом, прищурив глаза. Рюджин вновь пожала плечами, медленно моргая и разглядывая лицо парня перед собой, то четкое, то периодически теряющее фокус. — Не знаю, но ты… Точно мне не безразличен. Думаю, так. — едва шевеля губами, ответила она. А Минхо словно кипятком окатили. Невольно он подался вперед, поворачиваясь к ней боком и медленно поднимая правую руку, мягко убирая длинную челку ей за ухо. — Ха-хах, щекотно! — зажмурилась она, растекаясь в улыбке. Минхо, сам как дурак улыбаясь, еще раз провел указательным пальцем ей по щеке, спускаясь по скуле к уху, едва ощутимо пощекотав ее возле мочки. — Хэй, что ты делаешь? Щекотно же! — Рю перехватила его руку, но не убрала, а прижала к своей шее. — Сам не знаю. — хихикнул Минхо, продолжая разглядывать ее лицо. Рю тоже повернула корпус, тоже садясь боком и теперь касаясь коленками коленок Ли. — У тебя милая родинка. — немного заплетаясь, выдала Рюджин. — Родинка? — моргнул Хо, вытянув губы кружочком. — Ага, вот здесь. — Рюджин подняла свободную руку и нажала на его крыло носа, где действительно была темная точка. Теперь уже Минхо перехватил ее руку и прижал к своей груди, не отдавая отчет своим действиям. — Это же не дверной звонок. — фыркнул он, закатив глаза. На свежем воздухе их обоих сильно разморило, из-за чего опьянение еще сильнее охватывало молодых людей. — Не дверно-о-ой. — согласно хихикнула Рюджин, широко улыбаясь и проводя языком по подсохшим из-за выпивки губам. Это движение приковало взгляд Минхо, словно ощутившего небольшие электрические разряды где-то под ребрами. — Скажи, глухо начал он. — Правда или действие? — он поднял глаза, встречаясь с полумесяцами Рю. — Мы же не в гостиной, дурачок. — хмыкнула Рюджин, улыбаясь уголком рта. — Какая разница, где мы? Правда или действие, ну? — требовательно, как только пьяный может это выдать, вновь спросил Минхо. — Тогда правда. — кивнула сама себе Рюджин. — Кто лучше целуется — Я или Крис? — пробубнил Минхо, поджав губы и строго глядя на Рю. Та рассмеялась: — Что за глупый вопрос? — Эй, на него отвечай, а не эту…как ее…фифти…софу….тофу…софистику разводи! — возмутился Минхо, сильнее сжимая ту руку, что была возле сердца. Рюджин рассмеялась, немного заваливаясь вперед и чуть ближе съехав к Минхо, почти что соприкасаясь с ним носами. — Ну ты и смешной! — прокомментировала она, отсмеявшись, но не прекращая улыбаться, вызывая мурашки у Ли. — Я жду ответ, Шин. — напомнил он, рассеяно проводя кончиками пальцев по ее шее, где покоилась его правая рука. — Не пом-ню. — по слогам ответила Рю, и тут же рассмеялась. — Издеваешься? — Нет. Не помню… Не понимаю… Не знаю я, что за сложные вопросы? — немного возмутилась она, надув губы. — Тогда я выбираю действие. — фыркнул Минхо. — Эй, это же моя очередь выбирать! — Нет, моя. Ты не ответила толком на вопрос. — возразил Минхо, пьяно растекшись в улыбке. — Ладно. Какое? — усмехнулась Рюджин, глядя на кончик его носа. — Такое. — резко севшим голосом ответил Минхо, сокращая расстояние между ними до невозможного. Воспоминания с того вечера накатили волной, сметающей все мнимые границы. Будто бы они тогда и не прерывались, продолжив сейчас свой побег из реальности. Мягкие губы Минхо будоражили кровь, вынуждая тянуться к нему ближе. Он уже не прижимал ее ладонь, она сама теперь лежала на его плече, цепляясь тонкими пальцами за шею, притягивая к себе ближе. Его правая рука уже давно зарывалась в копну черных волос, мягко массируя девичий затылок, вынуждая желать больше теплых прикосновений и ластиться, словно кошка. Рюджин прикусила губу Минхо, тут же позволяя сделать то же самое, ощущая, как юркий кончик его языка уже обводит зубы, вновь проходится по губам и теперь проводит влажную дорожку по шее, целуя в оголенную ключицу. Эти чувства вызывают всплеск адреналина, заставляя кровь кипеть, разгоняя алкоголь по венам и возвращая ясность ума. Минхо продолжает изучать ее шею, неизменно возвращаясь к губам, чтобы вновь почувствовать взаимные прикосновения, когда Рюджин наконец понимает, что они опять сорвались, так и не решив, что же происходит между ними, кто они друг для друга. — Минхо, остановись, пожалуйста. — Тихо просит она, когда он вновь целует ее скулы. — Почему? Что опять не так? — будто скулит Минхо прямо в ее мягкие губы, что пьянят похлеще самого крепкого напитка на сегодняшнем празднике. — Потому что мы опять пьяны, и опять не отдаем себе отчета в том, что между нами происходит. — Ты же сама сказала, что я не безразличен тебе! — надломленным голосом напомнил он, через силу отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. — Именно поэтому мы должны сейчас прекратить, чтобы не наломать дров. И не испортить все, понимаешь? — с дрожью в голосе говорит Рю, с такой тоской улыбаясь, что Минхо не выдерживает больше смотреть на нее. — Да, ты, наверное, права. Иди в дом. Здесь холодно. — он встает с земли и отходит еще на пару шагов от девушки. — Минхо… — ей хочется объяснить ему все, что на душе, но она не может подобрать слов так сразу, а Ли уже и сам ее перебивает: — Я еще тут побуду. Немного протрезвею, ладно? — сквозь усилие улыбается он и тут же отворачивается. — Минхо… Я…не хочу опять все испортить, понимаешь? — прикусывает губу Рю, поднимаясь следом и чуть опираясь о стену дома. — Угум. — кивает он, не глядя на нее. — Иди в дом. — лишь повторяет, будто мантру. Рюджин бросает последний взгляд на парня, после чего скрывается за поворотом, уже не видя, с каким отчаянием он падает на колени, сминая газон под пальцами и глухо ударяя несколько раз по земле, сдавливая в глотке крик безысходности. Что бы он не делал, от него всегда отказываются в угоду кому-то или чему-то другому. Родители, лучший друг, возлюбленная. Всегда. Всегда не его чувства, не его желания на первом месте. Всегда кто-то другой. Всегда, всегда, всегда! *** Хенджин стоял посреди кухни и бездумно рассматривал закуску, будто не мог решить, какую взять. Именно таким его и застала Ханна, отправившаяся за выпивкой. — Ты чего сбежал, оппа? — она легонько толкнула его плечом, с озорством заглядвывая в лицо Хвана. — Эй, ты что, нос повесил? Потому что пить нельзя? — она кивнула на несколько бутылок, что стояли за закусками. — Ага, вроде того. Там…закончили этот круг? — сглотнул он, пытаясь натянуть улыбку на лицо? — А, ты про эту парочку? Да, только что. — она увлеченно выбирала напиток, иначе бы заметила, как исказилась улыбка старшего, будто стекло треснуло. — О, понятно. — кивнул он, поджимая губы. Выпить хотелось, как никогда, но врач популярно объяснил ему, чем светит нарушение диеты и алкоголь. — Рю на улицу пошла проветриться, сейчас все вернемся и во что-нибудь другое поиграем, а то скучновато становится, да? — хихикнула Ханна. — На улице? — встрепенулся Хенджин. — Ага. Вроде не возвращалась. — Ладно. Я тогда тоже проветрюсь чуть-чуть, присмотрю за ней, она много выпила. — Спасибо, оппа! — похлопала его по плечу Ханна, собирая со стола сразу шесть бутылок и прижимая эту охапку к животу, вернулась в гостиную. Хван же вышел в коридор, решив прихватить куртку, но тут заметил, как из гостиной вышел Чан. — Джинни? Ты…видел, да? — неловко начал Крис, но тот покачал головой. — Нет, это было бы слишком. Ханна конечно… — Прости, я не думал, что все так обернется… — Все в порядке, это же просто игра. — улыбнулся Хенджин, пытаясь скрыть грусть в глазах. Но Чан все видел, отчего еще больше чувствовал себя виноватым. — Я не должен был, не так… Если бы я сразу понял, то… — он прекрасно понимал, что врет, ведь он сразу почувствовал духи Рюджин, но совесть кричала о том, что Хенджину не стоит знать эти детали. — Это просто глупое желание Ханны, успокойся, хен. Рю — не моя девушка. И не твоя, по крайней мере, пока что. — хмыкнул он, положив руку на плечо Чану. — Да, ты прав. Прости… — Чан устало потер лицо. — Будем считать, что это твоя фора. — подмигнул ему Хенджин. — Я не планирую сдаваться, знаешь ли. — Я рад это слышать, Джинни. — слабо улыбнулся Чан. — Рю что-то давно нет, не видел ее? — Ханна сказала, что она еще на улице. — Может, пойдем, вернем ее в дом? Все же там прохладно. — Чан посмотрел на выход. Хенджин согласно кивнул, первым выйдя из дома. — Тут ее нет, может она там, где у Сынмина барбекю? — спросил Крис, оглядываясь по сторонам. — Может. — Хенджин только показался из-за угла, как тут же увидел странную картину, от которой на миг потемнело в глазах: Минхо и Рю целовались. В сердце кольнуло еще больнее, чем пять минут назад. — Ну что, она там? — раздался голос Чана. Хенджин повернулся к старшему, стараясь не показывать ни одной лишней эмоции. — Нет, там пусто, наверное, вернулась в дом и просто зашла в ванную, умыться. Давай вернемся, она наверняка уже внутри. — Думаешь? — Да точно. — он вновь бросил взгляд за угол: Минхо уже стоял, отвернувшись от девушки, пока та что-то тихо говорила ему, а он мотал головой. Кажется, не все так однозначно. Но легче ли от этого Хенджину? *** Рюджин вернулась в дом, будто ничего и не произошло: ребята веселились, устроив настольный бирпонг, только вместо пива использовали соджу. Сынмин включил стереосистему, с которой девчонки запускали любимые песни и подпевали любимым исполнителям, Хенджин, не имеющий возможности принимать участие в активном веселье, что-то рисовал карандашом в небольшом блокноте, сидя на диване. Рюджин присела рядом, с любопытством заглядыва в рисунок. — Опять цветы? — тихо спросила она, кивнув на прорисовывающийся в эскизе стебль. — Ага. Цветы. — согласно кивнул Хван, нанося очередной штрих. Рюджин не стала больше его отвлекать, но и не уходила, прижавшись щекой к его плечу и наблюдая за постепенно вырастающей прямо на бумаге розе. Хенджин чувствовал ее тепло, совершенно не понимая мотивов. Почему она здесь, с ним? Не веселится с Чаном, не подошла к Минхо, о чем-то болтающему с Джисоном, то и дело бросающему взгляды на Рюджин. Почему она села тут? — Засыпаешь? — тихо спросил он куда-то ей в макушку. Рю кивнула, зевая. — Есть немного. Но просто тут удобно. И интересно. Я всегда любила наблюдать за работой папы, когда он рисовал очередной заказ. Я мешаю? — спросила она, поднимая на Хенджина свои глаза. Он сощурился в улыбке, покачав головой. — Нет, все в порядке. Ты мне не мешаешь. — добавил он, вновь возвращаясь к рисунку. — Иногда мне кажется, что я мешаю всем. — поделилась Рюджин. — Если бы меня не было, было бы гораздо меньше проблем. — она не стала вдаваться в подробности, но Хенджин и так понял, о чем она. Карандаш замер над бумагой. — Не говори так. С твоим появлением здесь стало гораздо… Живее? — он пытался подобрать слово. — Раньше я только и хотел, что скорее уехать отсюда, в Сеул, а может вообще заграницу, где все было бы по-настоящему, а не как тут. — А тут — это как? По-игрушечному? — усмехнулась Рюджин, забирая из его пальцев карандаш и нанося пару штрихов на лепесток. Хенджин улыбнулся ее жесту: — Можно сказать и так. Будто все это — какая-то демоверсия настоящей жизни. Не пойми неправильно: я люблю свою семью и друзей, но… — Все это словно один бесконечный день сурка, да? — хмыкнула она, возвращая карандаш хозяину. Он согласно кивнул: — Вроде того. Ничего не меняется, только я становлюсь старше. И эта рутина… Она давит, словно бетонные плиты на пляже, не давая песчинкам путешествовать по всему побережью. — А ты — это песчинка? — улыбнулась Рю красивому сравнению, что нарисовал Хенджин. — Ага. Песчинка. А ты — экскаватор, что поднял эту бетонную плиту и увез ее на свалку, дав, наконец, свободу. — усмехнулся он, немного дернув плечом, чтобы Рю посмотрела на него. — Какое романтичное сравнение, спасибо, что еще сама машина, а не мужик — экскаваторщик. — фыркнула она. — О, тебе бы пошли усы. — не остался в долгу Хван, мягко рассмеявшись. Представив себе эту картину, Рю присоединилась к нему. — Ладно, ты меня немного успокоил. — вздохнула Рю, прикрывая глаза. Так странно. Раньше она Хенджина липучкой считала, а теперь сама к нему тянется, как к единственному островку спокойствия в хаосе этих дней. Почему-то именно сейчас из всех он казался самым умиротворенным, удивительно. — Ты не лишняя, Рю. Хорошо? Никогда не думай так. Я…Да и не только я… Мы все рады, что ты появилась в нашей жизни. И добавила красок в наш последний совместный год. Рюджин вновь вспомнила, что это действительно последний год, когда они еще называются школьниками, беспечными и юными. Совсем скоро они уже не смогут так беззаботно проводить время, погрузившись в ворох проблем, неотъемлемо идущих рука об руку со взрослением. Семнадцать лет — это не навсегда. Именно сейчас она ощутила это ярче, чем когда-либо. — Точно, меньше года уже осталось… — только и прошелестела она, крепче вжимаясь в плечо друга. Карандаш продолжил свой путь, в несколько штрихов пририсовав чью-то руку, держащую розу за тонкий стебель без единого шипа. — Тогда сделаем этот год незабываемым, согласна? — вкрадчиво предложил Хенджин, невесомо целуя Рю в макушку. — Согласна. *** Спустя еще час, Рю, чье настроение удалось исправить Хенджину, присоединилась к компании, на спор исполняющих известные хиты: у чьей команды будет меньше баллов, те должны будут убираться в доме на утро. Пока что команда Рюджин проигрывала, поэтому она трясла Оливию и засыпающую на ходу Йеджи поднажать, чтобы допеть песню до конца. Они втроем выступали против Чанбина, Чана и Минхо, тоже заметно взбодрившегося, отчего на сердце Рю стало легче. Команда Чонина, Феликса и Сынмина ждала своей очереди. Только Хан сидел на диване с Хенджином и обсуждал выступление ребят в качестве судьи. Суён отключилась еще полчаса назад, мирно посапывая в одном из кресел, свернувшись клубочком, совершенно не обращая внимания на шум. — 86 баллов! На два больше, чем у вас! — победно вздернула кулак в воздух Ханна, показав язык брату. — Будете завтра нашими Золушками! — коварно захихикала она. — Посмотрим, сколько наберут они. — кивнул Крис на о чем-то шушукающихся парней. — Если у них будет меньше нашего, то уж точно не нам корячиться. — У вас нет шансов. — подвигал бровями Сынмин под раскатистый смех Феликса. Чонин, изрядно выпивший, был гораздо расслабленней, чем в начале вечера, поэтому Рю удивилась, как только он добровольно согласился нацепить на голову откуда –ни –возьмись появившийся розовый бант на ободке. Точно такой же, но красного цвета, уже красовался на голове Кима, а ярко-голубой, идеально сочетающийся со свеже покрашенными волосами, красовался на голове Ликса. — Готовы к самому большому провалу в вашей жизни? — подмигнул противникам Феликс, выбирая пультом песню для исполнения. — Ты про вас что ли? — фыркнул Чанбин, с ехидством разглядывая их банты. — Бинни, не говори гоп, пока не перепрыгнешь. — хмыкнул Сынмин, поправляя ободок. — Весь в предвкушении. — рассмеялся Чанбин, скрестив руки на груди и развалившись на диване рядом с Джисоном. Заиграли первые ноты. Парни поспешили не просто встать у экрана, но и выстроились друг за другом. — Они что, танцевать тоже будут? — удивленно спросила Оливия у Ханны. — Вот же ш… С ними Ликс, наверняка это он подбил двух дурачков. — скрипнула зубами блондинка, хищно прищурив глаза. Тем временем, парни начали свой номер. Рюджин еле сдерживала смех от их кривляний, но следующее действие чуть не повалило ее на пол от беззвучного хохота: — Йа! — игриво крикнул Чонин, дернув подбородком. — Ня! — вторил ему Сынмин, подмигнув левым глазом. -Ыа-а-а! — сорвался на фальцет Феликс, нелепо расставив ноги, будто он Сейлор Мун. На этом моменте плохо стало всем. Они продолжили свой номер, но зрители уже в лежку валялись на полу, пытаясь унять истерику. Хенджин, которому еще нельзя было смеяться, держался за живот, боясь, что швы разойдутся к чертовой матери. — Боже, прекратите, мы поняли, это однозначная победа! — чуть ли не икая, кричал Чанбин, словно гусеничка, катаясь по полу и пытаясь встать, но из-за сильного смеха ему это не удавалось. — Вы… С этим….Обязательно… Выступите на фестивале… Ха-хах-ха! — задыхался Минхо, тыча пальцем в Феликса, старающегося сохранить лицо, чтобы достойно закончить номер. Чонин и Сынмин старались не смотреть на ту вакханалию, что творилась за их спинами, чтобы сдержаться и не заржать вместо слов песни. Как только отзвучал последний аккорд, караоке выдало… — 92 балла! Выкусите! — с восторгом запрыгали парни, отчего банты на их головах колыхались как крылья нелепых бабочек. — Это чистая победа! — рассмеялся Джисон, хлопая в ладоши, уже давно валяясь в приступе где-то на коленях Хенджина и утирая выступившие слезы в уголке глаз. — Так нечестно, они просто стебались! — Никак не желала смириться Ханна, вызывая очередной приступ хохота, стоило глянуть на так и не снявших ободки парней. Все тревоги отступили на задний план, будто и не было их, оставив лишь безграничное ощущение счастья, именно сейчас, именно в этот момент. Не важно, что будет завтра, и как сложится их будущее через год. Сейчас каждый из них может насладиться юностью и той самой свободой, о которой будут тосковать спустя много лет. Нужно жить сейчас. Отсмеявшись, Рю почувствовала сухость во рту, поэтому пошла на кухню, чтобы найти там простой воды. Достав из холодильника бутылку и прильнув к горлышку, она не заметила, как за спиной оказался Хан. — Джисон? — Рю обернулась к парню, подпирающему кухонный стол со сложенными на груди руками. Только большой палец задумчиво гулял по нижней губе. — Ты что-то хотел? — растеряно улыбнулась она, глядя на загадочную улыбку Хана. — Ага. Была одна мысль. — усмехнулся он, делая шаг к девушке. — Поделишься? — Рю оставила бутылку, закрывая холодильник, готовая слушать. — Конечно. Хотел украсть тебя. — Хан, будто задумавшись, постучал пальцем по своим губам, а затем резко подхватил Рюджин, закинув себе на плечо. — Ты серьезно? Эй, поставь меня! — сквозь смех попросила Рюджин, совершенно не желая верить в его серьезность. — Вот уж нет. Я тоже хочу небольшой подарок. — фыркнул он, вынося ее в коридор и подцепляя ее кроссовки. Только когда они оказались на улице, он поставил ее на газон, передав обувь: — Я вполне серьезно похищаю тебя, Рю. Надевай обувь. Ну же! — он кивнул на кроссовки. Та, все еще хихикая под нос, влезла в них, пытаясь руками согреть голые плечи. — Хочешь прогуляться? — Хочу показать тебе рассвет, Рюджин. Ты не против? — обезоруживающе улыбнулся он, хватая ее за руку и срываясь с места, будто за ними шла самая опасная в их жини погоня. — Ты сумасшедший, Сон! — Почему, если я влюблен, это сразу сумасшествие? — рассмеялся он, увлекая ее дальше по улице. — Влюблен? — округлила глаза Рю, начиная трезветь. — Влюблен в жизнь, это преступление? — тут же ответил он, показав ей язык, вновь возвращая взгляд к дороге, только ему известной. «И в тебя» — так и не прозвучало, но Джисон не спешил. Ему просто хотелось почувствовать себя маленьким, когда он точно так же сбегал из дома, чтобы смотреть на звезды. А с ней хотелось увидеть рождение солнца. — Пришли. — он кивнул на высотный дом. — Пойдем. — неизвестно откуда он достал ключи, открывая дверь подъезда. Лифт за пару минут доставил их на самый верхний этаж. Рю уже решила, что тут какая-то тайная квартира, однако Джисон подошел к небольшой лестнице, явно ведущей на крышу. — Скорее, иначе все пропустим. — позвал он, открывая еще одним ключом железную дверь. Выбравшись, Рюджин обнаружила огромную крышу, которую явно приспособили для комфорта компания каких-то подростков: здесь стоял и старый батут, море лампочек висело на каких-то железных рамах, даже стоял диван и что совсем уж странно было наблюдать на крыше — так это небольшую железную карусель. — Что это за место? — удивленно спросила она, проводя рукой по спинке дивана и поворачиваясь к Джисону. — Наше место. — улыбнулся Хан, обводя взглядом такие привычные глазам вещи. — Просто наше место. Смотри, начинается! — он поспешил к восточной стороне, где медленно светлело небо, заставляя бледнеть звезды и полумесяц. Солнце величественно поднималось над горизонтом, распуская золотистые лучи, словно невероятные колосья, прорастающие на крышах домов и улицах, переплетаясь с ночными тенями, словно шелковые нити в сложном узоре. Рюджин подошла вплотную к парапету, опершись на него руками и с восторгом глядя на рассвет, будто видела его впервые в жизни. А Джисон молча любовался ею, запоминая каждую черту, каждую улыбку, играющую на ее губах, чтобы запечатлеть этот образ в своей новой песне, пока еще только рождающейся в душе, как это солнце.